В конце 2011 года в Москве вышла книга "Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров", первая биография оппозиционного политика. Ее автор Константин Воронков беседовал с Алексеем Навальным о его взглядах и планах, расспрашивал его единомышленников, родственников и друзей. Получился портрет талантливого политика, которому Воронков предсказывает блестящее будущее. Что сегодня биограф Навального думает о герое своего исследования?
– Ваша книга вышла в переломное время, когда массовые акции протеста после парламентских выборов дали многим надежду на то, что к власти в России придут другие люди. Поэтому она очень оптимистична. Но после президентских выборов события стали развиваться по худшему сценарию, начались репрессии, многие были арестованы, и сам Алексей Навальный предстал перед судом. Вы сохранили свой оптимизм?
– Мой оптимизм появился снова. За эти два года, особенно после приговора, который был вынесен в Кирове, у многих людей опустились руки. Но после выхода Алексея на свободу не только у меня, но и у миллионов людей по всей России этот оптимизм вернулся и вернулся приумноженным. Потому что сейчас, что бы ни говорили аналитики о том, что после нужных власти выборов московского мэра Алексей проведет пять лет в колонии, я не очень представляю, как это можно будет сделать, чтобы Москва и, наверное, вся Россия не взорвалась.
– Нет недостатка в конспирологических теориях, почему Навального взяли под стражу, а на следующий день выпустили. Сам Алексей говорит, что власть испугалась массовых акций протеста, кто-то считает, что это результат давления московских чиновников, которые опасаются, что без него выборы мэра пойдут не так и легитимность избрания Собянина окажется под вопросом. Говорят о склоках между "кремлевскими башнями" и так далее. Как вы объясняете ситуацию?
– Для того, чтобы объяснить ситуацию, нужна информация. Не могу сказать, что у меня такая информация есть. Мне бы хотелось верить, что Алексей оказался на свободе из-за того, что люди вышли на улицу, а власти поняли, что их слишком много и так дело не пойдет. Мне приятно в это верить. А делать какие-то предположения о борьбе группировок во власти, о том, что кто-то с кем-то договорился, кто-то кого-то не понял из тех, кто диктовал приговор Алексею, мне не хочется.
– В последнее время Навального постоянно сравнивают с Нельсоном Манделой. Вы видите в этом сравнении какой-то резон?
– Есть параллели, конечно, когда сажают в тюрьму настолько харизматичного и большого политика. Но Алексей Навальный – не Мандела, Алексей Навальный – это Алексей Навальный. Это действительно большой политик, у которого собственная интересная, большая судьба. Сравнивают его и с Ельциным. Какой же он новый Ельцин, когда даже Горбачев выступил против приговора Алексею Навальному?
– Одна параллель точно есть: Горбачев, всячески старавшийся выбить Ельцина из политической жизни и дискредитировать его, своей неумелой борьбой с ним помог ему прийти к власти. Создается впечатление, что сейчас Путин делает то же самое с Навальным.
– Безусловно, такая аналогия есть. Не знаю, кто это делает, Путин или Распутин коллективный, но трудно было бы придумать политтехнологам избирательного штаба Алексея Навального более технологичный пиар-ход, чем то, что произошло на этой неделе. Конечно, его узнаваемость, его рейтинг после этой истории с посадкой, потом с выходом на свободу, со встречей на Ярославском вокзале прибавили много очков. Но опять же Алексей Навальный не продукт политтехнологий, Алексей Навальный – человек, который дает обществу надежду. В чем главная функция политика? Вот, говорят, у Алексея нет опыта управления. Да, может быть, у него нет опыта управления, но он политик, вокруг него соберется команда, которая прекрасно будет управлять, подготовка его программы экономистами об этом уже сейчас свидетельствует. Функция политика не в этом, функция политика в том, чтобы давать людям надежду, за это его и любят. Если он эту надежду не дает, как многие так называемые политики в России, к нему просто равнодушны. А если он эту надежду крадет, что мы сейчас наблюдаем со многими засидевшимися во власти политиками, тогда его начинают ненавидеть. Это логика политического процесса. Алексей Навальный дает людям надежду, в этом его историческая функция.
– В своей книге вы подробно рассказывали об эволюции политических взглядов Навального. Это главная тема вашего исследования – его политическое взросление. Как эта эволюция происходит в последние два года?
– Мне кажется, что Алексей Навальный стал большим политиком. Если раньше он воспринимался как человек, который занимается отдельными проектами, расследованиями, сейчас он стал большим политиком. Главное, что в нем появилось (это с любым большим политиком происходит), – это ответственность за то, что он говорит, за то, что он делает, ответственность за людей, которые его поддерживают. Может быть, это выспренне прозвучит, но ответственность за страну. Эта ответственность заставляет человека быть более осторожным. Потому что если раньше он мог делать и говорить все, что ему взбредет в голову, то сейчас он стал более осторожным в своих суждениях. Я не имею в виду, что он стал лукавить, нет, он как рубил правду-матку, так и продолжает это делать. Но мне кажется, некоторые его высказывания стали более политически выверенными. А так он не изменился. Единственное, чего стоит опасаться, когда люди становятся звездами, – это звездная болезнь. С ним этого не произошло, и надеюсь, не произойдет в будущем.
– Надо признать, что даже среди тех, кто вышел в четверг на акции поддержки Алексея Навального, немало людей, не до конца ему доверяющих. Многих смутила его однозначная поддержка участников бунта в Пугачеве, поскольку требования, которые там выдвигались – выселение всех чеченцев, – имеют ксенофобский характер, явно неконституционный. Вы сказали, что он стал более осторожен. Как бы вы успокоили тех, кто по-прежнему убежден, что Навальный – популист, националист и его взгляды опасны для многонациональной страны?
– Я знаю его достаточно хорошо и думаю, что Навальный, который борется за власть и с режимом, и Навальный, который победит в борьбе за власть и станет институциализированным политиком, получит какой-то выборный пост, что в будущем, на мой взгляд, так или иначе произойдет, – это разные вещи. Потому что ответственность, которую накладывает работа на посту, не позволит ему совершать поступки, которые пойдут во вред обществу. Несмотря на все его заявления, он чувствует себя представителем всех россиян. И когда он говорит о том, что кто-то где-то не так себя ведет, это не означает, что он выступает против этих людей. Он выступает против поступков. И когда он говорит, что кто-то не должен подминать под себя город, создавать этнические группировки, он выступает не против конкретной национальности, а против самого явления. И соответственно, он хочет, чтобы этого не происходило, чтобы правоохранительные органы этого не допускали. Он же не говорит, что чеченцы сами по себе плохие, он говорит, что ситуация плохая. И он говорит о том, что поддерживает людей, которые этой ситуацией недовольны, потому что он их понимает. Не думаю, что он стал бы кого-нибудь откуда-то выселять.
– Многие люди, сочувствующие Навальному, считают, что лучший для него выход – это последовать примеру Сергея Гуриева и хотя бы на время покинуть Россию. Если бы Навальный обратился к вам за советом, вы бы порекомендовали ему уехать?
– Конечно нет. Он после этого со мной перестал бы общаться. Нужно его совсем не знать, чтобы такое ему говорить. Мы всегда примеряем поступки других людей и ситуации, складывающиеся с ними, на себя. Поэтому когда люди говорят, что Навальный должен уехать, они фактически сами себе говорят, что они, будучи Навальными, должны были бы уехать. Но они не Навальные, именно потому они не стали Навальными, что уехали бы. А он стал Навальным именно потому, что те, кто его поддерживает, понимают, что он не уедет. Он не уедет, советовать ему это бессмысленно, он не такой человек. Если бы он был человек, который может уехать, он бы не стал Алексеем Навальным.
– Я знаю вполне здравомыслящих людей, которые семь лет назад предсказывали, что Михаил Ходорковский освободится и станет если не президентом, то премьер-министром или министром финансов. А потом было второе дело ЮКОСа. Вы сказали, что вряд ли сейчас Навального могут снова посадить на пять лет. Но вот есть печальный прецедент. Почему и тут не может случиться то же самое?
– Конечно, очень даже может, и это вероятный сценарий. Приговор вынесен, и сейчас мы наблюдаем его отсрочку, дело будет рассматривать тот же российский суд, только более высокая инстанция. Я имею в виду не это, я имею в виду, что последствия могут быть плачевные. Произойдет полное и окончательное отторжение власти активной частью общества, диалог после этого будет невозможен. Возможен бунт, возможен вялотекущий саботаж, отток капитала, будут уезжать даже те, кому есть что терять в России, потому что они будут готовы терять то, что у них есть, лишь бы в этом никак не участвовать. Мы же понимаем, что Михаил Ходорковский, сидящий за всю Россию и за все девяностые годы, в сознании многих либерально настроенных людей все-таки миллиардер. В 30 с небольшим лет он стал одним из самых богатых людей планеты. И мы понимаем, какое к нему в связи с этим в душе у каждого отношение, несмотря на понимание несправедливости того, что с ним происходит. С Навальным другая ситуация. Каждый может примерить его на себя. Он – трибун, он настоящий политик, он честный человек, который живет среди нас в своей знаменитой трехкомнатной квартире в Марьине. Поэтому, конечно, параллели проводить можно, но мне кажется, результаты будут разные. Если такой сценарий событий, как вы описали, с Навальным и возможен, то последствия трудно предсказуемы.
– Вы не утратили интерес к Навальному, а за это время произошло много событий, так что пора готовить новое издание книги. Вы не работаете над продолжением?
– Работать над новым изданием книги о Навальном без Навального я просто не могу. А Навальный занят сейчас другими вещами. Надеюсь, конечно, что в будущем у меня появится возможность, а у Алексея появится время, и мы сделаем вторую серию.
– Ваша книга вышла в переломное время, когда массовые акции протеста после парламентских выборов дали многим надежду на то, что к власти в России придут другие люди. Поэтому она очень оптимистична. Но после президентских выборов события стали развиваться по худшему сценарию, начались репрессии, многие были арестованы, и сам Алексей Навальный предстал перед судом. Вы сохранили свой оптимизм?
– Мой оптимизм появился снова. За эти два года, особенно после приговора, который был вынесен в Кирове, у многих людей опустились руки. Но после выхода Алексея на свободу не только у меня, но и у миллионов людей по всей России этот оптимизм вернулся и вернулся приумноженным. Потому что сейчас, что бы ни говорили аналитики о том, что после нужных власти выборов московского мэра Алексей проведет пять лет в колонии, я не очень представляю, как это можно будет сделать, чтобы Москва и, наверное, вся Россия не взорвалась.
– Нет недостатка в конспирологических теориях, почему Навального взяли под стражу, а на следующий день выпустили. Сам Алексей говорит, что власть испугалась массовых акций протеста, кто-то считает, что это результат давления московских чиновников, которые опасаются, что без него выборы мэра пойдут не так и легитимность избрания Собянина окажется под вопросом. Говорят о склоках между "кремлевскими башнями" и так далее. Как вы объясняете ситуацию?
– Для того, чтобы объяснить ситуацию, нужна информация. Не могу сказать, что у меня такая информация есть. Мне бы хотелось верить, что Алексей оказался на свободе из-за того, что люди вышли на улицу, а власти поняли, что их слишком много и так дело не пойдет. Мне приятно в это верить. А делать какие-то предположения о борьбе группировок во власти, о том, что кто-то с кем-то договорился, кто-то кого-то не понял из тех, кто диктовал приговор Алексею, мне не хочется.
– В последнее время Навального постоянно сравнивают с Нельсоном Манделой. Вы видите в этом сравнении какой-то резон?
– Есть параллели, конечно, когда сажают в тюрьму настолько харизматичного и большого политика. Но Алексей Навальный – не Мандела, Алексей Навальный – это Алексей Навальный. Это действительно большой политик, у которого собственная интересная, большая судьба. Сравнивают его и с Ельциным. Какой же он новый Ельцин, когда даже Горбачев выступил против приговора Алексею Навальному?
– Одна параллель точно есть: Горбачев, всячески старавшийся выбить Ельцина из политической жизни и дискредитировать его, своей неумелой борьбой с ним помог ему прийти к власти. Создается впечатление, что сейчас Путин делает то же самое с Навальным.
– В своей книге вы подробно рассказывали об эволюции политических взглядов Навального. Это главная тема вашего исследования – его политическое взросление. Как эта эволюция происходит в последние два года?
– Мне кажется, что Алексей Навальный стал большим политиком. Если раньше он воспринимался как человек, который занимается отдельными проектами, расследованиями, сейчас он стал большим политиком. Главное, что в нем появилось (это с любым большим политиком происходит), – это ответственность за то, что он говорит, за то, что он делает, ответственность за людей, которые его поддерживают. Может быть, это выспренне прозвучит, но ответственность за страну. Эта ответственность заставляет человека быть более осторожным. Потому что если раньше он мог делать и говорить все, что ему взбредет в голову, то сейчас он стал более осторожным в своих суждениях. Я не имею в виду, что он стал лукавить, нет, он как рубил правду-матку, так и продолжает это делать. Но мне кажется, некоторые его высказывания стали более политически выверенными. А так он не изменился. Единственное, чего стоит опасаться, когда люди становятся звездами, – это звездная болезнь. С ним этого не произошло, и надеюсь, не произойдет в будущем.
– Надо признать, что даже среди тех, кто вышел в четверг на акции поддержки Алексея Навального, немало людей, не до конца ему доверяющих. Многих смутила его однозначная поддержка участников бунта в Пугачеве, поскольку требования, которые там выдвигались – выселение всех чеченцев, – имеют ксенофобский характер, явно неконституционный. Вы сказали, что он стал более осторожен. Как бы вы успокоили тех, кто по-прежнему убежден, что Навальный – популист, националист и его взгляды опасны для многонациональной страны?
– Я знаю его достаточно хорошо и думаю, что Навальный, который борется за власть и с режимом, и Навальный, который победит в борьбе за власть и станет институциализированным политиком, получит какой-то выборный пост, что в будущем, на мой взгляд, так или иначе произойдет, – это разные вещи. Потому что ответственность, которую накладывает работа на посту, не позволит ему совершать поступки, которые пойдут во вред обществу. Несмотря на все его заявления, он чувствует себя представителем всех россиян. И когда он говорит о том, что кто-то где-то не так себя ведет, это не означает, что он выступает против этих людей. Он выступает против поступков. И когда он говорит, что кто-то не должен подминать под себя город, создавать этнические группировки, он выступает не против конкретной национальности, а против самого явления. И соответственно, он хочет, чтобы этого не происходило, чтобы правоохранительные органы этого не допускали. Он же не говорит, что чеченцы сами по себе плохие, он говорит, что ситуация плохая. И он говорит о том, что поддерживает людей, которые этой ситуацией недовольны, потому что он их понимает. Не думаю, что он стал бы кого-нибудь откуда-то выселять.
– Многие люди, сочувствующие Навальному, считают, что лучший для него выход – это последовать примеру Сергея Гуриева и хотя бы на время покинуть Россию. Если бы Навальный обратился к вам за советом, вы бы порекомендовали ему уехать?
– Конечно нет. Он после этого со мной перестал бы общаться. Нужно его совсем не знать, чтобы такое ему говорить. Мы всегда примеряем поступки других людей и ситуации, складывающиеся с ними, на себя. Поэтому когда люди говорят, что Навальный должен уехать, они фактически сами себе говорят, что они, будучи Навальными, должны были бы уехать. Но они не Навальные, именно потому они не стали Навальными, что уехали бы. А он стал Навальным именно потому, что те, кто его поддерживает, понимают, что он не уедет. Он не уедет, советовать ему это бессмысленно, он не такой человек. Если бы он был человек, который может уехать, он бы не стал Алексеем Навальным.
– Я знаю вполне здравомыслящих людей, которые семь лет назад предсказывали, что Михаил Ходорковский освободится и станет если не президентом, то премьер-министром или министром финансов. А потом было второе дело ЮКОСа. Вы сказали, что вряд ли сейчас Навального могут снова посадить на пять лет. Но вот есть печальный прецедент. Почему и тут не может случиться то же самое?
– Конечно, очень даже может, и это вероятный сценарий. Приговор вынесен, и сейчас мы наблюдаем его отсрочку, дело будет рассматривать тот же российский суд, только более высокая инстанция. Я имею в виду не это, я имею в виду, что последствия могут быть плачевные. Произойдет полное и окончательное отторжение власти активной частью общества, диалог после этого будет невозможен. Возможен бунт, возможен вялотекущий саботаж, отток капитала, будут уезжать даже те, кому есть что терять в России, потому что они будут готовы терять то, что у них есть, лишь бы в этом никак не участвовать. Мы же понимаем, что Михаил Ходорковский, сидящий за всю Россию и за все девяностые годы, в сознании многих либерально настроенных людей все-таки миллиардер. В 30 с небольшим лет он стал одним из самых богатых людей планеты. И мы понимаем, какое к нему в связи с этим в душе у каждого отношение, несмотря на понимание несправедливости того, что с ним происходит. С Навальным другая ситуация. Каждый может примерить его на себя. Он – трибун, он настоящий политик, он честный человек, который живет среди нас в своей знаменитой трехкомнатной квартире в Марьине. Поэтому, конечно, параллели проводить можно, но мне кажется, результаты будут разные. Если такой сценарий событий, как вы описали, с Навальным и возможен, то последствия трудно предсказуемы.
– Вы не утратили интерес к Навальному, а за это время произошло много событий, так что пора готовить новое издание книги. Вы не работаете над продолжением?
– Работать над новым изданием книги о Навальном без Навального я просто не могу. А Навальный занят сейчас другими вещами. Надеюсь, конечно, что в будущем у меня появится возможность, а у Алексея появится время, и мы сделаем вторую серию.