23 сентября в Метрополитен-опера на премьере новой постановки "Евгения Онегина" произошел скандал. Человек в зрительном зале прервал исполнение, закричав: "Путин, прекрати войну с русскими геями!" Затем последовали еще две речевки, обращенные к российским участникам спектакля певице Анне Нетребко и дирижеру Валерию Гергиеву: "Анна, твое молчание убивает российских геев!" и, соответственно, "Валерий, твое молчание…"
Нарушителя вывели из зала, и представление продолжалось. Эта акция была исполнением ранее прозвучавшей инициативы здешнего гей-сообщества, призвавшего руководство и звезд Метрополитен-опера выступить против политики российской власти, одобрившей "закон Мизулиной". Премьера оперы Чайковского, по мнению американских геев, предоставила Метрополитен удобный повод выступить с протестным заявлением, ибо известно, что автор оперы был гомосексуалистом. Генеральный менеджер Метрополитен Питер Гелб заявил, что, всячески сочувствуя положению геев в России и осуждая этот закон, руководство театра не считает возможным выступать с такого рода заявлениями, поскольку они превращают театральный коллектив в прямой рупор политики.
Уже после представления 23 сентября журналисты обратились к Нетребко и Гергиеву с просьбой прокомментировать происшедшее. Певица сказала, что если "в следующей жизни" она станет политиком, тогда и придет ее время выступать с политическими лозунгами. Гергиев от комментариев отказался.
Этот инцидент позволяет еще яснее увидеть проблему, созданную российскими законодателями, причем проблему, которая внутри страны куда острее, чем за ее пределами. Снаружи-то – репутационные потери, но что в самой стране?
Помимо сомнительности правовых аспектов "закона Мизулиной", он способствует созданию ситуации самой настоящей культурной войны, выход из которой ищут теперь в привычной для России практике цензурных гонений. В самом деле, можно ли сейчас говорить, что Чайковский был гомосексуалистом? Не будет ли это "пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений", коли Чайковского все знают и любят? В ответ можно сказать, что к музыке Чайковского этот вопрос не имеет отношения. Допустим, что это так, но как тогда можно рассказывать о жизни композитора, которая, как и жизнь прочих выдающихся людей, интересует широкий круг слушателей и читателей?
Уже есть пример действия этой цензуры. Режиссер Кирилл Серебренников и сценарист Юрий Арабов, готовящие проект нового фильма о Чайковском,
заявили, что тема гомосексуализма в фильме подниматься не будет. Вспоминается по этому поводу прежний, советских еще времен фильм о Чайковском, в котором роль композитора исполнил Иннокентий Смоктуновский. О гомосексе, понятно, не говорилось ни слова. Все хорошо, но что тогда делал в фильме Евгений Леонов в роли верного слуги Чайковского Алеши? Зачем он был нужен, если не говорилось, какие отношения связывали его с барином? Алеша, например, присутствовал на групповых фотографиях Чайковского с друзьями и коллегами, а простую прислугу помещать на такие фотографии принято не было.
Сексуальная жизнь человека играет громадную роль, тем более если она господствующими культурными нормами подвергается репрессии, заставляет его таиться и страдать. А страдания человека – интегральная часть его жизни, и как, в той или иной форме о ней рассказывая, упустить сюжетообразующую подробность? Сейчас в России восстанавливают такое положение, в котором находился Чайковский, да мало ли кто еще.
Подданные российского государства вновь лишаются полноты культурной информации, без каковой нельзя судить о жизни вообще и культурной истории в частности. Мировоззренческое поле сужается, тем самым формируя культурно ущербных людей. Это восстановление советской практики идеологического диктата, то есть возвращение самой формы идеологии, которая – по Марксу! – есть превращенная, искаженная форма сознания, внесение мифических представлений в культурный и прагматический горизонт.
Эта нынешняя государственная политика – насильственное навязывание ценностных представлений – глубоко архаична, ведет не только в советское прошлое, но в самую глубь "темных веков". Государство или церковь, или они вместе, руководящие моралью, – реликт давно изжитых времен… Противопоставление и борьба различных ценностных представлений – дело вполне известное и понятное, но эту борьбу не должно вести государство, прибегая для этого к репрессиям. Восстанавливая такую модель, Россия идет не в будущее, а в прошлое. В давние времена славился папский хор кастратов в Ватикане. Теперь никому и в голову не придет устраивать нечто подобное. Теперь, так сказать, другая музыка – и Чайковский в том числе. Но, замалчивая правду, Чайковского подвергают некоей метафорической кастрации. Как и всех российских подданных, лишаемых полноты культурной информации.
Борис Парамонов – нью-йоркский писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.
Нарушителя вывели из зала, и представление продолжалось. Эта акция была исполнением ранее прозвучавшей инициативы здешнего гей-сообщества, призвавшего руководство и звезд Метрополитен-опера выступить против политики российской власти, одобрившей "закон Мизулиной". Премьера оперы Чайковского, по мнению американских геев, предоставила Метрополитен удобный повод выступить с протестным заявлением, ибо известно, что автор оперы был гомосексуалистом. Генеральный менеджер Метрополитен Питер Гелб заявил, что, всячески сочувствуя положению геев в России и осуждая этот закон, руководство театра не считает возможным выступать с такого рода заявлениями, поскольку они превращают театральный коллектив в прямой рупор политики.
Уже после представления 23 сентября журналисты обратились к Нетребко и Гергиеву с просьбой прокомментировать происшедшее. Певица сказала, что если "в следующей жизни" она станет политиком, тогда и придет ее время выступать с политическими лозунгами. Гергиев от комментариев отказался.
Этот инцидент позволяет еще яснее увидеть проблему, созданную российскими законодателями, причем проблему, которая внутри страны куда острее, чем за ее пределами. Снаружи-то – репутационные потери, но что в самой стране?
Помимо сомнительности правовых аспектов "закона Мизулиной", он способствует созданию ситуации самой настоящей культурной войны, выход из которой ищут теперь в привычной для России практике цензурных гонений. В самом деле, можно ли сейчас говорить, что Чайковский был гомосексуалистом? Не будет ли это "пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений", коли Чайковского все знают и любят? В ответ можно сказать, что к музыке Чайковского этот вопрос не имеет отношения. Допустим, что это так, но как тогда можно рассказывать о жизни композитора, которая, как и жизнь прочих выдающихся людей, интересует широкий круг слушателей и читателей?
Уже есть пример действия этой цензуры. Режиссер Кирилл Серебренников и сценарист Юрий Арабов, готовящие проект нового фильма о Чайковском,
Нынешняя государственная политика – насильственное навязывание ценностных представлений – глубоко архаична, ведет не только в советское прошлое, но в самую глубь "темных веков"
Сексуальная жизнь человека играет громадную роль, тем более если она господствующими культурными нормами подвергается репрессии, заставляет его таиться и страдать. А страдания человека – интегральная часть его жизни, и как, в той или иной форме о ней рассказывая, упустить сюжетообразующую подробность? Сейчас в России восстанавливают такое положение, в котором находился Чайковский, да мало ли кто еще.
Подданные российского государства вновь лишаются полноты культурной информации, без каковой нельзя судить о жизни вообще и культурной истории в частности. Мировоззренческое поле сужается, тем самым формируя культурно ущербных людей. Это восстановление советской практики идеологического диктата, то есть возвращение самой формы идеологии, которая – по Марксу! – есть превращенная, искаженная форма сознания, внесение мифических представлений в культурный и прагматический горизонт.
Эта нынешняя государственная политика – насильственное навязывание ценностных представлений – глубоко архаична, ведет не только в советское прошлое, но в самую глубь "темных веков". Государство или церковь, или они вместе, руководящие моралью, – реликт давно изжитых времен… Противопоставление и борьба различных ценностных представлений – дело вполне известное и понятное, но эту борьбу не должно вести государство, прибегая для этого к репрессиям. Восстанавливая такую модель, Россия идет не в будущее, а в прошлое. В давние времена славился папский хор кастратов в Ватикане. Теперь никому и в голову не придет устраивать нечто подобное. Теперь, так сказать, другая музыка – и Чайковский в том числе. Но, замалчивая правду, Чайковского подвергают некоей метафорической кастрации. Как и всех российских подданных, лишаемых полноты культурной информации.
Борис Парамонов – нью-йоркский писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.