Следственный комитет России возбудил два уголовных дела в отношении адвоката Мурада Мусаева. Его обвиняют в подкупе свидетелей и воспрепятствовании деятельности суда. Об этом сообщил официальный представитель СК Владимир Маркин. По его словам, речь идет о процессе по делу об убийстве полковника Юрия Буданова.
Следствие считает, что в январе этого года Мусаев, защищавший Юсупа Темерханова, обвиняемого в убийстве Буданова, подкупил двух свидетелей с целью дачи ими ложных показаний в суде. Кроме того, как утверждает Следственный комитет, Мусаев вмешивался в деятельность присяжных заседателей, принуждая их вынести вердикт, оправдывающий Темерханова.
Мурад Мусаев в интервью Радио Свобода отверг эти обвинения и так объяснил интерес к нему правоохранительных органов:
– Я, по всей видимости, переполнил чашу терпения Следственного комитета. В слишком многих резонансных делах я им стал мешать, и они решили таким образом избавиться от меня. Это касается дела об убийстве Анны Политковской, которое сегодня возобновляется в Мосгордсуде. Это связано с делом в отношении Вячеслава Цеповяза, так называемого "кущевского дела", по которому сегодня присяжные удаляются в совещательную комнату. Это связано с убийством Буданова, дело по которому сегодня же должно быть передано в Верховный суд Российской Федерации в апелляцию, спустя полгода после приговора. Ну, есть еще дело в отношении директора департамента Счетной палаты Александра Михайлика, которое у нас находится сейчас на стадии полураспада, на мой взгляд.
– И сейчас вы не сможете вести эти дела, участвовать в этих процессах?
– Это зависит от того, как далеко зайдет Следственный комитет в этом беззаконии. Если они физически нейтрализуют меня, то я не смогу продолжать участвовать, просто до судов не дойду. Если кто-то надеется, что я просто отступлю от какого-то из этих дел, потому что против меня возбудили дела или возбудят еще 20, этот человек ошибается.
– Вы говорите, что вас устранят физически – вы подразумеваете, что на вас может быть совершено покушение?
– Нет, я имею в виду, например, задержание. Это, конечно, апокалиптический сценарий, но это будет не более и не менее законно, чем уже сделано. Они возбудили дело без всякого основания, пытаются привлечь меня заведомо необоснованно к уголовной ответственности - это преступление против правосудия.
– Вы сейчас официально в каком статусе? Подозреваемого?
– Если дело возбуждено в отношении меня, конкретного лица, то я, можно считать, имею статус подозреваемого. Я о возбуждении этих дел узнал оттуда же, откуда и вы, из пресс-релиза генерала Маркина. Никаких допросов не было.
– Вы намерены обращаться за помощью к Адвокатской палате, к общественности?
– Я сейчас пытался посчитать, от кого мне больше звонков за это утро поступило – от журналистов или от моих коллег-адвокатов. Адвокаты, да, собственно, и следователи прекрасно понимают, что то, что творится, это беззаконие, и предлагают всяческую свою поддержку, за что я им очень благодарен. Для того адвокатское сообщество и существует.
– Вы предполагаете, что это месть лично вам, адвокату, или вас хотят выбить из какого-то конкретного процесса?
– Это как человек потрапезничал за хорошим столом, а потом отравился, и не знает чем. Я не могу знать, в каком из этих уголовных дел я им мешаю больше всего. Может быть, в каком-то конкретном, может быть, просто какая-то критическая масса теперь накопилась.
– Существует ли возможность урегулировать эти проблемы на неформальном уровне?
– Неформально это может быть урегулировано, только если я, что называется, включу задний ход. То есть мне скажут: тут уступи, и все будет в порядке, в противном случае мы тебя "закроем". Но мне кажется, что мои оппоненты, а мы с ними знакомы без малого 10 лет, прекрасно понимают, что этого не произойдет никогда. Поэтому я боюсь, что они могут быть изначально решительно настроены.
Следствие считает, что в январе этого года Мусаев, защищавший Юсупа Темерханова, обвиняемого в убийстве Буданова, подкупил двух свидетелей с целью дачи ими ложных показаний в суде. Кроме того, как утверждает Следственный комитет, Мусаев вмешивался в деятельность присяжных заседателей, принуждая их вынести вердикт, оправдывающий Темерханова.
Мурад Мусаев в интервью Радио Свобода отверг эти обвинения и так объяснил интерес к нему правоохранительных органов:
– Я, по всей видимости, переполнил чашу терпения Следственного комитета. В слишком многих резонансных делах я им стал мешать, и они решили таким образом избавиться от меня. Это касается дела об убийстве Анны Политковской, которое сегодня возобновляется в Мосгордсуде. Это связано с делом в отношении Вячеслава Цеповяза, так называемого "кущевского дела", по которому сегодня присяжные удаляются в совещательную комнату. Это связано с убийством Буданова, дело по которому сегодня же должно быть передано в Верховный суд Российской Федерации в апелляцию, спустя полгода после приговора. Ну, есть еще дело в отношении директора департамента Счетной палаты Александра Михайлика, которое у нас находится сейчас на стадии полураспада, на мой взгляд.
– И сейчас вы не сможете вести эти дела, участвовать в этих процессах?
– Это зависит от того, как далеко зайдет Следственный комитет в этом беззаконии. Если они физически нейтрализуют меня, то я не смогу продолжать участвовать, просто до судов не дойду. Если кто-то надеется, что я просто отступлю от какого-то из этих дел, потому что против меня возбудили дела или возбудят еще 20, этот человек ошибается.
– Вы говорите, что вас устранят физически – вы подразумеваете, что на вас может быть совершено покушение?
– Нет, я имею в виду, например, задержание. Это, конечно, апокалиптический сценарий, но это будет не более и не менее законно, чем уже сделано. Они возбудили дело без всякого основания, пытаются привлечь меня заведомо необоснованно к уголовной ответственности - это преступление против правосудия.
– Вы сейчас официально в каком статусе? Подозреваемого?
– Если дело возбуждено в отношении меня, конкретного лица, то я, можно считать, имею статус подозреваемого. Я о возбуждении этих дел узнал оттуда же, откуда и вы, из пресс-релиза генерала Маркина. Никаких допросов не было.
– Вы намерены обращаться за помощью к Адвокатской палате, к общественности?
– Я сейчас пытался посчитать, от кого мне больше звонков за это утро поступило – от журналистов или от моих коллег-адвокатов. Адвокаты, да, собственно, и следователи прекрасно понимают, что то, что творится, это беззаконие, и предлагают всяческую свою поддержку, за что я им очень благодарен. Для того адвокатское сообщество и существует.
– Вы предполагаете, что это месть лично вам, адвокату, или вас хотят выбить из какого-то конкретного процесса?
– Это как человек потрапезничал за хорошим столом, а потом отравился, и не знает чем. Я не могу знать, в каком из этих уголовных дел я им мешаю больше всего. Может быть, в каком-то конкретном, может быть, просто какая-то критическая масса теперь накопилась.
– Существует ли возможность урегулировать эти проблемы на неформальном уровне?
– Неформально это может быть урегулировано, только если я, что называется, включу задний ход. То есть мне скажут: тут уступи, и все будет в порядке, в противном случае мы тебя "закроем". Но мне кажется, что мои оппоненты, а мы с ними знакомы без малого 10 лет, прекрасно понимают, что этого не произойдет никогда. Поэтому я боюсь, что они могут быть изначально решительно настроены.