Два года назад мы опубликовали видеосъемки, сделанные литератором Инной Кулишовой в 2009 и 2010 годах. Это интервью с людьми, пережившими бомбежки, и взятие российскими военными грузинского села Земо Никози Горийского района. Оно находится в километре от Цхинвали. Часть его жителей ушли после начала артобстрелов сначала в Гори, потом в Тбилиси, часть остались.
Литератор Инна Кулишова начала знакомиться с беженцами в Тбилиси в первые дни конфликта, затем несколько раз ездила в Никози и в городок для беженцев Церовани (там живут около 6 тысяч человек, в основном беженцы из Ахалгори). Герои ее рассказов – грузины и осетины (в регионе распространены смешанные браки). Блог Инны Кулишовой в интернете был одним из источников независимой информации о событиях августа 2008 года. Специально для Радио Свобода Инна написала о том, что случилось с ее героями за прошедшее время.
В селах, где была война, по-прежнему тяжелая жизнь, вода хранится в цистернах (из Цхинвали перестали подавать воду после войны), с урожаем проблемы – правда, сделали на реке Лиахви водохранилище, приходится качать воду наверх, у жителей сел появилась возможность хотя бы частично орошать поля... Кого-то из тех, о ком писала, снимала, из героев этих видеосюжетов уже нет в живых, кто-то живет по-прежнему: тяжело, трудно. Манана умерла в феврале 2011 года. Внучка, которую она так ждала и хотела видеть, приехала на ее похороны из Беслана.
Умер Бичико (его называли Похо), умер муж Лейлы Коля, пара была местной "достопримечательностью", их снимали в документальном кино, о них писали. У Лейлы две дочери и внуки, кто работает, кто учится, у кого-то жизнь складывается совсем иначе. Майю часто можно видеть в церкви на службах.
Майя
Замира, о которой не раз писала, героиня войны, отказавшаяся покинуть село, в подвале дома которой по ночам в августе от бомб укрывались священники, поскольку все жилье сгорело, а днем к ней захаживали мародеры; во двор которой упала бомба, а через год в воронке выросла кукуруза, живет сейчас одна, болеет, гостям рада. Как, впрочем, и другие односельчане. Иногда, по приезде, кажется, что стало больше разобщенности. Но, возможно, так видится издалека, да и будни не очень способствуют хорошему настроению.
До сих пор т.н. "граница", забавно иной раз именуемая линией, продолжает меняться и продвигается в глубь грузинской территории. Метров на 300 за последние месяцы в некоторых приграничных селах уже продвинулась. Пострадало много семей. Места покидают женщины и дети. Людей берут в плен в Цхинвали прямо с собственных огородов, дворов, куда неожиданно нагрянула новая "граница" (оценки нынешних политиков по этому поводу мелковаты, как и они сами). Привычное по обе стороны ощущение, что политику делают нелюди – ударение произвольное.
Вспоминается одна история, рассказанная очевидцами. В самый разгар боевых действий грузинская бабушка Агнесса выхаживала у себя в подвале тяжело раненного грузинскими военными русского солдата. Он узнавал ее по звуку шагов – единственное, что мог различить. Рассказывали, тогда старушка сомневалась, правильно ли поступает. Когда грузинская армия отступила, она передала его российским войскам. Говорят, мать солдата искала через интернет возможность поблагодарить ее. Еще говорят, что солдат больше не захотел служить в армии. Так ли это? Хорошо бы узнать (может, он прочтет и откликнется?)... Бабушку Агнессу я найти не смогла.
Литератор Инна Кулишова начала знакомиться с беженцами в Тбилиси в первые дни конфликта, затем несколько раз ездила в Никози и в городок для беженцев Церовани (там живут около 6 тысяч человек, в основном беженцы из Ахалгори). Герои ее рассказов – грузины и осетины (в регионе распространены смешанные браки). Блог Инны Кулишовой в интернете был одним из источников независимой информации о событиях августа 2008 года. Специально для Радио Свобода Инна написала о том, что случилось с ее героями за прошедшее время.
В селах, где была война, по-прежнему тяжелая жизнь, вода хранится в цистернах (из Цхинвали перестали подавать воду после войны), с урожаем проблемы – правда, сделали на реке Лиахви водохранилище, приходится качать воду наверх, у жителей сел появилась возможность хотя бы частично орошать поля... Кого-то из тех, о ком писала, снимала, из героев этих видеосюжетов уже нет в живых, кто-то живет по-прежнему: тяжело, трудно. Манана умерла в феврале 2011 года. Внучка, которую она так ждала и хотела видеть, приехала на ее похороны из Беслана.
Умер Бичико (его называли Похо), умер муж Лейлы Коля, пара была местной "достопримечательностью", их снимали в документальном кино, о них писали. У Лейлы две дочери и внуки, кто работает, кто учится, у кого-то жизнь складывается совсем иначе. Майю часто можно видеть в церкви на службах.
Майя
Замира, о которой не раз писала, героиня войны, отказавшаяся покинуть село, в подвале дома которой по ночам в августе от бомб укрывались священники, поскольку все жилье сгорело, а днем к ней захаживали мародеры; во двор которой упала бомба, а через год в воронке выросла кукуруза, живет сейчас одна, болеет, гостям рада. Как, впрочем, и другие односельчане. Иногда, по приезде, кажется, что стало больше разобщенности. Но, возможно, так видится издалека, да и будни не очень способствуют хорошему настроению.
Людей берут в плен в Цхинвали прямо с собственных огородов, дворов, куда неожиданно нагрянула новая "граница"
Вспоминается одна история, рассказанная очевидцами. В самый разгар боевых действий грузинская бабушка Агнесса выхаживала у себя в подвале тяжело раненного грузинскими военными русского солдата. Он узнавал ее по звуку шагов – единственное, что мог различить. Рассказывали, тогда старушка сомневалась, правильно ли поступает. Когда грузинская армия отступила, она передала его российским войскам. Говорят, мать солдата искала через интернет возможность поблагодарить ее. Еще говорят, что солдат больше не захотел служить в армии. Так ли это? Хорошо бы узнать (может, он прочтет и откликнется?)... Бабушку Агнессу я найти не смогла.