В ночь на 45-ю годовщину оккупации Чехословакии памятник Советской армии в болгарской столице, имеющий вид танка на постаменте, был перекрашен в лососиный цвет. Сбоку той же краской выведено по-чешски: "Болгария извиняется". Проказник неизвестен, но власти обещали изловить и наказать. Российский МИД заявил протест, назвав народное творчество актом вандализма. Думается, смысл перекраски танка из защитного цвета в розовый не укладывается в рамки этого нехитрого объяснения. Это больше, чем запоздалое сожаление об участии в подавлении Пражской весны, и больше, чем очередная демонстрация протеста против нынешнего социалистического правительства Болгарии.
Розовый танк в Софии – не первый и даже не второй в своем роде. Был такой же в словацком городе Банска-Бистрица. Подобный хэппенинг имел место и в столице Словении Любляне. Впервые зеленый советский танк порозовел в Праге. Стоял такой памятник на смиховской площади, с бронзовой, якобы мемориальной, доской, гласившей "Вечная слава героям, гвардейцам-танкистам генерала Лелюшенко, павшим в боях за свободу и независимость нашей великой советской родины 9 мая 1945 года". Не только эта несуразная и для чехов оскорбительная надпись (чья родина?) – все в этом танке под номером 23 была сплошная ложь.
По легенде, бронемашина с этим номером первой ворвалась в Прагу, была подбита немецкой гаубицей, ее командир, гвардии лейтенант Иван Гончаренко получил смертельные ожоги. На самом деле танковая бригада 1-го Украинского фронта маршала Конева вошла в Прагу утром 9 мая, когда немцев в городе уже практически не было – по договоренности со штабом чешского восстания они, не производя особых разрушений, ушли в сторону дислокации американских войск сдаваться армии генерала Паттона.
Накануне была подписана капитуляция, кроме обезумевших снайперов воевать уже было не с кем. В узких улочках средневекового города оперировать могли только средние танки Т-34, в одном из них, а именно в номере 24-м, и находился командир Гончаренко. Но для памятника такая бронемашина недостаточно представительна, и в июле того же 45-го года в Прагу из Дрездена был переброшен железный монстр гораздо более внушительного типа ИС-2. На пятиметровом постаменте, с орудием, нацеленным на Запад, танк типа Иосиф Сталин производил грозное впечатление, достойное своего имени. Однако же какое отношение такой памятник имел к освобождению Праги?
В апреле 91-го года молодой художник Давид Черны перекрасил танк в розовый
цвет. Власти, в то время уже не коммунистические, взялись было вяло преследовать хулигана по суду, восстановили защитный цвет, но чудище милитаризма, не представлявшее культурной ценности, было обречено – через пару недель группа парламентариев, воспользовавшись депутатской неприкосновенностью, вернула розовую окраску. Оставалось убрать танк с глаз долой, устроить на его месте утешительный фонтан, вернуть площади Советских танкистов историческое название – и навсегда забыть о глупой истории. Но нет, в 30-ю годовщину "братской помощи" розовый танк на понтонах был помещен в реку Влтаву, в самом центре чешской столицы, как напоминание об оккупации, на этот раз уже советской. Сделав свое дело, он вернулся в Музей военной техники, вдалеке от столицы, где стоит и посейчас, не меняя цвета.
На прошлой неделе во главе демонстрации протеста в Софии несли крупноформатный макет розового танка – того самого, который когда-то сделал своим артефактом теперь уже всеми признанный художник Давид Черны. Если некое действо повторяется из раза в раз, значит, в нем заключена символика, понятная самым разным людям. Что же символизирует розовый танк? Во-первых, то, что вещь – не памятник, кому бы она при жизни ни принадлежала. Лапти Льва Толстого, шашка Василия Чапаева, подтяжки Александра Солженицына никак не напоминают об их заслугах. Во-вторых (и в-главных) – цвета, как известно, соответствуют человеческим эмоциям, состояниям души. Розовый в нормальном восприятии – цвет нежности, невинности, деликатных неагрессивных чувств. Танк, орудие смерти и разрушения, выкрашенный в розовый цвет, становится оксюмороном, бессмыслицей, теряет всякую устрашающую сущность. Символом величия служить не может.
Ефим Фиштейн – международный обозреватель РС
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.
Розовый танк в Софии – не первый и даже не второй в своем роде. Был такой же в словацком городе Банска-Бистрица. Подобный хэппенинг имел место и в столице Словении Любляне. Впервые зеленый советский танк порозовел в Праге. Стоял такой памятник на смиховской площади, с бронзовой, якобы мемориальной, доской, гласившей "Вечная слава героям, гвардейцам-танкистам генерала Лелюшенко, павшим в боях за свободу и независимость нашей великой советской родины 9 мая 1945 года". Не только эта несуразная и для чехов оскорбительная надпись (чья родина?) – все в этом танке под номером 23 была сплошная ложь.
По легенде, бронемашина с этим номером первой ворвалась в Прагу, была подбита немецкой гаубицей, ее командир, гвардии лейтенант Иван Гончаренко получил смертельные ожоги. На самом деле танковая бригада 1-го Украинского фронта маршала Конева вошла в Прагу утром 9 мая, когда немцев в городе уже практически не было – по договоренности со штабом чешского восстания они, не производя особых разрушений, ушли в сторону дислокации американских войск сдаваться армии генерала Паттона.
Накануне была подписана капитуляция, кроме обезумевших снайперов воевать уже было не с кем. В узких улочках средневекового города оперировать могли только средние танки Т-34, в одном из них, а именно в номере 24-м, и находился командир Гончаренко. Но для памятника такая бронемашина недостаточно представительна, и в июле того же 45-го года в Прагу из Дрездена был переброшен железный монстр гораздо более внушительного типа ИС-2. На пятиметровом постаменте, с орудием, нацеленным на Запад, танк типа Иосиф Сталин производил грозное впечатление, достойное своего имени. Однако же какое отношение такой памятник имел к освобождению Праги?
В апреле 91-го года молодой художник Давид Черны перекрасил танк в розовый
Танк, орудие смерти и разрушения, выкрашенный в розовый цвет, становится оксюмороном, бессмыслицей, теряет всякую устрашающую сущность
На прошлой неделе во главе демонстрации протеста в Софии несли крупноформатный макет розового танка – того самого, который когда-то сделал своим артефактом теперь уже всеми признанный художник Давид Черны. Если некое действо повторяется из раза в раз, значит, в нем заключена символика, понятная самым разным людям. Что же символизирует розовый танк? Во-первых, то, что вещь – не памятник, кому бы она при жизни ни принадлежала. Лапти Льва Толстого, шашка Василия Чапаева, подтяжки Александра Солженицына никак не напоминают об их заслугах. Во-вторых (и в-главных) – цвета, как известно, соответствуют человеческим эмоциям, состояниям души. Розовый в нормальном восприятии – цвет нежности, невинности, деликатных неагрессивных чувств. Танк, орудие смерти и разрушения, выкрашенный в розовый цвет, становится оксюмороном, бессмыслицей, теряет всякую устрашающую сущность. Символом величия служить не может.
Ефим Фиштейн – международный обозреватель РС
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.