Выбор оппозиции: Навальный, Ройзман, Черепков?

За каких политиков оппозиция предлагает проголосовать 8 сентября?

Ход избирательной кампании в регионах России в программе "Лицом к событию" обсуждают политологи Александр Кынев и Михаил Виноградов.

Ведет передачу Михаил Соколов.

Полная видеоверсия программы доступна на канале Радио Свобода в YouTube.


Михаил Соколов: Мы обсудим ход избирательной кампании в России в регионах, поговорим о том, за каких политиков предлагает проголосовать оппозиция нынешней власти 8 сентября. У нас в студии политологи Александр Кынев и Михаил Виноградов.

Начнем мы разговор с событий сегодняшнего дня. Президент США Барак Обама посетит саммит G-20 в Петербурге, но не будет проводить личную встречу с президентом Владимиром Путиным из-за укрывательства экс-сотрудника ЦРУ Эдварда Сноудена в России и нарушении прав человека в Российской Федерации.

Хочется спросить вас, повлияет ли это как-то на атмосферу в стране, на ход предвыборной кампании, будет ли как-то эта тема сейчас использоваться властями?

Михаил Виноградов: Я думаю, что нет. Даже невстречу Обамы с Путиным трудно однозначно недвусмысленно трактовать. В реальности, если пару слов сказать вослед сегодняшнему событию, так бывает в семьях, когда эмоционального порыва дружить и быть в браке уже нет, один другого провоцирует на то, чтобы разойтись, другой не ведется, и такие семьи часто живут много десятков лет.

Михаил Соколов: Вижу, человек вы опытный.

Михаил Виноградов: Нет, теоретический рассказ. Поэтому в данном случае мы видим, что Россия дергает за усы США, говорит: давайте делайте что-нибудь недружественное, мы же почти поругались. Но США на это не повелись. Поэтому для избирателя нет четкого недвусмысленного сигнала, Обама вроде приехал.

То есть на выборах надо торговать простыми недвусмысленными темами.

Александр Кынев: Я думаю, что на выборы точно не повлияет – это несколько из другой плоскости история. По региональным выборам другая повестка, другие вопросы.

Уж что, а отношения России и США людей, которые голосуют на выборах мэра Екатеринбурга, точно не интересуют.

Михаил Соколов: А на выборах мэра Москвы?

Александр Кынев: Я думаю, что это тоже не играет никакой роли. На выборах мэра Москвы гораздо более актуальна другая тематика – это полуистеричная попытка нынешней городской власти попытаться хоть как-то перебить информационную волну, которую задает Навальный.

Именно Навальный является человеком, который задает тон, задает повестку этой избирательной кампании. Ничего собственного власть сформулировать не может, она ведет себя очень инертно, плывет по течению и пытается вслед копировать инициативы Навального, но тем самым подчеркивая, что Навальный лидер.

Михаил Соколов: Кампания против мигрантов... Получается, что Навальный поднял эту тему несколько лет назад, сходил на "Русский марш", еще что-то, а теперь господин Собянин и его команда вдохновились этой темой, создают, как написал один человек, "первый в Москве концлагерь. Это первый градоначальник, который обустроил в Москве концлагерь". Правда, не первый, был Лев Каменев при большевиках.

Александр Кынев: Я думаю, что как раз история с этими новыми концлагерями, давайте называть вещи своими именами – это как раз пример абсолютно истеричного ведения избирательной кампании, когда внятной собственной линии поведения, собственных инициатив нет.

И в результате попытка перебивать существующую повестку, которую диктует другой кандидат, некими скандальными инициативами, сломать некий тренд, бросить тему, которая затмит все остальное. И в результате мы видим подобные несуразности.

Потому что на фоне той дикости, которую делают сегодня власти Москвы, Алексей Навальный выглядит просто образцом политического благоразумия и политической стабильности. Потому что при всех своих патриотических взглядах до такой дикости Навальный не доходил никогда.

В этом смысле, я думаю, что попытка загасить невыгодную себе повестку какими-то скандальными инициативами работает против самой власти. Она настолько суетится, производит много непродуманных решений, что чем больше она ведет кампанию, тем больше сама себе вредит.

И кстати, на мой взгляд, появление на публике после многих-многих лет жены господина Собянина тоже предмет определенной нервозности, потому что этого не было даже в Тюмени.

Михаил Виноградов: Я бы Александру возразил по теме концлагерей, оставляя в стороне этическую сторону вопроса, тем более, что она более-менее очевидна.

Я думаю, что технологически этот шаг был относительно удачным. Потому что мы видим, что на встречах с избирателями, судя по видеороликам, Навальный касается этой темы, но никакого громкого недвусмысленного заявления с позицией относительно концлагерей Навальный не сделал.

Александр Кынев: И не будет делать.

Михаил Соколов: И другие, скорее всего, тоже все тоже отмолчатся. Они говорят – надо с нелегалами бороться.

Михаил Виноградов: Но это одна из первых тем, по которой удалось Навального заставить отмолчаться. То есть технологически по этой теме удалось попытаться перехватить инициативу. Другое дело, удержат ли. Но Навальный не ответил чем-то неожиданным.

Александр Кынев: У меня есть большие сомнения, что то, в каком виде это сделано, вызывает хоть какое-то сочувствие. Учитывая специфику электората оппозиционного в Москве – это электорат высокообразованный, я думаю, что тематика в таком виде для такого электората будет лишь дополнительным раздражителем.

Одни и те же вещи можно делать изящно, можно предлагать цивилизованные инициативы, а можно вести себя как слон в посудной лавке. То, что делает власть, – она себя ведет как слон в посудной лавке.

Михаил Виноградов: Не совсем так. Нет задачи эти образованные слои, креативный класс привести на выборы, проголосовать за Собянина.

Михаил Соколов: Есть задача, чтобы он не пришел?

Михаил Виноградов: Есть задача, чтобы от выборов не было ожиданий.

Александр Кынев: Я думаю, что все будет наоборот с такой кампанией.

Михаил Виноградов: Результаты посмотрим, все еще десять раз поменяется.

В данном случае Навального застали врасплох, ни одного недвусмысленного заявления или яркого, например, заявить о том, что вьетнамцев и таджиков вывозят из Москвы, чтобы заменить китайцами – отличная тема, все бы пересказывали.

Чего-то яркого и заметного по этой теме Навальный не заявил. Это маленький успех именно в логике перехвата повестки дня Навального, а не в логике симпатий москвичей.

Александр Кынев: Навальный не повелся, он не стал отходить от тех базовых лозунгов, вокруг которых построена его кампания.

Не удалость именно подбить, чтобы Навальный бросил собственную программу и начал отвечать Собянину. Он не собирается отвечать Собянину, это Собянин отвечает Навальному.

Михаил Соколов: А как же быть с тем, что дебатов не будет? Тут моя коллега Елена Рыковцева изучила кремлевское меню из пяти пунктов, которыми господа штатные политологи, которых мы все знаем, но не будем их расстраивать, целый список очень квалифицированных людей, они по этому меню идут и нам рассказывают, что Собянин не должен быть на дебатах, так как он будет делать рекламу своим оппонентам, столкнется с хамством, с политизацией дебатов Навальным. И вообще ему нужны не дебаты, а встречи с избирателями. Одно и то же все говорят.

Михаил Виноградов: А потом, если Собянин на дебаты пойдет, эти же люди скажут, что это яркий признак демократичности выборов.

Александр Кынев: Есть люди, которые, что бы власть ни сделала, они найдут, как это горячо поддержать.

Михаил Соколов: Мне кажется, что это зависит от того, кто им платит, честно говоря, а не только от того, что они думают или как это они колеблются с "генеральной линией".

Александр Кынев: Я думаю, что здесь "генеральная линия" первична, а комментарии вторичны.

Михаил Соколов: А что-то вообще от этих дебатов зависит, они начинаются на следующей неделе? Дебаты с Собяниным или дебаты без Собянина.

Александр Кынев: Дебаты – вещь, которая в разных политических культурах играет разную роль. Это имеет большое значение, когда кандидаты идут ноздря в ноздрю, есть какие-то оттенки имиджей и важно подчеркнуть, кто более профессионален, кто более умел, у кого харизма ярче. Скажем, в Штатах, мы понимаем, когда разрыв 5-6%, дебаты играют роль.

Но когда речь идет о жестко идеологизированных кампаниях, в жестко идеологизированных кампаниях дебаты такой роли не играют, потому что вопрос идет о принципах. В системе американской так это не получается. Кроме того, дебаты очень важны для кандидатов, которым нужно повысить свою узнаваемость для людей, которых мало знают...

Михаил Соколов: Вот, например, Левичева мало знают.

Александр Кынев: Для Левичева, для Мельникова.

Михаил Соколов: Дягтярев, точно ему нужны дебаты.

Александр Кынев: Кстати, я думаю, что Митрохину тоже, не надо преувеличивать известность Митрохина.

Михаил Соколов: Все знают Сергея Сергеевича Митрохина, он ломает заборы, прорывается на закрытые территории.

Александр Кынев: Я думаю, что дебаты, да – это интересно. Но они интересны, когда это хорошо сделаны, потому что скучные дебаты никому ничего не дают. У нас дебаты проводить не умеют, у нас были робкие попытки проведения дебатов, в основном все эти попытки закончились в начале нулевых годов. Мы помним ток-шоу, которые делал Савик Шустер или Киселев. Это было интересно. То, в каком виде это проходит на наших телеканалах, – это убожество.

Михаил Соколов: На региональных выборах вы, наверное, видели сами, ездите много, видели, как проходят эти дебаты. Даже иногда какой-нибудь начальник садится в этот ряд. Это действительно тоскливая картина, когда пять или шесть человек отвечают на один и тот же вопрос.

Александр Кынев: Напоминает панихиду.

Михаил Соколов: Причем вопросы, извините, туповатые, ответы известны. Все ужасающе скучно. Я не уверен, что я это яркое событие.

Михаил Виноградов: Я немножко, может быть, вижу иначе ситуацию по дебатам. Дебаты важны с точки зрения формирования или не формирования ожиданий от выборов, с точки зрения того, будет ли волна политизации в Москве или не будет.

Михаил Соколов: А разве ее нет?

Александр Кынев: Это определяется не дебатами.

Михаил Виноградов: Признаки политизации появились, но пока мощной политизации все-таки не произошло. Будет ли волна романтизации ожиданий от избирательной кампании, борьба добра и зла, этического выбора и так далее, или все-таки выборы будут восприниматься как важное мероприятие, но виртуальное и не решающее вопрос о власти. В этом плане от дебатов многое зависит. Станут ли они мощным событием, которое привлечет интерес и ожидания к выборам или о них забудут, как забывают кучу дебатов на канале "Россия".

Александр Кынев: Я могу сказать, что в истории нашей страны было несколько случаев, когда дебаты имели значение. Все эти случаи касались борьбы за довольно однотипного избирателя, когда близкие по взглядам политические силы боролись примерно за одни и те же голоса. Я могу привести два примера. Пример первый – это "Яблоко" против СПС, 1999 год. Действительно яркая идеологическая кампания, в которой дебаты реально сыграли очень большую роль, но они боролись за одного и того же избирателя. И тогда это действительно имело большое значение.

Михаил Соколов: И утопили друг друга.

Александр Кынев: В результате СПС прошел именно благодаря этим успешным дебатам. И другой пример: 2003 год, когда именно на успешных выступлениях в дебатах вышла "Родина". Но там главным объектом дебатов были в первую очередь коммунисты.

Михаил Соколов: Это все-таки зависит от того, как подадут, какой выход на телевидение, какой доступ. Мой вопрос, связанный с московскими выборами. Представьте себе информационную ситуацию нормальную, что есть некий комитет, который отслеживает выступление всех кандидатов, дает им равное время, отсекает перебор.
Вот у Сергея Собянина реально столько же возможностей выступать в прессе, сколько у Алексея Навального, Ивана Мельникова и так далее, вот эти, предположим, полтора месяца, когда идет реальная кампания, может быть два месяца. Какова была бы ситуация сейчас?

Михаил Виноградов: Будет зависеть, насколько сами кандидаты и их штабы были бы готовы к такой ситуации. Понятно, что потолок Навального выше 10%, выше 20% в первом туре – это совершенно очевидно, если сделать заявку. Но для этого в известной степени штабы кандидатов должны поспевать за самими кандидатами. Давайте посмотрим на кампанию Алексея Навального. Если посмотреть ролики его встреч с избирателями, четкая повестка дня, апелляция к пенсионерам, апелляция к мифологии советских ценностей достаточно грамотная. Эти люди приходят на выборы, и в известной степени нужно льстить их взглядам, льстить их убеждениям и заодно темой коррупции удобрять. Мне не очень комфортно присоединяться к хору записных критиков кампании Навального, которые говорят про его штаб, но тем не менее, штаб борется за старый протестный электорат Навального.

Александр Кынев: Я категорически не соглашусь.

Михаил Виноградов: Потому что по-прежнему борьба идет за те протестные голоса, которые в значительной степени ошибок не допускают, и так Навальный получает после июльских событий. Сам Навальный, как я вижу, изменил целевую аудиторию, штаб аудиторию не поменял, а это важно. Потому что если ты провел встречи с избирателями в Ясенево, то это значит, что нужно разнести газету с рассказом про Ясенево.

Александр Кынев: Вы не следите за кампанией, я вас хочу упрекнуть.

Михаил Соколов: Это фонд "Петербургская политика" уводит Михаила в сторону.

Александр Кынев: Дело в том, что ситуация как раз не соответствует тому, что говорит Михаил. Вы знаете, конечно, в кампании Навального есть вещи, которые сделаны не очень грамотно. Но это разными вещами объясняется, в том числе тем, что в кампании очень много неофитов. Но эти неофиты дают энергию, ощущение фреша. То, что это фреш – это затмевает собой недостатки текстуальные, недостатки с точки зрения верстки, подачи и так далее.
Потому что при всем при том, что, может быть, фото не очень хороши, может быть, тексты не очень хороши, но они необычные, сама агитационная продукция нестандартная, она воспринимается людьми как свежий глоток и таким образом она решает поставленную задачу, как бы ни ерничали профессиональные технологи, которые привыкли в своем клише воспроизводить стандартные обычные, серые продукты, давайте называть вещи своими именами.

Михаил Виноградов: Наверное, меня имеют в виду?

Михаил Соколов: А вы участвуете?

Михаил Виноградов: Нет.

Александр Кынев: Что касается претензий – они есть, но решает ли кампания поставленную задачу? Она решает задачу – ее задача быть глотком чего-то нового. Второе, что касается работы на пенсионеров или на интернет. На мой взгляд, кампания Навального – типичный пример, когда ведется несколько целевых кампаний на разные целевые аудитории. Ведется одна достаточно мощная кампания в интернете, она как раз направлена на сегмент избирателей молодых, образованных, то что принято называть креативный класс, рассерженные горожане и так далее. И при этом есть работа как раз в виде встреч, касающаяся более возрастного электората, более социально патерналистского, но ведутся кампании параллельно.
Насколько я знаю ситуацию, уже сейчас по итогам встреч, которые проходят в районах, буквально на следующий день раскидываются газеты с фотографиями с этих встреч.

Михаил Соколов: Похоже, вы участвуете?

Александр Кынев: Нет, Михаил, я занимаюсь мониторингом и внимательно отслеживаю, что делают все кандидаты.

Михаил Соколов: Еще один вопрос. Мне кажется, я не политолог, как наши гости, я смотрю на это со стороны. И у меня такое ощущение, что для того, чтобы избиратель пошел на эти выборы, которые недавно назывались "выборы Сергея Семеновича Собянина мэром Москвы", а сейчас немножко психологически что-то другое, нужно, чтобы он за август поверил в нечто чудесное, типа второй тур. Условно говоря, Собянин не пробивает планку 50%, а у Навального есть возможность хорошо выступить, и все остальные тоже что-то наберут. Есть ли такой шанс, появился он сегодня или нет?

Михаил Виноградов: Михаил снял у меня из уст возражение Александру, который сказал, что задачей кампании должен быть глоток свежего воздуха.

Александр Кынев: Не задача кампании, а задача образа.

Михаил Виноградов: Целью кампании должен быть, конечно, второй тур. Пока до конца ожиданий второго тура не создано. Время для этого есть. Но не создавая ожидания второго тура, не возвращая выборам место, где решается вопрос о власти, конечно, не привести на избирательные участки значительную часть молодежи, мужчин среднего возраста, традиционно игнорирующих выборы последних лет. Пока что, я думаю, до конца эта цель не прочитывается. Она есть, на мой взгляд, у самого Навального, но, на мой взгляд, штаб не успевает.

Александр Кынев: Я думаю, что было бы слишком примитивно говорить, что в кампании есть одна-единственная цель. Давайте учитывать, что мы занимаемся аналитикой, не рассказывать сказки. В кампании бывают разные цели: бывает цель победа, бывает цель раскрутка, бывает цель заявка на следующие выборы и так далее. Есть разные цели, которые решаются в ходе кампании разными кандидатами.
Я думаю, что в этой кампании можно отметить задачу-минимум и задачу-максимум у Навального. Задача-максимум – это второй тур, но она решается не только Навальным, он ее в одиночку решить не может. Эту кампанию может решить активная кампания всех оппозиционных кандидатов. Потому что, скажем, каждый свою нишу, Левичев свою, Мельников свою, Митрохин свою, тогда повышается явка, приходит новая группа избирателей и шанс повышается.

Михаил Соколов: А они это делают?

Александр Кынев: Обратите внимание, насколько активизировалась кампания в последнее время. Активизировалась она потому, что есть задача-минимум у Навального, эта задача-минимум подгоняет в том числе остальных кандидатов. Задача-минимум – это занять второе место с очень хорошим процентом.

Михаил Соколов: И стать очевидным лидером всей оппозиции.

Александр Кынев: Конечно. Собрав голосов больше, чем кандидаты всех системных партий вместе взятые. Это будет тоже моральная победа, если это получится, Навальный будет с полным правом говорить, что вся старая политическая партийная система обанкротилась, все эти системные партии избирателю не нужны, есть запрос на совершенно другую повестку дня, на других лидеров, на другие партии, на другую систему. Если цифры будут соответствовать, на мой взгляд, противопоставить абсолютно нечего.
Парадокс в том, что на этих выборах может быть два победителя – может быть Собянин, который укрепит свои позиции в федеральной элите, получит легитимность, которая не будет оспариваться. Но при этом мы получим признанного лидера политической оппозиции, который будет с точки зрения своих политических возможностей намного сильнее, чем вся системная оппозиция вместе взятая.

Михаил Виноградов: Я думаю, что если Навальный признается, что его цель – это моральная победа, почетная грамота такая, это было бы большой ошибкой с точки зрения мобилизации части избирателей, способных голосовать.
Это некие внутренние задачи, которые, возможно, Навальному нужны, хотя, на мой взгляд, лидерство его в оппозиционных рядах, протестных рядах достаточно неоспоримо, не с Мельниковым же бороться и не с Дегтяревым.

Михаил Соколов: А с Митрохиным как же?

Михаил Виноградов: Я думаю, что мы не видим кампании Митрохина после освобождения Навального. Митрохин почти исчез, и даже Дегтярев и Мельников более заметны. Митрохин не ожидал, на мой взгляд, такого. Проблема Сергея Митрохина, что за время лидерства в "Яблоке" он не стал более узнаваемой фигурой, чем был Григорий Явлинский, а времени было немало.

Александр Кынев: За последнюю неделю мы видим очень активную кампанию Мельникова. То есть как раз угроза в целом статусу системных партий, конечно, заставляет активизироваться и Мельникова. Посмотрите, буквально за последнюю неделю – пикеты, газеты, листовки, плакаты. И Левичева.

Кстати, по поводу Левичева можно сказать то же самое, что по поводу Навального. Можно сколько угодно высказывать претензии к качеству агитпродукции, действительно многие агитматериалы Левичева вызывают улыбку.

Михаил Соколов: Довольно смешной сегодня видел в Подмосковье плакат, где от лица уважаемого господина Левичева остались одни очки.

Александр Кынев: Да, и плакаты нестандартные. Но в любом случае главная проблема Левичева реально низкая известность. Кто такой Левичев – многие люди не знают.

Михаил Соколов: А второй человек в партии, между прочим, в партии "Справедливая Россия".

Александр Кынев: Во всяком случае, такой кампанией он заставляет на себя обратить внимание, то есть задача хотя бы повысить узнаваемость, он решает, что для него в этой ситуации, на мой взгляд, определенная цель.

Михаил Виноградов: Не может Навальный выйти и сказать: помогите мне одержать моральную победу и набрать больше голосов, чем Левичев.

Михаил Соколов: А с каким тезисом он должен выйти тогда?

Александр Кынев: Навальный идет со своей программой, которая касается именно проблем, а я думаю, что избиратели, которые пойдут голосовать 8 сентября, для большинства из них это будет выбор морально-символический.

Михаил Соколов: То есть выбор главного оппонента Владимира Путина?

Александр Кынев: Это будет публичная демонстрация своего отношения к тому, что происходит в городе, и к тому, что происходит в стране.

Михаил Соколов: Мне кажется, важнее слово "в стране".

Михаил Виноградов: Мне кажется, что есть попытка сделать голосование таким моральным. Будет ли оно таким восьмого или нет, посмотрим через месяц.

Михаил Соколов: Теперь я поверну дальше наш курс к Московской области. Там шесть кандидатов, и даже есть один заметный деятель оппозиции Геннадий Гудков и есть губернатор Андрей Воробьев, губернатор новый и не очень известный. Тем не менее, ему грозит такая победа больше 50% в одном туре, по крайней мере, по данным социологов. Как и почему, что вы видите в Московской области?

Александр Кынев: А ничего. Кампания, если в Москве мы видим довольно активную кампанию, в которую вынуждены впрягаться практически все, чтобы не выглядеть совсем позорно на финише, кроме, может быть, Михаила Дегтярева. В Московской области как велась массовая косвенная агитация, где присутствует один человек.

Михаил Соколов: Очень смешная, кстати, агитация. Вся дорога сегодня в Москву была уставлена плакатами с Королевым, Менделеевым и прочими историческими деятелями, все они косвенно агитируют за губернатора.

Александр Кынев: Все городские и районные газеты, область отличается тем, что фактически реально общеобластных медиа нет, они не существуют номинально, но с точки зрения влияния на общественное мнение таких нет. Главный ресурс информационный – это конкретные городские или районные телеканалы, газеты. Практически все они заполнены косвенной рекламой исполняющего обязанности губернатора. И на этом фоне иных кандидатов практически не видно. Появилась какая-то агитация коммуниста Черемисова, появились газеты, но все это очень мало, реальная известность оппонентов очень низкая. У Гудкова, казалось бы, известность есть, но каких-то следов кампании Гудкова в Московской области, может быть где-то кто-то и видел, но насколько я знаю из тех материалов, которые мне доступны, реально никакой нет.

Михаил Соколов: Михаил, скучно?

Михаил Виноградов: Казалось бы, Московская область – потенциально протестный регион. Напомню, что в Дубне и Жуковском "Единая Россия" получила третье место – это были два из четырех городов России, сложный регион, оппозиция побеждала на муниципальных выборах.

Михаил Соколов: И что случилось?

Михаил Виноградов: На мой взгляд, безусловно, есть проблема крайней слабости оппозиционного кандидата. Потому что Геннадий Гудков по своему имиджу начальник-единоросс. Заслуги Геннадия Гудкова кроме того, что его лишили депутатского мандата, по большому счету неизвестны.

Михаил Соколов: На митингах выступал.

Михаил Виноградов: Тем не менее, на митингах много кто выступал, и Олег Кашин, и Василий Уткин…

Михаил Соколов: Кашин пел, извините.

Александр Кынев: Пел на последних.

Михаил Виноградов: Чередовал.
Поэтому, я думаю, что кандидатура Гудкова была слабой. Он олицетворяет скорее уходящее поколение политиков. В этом плане Андрей Воробьев, поколеническая разница сказывается в его пользу. Если, допустим, на выборы в Подмосковье удалось бы вывести Юрия Лужкова, острая, интересная была бы борьба.

Михаил Соколов: Размечтались.

Александр Кынев: Ненаучная фантастика.

Михаил Виноградов: Тем не менее. Есть Михаил Шац, со стопроцентной узнаваемостью, причем позитивной.
Вот выдвиньте Михаила Шаца, политически активного.

Михаил Соколов: Хорошо, Андрея Макаревича давайте.

Михаил Виноградов: Это прохоровский проект, не будем о грустном.
Поэтому в данном случае слабость фигуры Гудкова не вызывает серьезных ожиданий.

Александр Кынев: Я думаю, что может сработать на Гудкова единственное, что активная кампания в Москве может по касательной немножко поднять явку в ближнем Подмосковье, те города вокруг МКАД, практически спальные районы Москвы, те, кто действительно задевается в московской информационной кампании.

Михаил Соколов: Нельзя проголосовать за Навального, проголосуем за Гудкова?

Александр Кынев: То есть люди могут быть политически мотивированы, прийти, выразить какое-то отношение. Проблема в том, что это могло бы дать Гудкову эффект, если бы была хоть какая-то спаренная кампания. Потому что те же клубы Навального вокруг станций московского метро, которые как раз отчасти трафик подмосковный – это "Комсомольская", "Выхино", "Юго-Западная" и так далее. Но проблема в том, что никаких следов спаренной кампании Гудкова и кампании Навального нет.

Михаил Соколов: Гудков идет от "Яблока" формально. Могла бы быть формально спаянная кампания Митрохина и Гудкова.

Александр Кынев: Мы не видим никакой, ни с чьей стороны. Поэтому в этом смысле я подозреваю, что Гудков может получить этот бонус, но нет никаких следов, что он что-то делает, чтобы этот бонус получить и хотя бы увеличить. Он будет, наверное, но он будет меньше, чем мог бы быть.

Михаил Соколов: Давайте посмотрим губернаторские выборы. У меня в целом взгляд, может быть он будет с вами скорректирован. У меня возникло впечатление, что практически по всем регионам, где они будут, удалось избежать того, чтобы у кандидата власти, необязательно это представитель "Единой России", может быть и представитель "Справедливой России", поддержанный "Единой Россией", как в Забайкалье, появились какие-то серьезные конкуренты. Как я понимаю, везде эти конкуренты как-то нивелированы, убраны, куплены и так далее.

Александр Кынев: Ситуация следующая, сказать, что где-то хоть в одном регионе был бы сильный персонифицированный оппонент один, на этих выборах такого нет.

Михаил Виноградов: Кроме Москвы.

Александр Кынев: Кроме Москвы, да. Мы уже про Москву поговорили, мы говорим сейчас про остальные регионы. Была потенциальная интрига в Хабаровске зимой, но она разрешилась в тот момент, когда господин Шпорт был назначен исполняющим обязанности губернатора. Потенциальный его конкурент господин Хохлов, спикер краевой думы, после этого ушел в отставку с поста спикера и практически с публичного горизонта исчез. Сейчас никакой интриги нет.
Что касается Забайкалья и Владимирской области, интрига была только в том, что регистрация большого количества кандидатов могла повысить явку за счет того, что они приводили бы свои целевые группы, и это размывало бы базу действующего губернатора и повышало бы шансы второго тура, где могла бы быть коалиция вокруг второго потенциального кандидата.

На мой взгляд, во Владимирской области бросили все силы на то, чтобы не было второго тура, именно поэтому не зарегистрировали Филиппова от "Гражданской платформы". Потому что, если был бы Бобров от коммунистов, и Филиппов, который представляет "Гражданскую платформу", шанс бы на второй тур против Светланы Орловой резко повышался.
А кто бы вышел, Бобров или Филиппов – не факт, во всяком случае, была бы возможность реализовать стратегию "голосуй за любого другого кандидата". Сейчас, когда Филиппова не зарегистрировали, есть одновременно выборы в заксобрание, все-таки мотивация на губернаторские выборы была бы посильнее. Поэтому там решали эту задачу, чтобы просто не было второго тура.

Михаил Виноградов: Я согласен. Действительно остроты, подобной московской или прошлогодней брянской, мы сегодня не видим. Могут быть коллизии интересные в Забайкалье и Владимире в связи с тем, что надо объяснить избирателю, что несколько партий выступают за одного кандидата в губернаторы и поэтому ненавидят друг друга на выборах в региональный парламент.

Михаил Соколов: Забавно, потому что кое-где фактически есть коалиция "Справедливой России" с "Единой Россией".

Михаил Виноградов: Объяснить избирателю это все будет достаточно проблематично, это делает итоги парламентских выборов во Владимире и Забайкалье мало предсказуемыми.

Михаил Соколов: Может быть, это подарок коммунистам как раз?

Михаил Виноградов: Как пойдет, возможен и такой сценарий.

Михаил Соколов: Когда "Справедливая Россия" дискредитирует себя как оппозиция в том или ином регионе, наверное, их избиратели гипотетически могут пойти влево.

Александр Кынев: В случае с Забайкальем она получает бонус, потому что глава региона Ильковский в принципе достаточно харизматичный политик.
Что касается Владимирской области, тот факт, что Антон Беляков вошел в список кандидатов в члены Совета федерации от госпожи Орловой, я думаю, что это снизит электоральную мобилизацию вокруг эсеров. Я думаю, что там это уйдет частично коммунистам, тем более, что Виноградов лично во главе списка и частично уйдет, наверное, "Гражданской платформе".

Михаил Виноградов: Во Владимире возможна победа КПРФ?

Александр Кынев: Я думаю, что мощь админресурса такова, админресурс многослойный – это и главы администрации городов, которые завязаны на Москву, это и всевозможные корпоративные вертикали, это и силовики, поэтому вертикаль не одна. И при Виноградове, когда он был губернатором, регион довольно жестко контролировался и через избирком зачищались неугодные кандидаты на муниципальных выборах. Поэтому, я думаю, что инерция очень большая.
Я все-таки не верю, что кто-то кроме власти в состоянии занять первое место. По-моему, единственный регион, где "Единая Россия" могла первое место уступить – это Ярославль, и мы знаем, что там случилось.

Михаил Соколов: Мэр Ярославля Урлашов сидит. А что теперь будет, кстати говоря? "Гражданской платформы" на выборах в области тоже нет.

Александр Кынев: Восстановить ее с нынешней мотивацией нереально, потому что факт остается фактом, ее счет не был открыт к моменту сдачи документов. Я не знаю ни одного случая, когда в регионах с подобной мотивацией удавалось бы отбить. Это, кстати, очень похоже на ситуацию 2004 года в Свердловской области, там три списка, им было отказано, они спорили и никто восстановиться не смог. Здесь главная интрига, на мой взгляд, в Ярославле, как распределятся голоса.

Михаил Соколов: Там активно сейчас стала действовать РПР-ПАРНАС.

Александр Кынев: В "Республиканскую партию" не верю, потому у нее что не местные кандидаты.

Михаил Соколов: Зато у Немцова есть какой-то образ оппозиционера, он пытается сказать: "Мы – вместо Урлашова".

Александр Кынев: Я не верю, что Немцов может быть электоральным паровозом на региональных выборах, где бы то ни было. В регионах голосуют все-таки за своих.

Михаил Соколов: А в Сочи за него голосовали как за своего? Было же дело, он там второе место занял в трудных условиях.

Александр Кынев: Давайте не отвлекаться на случай – это специфический случай, его нужно отдельно анализировать.

Что касается Ярославля, я думаю, что отсутствие Урлашова в выборах должно скорее всего повысить процент, я думаю, как минимум трем спискам – это коммунисты, это "Справедливая Россия", потому что Грешневеков популярная фигура, местный харизматик. Кроме того там есть довольно активный список, реально оппозиционный в данном конкретном регионе "Патриоты России", такой депутат Цветков областной думы, он имиджево чем-то близок к Урлашову.

Михаил Соколов: Правдолюбец.

Александр Кынев: Да. И кроме того потенциально есть список, в котором тоже идут представители команды того же Урлашова – это список "Демвыбора". В принципе при наличии "Гражданской платформы" шансов у "Демвыбора" не было, но если представить ситуацию, что за неимением лучшего Урлашов публично поддержит этот список, у него шансы могут появиться. ПАРНАСа здесь не вижу, потому что там нет популярных местных кандидатов.

Михаил Виноградов: Очень многое зависит от эмоционального настроения, которое будет в Ярославле. Возможен вариант гнева, возмущения, морального выбора, о котором Александр говорил в контексте московских выборов. То, что случилось в свое время в Ярославле в сентябре 2011 года после гибели "Локомотива", когда сотни, если не тысячи людей вышли на акцию одновременно скорби и гнева. Это аукнулось "Единой России" на выборах 2011 года.

Либо второй вариант, который пока мы видим в большей степени в Ярославле – ощущение депрессии, разочарования, ощущение собственного бессилия и, соответственно, не приход на выборы. Пока более вероятно, что Ярославль скорее повторит калининградский сценарий, где волнения несколько лет назад по сути растворились, и сегодня Калининград не является центром протестной активности. Но вариант морального надлома в Ярославле возможен, но пока он не просматривается.

Михаил Соколов: Александр из Белгородской области, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер. Я по такому затертому, но тем не менее, почему-то не озвученному, не упоминаемому вами нюансу. Вы профессионально, умно рассчитываете, рассматриваете. Но в интернете сейчас имеется информация, что будущие выборы и московские, и последующие будут не то, что подтасовываться, будут ломаться через колено властью. Поскольку она возьмет реванш за свой испуг после Болотной. Теперь власть достаточно персонифицирована.

Михаил Соколов: Вы на фальсификации намекаете возможные?

Слушатель: Не просто фальсификации, а переламывание результата. Если фантастически говоря, Навальный наберет 60%, то все равно нарисуют Собянину 90%. То есть не просто подтасовка – это будет провоцирование общества на взрыв.

Александр Кынев: Во-первых, давайте помнить всегда, что у нас ситуация сильно дифференцирована по регионам. Если посмотреть итоги регистрации, а это определенный индикатор того, какую модель поведения выбирает местная власть. Регионы на этих выборах можно разделить на три группы. Есть регионы, где действительно власть ведет себя предельно жестко и не стесняется даже публичных скандалов. Это Ярославская область, это город Рязань, где творится черт-те знает что на выборах в городскую думу, это Хакасия в меньшей степени, но тоже.

Михаил Соколов: Там тоже сняли кандидата?

Александр Кынев: Там несколько списков не зарегистрировано, в частности, ПАРНАС, который в регионе объединил представителей протестного движения. Там, кстати, нет "Гражданской платформы". Вторая группа регионов – это регионы, где идти на громкие скандалы боятся. Там списки регистрируют, но пытаются выбивать конкретных кандидатов. Во Владимире, где из списков пытались выбить сильных лидеров, фактически их обезглавив. Такая ситуация в Якутии, где исподтишка список регистрируют, но сильных кандидатов выбивают из списка и по отдельным округам. Пытаются помешать, но так, чтобы скандал не переходил определенные границы.
И третья группа регионов, где делается основная ставка на публичную легитимизацию нынешней власти, как раз пример Москвы или Московской области. Я думаю, что тот сценарий, который выбран при регистрации, он отчасти предполагает и последующее поведение, потому что это вопрос некоего психологического, морального настроя действовать определенным образом. Я рискну предположить, что как раз там, где мы видели жесткие зачистки при регистрации, попытки не допустить, отфильтровать.

Михаил Соколов: Там еще набросают, нарисуют.

Александр Кынев: Регионы первой и второй группы, скорее всего там будет попытка добиться нужного результата любой ценой в процессе голосования. Что касается третьей группы, я думаю, там будут пытаться насколько возможно обеспечить победу так, чтобы во всяком случае минимизировать шансы публичных скандалов, которые можно предъявить. Потому что вся кампания к этому сводится, чтобы предъявить было нечего. В таких условиях идти на жесткач в день голосования нецелесообразно. Конечно, если социология будет показывать, что дела швах, могут в последний момент пойти на экстраординарные события. Но я все-таки думаю, что после 2011-12 годов страх публичных скандалов, а сегодня мы понимаем, что у каждого мобильник и не один, никто не знает, где появится видео-аудиозапись, кто чего где сообщит и так далее. Уже в этой кампании появились ролики в Башкирии, появились кадры с людьми, похожими на чиновников администрации президента Башкортостана, которые беседует с лидерами оппозиционных партий.

Михаил Соколов: В Челябинске по телевидению крутили антипутинский видеоролик.

Александр Кынев: Этот страх уже поселился, он присутствует. Конечно, особенно там, где власть имеет дело с очень сильной местной общественностью и уверенности в поддержке даже внутри элит нет, там скорее будут пытаться решать без этого. Но если мы посмотрим прошлый год, в чем была особенность выборов прошлого года? Попытка работы на низкую явку и попытка возместить снижение прихода реальных избирателей всевозможными технологиями типа "круизного" голосования, когда автобусы колесили по Барнаулу. По разным подсчетам, от 30 до 40 тысяч человек могло проголосовать, и неизвестно, сколько раз. Я подозреваю, что скорее всего будет что-то подобное.

То есть даже там, где будут попытки исказить, будут стараться использовать технологии, которые тяжело зафиксировать и тяжело задокументировать. Потому что легче всего фиксируется прямой вброс, когда поймали за руку, или переписывание протокола. Будут так же стараться, как в прошлом году осенью, использовать технологии, которые поймать тяжело. Конечно, есть регионы, где процент всегда такой, какой нужен – Чечня, Кузбасс. Но это та часть России, где процент всегда такой, какой захотят.

Михаил Соколов: Если взять еще такую тему, связанную с регионами – это мэрские выборы. Насколько я понимаю, в некоторых регионах они достаточно любопытные, например, Екатеринбург, где появился Евгений Ройзман, Владивосток – вечный боец Виктор Черепков.

Александр Кынев: Во Владивостоке нет интриги, выборы в один тур. Зарегистрировано большое количество кандидатов, они растаскивают протестные голоса. Я уверен, что в таких условиях Пушкарев должен остаться даже при том, что недовольство в городе достаточно большое. У коммунистов кандидат довольно приличный, и Черепков идет, поэтому голоса будут растащены. Тем более, что Черепков сильно сдал электорально.

Михаил Соколов: Он немолодой человек все-таки, но боец. Михаил, что вы думаете о мэрских выборах?
Ройзман, например, в Екатеринбурге. Боец, популярный человек, скандальный процесс над его подругой и так далее.

Михаил Виноградов: В случае, если московская ситуация будет нагнетаться, естественно, Ройзман будет позиционировать себя в значительной степени как уральского Навального, показывая, что он такой именно политический оппозиционер.

Минусом для Ройзмана, отчасти политическим ограничителем будет выступать существующая у него репутация человека, участвующего в политике для того, чтобы разменивать свою политическую позицию на те или иные преференции. В принципе заметны Ройзман и Анатолий Быков в Красноярске и ряд других кандидатов.

Михаил Соколов: Анатолий Петрович интересный человек. Я просто напомню, что это авторитетный бизнесмен, в свое время владелец Красноярского алюминиевого завода, отсидевший там и так далее, в общем такой с образом Робин Гуда.

Александр Кынев: Сибирский патриот.

Михаил Соколов: И это тоже.

Михаил Виноградов: В реальности это персоны, которые заинтересованы во влиянии на власть, в представительстве во власти, в диалоге с властью, в разменах, коммуникациях, но все-таки не в победе на самом деле, хотя у Ройзмана существуют шансы на победу, но это будет означать, что отчасти Ройзман изменил собственному политическому стилю.

Александр Кынев: Давайте не будем забывать, что там есть сильный кандидат Александр Бурков.

Михаил Соколов: Это "Справедливая Россия".

Александр Кынев: Депутат Госдумы от "Справедливой России". Очень сильная технологически команда, одна из самых сильных региональных команд у эсеров. Кроме того достаточно конструктивные отношения с нынешней городской администрацией. Я думаю, что реально борьба идет между единороссом Силиным, Бурковым и Ройзманом. Поэтому не факт, кто еще победит из этой тройки.

Михаил Соколов: А вы не думаете, например, что могут Ройзмана снять? Он все-таки выходит за рамки системности.

Александр Кынев: Тогда побеждает Бурков просто на ура.

Михаил Соколов: И что тогда?

Александр Кынев: Тогда "Единая Россия" проиграла Екатеринбург, это будет губернатору поставлено в качестве очевидной оценки его деятельности.

Михаил Виноградов: Одна из интриг ближайшего месяца, действительно, дойдут ли все игроки до выборов, будут ли попытки снять административно или будут попытки диалога размена и какое количество будет самоснятий. Как, вспомните, в прошлом году кампания Игоря Морозова в Рязанской области, которая свелась к размену на позицию член Совета федерации.

Михаил Соколов: Продал свое участие в выборах, снялся, и получил место сенатора.

Михаил Виноградов: Конвертировал.

Александр Кынев: А потом вступил в "Единую Россию".

Михаил Виноградов: Поэтому в данном случае интересно, будет ли какой-то диалог и торг идти с реальными заметными оппозиционными фигурами, на что в значительной степени и рассчитывают, для чего они идут на выборы. Либо кампания пойдет по жесткому беспределу, либо с ними не будут ни разговаривать, ни прессовать.

Михаил Соколов: А что все-таки в Красноярском крае, Александр, вы там побывали, как Анатолий Петрович Быков себя чувствует?

Александр Кынев: Там будут выборы в городской совет Красноярска по смешанной системе 8 сентября. Кампания достаточно интересная. Она как раз показательна тем, что идет постепенное размывание системных партий и целый ряд кандидатов уходит в другие проекты.

Михаил Соколов: Быков что использовал – "Патриотов России"?

Александр Кынев: "Патриотов России". Его племянник идет во главе списка "Патриоты России". Что интересно, кампания в Красноярске очень показательная. Список "Яблока" возглавляет бывший депутат заксобрания от КПРФ Оксана Демченко, нынешний депутат от КПРФ городской думы Селезнев Андрей довольно энергичный и популярный в городе депутат, после того, как был полностью разгромлен прежний обком, возглавляет список новой партии "Коммунисты России". "Гражданская платформа" в регионе – это целая когорта кандидатов, там входит в число лидеров Александр Блесков, нынешняя фракция ЛДПР, входит Толмачев – это бывший главный политтехнолог "Единой России".

Михаил Соколов: То есть все мигрируют из одной партии в другую. Никаких у людей идеалов нет.

Александр Кынев: Мы видим полную перетряску устоявшейся партийной системы. На этом фоне серая невзрачная кампания КПРФ. Поэтому в Красноярске мы получим: "Единая Россия" – это понятно, мэр Булатов во главе списка, там просто реально некого было из "Единой России" ставить, мы получим наверняка "Гражданскую платформу", скорее всего "Патриоты России" при поддержке Анатолия Быкова. "Справедливая Россия", ее ведет Зубов, наверное, запаса прочности хватит, чтобы пройти. И самое интересное, что получится с такими новыми списками для региона как "Яблоко", где протестные лидеры и где депутат от КПРФ Димченко и что получится с новым списком "Коммунистов России". Я думаю, особенность Красноярска в том, там же как проходили выборы раньше: смешанную часть делили партии, а почти все округа как один выигрывались людьми из команды Тимашкова, бывшего мэра. Сейчас этого уже не получится, сейчас состав кандидатов по округам намного слабее, поэтому скорее всего часть округов власть проиграет.

Михаил Виноградов: Александр описывает модель, когда политики борются за интересы, а не за идеалы, маскируясь подчас под местных Навальных.

Александр Кынев: Мы описываем модель в случае с Красноярском, одного из элементов постепенно происходящего разрушения прежней искусственной партийной системы, когда кандидаты были загнаны силой в политические партии, к реальным интересам никакого отношения не имели.

Михаил Соколов: Кстати говоря, вы упомянули такую новую партию "Коммунисты России". Одни считают ее симулякром, искусственным образованием, а другие говорят, что это такое прибежище для тех, кто не захотел работать с Геннадием Зюгановым. Где правда?

Александр Кынев: Правда посередине.

Михаил Соколов: Есть еще КПСС.

Александр Кынев: КПСС – это партия богдановского пула. В регионах, если мы посмотрим кандидатов, никаких популярных людей нет, одни и те же люди, реально она работает для присутствия названия в бюллетенях, что, возможно, кто-то что-то перепутает.
С "Коммунистами России" история не такая простая. Действительно есть регионы, где партия чисто технологическая, но в значительной части регионов "Коммунисты России" играют роль реально альтернативных коммунистов, которые по какой-то причине из КПРФ ушли. Приведу пример – это Ивановская область, где бывший губернатор Тихонов, это Красноярск, где Селезнев довольно популярный депутат. То есть в целом ряде случаев это вполне себе активные, популярные местные политики, которые по разным причинам КПРФ покинули. И ситуация не такая уж однозначная.

Михаил Соколов: То есть активным популярным местным политикам сейчас стало полегче жить.

Александр Кынев: В этом смысле они не так уж привязаны на этот брак без любви, хочешь, не хочешь, а вот семь партий, либо ЛДПР, либо эсеры, либо коммунисты, третьего практически не дано. А сейчас возможность есть, можно идти в "Родину", в "Патриоты России", в "Яблоко", "Гражданскую платформу" и так далее. В этом смысле возможностей выбрать на вкус и цвет стало больше.

Михаил Виноградов: Коллизии возникают интереснейшие. Например, я знаю кандидатов, которые заявили о выходе из "Единой России", баллотируются от экологов, заявляют, что они вступили в ОНФ. В некоторых регионах это прокатывает.

Александр Кынев: Есть регионы, где из "Единой России" перешли в Справедливую, или перешли в "Патриоты России", или перешли в "Родину".

Михаил Соколов: Можно ли говорить о том, что началась реальная эрозия "Единой России"?

Александр Кынев: Конечно. Я думаю, как раз ощущение этой эрозии является одной из причин того, что когда кампания вроде бы начиналась за здравие, писалось о том, что она пройдет по демократическим стандартам, никого снимать не будут. Кремлевские политологи рассказывали совершенно изумительные вещи про новую конкуренцию. Когда дело дошло до реальной оценки того, что происходит и стали реально смотреть, а где люди идут, началась истерика. Когда дело дошло до регистрации, начинали за здравие, кончили за упокой. В результате мы видим кампанию, которая по уровне скандальности даже не 2012 год – это откат в год 2009 по многим регионам.
Хочу напомнить, что как раз череда электоральных скандалов и дискредитация избирательной системы стала одной из предтеч того, что закончилась акциями протеста 2011-12 годов. То есть получается так, что с одной стороны есть понимание важности борьбы за легитимность и именно это ведет к тому, что зарегистрировали Навального в Москве.

Михаил Соколов: И даже из тюрьмы выпустили.

Александр Кынев: А с другой стороны есть страх утраты контроля. И две эти вещи борются друг с другом.

Михаил Соколов: Я подозреваю, что в одной голове Путина они борются.

Александр Кынев: Они в разных головах присутствуют. Но мы видим, как разные регионы в рамках этой дихотомии ведут себя по-разному.

Михаил Виноградов: С тезисом про эрозию я согласен лишь отчасти. Если говорить о внутриэлитных процессах, то эрозия, ее элементы вполне очевидны. Если говорить о настроениях избирателей, они парадоксальны. На фоне раздражения словом "партия", которое есть сегодня у избирателей, наименее субъектные партии, партии, которые ведут себя подчас позорно и в меньшей степени что-то из себя представляют, получают шансы. Посмотрите на "Единую Россию", рейтинги которой падают существенно более медленными темпами, чем все ожидали, чем ожидала даже "Единая Россия". Они буквально колеблются с рейтингами Путина, отставая на несколько процентов от них, что по ФОМу, что по "Леваде".
"Справедливая Россия", казалось бы, большего самослива представить себе сложно за последние полтора года, "Справедливая Россия" остается партией с самым низким антирейтингом в России.

Третий пример – "Гражданская платформа". Ничего с "Гражданской платформой", ничего за последние полтора года не проявилось, ничем себя она не показала, тем не менее, отношение избирателей к ней остается вполне себе нейтральным, спокойным.

Михаил Соколов: На плаву, так как ничего плохого не сделали.

Михаил Виноградов: Чем менее субъектна партия, тем меньше раздражение к ней у избирателя. Это парадокс, но его надо иметь в виду.

Александр Кынев: В целом, что сделано за прошлый год. Именно для того, чтобы никакая новая партия не вызывала энтузиазма, все силы были брошены на то, чтобы за прошедший год замазать всех, чтобы все выглядели максимально мерзкими, чтобы все в едином порыве голосовали за все эти идиотские законопроекты в Госдуме, чтобы показать: ну все же одинаковые, ну не за кого же голосовать. То есть это была сознательная стратегия, именно таким образом и пытались удержать падение рейтинга "Единой России".

Михаил Соколов: Получилось так, что Илья Пономарев в одиночку спас рейтинг "Справедливой России".

Александр Кынев: Отчасти так. Здесь важно смотреть электоральную карту каждой партии по отдельности. Поскольку все-таки те же эсеры – это сумма личных рейтингов региональных харизматиков. До тех пор, пока львиная доля этих людей в регионах в партии остается, остается и сумма, которую они получают. Грубо говоря, Гартунг, тот же Грешневиков, пока они в партии, рейтинг партии есть. Если эрозия усилится и они начнут уходить в другие проекты, тогда рейтинг начнет проседать. Что касается
"Гражданской платформы" – это тот самый запрос на условную новизну, когда ничего другого нового нет. Есть Прохоров, вроде длинный, выступал на президентских выборах. Проблема в том, что за прошлый год было сделано все, чтобы в новых проектах по возможности не было никаких ярких фигур. В этом смысле настолько важны выборы мэра Москвы.

Михаил Соколов: У Навального нет партии.

Александр Кынев: Партию "Народный альянс", которую он возглавил, ей в регистрации отказали до суда, то есть в рамках той войны, которая с Навальным велась. Ситуация после суда резко изменилась.

Михаил Соколов: Партию зарегистрируют, думаете?

Александр Кынев: Сейчас уже не имеет большого значения. Сам факт появления резко изменившейся с точки зрения своих политических возможностей фигуры уже меняет политический пейзаж. То есть не будет "Народного альянса", будет что-то другое, какая-нибудь из существующих партий может преобразоваться, тот же ПАРНАС, у которого в нынешнем виде шансов мало на что-то есть.

Михаил Соколов: Они поддержали Навального.

Александр Кынев: В том числе может быть поэтому и поддержали.
То есть смысл заключается в том, что с одной стороны граждан не устраивает политическая система, но они до последнего времени никаких внятных альтернатив не видели. Они в регионах, как правило, держались за местных популярных кандидатов и с точки зрения ассоциации с той или иной партией ту или иную партию поддерживали, как было с эсерами.
Появление новых фигур, на мой взгляд, фактор Навального здесь ключевой, оно как раз является для старой системы политических партий самым большим вызовом, который сегодня есть. Я думаю, это только начало.
Потому что если новые проекты по выборам 8 сентября окажутся успешными – это будет воспринято как сигнал "принципа домино", эрозия усилится. А здесь еще фактор Навального, посмотрим, как он выступит. То есть я подозреваю, что есть все шансы на то что процесс мутации, преобразования политической системы, партийной системы после сентября приобретет новые формы.

Михаил Соколов: Михаил, все-таки есть у оппозиции возможность выдвинуть новые лица, не один Навальный, а что-то такое новенькое? Когда люди видят того же Черепкова, того же Ройзмана, того же Буркова и так далее, они думают: ну что такое, в конце концов? В стране что, нет людей, способных заниматься политикой?

Михаил Виноградов: Такие персоны есть, но пока более конкурентоспособными оказываются люди, имитирующие Навального в своих территориях, при этом преследуя подчас прагматические интересы.
Навальный, мне кажется, не особенно активен коалиционно и в принципе стремится вести себя так, как когда-то вел себя генерал Лебедь, чтобы никто особенно к нему не присоединялся.

Михаил Соколов: Чтобы не создавать никакого хвоста?

Михаил Виноградов: Ожидания у всех, но никому ничего не обещать.

Михаил Соколов: А что нам подсказывает опыт Бориса Ельцина и действия Навального, есть какие-то параллели?

Александр Кынев: Параллель только одна, что Россия – страна харизматической политической культуры.

Михаил Соколов: То есть без вождя ничего невозможно изменить?

Александр Кынев: Без персонального символа, я бы так сказал.

Михаил Соколов: Удалось из Навального создать персональный символ на сегодняшнем этапе, символ несокрушимой оппозиции, которая в конце концов расправится с криминальным олигархическим режимом питерских?

Михаил Виноградов: Пока, на мой взгляд, скорее нет. У избирателя запрос на альтернативу, Навальный с запросом на альтернативу работает и успешно его эксплуатирует. Сумел ли он до конца в качестве альтернативы предстать, мы увидим в ближайший месяц.

Михаил Соколов: Я думаю, что действительно ситуация сегодня очень интересная. Мы обязательно продолжим разговор о региональных выборах и о выборах в Москве. Некоторые кандидаты, не все, к сожалению, собираются прийти к нам в студию пообщаться.

Полная видеоверсия программы доступна на канале Радио Свобода в YouTube.