Апелляционная инстанция Мосгорсуда сегодня отменила постановление о продлении ареста до 6 июля Владимиру Акименкову, который обвиняется в участии в беспорядках на Болотной площади в Москве 6 мая прошлого года. Это первое подобное постановление суда в ходе рассмотрения так называемого "болотного дела". Таким образом, Владимир Акименков, находящийся в СИЗО около года, может выйти на свободу 10 июня. Этот пример, надеется его адвокат Дмитрий Аграновский, повлияет на решение судей по делам других "узников Болотной".
– По каким основаниям судья отменил постановление?
– Не ясно. Я вам могу дословно пересказать резолютивную часть: "Жалобу адвоката Аграновского удовлетворить частично, постановление Московского городского суда отменить". Мы, естественно, пытались узнать подробности, но не преуспели. Нам сказали, что решение будет подготовлено в течение трех дней.
– Вы не раз просили выпустить под залог вашего подзащитного, поручительство давала группа писателей.
– Мы просим об этом всегда! С тех пор, как только нам группа писателей во главе с Людмилой Улицкой сообщила о своей поддержке – это было, наверное, месяца четыре или пять назад. Людмила Евгеньевна сама дала за Акименкова личное поручительство, всего личных поручителей сейчас пять. К тому же писатели готовы внести залог в любом объеме, если так встанет вопрос.
– Но прокуроры все еще могут обжаловать решение?
– Теоретически они могут что-то обжаловать в порядке надзора, но подадут они жалобу или нет, она все равно до 10 июня не будет рассмотрена.
– Как сейчас себя чувствует Акименков? Он теряет зрение...
– В медицинском заключении написано, что в 2004 году, когда военкомат его обследовал, у Акименкова была миопия средней степени, в 2013 году – миопия высокой степени. Это далеко не самое страшное заболевание глаз, но у него еще колобома радужки и частичная атрофия зрительного нерва. Все это вместе образует очень серьезный комплекс заболеваний, к сожалению. У него, кроме этих проблем, есть и другие заболевания.
– Может ли он сам себя сейчас обслуживать в СИЗО?
– Это затруднительно. Он жаловался в суде уже несколько раз подряд, что ему тяжело читать, ему вообще в быту тяжело, даже камеру убирать.
– По вашему мнению, о чем говорит такое решение суда?
– Сложный вопрос. Я могу порассуждать как политик. От этого процесса государству только вред. Может быть, кто-то хочет смягчить ситуацию. Потому что даже если допустить, что наши подзащитные виновны в том, в чем их обвиняют, они уже свое отсидели выше головы. Надо учитывать характер обвинений. Если вспомнить слова Владимира Владимировича Путина, – а он говорил, что недопустимо срывать погоны, душить полицейских, бить их по лицу, – никого из наших подзащитных в этом не обвиняют. Они – совершенно случайные люди. Даже в ужасном пропагандистском фильме про Болотную площадь мысль проскользнула: не случайные ли люди находятся на скамье подсудимых?
– Как это решение может повлиять на судьбу других, проходящих по делу о событиях на Болотной?
– Так же как, например, амнистия, которую предложили депутаты от КПРФ. Ее, скорее всего, не примут, но она уже ориентирует и органы власти, и общество на то, что и такой может быть выход. Решение по Акименкову привлекает внимание к тому, что продлевать на срок свыше года меру пресечения при таких обвинениях – бесчеловечно и несовременно. Это для средневековья в самый раз.
– Владимира Акименкова обвиняют по статье "Участие в массовых беспорядках", но не в "применении насилия в отношении сотрудников полиции", в то же время единственный свидетель по делу – сотрудник ОМОНа – говорит о насилии со стороны Акименкова.
– Да, его арестовывали по двум статьям, а обвинение предъявили только по одной – 212-й, "участие в массовых беспорядках". А свидетель – омоновец Егоров – говорит, что Акименков кинул древко флага в сотрудника полиции. Причем первоначально этот Егоров говорил, что Акименков кинул неустановленный предмет и он не видел, попал или не попал. А потом, к концу следствия, у него память прояснилась и он стал говорить, что Акименков кинул древко флага и в кого-то попал, в кого – не знает.
– И видеозаписи не подтверждают слова этого свидетеля.
– Есть видеозаписи, где Акименков ходит в галстуке, очень пристойно одет и ни в чем предосудительном не участвует. А вот записей, подтверждающих его виновность, нет. Один свидетель – это вся доказательная база по Акименкову.
– По каким основаниям судья отменил постановление?
– Не ясно. Я вам могу дословно пересказать резолютивную часть: "Жалобу адвоката Аграновского удовлетворить частично, постановление Московского городского суда отменить". Мы, естественно, пытались узнать подробности, но не преуспели. Нам сказали, что решение будет подготовлено в течение трех дней.
– Вы не раз просили выпустить под залог вашего подзащитного, поручительство давала группа писателей.
– Мы просим об этом всегда! С тех пор, как только нам группа писателей во главе с Людмилой Улицкой сообщила о своей поддержке – это было, наверное, месяца четыре или пять назад. Людмила Евгеньевна сама дала за Акименкова личное поручительство, всего личных поручителей сейчас пять. К тому же писатели готовы внести залог в любом объеме, если так встанет вопрос.
– Но прокуроры все еще могут обжаловать решение?
– Теоретически они могут что-то обжаловать в порядке надзора, но подадут они жалобу или нет, она все равно до 10 июня не будет рассмотрена.
– Как сейчас себя чувствует Акименков? Он теряет зрение...
– В медицинском заключении написано, что в 2004 году, когда военкомат его обследовал, у Акименкова была миопия средней степени, в 2013 году – миопия высокой степени. Это далеко не самое страшное заболевание глаз, но у него еще колобома радужки и частичная атрофия зрительного нерва. Все это вместе образует очень серьезный комплекс заболеваний, к сожалению. У него, кроме этих проблем, есть и другие заболевания.
– Может ли он сам себя сейчас обслуживать в СИЗО?
– Это затруднительно. Он жаловался в суде уже несколько раз подряд, что ему тяжело читать, ему вообще в быту тяжело, даже камеру убирать.
– По вашему мнению, о чем говорит такое решение суда?
– Сложный вопрос. Я могу порассуждать как политик. От этого процесса государству только вред. Может быть, кто-то хочет смягчить ситуацию. Потому что даже если допустить, что наши подзащитные виновны в том, в чем их обвиняют, они уже свое отсидели выше головы. Надо учитывать характер обвинений. Если вспомнить слова Владимира Владимировича Путина, – а он говорил, что недопустимо срывать погоны, душить полицейских, бить их по лицу, – никого из наших подзащитных в этом не обвиняют. Они – совершенно случайные люди. Даже в ужасном пропагандистском фильме про Болотную площадь мысль проскользнула: не случайные ли люди находятся на скамье подсудимых?
– Как это решение может повлиять на судьбу других, проходящих по делу о событиях на Болотной?
– Так же как, например, амнистия, которую предложили депутаты от КПРФ. Ее, скорее всего, не примут, но она уже ориентирует и органы власти, и общество на то, что и такой может быть выход. Решение по Акименкову привлекает внимание к тому, что продлевать на срок свыше года меру пресечения при таких обвинениях – бесчеловечно и несовременно. Это для средневековья в самый раз.
– Владимира Акименкова обвиняют по статье "Участие в массовых беспорядках", но не в "применении насилия в отношении сотрудников полиции", в то же время единственный свидетель по делу – сотрудник ОМОНа – говорит о насилии со стороны Акименкова.
– Да, его арестовывали по двум статьям, а обвинение предъявили только по одной – 212-й, "участие в массовых беспорядках". А свидетель – омоновец Егоров – говорит, что Акименков кинул древко флага в сотрудника полиции. Причем первоначально этот Егоров говорил, что Акименков кинул неустановленный предмет и он не видел, попал или не попал. А потом, к концу следствия, у него память прояснилась и он стал говорить, что Акименков кинул древко флага и в кого-то попал, в кого – не знает.
– И видеозаписи не подтверждают слова этого свидетеля.
– Есть видеозаписи, где Акименков ходит в галстуке, очень пристойно одет и ни в чем предосудительном не участвует. А вот записей, подтверждающих его виновность, нет. Один свидетель – это вся доказательная база по Акименкову.