Публикация Международным консорциумом журналистских расследований документов о 120 тысячах офшорных компаний, в числе учредителей которых – бывшие и нынешние российские чиновники и служащие государственных компаний, стала сенсацией в мире большой политики и экономики. Объем активов и счетов в офшорах – часть этих средств незаконно выведена из своих стран или отмыта владельцами – составляет не менее 30 триллионов долларов. Опубликованные документы – огромный массив информации: более чем в 160 раз превышает объем утечки документов Государственного департамента США на сайт Wikileaks. О том, какую опасность и для кого именно представляет список журналистского консорциума, РС рассказывает экономический комментатор, заместитель главного редактора русской версии журнала "Форбс" Эльмар Муртазаев.
– Многие из владельцев этих офшорных счетов являются чиновниками либо сотрудниками госкомпаний. Они используют офшорные счета и одновременно призывают предпринимателей и других граждан не пользоваться офшорами – и это двойственная ситуация. Во-вторых, что более важно, Международный консорциум журналистских расследований опубликовал данные по самым "темным" офшорам, которые не публикуют отчетности. Офшоры – это огромный бизнес, в котором есть свои градации. К примеру, тот же Кипр, который сейчас находится в состоянии финансового кризиса, тоже в некотором смысле офшор, но куда более "отрегулированный" и "прозрачный", чем, например, Виргинские острова. Как следует из данных, которые приводятся консорциумом, многие чиновники открывают счета именно в самых непрозрачных зонах. Эти офшоры, можно предполагать, открываются для того, чтобы уходить от уплаты налогов, грубо говоря, скрыть: первое – владельцев, второе – реальные обороты того или иного предприятия. В данном случае мы имеем дело, с высокой вероятностью, вот с чем: речь идет о неуплате налогов либо о попытках скрыть серьезную финансовую информацию.
– Подобная деятельность чиновников и служащих госкорпораций в России сейчас уголовно наказуема или просто морально порицаема?
– Сейчас она уголовно не наказуема, но в стадии рассмотрения в Госдуме находится законопроект, согласно которому может быть введен запрет на владение счетами в иностранных банках. Владение офшорами фактически означает владение иностранными счетами. Люди, которые владели или владеют счетами, нарушают пока еще не принятый закон.
– Что касается супруг или совершеннолетних детей чиновников и сотрудников госкорпораций – нет и не будет такого закона, который запретит жене господина Шувалова открывать офшорные предприятия на Виргинских островах?
– В законопроекте предполагается норма, согласно которой жены не будут обладать таким правом. В случае с детьми ситуация другая. В случае с Шуваловым: да, после принятия этого законопроекта жена Шувалова не сможет владеть счетами в зарубежных банках.
– Такой законопроект – это часть того, что Владимир Путин называет "необходимостью деофшоризации страны"? В результате таких действий, считает президент, Россия теряет огромное количество денег от непоступления налогов в бюджет. Насколько эффективно может работать этот закон?
– Здесь не бывает простых и быстрых. Если будет принят только один этот законопроект, он, конечно, не разрушит все нелегальные механизмы. Возможностей ухода от исполнения этого закона достаточно много. Например, есть трастовые соглашения. Это очень гибкая форма, которая позволяет любому чиновнику передать свои накопления – деньги, недвижимость – в трастовое управление. Номинально эта собственность, это имущество ему принадлежать больше не будет, но по факту он пользуется благами от ее использования.
Однако совершенно очевидно, что государство взялось за проблему "чиновники и зарубежное инвестирование". Кроме этого законопроекта, который вызывает много вопросов, принимаются и другие меры. Они уже применяются в компаниях энергетического сектора с государственным участием и начали распространяться на другие отраслевые сектора экономики: когда компании, заключающие контракты с подрядчиками, обязаны предъявлять бенефициаров всех этих компаний-подрядчиков. Грубо говоря, компании теперь обязаны отчитываться о собственниках компаний, с которыми заключают договора. Такая мера позволяет бороться с достаточно распространенной формой коррупции. Государство действительно пытается приостановить процесс увода денег в теневой сектор.
– Давайте придумаем простую схему по уходу от налогов. Я, например, работаю в Минобороны, имею отношение к распределению госзаказа, скажем, на пошив военной формы. А вы – мой брат, сват, двоюродный брат, владелец предприятия, которое изготовляет такого рода продукцию. Вы регистрируете компанию на Виргинских островах, выполняете госзаказ, который получите благодаря нашим родственным или дружеским связям, а потом выводите через офшор деньги за границу, лишая бюджет налогов. Как-то так?
– В буквальном смысле так не получится, потому что ко всем госкомпаниям сейчас предъявляются жесткие требования – офшорные компании не могут быть господрядчиками и подрядчиками госкомпаний. Другое дело, что все можно выстроить посложнее. Подрядчик с государственным участием в 50%, например, может иметь в качестве совладельцев неких юридических лиц. Учредить эти юридические лица могут другие юридические лица, у которых в учредителях, в свою очередь, могут быть третьи юридические лица. В конце концов, мы обнаруживаем, что конечным бенефициаром, владельцем всей этой цепочки, оказывается какая-нибудь офшорная компания на Кипре, но и она не является конечным владельцем. Потому что конечным владельцем этой офшорной компании на Кипре является, например, офшорная компания на Виргинских островах. Все выстраивается достаточно сложно. Есть такая шутка, что воровать деньги стало так сложно, что это похоже на работу.
– Как далеко российские финансовые инспекционные органы способны такие цепочки проследить? Где кончается их юрисдикция?
– Я бы сказал так: многое зависит от случая. Бывший председатель Центрального банка Сергей Игнатьев по этому поводу сделал очень интересное замечание: свыше 40 миллиардов долларов в год выводится из России примерно одним и тем же кругом юридических и физических лиц. Иначе говоря, мы имеем внутри страны дело с очень серьезными, хорошо структурированными организациями, занимающимися не совсем законными операциями. Иногда финансовые контролеры натыкаются на какого-нибудь среднего подрядчика, который подворовывает себе потихонечку. В этом случае можно достаточно быстро разобраться. Но очень часто финпроверка натыкается на очень серьезные организации, справиться с которыми она не может, потому следы теряются во множестве юрисдикций. Применить другие методы расследований часто невозможно, потому что сильно лоббистское сопротивление внутри страны.
– Обнародована информация о 120 тысячах офшорных компаний. Это серьезная история?
– Я думаю, эта история серьезная. Не знаю, произведет ли она эффект разорвавшейся бомбы, потому что обработка информации требует очень кропотливой и компетентной работы. Но, безусловно, это очень важная информация. Я бы сравнил ее с тем, что делалось в политической сфере Wikileaks, потому что офшор – огромная теневая область в мировой экономике. Например, многие европейские страны не могли справиться с атаками спекулянтов на долговые обязательства – это следствие проблемы офшоров. Огромные капиталы находятся в теневых секторах. Государства просто не понимают, что это, откуда эти деньги придут, в какой момент они вдруг сыграют на том или ином рынке. Ровно поэтому то, что делает сейчас консорциум журналистов, очень важно. Это затрагивает интересы очень влиятельных людей. Это затрагивает интересы очень влиятельных экономик. У этой истории много интересантов – людей, которые хотят, чтобы такая система сохранялась, с одной стороны, и людей, которые добиваются, чтобы она была разрушена.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
– Многие из владельцев этих офшорных счетов являются чиновниками либо сотрудниками госкомпаний. Они используют офшорные счета и одновременно призывают предпринимателей и других граждан не пользоваться офшорами – и это двойственная ситуация. Во-вторых, что более важно, Международный консорциум журналистских расследований опубликовал данные по самым "темным" офшорам, которые не публикуют отчетности. Офшоры – это огромный бизнес, в котором есть свои градации. К примеру, тот же Кипр, который сейчас находится в состоянии финансового кризиса, тоже в некотором смысле офшор, но куда более "отрегулированный" и "прозрачный", чем, например, Виргинские острова. Как следует из данных, которые приводятся консорциумом, многие чиновники открывают счета именно в самых непрозрачных зонах. Эти офшоры, можно предполагать, открываются для того, чтобы уходить от уплаты налогов, грубо говоря, скрыть: первое – владельцев, второе – реальные обороты того или иного предприятия. В данном случае мы имеем дело, с высокой вероятностью, вот с чем: речь идет о неуплате налогов либо о попытках скрыть серьезную финансовую информацию.
– Подобная деятельность чиновников и служащих госкорпораций в России сейчас уголовно наказуема или просто морально порицаема?
– Сейчас она уголовно не наказуема, но в стадии рассмотрения в Госдуме находится законопроект, согласно которому может быть введен запрет на владение счетами в иностранных банках. Владение офшорами фактически означает владение иностранными счетами. Люди, которые владели или владеют счетами, нарушают пока еще не принятый закон.
– Что касается супруг или совершеннолетних детей чиновников и сотрудников госкорпораций – нет и не будет такого закона, который запретит жене господина Шувалова открывать офшорные предприятия на Виргинских островах?
– В законопроекте предполагается норма, согласно которой жены не будут обладать таким правом. В случае с детьми ситуация другая. В случае с Шуваловым: да, после принятия этого законопроекта жена Шувалова не сможет владеть счетами в зарубежных банках.
– Такой законопроект – это часть того, что Владимир Путин называет "необходимостью деофшоризации страны"? В результате таких действий, считает президент, Россия теряет огромное количество денег от непоступления налогов в бюджет. Насколько эффективно может работать этот закон?
– Здесь не бывает простых и быстрых. Если будет принят только один этот законопроект, он, конечно, не разрушит все нелегальные механизмы. Возможностей ухода от исполнения этого закона достаточно много. Например, есть трастовые соглашения. Это очень гибкая форма, которая позволяет любому чиновнику передать свои накопления – деньги, недвижимость – в трастовое управление. Номинально эта собственность, это имущество ему принадлежать больше не будет, но по факту он пользуется благами от ее использования.
Однако совершенно очевидно, что государство взялось за проблему "чиновники и зарубежное инвестирование". Кроме этого законопроекта, который вызывает много вопросов, принимаются и другие меры. Они уже применяются в компаниях энергетического сектора с государственным участием и начали распространяться на другие отраслевые сектора экономики: когда компании, заключающие контракты с подрядчиками, обязаны предъявлять бенефициаров всех этих компаний-подрядчиков. Грубо говоря, компании теперь обязаны отчитываться о собственниках компаний, с которыми заключают договора. Такая мера позволяет бороться с достаточно распространенной формой коррупции. Государство действительно пытается приостановить процесс увода денег в теневой сектор.
– Давайте придумаем простую схему по уходу от налогов. Я, например, работаю в Минобороны, имею отношение к распределению госзаказа, скажем, на пошив военной формы. А вы – мой брат, сват, двоюродный брат, владелец предприятия, которое изготовляет такого рода продукцию. Вы регистрируете компанию на Виргинских островах, выполняете госзаказ, который получите благодаря нашим родственным или дружеским связям, а потом выводите через офшор деньги за границу, лишая бюджет налогов. Как-то так?
– В буквальном смысле так не получится, потому что ко всем госкомпаниям сейчас предъявляются жесткие требования – офшорные компании не могут быть господрядчиками и подрядчиками госкомпаний. Другое дело, что все можно выстроить посложнее. Подрядчик с государственным участием в 50%, например, может иметь в качестве совладельцев неких юридических лиц. Учредить эти юридические лица могут другие юридические лица, у которых в учредителях, в свою очередь, могут быть третьи юридические лица. В конце концов, мы обнаруживаем, что конечным бенефициаром, владельцем всей этой цепочки, оказывается какая-нибудь офшорная компания на Кипре, но и она не является конечным владельцем. Потому что конечным владельцем этой офшорной компании на Кипре является, например, офшорная компания на Виргинских островах. Все выстраивается достаточно сложно. Есть такая шутка, что воровать деньги стало так сложно, что это похоже на работу.
– Как далеко российские финансовые инспекционные органы способны такие цепочки проследить? Где кончается их юрисдикция?
– Я бы сказал так: многое зависит от случая. Бывший председатель Центрального банка Сергей Игнатьев по этому поводу сделал очень интересное замечание: свыше 40 миллиардов долларов в год выводится из России примерно одним и тем же кругом юридических и физических лиц. Иначе говоря, мы имеем внутри страны дело с очень серьезными, хорошо структурированными организациями, занимающимися не совсем законными операциями. Иногда финансовые контролеры натыкаются на какого-нибудь среднего подрядчика, который подворовывает себе потихонечку. В этом случае можно достаточно быстро разобраться. Но очень часто финпроверка натыкается на очень серьезные организации, справиться с которыми она не может, потому следы теряются во множестве юрисдикций. Применить другие методы расследований часто невозможно, потому что сильно лоббистское сопротивление внутри страны.
– Обнародована информация о 120 тысячах офшорных компаний. Это серьезная история?
– Я думаю, эта история серьезная. Не знаю, произведет ли она эффект разорвавшейся бомбы, потому что обработка информации требует очень кропотливой и компетентной работы. Но, безусловно, это очень важная информация. Я бы сравнил ее с тем, что делалось в политической сфере Wikileaks, потому что офшор – огромная теневая область в мировой экономике. Например, многие европейские страны не могли справиться с атаками спекулянтов на долговые обязательства – это следствие проблемы офшоров. Огромные капиталы находятся в теневых секторах. Государства просто не понимают, что это, откуда эти деньги придут, в какой момент они вдруг сыграют на том или ином рынке. Ровно поэтому то, что делает сейчас консорциум журналистов, очень важно. Это затрагивает интересы очень влиятельных людей. Это затрагивает интересы очень влиятельных экономик. У этой истории много интересантов – людей, которые хотят, чтобы такая система сохранялась, с одной стороны, и людей, которые добиваются, чтобы она была разрушена.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"