Премьер-министр Японии Синдзо Абэ прибыл в Россию для переговоров с президентом Владимиром Путиным. Это первый официальный визит главы японского правительства в Россию за последние 10 лет. Отношения двух стран осложнены территориальным спором: Япония добивается возвращения четырех островов, которые в России называют Южными Курилами, а в Японии – "северными территориями". Из-за этого спора страны так и не подписали мирный договор после Второй мировой войны. О точке зрения России на сотрудничество с Японией и о том, насколько территориальный диспут осложняет сотрудничество двух стран, РС рассказала заместитель директора Института востоковедения РАН Эльгена Молодякова.
– Насколько важны для России связи с Японией, а для Японии насколько важна Россия, если говорить об экономике?
– Для Японии это прежде всего энергетика. Для них это чрезвычайно важно. Не случайно на Дальнем Востоке сейчас прорабатываются большие энергетические проекты. Мы тоже заинтересованы. Япония может предложить нам высокие технологии, а мы – свою сырьевую базу. Так что интерес взаимный.
– Возвращаясь к проблеме островов: насколько она может стать препятствием для экономического сотрудничества? Или стороны уже настолько научились обходить эту проблему, что она и проблемой не является?
– Мне очень понравились ваши слова – "обходить эту проблему". Мне думается, что, действительно, через экономику можно приблизиться к разрешению этой проблемы. Но, безусловно, ждать скорого решения невозможно. Японской стороне это надо четко понять. Потому что их неизменная позиция – четыре острова и ничего другого – абсолютно неконструктивна, даже контрпродуктивная, я бы сказала.
– За последние годы Дмитрий Медведев дважды был на Курильских островах. Это было болезненно воспринято в Японии. В стране широко распространено движение за то, чтобы острова были возвращены, этого требует общество.
– В какой-то степени здесь есть определенное преувеличение, насчет состояния японского общества. Эта позиция руководства. И в большой степени жесткость японского руководства объясняется исключительно внутренними потребностями. Ни один премьер-министр не может изменить эту позицию, чтобы не потерять своего избирателя. Я бы совершенно не стала говорить о том, что эта проблема чрезвычайно важна для японского населения. Абсолютно нет! Даже были такие данные, что, в особенности, молодежь не очень обращает внимание на эту проблему. А у нас в стране отношение к Японии всегда было позитивное. Допустим, бум японский прошел в России, но интерес сохраняется.
– Но при этом, я так понимаю, что общественное мнение в России настроено однозначно против того, чтобы отдать Японии острова?
– Конечно. Я тоже считаю, что отдавать не надо. Надо решать эту проблему длительными переговорами. Самое главное, что идет диалог. Допустим, нет близкого позитива в ближайшем будущем, но диалог можно находить. И, как хорошо вы сказали, обходить эту проблему. Она будет как бы размываться, если будет больше связей и экономических, и политических, культурных и каких угодно.
Несколько другая картина событий предстает в беседе с культурологом, экспертом по Японии Александром Чанцевым, с которым мы поговорили об отношении в Японии к территориальному спору с Россией и к самой России.
– Существует ли проблема "северных территорий" в японской культуре?
– Что касается культуры, то все-таки Япония – не Китай, такой уж прямой пропаганды нет. Когда я думал над этой темой, вспомнил фильм прошлого года Кодзи Вакамацу, который называется "Мисима: Финальная глава". Там есть достаточно символическая сцена, когда студенты из группы патриотического общества, возглавляемого Мисимой, пытаются отправиться на довольно утлом суденышке в сторону России с плакатом "Советские завоеватели, прочь с наших территорий". Это символично в том плане, что тема присутствует не явно, но подспудно. Все японцы об этом помнят, знают и хотят разрешения этой проблемы в свою пользу.
– Есть ли у японцев чувство вины как, скажем, в Германии после Второй мировой войны?
– Нет, скорее всего, такого чувства у японцев нет, и нет по двум причинам. Во-первых, эта тема не очень обсуждается, японцы имеют склонность удалять из зоны общественного внимания те темы, которые им не очень удобны. С другой стороны, чувства вины нет, в особенности в том, что касается Советского Союза, потому что у нас традиционно были не очень хорошие отношения. Во всех войнах мы были друг против друга. К тому же есть символический аспект. Японцы очень любят жесты, ритуалы, символически продуманные акты. Со стороны России таких актов не было. У нас была твердая позиция, что острова мы не вернем, а если и вернем, то только два, что Японию никак не устраивает. Что же касается патриотизма, то, может быть, это не совсем правильное слово. Скорее, это национальная идея, национальная идентичность – то, чего нет в России в наши дни. Несмотря на все технологические новинки, в Японии очень традиционное общество, традиционная страна с богатой историей, которую они все время ощущают. У них есть какие-то ментальные схемы, и одна из этих схем – это целостность национальной территории. Проблема "северных территорий" никак не вписывается в эту схему.
– Давайте поговорим об образе России.
– Отношение к ней двойственно. Японцы хорошо относятся к российской культуре, скажем, любят Достоевского, а вот сейчас еще и Чебурашку. Недавно изданный новый перевод "Братьев Карамазовых" был настоящим бестселлером, что невозможно представить у нас. Им нравится русская культура, но, за исключением того же Чебурашки или группы "Тату", это культура России XIX века. Кроме таких, если можно так сказать, реперных точек, в сознании японцев не присутствуют образы россиян. Они знают очень мало, и то, что они знают, это, скорее, какое-то негативное представление.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
