Марш пустых голов

Последний опрос "Левада-центра" показал, что каждый четвертый россиянин одобряет "Русский марш". Это в два раза больше, чем восемь лет назад. На деле это растущее одобрение означает провокации в Бирюлеве в Москве, нападение на общежитие мигрантов в Мордовии, забросанный камнями поезд Москва – Душанбе. Российская власть сделала ставку на "отупление" общества, и маршируют с плакатами и кричалками против "чужих" люди, у которых мало своего, в первую очередь, в духовном и нравственном смысле – об этом говорят социологи и участники либерального протестного движения в России.

Кажется, что октябрь поразил количеством националистических выступлений. Но у социальных сетей, где теперь чаще всего планируются и обсуждаются любые массовые акции, долгая память. Там можно найти историю убийства Егора Свиридова и выступлений фанатов на "Манежке", показательного разгрома "Черкизона", хронику облав после нападения на полицейского на Матвеевском рынке Москвы и заселения вьетнамцами депортационного городка в столичном районе Гольяново. За пределами Москвы свои "манежки" и "гольяново", на злобу этого октября нашлось и мордовское "бирюлево" – Чамзинка.

В конце минувшей недели в Чамзинке произошла массовая драка в общежитии, в котором проживает группа рабочих из Узбекистана. Возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору). По словам заместителя прокурора Мордовии Александра Максимова, ситуация не имеет ничего общего с конфликтом на межнациональной почве, поводом стала ссора подростка, местного жителя, и работающего на одном из предприятий района гражданина Узбекистана.

Вернувшись домой, мстительный молодой человек подговорил группу сверстников – друзей и одноклассников – помочь ему "отомстить" обидчику. К ним подключились их знакомые из расположенного рядом с райцентром Чамзинка поселка Комсомольский. Около ста пятидесяти подростков 14-16 лет, вооруженных камнями, палками и металлическими прутами, поздним вечером напали на общежитие, в котором проживало более ста иностранцев, большинство из них в это время уже спали. Юнцы принялись бить стекла, крушить мебель и избивать всех, кто попадался им на пути. В итоге несколько человек получили ссадины и ушибы, двое граждан Узбекистана были вынуждены обратиться за помощью в медучреждения райцентра.

В полицию информация о погроме поступила со значительной задержкой – общежитие находится на улице Лесной, на самой окраине поселка, и передвижение к нему большой группы молодежи оказалось незамеченным ни немногочисленными здесь местными жителями, ни сотрудниками правоохранительных органов. Лишь когда побоище было в полном разгаре, в отделе полиции прозвучал телефонный звонок с сообщением о происходящем. Погасить конфликт удалось силами местного РОВД, тем не менее позже в Чамзинку прибыли на нескольких автобусах и спецмашинах полицейские из Саранска и группа бойцов ОМОНа.

Подростки, участвовавшие в погроме, при виде сотрудников в форме почти сразу разбежались, непосредственно на месте погрома удалось задержать лишь троих. Прибывшее из Саранска подкрепление помогло местным полицейским организовать охрану общежития, а также участвовало в патрулировании Чамзинки и Комсомольского. В течение ночи на улицах двух поселков были задержаны более пятидесяти человек, после установления личности и получения объяснений, они в сопровождении вызванных родителей были отпущены по домам. На следующий день все граждане Узбекистана были перевезены из общежития на охраняемую территорию расположенного рядом предприятия "Мордовцемент", где им обеспечена личная безопасность.

Личность подростка, ставшего фактически организатором погрома, установлена, с него взяты объяснения. По словам 14-летнего юноши, конфликт с гражданином Узбекистана произошел на улице, когда он возвращался домой с тренировки в спортивной секции. К узбеку подошли двое его товарищей и, как уверяет молодой чамзинец, в ходе ссоры они угрожали ему физической расправой, продемонстрировав ему нож и пообещав применить его. Более того, они даже порезали его сумку со спортивной формой.

На брифинге в Саранске первый заместитель прокурора Мордовии Александр Максимов отметил, что драка вспыхнула стихийно, никогда прежде в Чамзинке конфликтных ситуаций между рабочими-иностранцами и местной молодежью не было. Максимов утверждает: нет никаких оснований говорить, что в основе конфликта лежит национальная неприязнь, с этим мнением согласен и саранский политолог Родион Муртазин:

Родион Муртазин

– У некоторых комментаторов событий в мордовском поселке Чамзинка весьма велик соблазн провести аналогию с тем, что относительно недавно произошло в московском Бирюлево. Это в корне неверно. Налицо обычное хулиганство, конфликт из разряда "местные против приезжих". На месте рабочих из Узбекистана могли оказаться их коллеги из Чувашии или Рязанской области, все равно могла возникнуть драка, причем, может, с более трагичными последствиями для нападавших. Обратите внимание, в нападении не пострадал ни один из местных подростков, а только граждане Узбекистана! Конечно, произошедшее было для них неожиданным, но понятно, что все они, проживавшие в общежитии, по сути дела не оказывали сопротивление, а разбегались, прятались, старались закрыть и удерживать двери своих комнат. Вели бы себя так же, скажем тамбовские или пензенские мужики? Маловероятно, скорее всего, они смогли бы за себя постоять, и юнцам не поздоровилось бы. Но в этой ситуации меня больше беспокоит бездеятельность местных правоохранительных органов. Для организации нападения чамзинские подростки использовали СМС-сообщения, почему остались незамеченными те из них, где едва ли не открыто говорилось о подготовке к вечерним событиям, обговаривалось место сбора? В конце концов, должны же быть у полиции информаторы в молодежной среде? И второе. В Чамзинке проживает около 9500 человек, для относительно небольшого поселка группа в 150 подростков весьма внушительна, как можно было не заметить такую толпу молодежи, явно не на танцы в местный Дом культуры отправляющуюся?

Много вопросов вызвала и неспешность, которую проявили местные правоохранительные органы в освещении событий в поселке: драка в общежитии произошла вечером в субботу, 26 октября, но лишь в среду, 30 октября информация о ЧП была прокомментирована пресс-службами республиканских силовиков. За это время в интернете распространились слухи о подоплеке конфликта и о том, чем он закончился. По одной из версий, рабочие-узбеки изнасиловали местную жительницу, по другой – ребенка.

Первый зампрокурора Мордовии Александр Максимов на брифинге говорил, что лживой является и информация о якобы девяти погибших в драке гражданах Узбекистана. Он отметил также, что все иностранцы, проживавшие в общежитии на улице Лесной, находятся и работают на территории Российской Федерации вполне официально, тем самым он опроверг слухи о том, что сразу же после конфликта в Чамзинке около тридцати узбеков были депортированы за пределы страны как нелегальные мигранты.

***

Толпа громит магазин в Бирюлево в октябре 2013

В Москве виноватых в бирюлевских погромах нашел и наказал мэр Сергей Собянин. Первого ноября градоначальник уволил префекта Южного округа Москвы Георгия Смолеевского и главу управы района Западное Бирюлево Виктора Легавина. Историю с нападением 30 октября в Воронежской области на поезд, идущий в Таджикистан, разложила по полочкам транспортная полиция. По ее версии, камнями вагоны закидали опоздавшие на электричку раздосадованные подростки, которым стоявший на станции Терновка поезд Москва – Душанбе перегородил дорогу. Полицейскую версию "ничего личного" опровергли пассажиры-таджики, которые слышали националистические оскорбления в свой адрес.

Спор между властями и правозащитниками идет о существенной разнице в толковании российской действительности: все эти выходки и преступления совершаются на националистической почве или "всего лишь" на националистическом фоне, который, по убеждению властей, искусственно создают противники стабильности?

Октябрьские события такого рода стали почвой, фоном и темой для "Русских маршей", которые традиционно проходят 4 ноября. В Москве их будет два, а может, и три. В социальных сетях говорят еще об одном, но не раскрывают его спонтанный маршрут. В сети "Вконтакте" есть список более 30 российских городов, где пройдут "Русские марши", и этот список, по признанию составителей, далеко не полный. В 2012 году эта националистическая акция охватила более 50 городов. Имеет ли традиция "Русских маршей" отношение к формированию многополярной политической системы, где "цивилизованные" националисты занимают свое место по законам демократии? По каким закономерностям, под влиянием каких сил национализм растет в России? Об этом в интервью Радио Свобода рассуждает один из создателей партии "5 декабря", член политсовета движения "Солидарность" Роман Доброхотов:

Роман Доброхотов

– Я бы здесь выделил три различные силы на трех уровнях. Одна сила – это такой стихийный или, как его еще называют, кухонный национализм, такая бытовая ксенофобия, которая распространяется и на национальные меньшинства, и на сексуальные, тут же и антисемитизм и все остальное. В России это имеет довольно масштабный характер, поскольку нет никаких социальных этических ограничений внутри общества, нет никакого иммунитета против распространения этой массовой ксенофобии. Есть второй уровень – это уже какие-то институциализирующиеся движения, партии. Их всегда было тоже достаточно много. Может быть, они были довольно мелкими, но у них всегда есть пара "своих" людей во властной элите. Сегодня это, например, вице-премьер Рогозин, достаточно важный в политической структуре человек, а также советник Путина по экономике Глазьев – люди, которые выпали из политики, когда их партии запретили. Сейчас они тихой сапой возвращаются. Они не озвучивают совсем уж громогласно свою националистическую повестку, но, конечно, те, кто в курсе, понимают, что какая-то политическая протекция у националистических партий, движений может быть на самом верху. Наконец, третий уровень – это само государство, которое, мне кажется, в последнее время как раз и является тем институтом, который определяет всю националистическую повестку дня, поскольку это именно государство вбросило темы, связанные с мигрантами. Именно государство сейчас навязывает гомофобскую повестку. Государство в целом в последнее время навязывает пропаганду шовинизма, ксенофобии в отношении некоторых государств, таких как Грузия, США. Оно дает понять, что надо делить людей на своих и чужих, на друзей и врагов. Года с 2008 государство на какой-то момент опомнилось и стало жестче относиться к расистам, разгромило нарождающиеся националистические движения, в том числе ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции), пересажало большое количество криминальных расистов, которые совершали нападения, убивали людей. В какой-то момент вроде бы ситуация стала налаживаться, как мне кажется. Но сейчас снова поднимает голову организованный национализм. Связано это и с тем, что растут протестные настроения в целом. Конечно, митинги националистов, в том числе “Русский марш" никогда не собирал больше 10 тысяч человек, в то время как митинги оппозиции собирали по несколько десятков тысяч. Ресурс у людей с европейскими ценностями опирается, конечно, на большее количество. Это радостно. Но когда мы видим, что после погрома в Бирюлево никто из погромщиков пока, по крайней мере, не был серьезно наказан, в то время как по "делу 6 мая" на пять лет сажают людей, которые бросили пластиковую бутылку, или просто милиционеру показалось, что они в чем-то участвовали. Эти двойные стандарты служат сигналом для националистов, что государство не против их игр мускулами. Я думаю, что в ближайшее время может пойти сильное обострение.

– В России принята формулировка, что националистические игры допускает государство. Игра – это по определению, когда ситуация контролируема. Как вы считаете, не заблуждается ли государство? Насколько оно в силах контролировать эти игры?

–​- Государство традиционно по отношению ко всем силам, включая националистов и левые коммунистические силы и либералов, занимает такую позицию, что у нас будут какие-то силы в легальном пространстве, которые не будут претендовать на власть, но при этом они будут с таким клапаном, который выпускает пар, протестные настроения. Но это уже не работает ни в одном из крыльев – ни в левом, ни в правом, ни в националистическом. Есть только несистемная либеральная оппозиция. У коммунистов тоже начинает зарождаться новое движение, и КПРФ уже не имеет былой силы. У националистов же политической партии никогда не было, но были представители типа Белова-Поткина. Националистические организации, существующих в легальном поле, сейчас тоже утрачивают свою репутацию, особенно после того, как Белов-Поткин и Демушкин съездили к Рамзану Кадырову и рассказали, какой это прекрасный человек, какой он прекрасный образец для России. Видимо, единой политической силы, которой можно было бы управлять, пока нет, и вряд ли в ближайшее время она появится.

– Разве это не плохо?

– Это, с одной стороны, плохо для государства. Раз нет единого переговорщика, значит, сложнее манипулировать. Но, с другой стороны, это хорошо. Мы рассуждаем, как люди, знающие цену нашим государственным институтам и умению нашего государства чем-либо управлять: начиная от попытки создать горящий олимпийский факел и заканчивая политическими партиями, – все получается у нашего государства примерно одинаково. Поэтому, может быть, это и хорошо, что идея каких-то управляемых движений проваливается. Если бы государство создало какую-то одну большую силу, она в какой-то момент могла бы выйти из-под контроля. Более того, если вы поговорите с самими националистами неформально, они вам сами расскажут: "Да, мы сотрудничаем с государством, потому что мы его используем, чтобы сделать вид, что мы каким-то образом сотрудничаем, но у нас есть своя повестка дня. Мы очень рады, что государство настолько глупое, что верит нам и с нами сотрудничает" – в таком тоне они будут говорить. Поэтому они лояльны власти будут до первого же момента, когда они поймут, что достаточно окрепли, чтобы действовать самостоятельно. Я вообще не считаю, что можно говорить о каких-то легализованных, о каких-то культурных, европейских националистах. Конструктивной повестки у националистов не может быть по определению, хотя она может быть у левых, она может быть у правых, поскольку спор между ними идет, каковы должны быть налоги в государстве, как они должны распределяться. Это спор на экономические и политические темы. Националисты же не могут предложить в этом дискурсе никакой программы.

– Согласны ли вы с тем, что проблемы на Северном Кавказе питают националистические настроения не меньше, а может быть, и больше, чем, например, бесконтрольность со стороны властей, коррумпированная система трудовой миграции из стран СНГ или, скажем, из Китая?

– Я считаю, что, конечно, национализм поднимается не просто так. Он поднимается из-за слабости государственных институтов. И когда все видят, что государство неспособно никаким образом контролировать то, что происходит, в том числе и в Чечне, например, которая превращается в государство исламского фундаментализма, проваливается на 1000 лет назад, причем оно проваливается в те времена, которых в Чечне просто никогда не бывало. Кавказ – это сейчас самые отсталые экономические регионы, которые по уровню доходов примерно в 7-8, если не в 10 раз отстают от Москвы и центральных регионов. Конечно, такое социально-экономическое развитие не может не вызывать напряжения. Другое дело, что эта реакция может носить разный месседж. Одно дело, когда мы говорим: так, государство, почему ты не занимаешься тем, чем должно заниматься? Почему ты не контролируешь этническую преступность, не борешься с ней? Почему ты не установишь в наших южных республиках нормальные институты? Почему ты не построишь нормальный пограничный контроль? Это вопросы, которые могут поставить и либералы, и коммунисты, и кто угодно. Есть вторая реакция – это реакция, которая сейчас распространяется, и, к сожалению, видна не только среди каких-то совсем таких уж необразованных подростков, но она видна и среди либеральных, в том числе оппозиционных политиков, таких как Алексей Навальный.

– Те, кто громят общежития с нелегалами, кто устраивает беспорядки в Бирюлево или в Мордовии, и те, кто ходит на разрешенные властями, согласованные "Русские марши", – это одни и те же люди?

– Да, конечно, это одни и те же люди. Если вы посмотрите даже визуально на тех людей, которые приходят на "Русский марш", а уже тем более если послушаете, какие они там лозунги кричат, совершенно понятно, что они ходят, может быть, на легализованный марш, но то, что они там кричат, – это просто абсолютный криминал. В прошлом году там скандировали всякие кричалки в защиту Брейвика. Понятно, что люди с таким животным менталитетом вполне способны и нападать на общежития, и нападать на поезд, идущий из Таджикистана. Физически это не одни и те же люди, но ментально и с точки зрения их классовой сути это одни и те же люди. В основном, это будет портрет человека лет 16-19 с большими проблемами в области образования, что, кстати, тоже отсылает нас к тому, как государство выполняет свои функции. Если в нашем государстве идет борьба против уроков толерантности, у нас считают, что на Западе так развращают людей, у нас это сами чиновники говорят открыто, что мы против всяческой лишней толерантности. Зато у нас навязывают какие-то уроки "Основы православной культуры". Неудивительно, что возникает идея превосходства каких-то одних культур над другими, и никакого иммунитета перед национализмом не возникает.

– Как бы сформулировали послание, которое адресуют российские власти обществу и всем живущим сейчас в России, неважно, россиянам или нет, официально разрешая "Русские марши"?

– У меня претензий к государству очень много, но как раз в области разрешения митингов у меня претензий нет. Поскольку когда заявка подана законно, в заявке не указывается, что они идут поддерживать Брейвика, что они после этого марша пойдут громить рынки. В заявке указано, что они идут выступать за правую защиту россиян. Они могут оформить ее как угодно. Могут написать, что они за хорошую погоду выступают. Поэтому отказать в этой заявке по закону нельзя. Другое дело, что власти могут отказывать незаконно, как они отказывали часто либеральным митингам. Эти двойные стандарты, конечно, говорят о том, что есть определенный месседж, что государство не считает националистов своими классовыми врагами и им позволяет больше, чем позволяет либералам. Конечно, националисты чувствуют этот сигнал.

– О целях и средствах их достижения применительно к тем, кто ходит на "Русские марши", кто там кричит всевозможные ксенофобские лозунги и несет такие же плакаты. Если в общем сформулировать "требования" этих маршей – это “Россия для русских, а все остальные убирайтесь по своим регионам, странам”. Как вы думаете, с помощью "Русских маршей" такой цели можно добиться? Или это может привести только к тому, что преступления, конфликты на национальной или на националистической почве станут еще более частыми и очевидными?

– Можно ли вообще добиться этих целей хоть какими-то способами, хоть в каком-то виде? С моей точки зрения, современное государство XXI века уже не может существовать в условиях, когда население не коммуницирует друг с другом, когда люди из разных регионов не приезжают в соседние регионы, когда люди из других стран не приезжают в нашу страну. Просто экономика, а тем более крупные мегаполисы не могут существовать без притоков и оттоков людей. Если они закроют границы, то мы окажемся примерно в той же ситуации, как Северная Корея: разоримся и начнем вымирать. В принципе, эта цель вообще недостижимая. Но они же ставятся не потому, что они достижимы. Это, скорее, некая такая биологическая реакция, которая наблюдается даже у самых примитивных животных в условиях фрустрации, голода. Крысы начинают атаковать друг друга: грубо говоря, если есть несколько белых крыс и одна черная, они нападут на черную, если много черных и одна белая, она нападут на белую. Они выбирают какое-то меньшинство, начинают атаковать, чтобы каким-то образом объединиться против кого-то, чтобы был хоть какой-то критерий. Сегодня уже биологического обоснования этого нет, а инстинкт все еще сохранился, инстинкт ксенофобии. Если вы думаете, что он возник сегодня по каким-то конкретным причинам, то это скорее иллюзия. Это повод, а не причина. Вспомните 90-е годы в России, когда мигрантов было не так много. У нас что, не было того же самого? Конечно, у нас невозможно было молодому парню из одного района в соседний район зайти, чтобы его там не побили. Западное Бирюлево воевало с Восточным. Внутри Бирюлево один дом воевал с другим. Точно так же друг друга били, иногда даже убивали. Совершенно не нужно придумывать национальности какие-то, какие-то сложные вещи типа виз для того, чтобы поделиться по каким-то группам и побить друг друга. Можно придумать футбольный повод или какой-нибудь еще. Национализм, ксенофобия очень слабо притянуты за уши к каким-то политическим и экономическим зонам.

Роман Доброхотов о "Русском марше" и националистах

Роман Доброхотов заключил, что ксенофобия и национализм как одно из ее проявлений – это свойства фрустрированных бедных, плохо образованных людей, свойство системы, которая постепенно деградирует и начинает в виде агрессии реагировать на проблемы. Подобные выводы делают и социологи. Последний опрос "Левада-центра" назывался "Россияне о "Русском марше", он был проведен 25-28 октября 2013 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1603 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов. Статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%. Результаты этого опроса показывают двукратный рост поддержки "Русского марша" среди россиян, рассказал в интервью Радио Свобода директор "Левада-центра" Лев Гудков:

Лев Гудков, Левада-Центр

– Если вначале проведения "Русских маршей" большинство воспринимало их скорее отрицательно, настороженно, по крайней мере, рассматривая это как некоторые нацистские или фашистские марши, то последние замеры октябрьского нашего опроса показали, что соотношение мнений положительного и негативного отношения поменялось прямо противоположно. Если в ноябре 2006 года 14% положительно относилось к "Русскому маршу", это преимущественно такая люмпенизированная молодежь, низы городской жизни, дезориентированные, а 28% относилось к этим акциям отрицательно, причем это для всех слоев было характерно. То сегодня ситуация совершенно иная. 40% одобряют проведение или относятся с симпатией к этим маршам, а 26% по-прежнему сохраняют негативную установку. Очень заметен тренд усиления ксенофобии низового, такого мутного национализма русского.

– Можно ли судить, с чем это связано? На фоне чего это происходит или на почве чего?

– Подъем ксенофобии вызван, прежде всего, ростом беззащитности перед произволом власти, состоянием неуверенности, нестабильности, не гарантированности собственного существования и недовольства властью. Недоверие, дискредитация власти выражается именно в чувстве тревоги, неопределенности и ростом фрустрации, напряжения, недовольства, которое переносится по принципу смещенной агрессии на всех “чужих”. Идет самоутверждение за счет ненависти к “чужим”. Под “чужими” могут быть самые разные символические фигуры. С одной стороны, это внешняя ксенофобия, антиамериканизм, который усиленно все эти годы насаждался официальной пропагандой, с другой – внутренняя: “чужие”, приезжие или кто рассматривается, как чужие, как враги, как не свои. Важнее подчеркнуть именно “не свои” – такая демаркация. Это могут быть и мигранты, это могут быть и либералы, и гей-сообщества и прочие, на которых власти направляют внутреннее раздражение, внутреннюю агрессию. Как правило, это все связано или провоцируется именно чувством несправедливости и незащищенности. Несправедливости именно социального порядка – коррумпированностью власти, правоохранительных органов и неспособностью добиться защиты своих прав и небезопасности. Поэтому это оборачивается в массовом сознании требованием установить этническую иерархию, обеспечить привилегиями основную часть населения, прежде всего русских, и отказать в доступе к значимым позициям всем “чужих”. Обеспечить привилегированное положение в сфере социального обеспечения, на рынке труда, государственных органов, в системе образования – там, где чувствительные точки национального самосознания.

– Перед теми днями, когда проводился опрос, не только в Москве, но и в других городах произошли конфликты, связанные с национализмом. В Москве – Бирюлево, в Мордовии было нападение на общежитие мигрантов, в Воронежской области нападение на поезд, который следовал в Душанбе. Все это могло повлиять на результаты опроса в том смысле, что проведи вы его 10 днями раньше или позже, результаты были бы другими?

– Не думаю. Мне кажется, что все эти события никак не связаны между собой, если не считать общего изменения настроения. Мы давно уже, исходя из наших исследований, говорим, что в России сложилась такая предпогромная атмосфера, ситуация. Поэтому где рванет следующий раз – это случайность. Беспорядки может вызвать стечение обстоятельств, какая-то конкретная причина – убийство кого-то из местных, столкновение футбольных фанатов или еще что-то такое. Но важна здесь общая подогретость атмосферы. Если даже учесть, скажем, региональные выборы, которые проходили во многих местах, то в Москве главная тема предвыборной кампании, на которой все сошлись без исключения, от демократов до коммунистов, – это была тема миграции, борьбы с нелегальной миграцией. Демагогия властей здесь крайне важна. Она насаждает эту мысль об угрозе со стороны приезжих, или со стороны Запада, или со стороны Америки. Насаждается мысль, будто приезжие отнимают рабочие места, что чистая ложь. Это накладывается на и без того уже больное сознание, “отупление” общества, что очень заметно в последние 10 лет как следствие понижения общего интеллектуального, культурного, морального уровня населения в условиях авторитарного режима. Понятно, что националистическая тема, ксенофобия становится универсальным объясняющим и мобилизующим фактором.

Социолог Лев Гудков об опросе "Россияне о "Русских маршах"