С приходом к власти в Иране нового президента писатели и поэты надеются на ослабление жесткой цензуры своих произведений
Новый министр культуры Ирана Али Джаннати выступил против закона о цензуре, принятого при уже бывшем президенте страны Махмуде Ахмадинежаде, сказав, что цензоры, если бы захотели, с помощью такого закона могли бы запретить Коран.
Слова Джаннати не означают немедленного ослабления цензуры в Иране, так как министр добавил, что правительство "не должно позволять сомнительным книгам отравлять общество". О том же совсем недавно говорил и духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи.
Перед иранскими авторами, которые хотят, чтобы их произведения были опубликованы, стоит очень трудная задача. Все книги подвергаются проверке в Министерстве культуры, чьи сотрудники исследуют, соответствует ли их содержание писаным (и неписаным) правилам и законам. Причем часто у цензоров есть собственная, а не универсальная, интерпретация этих правил и законов.
Книги, которые признаются антиисламскими, безнравственными или наносящими ущерб безопасности Ирана, запрещаются немедленно. В других вымарываются абзацы или целые главы. Некоторые книги запрещаются уже после того, как они были напечатаны, – иногда через несколько лет.
Цензоры применяют и современные технологии. Так, ими используется компьютерная программа, которая немедленно находит в тексте "запрещенные" слова и словосочетания, к примеру, касающиеся описания женского тела. Процесс согласования содержания некоторых книг может продолжаться неделями, месяцами и даже годами.
Особенно жесткой цензура стала при Махмуде Ахмадинежаде, отмечают иранские авторы. Поэтесса Сепидэ Иодейри, уехавшая из Ирана три года назад, полагает, что слова нового министра культуры недалеки от истины:
"В своих произведениях, к примеру, мы не имеем права говорить о боге, даже если мы его прославляем. Цензоры считают, что право на это имеют только поэты, "верные революционным ценностям".
Последняя книга Иодейри, опубликованная в Иране год назад, первоначально содержала около 150 страниц. После проверки цензорами ей пришлось вырезать 19 из них. А через две недели после того, как книга была уже напечатана, спецслужбы Ирана наложили запрет на продажу. Автор не знает точно, что конкретно стало причиной запрета. По ее словам, цензоры часто не объясняют свои решения. Скорее всего, считает Иодейри, они просто боятся, что стихи могут иметь некий "скрытый опасный смысл", который они не в силах распознать:
"Если в поэзии используется простой язык – понятный для цензоров – то такие стихи гораздо легче проходят цензуру в последние годы. Но стихи со сложным смыслом – когда цензоры чувствуют, что не понимают их, – опубликовать гораздо сложнее".
Иранский издатель, пожелавший остаться неназванным, в интервью Радио Свобода признал, что цензура в Иране полна парадоксов. К примеру, слово "алкоголь" употреблять нельзя, его следует заменять словом "напиток". При этом цензоры легко пропускают упоминание известных в мире брендов вина, виски, коньяка или водки. А фразы, в которых содержится предупреждение о вреде алкоголя, часто вымарываются. Нередко запрещается употребление слов "курение" или "танец".
Еще одно запрещенное слово – "Израиль". Книга "Рождение Израиля" известного в Тегеране ученого и политического комментатора Садеха Зибакалама не была допущена к публикации Министерством культуры, так как "противоречила официальному взгляду на "сионистский режим". В книге другого автора цензором были вычеркнуты слова студента университета, сказавшего, что "помощь США странам третьего мира является полезной, так как помогает народам этих стран избегать репрессий". В этом не было бы ничего удивительного, учитывая характер нынешнего иранского режима, если бы вся книга не была посвящена опровержению взглядов вышеупомянутого студента.
Однажды цензорами было вымарано упоминание о фараоне – на том основании, что оно "противоречит монотеизму", принятому в Иране. При Махмуде Ахмадинежаде была запрещена книга известного ученого и писателя Аббаса Милани "Персидский сфинкс", опубликованная при предшественнике Ахмадинежада Мохаммаде Хатами. Книга посвящена трагической судьбе Амира Аббаса Ховейда, который занимал пост премьер-министра Ирана с 1965 по 1977 год. До запрета "Персидский сфинкс" выдержал 20 переизданий.
В последние годы власти причислили Милани к "антиправительственным" писателям и запретили его новую книгу "Шах". В ответ он выложил свою книгу в интернете, она была скачана не менее 40 тысяч раз, в сети циркулируют также несколько пиратских копий. Теперь, возможно, книга будет опубликована официально, но только после цензуры, сообщил Милани:
"Они связались с моим издателем и сказали, что, если я согласен кое-что изменить – это сейчас, когда книга бесплатно доступна в Иране, когда я не имею на нее юридических прав и лишен возможности зарабатывать на ней деньги, – так вот теперь они говорят: измени несколько фрагментов и мы, возможно, разрешим ее напечатать".
В нашу информационную эру власти не должны решать, что можно печатать, а что нельзя, заключает Милани. "Культура всегда победит глупых цензоров", – убежден иранский писатель.
Слова Джаннати не означают немедленного ослабления цензуры в Иране, так как министр добавил, что правительство "не должно позволять сомнительным книгам отравлять общество". О том же совсем недавно говорил и духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи.
Книги, которые признаются антиисламскими, безнравственными или наносящими ущерб безопасности Ирана, запрещаются немедленно. В других вымарываются абзацы или целые главы. Некоторые книги запрещаются уже после того, как они были напечатаны, – иногда через несколько лет
Перед иранскими авторами, которые хотят, чтобы их произведения были опубликованы, стоит очень трудная задача. Все книги подвергаются проверке в Министерстве культуры, чьи сотрудники исследуют, соответствует ли их содержание писаным (и неписаным) правилам и законам. Причем часто у цензоров есть собственная, а не универсальная, интерпретация этих правил и законов.
Книги, которые признаются антиисламскими, безнравственными или наносящими ущерб безопасности Ирана, запрещаются немедленно. В других вымарываются абзацы или целые главы. Некоторые книги запрещаются уже после того, как они были напечатаны, – иногда через несколько лет.
Цензоры применяют и современные технологии. Так, ими используется компьютерная программа, которая немедленно находит в тексте "запрещенные" слова и словосочетания, к примеру, касающиеся описания женского тела. Процесс согласования содержания некоторых книг может продолжаться неделями, месяцами и даже годами.
Особенно жесткой цензура стала при Махмуде Ахмадинежаде, отмечают иранские авторы. Поэтесса Сепидэ Иодейри, уехавшая из Ирана три года назад, полагает, что слова нового министра культуры недалеки от истины:
Cлово "алкоголь" употреблять нельзя, его следует заменять словом "напиток". При этом цензоры легко пропускают упоминание известных в мире брендов вина, виски, коньяка или водки. А фразы, в которых содержится предупреждение о вреде алкоголя, часто вымарываются
"В своих произведениях, к примеру, мы не имеем права говорить о боге, даже если мы его прославляем. Цензоры считают, что право на это имеют только поэты, "верные революционным ценностям".
Последняя книга Иодейри, опубликованная в Иране год назад, первоначально содержала около 150 страниц. После проверки цензорами ей пришлось вырезать 19 из них. А через две недели после того, как книга была уже напечатана, спецслужбы Ирана наложили запрет на продажу. Автор не знает точно, что конкретно стало причиной запрета. По ее словам, цензоры часто не объясняют свои решения. Скорее всего, считает Иодейри, они просто боятся, что стихи могут иметь некий "скрытый опасный смысл", который они не в силах распознать:
"Если в поэзии используется простой язык – понятный для цензоров – то такие стихи гораздо легче проходят цензуру в последние годы. Но стихи со сложным смыслом – когда цензоры чувствуют, что не понимают их, – опубликовать гораздо сложнее".
Президент Ирана Хасан Роухани
Иранский издатель, пожелавший остаться неназванным, в интервью Радио Свобода признал, что цензура в Иране полна парадоксов. К примеру, слово "алкоголь" употреблять нельзя, его следует заменять словом "напиток". При этом цензоры легко пропускают упоминание известных в мире брендов вина, виски, коньяка или водки. А фразы, в которых содержится предупреждение о вреде алкоголя, часто вымарываются. Нередко запрещается употребление слов "курение" или "танец".
Еще одно запрещенное слово – "Израиль". Книга "Рождение Израиля" известного в Тегеране ученого и политического комментатора Садеха Зибакалама не была допущена к публикации Министерством культуры, так как "противоречила официальному взгляду на "сионистский режим". В книге другого автора цензором были вычеркнуты слова студента университета, сказавшего, что "помощь США странам третьего мира является полезной, так как помогает народам этих стран избегать репрессий". В этом не было бы ничего удивительного, учитывая характер нынешнего иранского режима, если бы вся книга не была посвящена опровержению взглядов вышеупомянутого студента.
Однажды цензорами было вымарано упоминание о фараоне – на том основании, что оно "противоречит монотеизму", принятому в Иране. При Махмуде Ахмадинежаде была запрещена книга известного ученого и писателя Аббаса Милани "Персидский сфинкс", опубликованная при предшественнике Ахмадинежада Мохаммаде Хатами. Книга посвящена трагической судьбе Амира Аббаса Ховейда, который занимал пост премьер-министра Ирана с 1965 по 1977 год. До запрета "Персидский сфинкс" выдержал 20 переизданий.
В последние годы власти причислили Милани к "антиправительственным" писателям и запретили его новую книгу "Шах". В ответ он выложил свою книгу в интернете, она была скачана не менее 40 тысяч раз, в сети циркулируют также несколько пиратских копий. Теперь, возможно, книга будет опубликована официально, но только после цензуры, сообщил Милани:
"Они связались с моим издателем и сказали, что, если я согласен кое-что изменить – это сейчас, когда книга бесплатно доступна в Иране, когда я не имею на нее юридических прав и лишен возможности зарабатывать на ней деньги, – так вот теперь они говорят: измени несколько фрагментов и мы, возможно, разрешим ее напечатать".
В нашу информационную эру власти не должны решать, что можно печатать, а что нельзя, заключает Милани. "Культура всегда победит глупых цензоров", – убежден иранский писатель.