Смотрю траурную церемонию в Каракасе в прямом телеэфире. Какая-то кошмарная Пляска смерти, зашкаливающая концентрация сил зла. В почетном карауле Александр Лукашенко с гримасничающим сыном Колей, Махмуд Ахмадинежад, целующий гроб; Рауль Кастро, кошмар Экваториальной Гвинеи (понятно, Mundo Iberico, это единственная бывшая испанская колония в Африке, Западная Сахара и кусок Марокко не в счет) диктатор Теодоро Обианг Нгема и… в этой "чудесной" компании министр иностранных дел России Сергей Лавров, все-таки прилетевший в Венесуэлу. Когда я писал предыдущий пост, честно признаюсь, этого не знал. Всех собравшихся, своих друзей, покойник любил называть "Осью добра"…
Огромный золотой крест над гробом. Офицеры президентского караула Венесуэлы в алой гусарской форме, в такой же сражались их предки в последней на венесуэльской земле исторической большой битве при Карабобо. И рядом с телом – золотая сабля Симона Боливара.
Время от времени все собравшиеся (для 90 процентов из них родной язык – испанский) грустную церемонию прерывают, хором скандируя «Чавес жив! Чавес не умер! Чавес преумножился – во всех нас!!!». Слишком много золотых фуражек, погон, эполет, черных очков и женских мини-юбок, начиная с дочерей Чавеса. Но смотрится эффектно. Обаятельно. Нельзя не признать, что большинство из известных собравшихся в траурном зале – люди, как принято говорить сегодня, "с большой харизмой". И потому многие – особенно опасны. Зло часто обаятельно. Обаянием оно крадет души простых, хороших людей, с трудом ориентирующихся в мире, где добро и зло перемешано, мечтающих о Вожде, который научит их, вечных детей, не могущих жить без Родителя, – как жить дальше. Когда Вождь уходит, их искренняя, добрая, любящая скорбь не знает границ. Как было 60 лет назад в Москве. И как сейчас в Каракасе.
Рауль Кастро
Прилетел и президент Колумбии Хосе Мануэль Сантос – что смотрится благородно на фоне продолжавшихся многие годы оскорбительных, говоря откровенно, выпадов Каракаса в адрес Боготы, поддержки FARC и прочих больших и малых каверз. Здесь президент Перу Ольянта Умала, президент Мексики Энрике Пенья. Всего первые руководители 32 государств, а официальных делегаций – 55.Огромный золотой крест над гробом. Офицеры президентского караула Венесуэлы в алой гусарской форме, в такой же сражались их предки в последней на венесуэльской земле исторической большой битве при Карабобо. И рядом с телом – золотая сабля Симона Боливара.
Битва при Карабобо. Картина венесуэльского художника начала XIX века
Время от времени все собравшиеся (для 90 процентов из них родной язык – испанский) грустную церемонию прерывают, хором скандируя «Чавес жив! Чавес не умер! Чавес преумножился – во всех нас!!!». Слишком много золотых фуражек, погон, эполет, черных очков и женских мини-юбок, начиная с дочерей Чавеса. Но смотрится эффектно. Обаятельно. Нельзя не признать, что большинство из известных собравшихся в траурном зале – люди, как принято говорить сегодня, "с большой харизмой". И потому многие – особенно опасны. Зло часто обаятельно. Обаянием оно крадет души простых, хороших людей, с трудом ориентирующихся в мире, где добро и зло перемешано, мечтающих о Вожде, который научит их, вечных детей, не могущих жить без Родителя, – как жить дальше. Когда Вождь уходит, их искренняя, добрая, любящая скорбь не знает границ. Как было 60 лет назад в Москве. И как сейчас в Каракасе.