Видеопоэзия

Елена Фанайлова: Видеопоэзия. Термин толкуется очень широко, есть множество объяснений того, что это такое, мы сегодня еще раз поговорим о том, что это за новый жанр.

За нашим столом директор Института книги Александр Гаврилов; режиссер неигрового кино, в том числе режиссер поэтических видеоклипов Наталья Бабинцева; поэт Андрей Родионов, куратор фестиваля SLOVO NOVA; и Екатерина Троепольская, куратор фестиваля видеопоэзии "Пятая нога", который... сколько существует, Катя?

Екатерина Троепольская: Он в прошлой редакции назывался "Зря", и тогда он существует лет 7 уже.

Елена Фанайлова: Вот ролик "Репетиция оркестра" рижской группы "Орбита", этот ролик находится у истоков видеопоэзии на постсоветском пространстве. Текст Сергея Тимофеева, видео Виктора Вилкса. По-моему, довольно стильное произведения искусства.

Свобода в клубах: Видеопоэзия.

Александр Гаврилов: Видеопоэзия замечательным образом стоит на границе между миром движущихся картинок и миром букв. Поэзия, как нам кажется, принадлежит скорее к миру литературы, к миру книги, к миру букв, а здесь вот они встречаются. Что заметно по этому клипу, дебютному, сделанному на коленке, что "Орбита" ловко умудрилась уйти от прямой иллюстративности. То поэтическое повествование, которое мы видим на экране, с одиночеством человека на заброшенной подводной лодке, которая уже никогда не погрузится, а он никогда ее не покинет, и другим человеком, который забирает свой чемодан с подводной лодки и уходит сквозь заброшенный порт, вот такие два расходящиеся одиночества – это совершенно другое стихотворение, чем то, которое в этот момент читает Сергей Тимофеев. Они перекликаются мотивами, но не более того.

Елена Фанайлова: Я бы, кстати, наивным этот иллюстративный ряд не назвала. Я бы назвала его отсылающим, скорее, к питерской эстетике конца 80-х – начала 90-х. Автор этого клипа Виктор Вилкс довольно известный клипмейкер, это была, видимо, одна из его первых работ в этом жанре.
Андрей, а вам что дорого в видеопоэзии как предмете, которым вы занимаетесь как куратор?

Андрей Родионов: Мне дорого кино, которое есть составляющая видеопоэзии. И поэзия тоже дорога, но в данном случае я отдаю предпочтение большому кино, красным дорожкам…

Екатерина Троепольская: Просто видеопоэзия – это такой уход в другое пространство. Мы сначала долго боролись за то, чтобы назвать ее жанром, а теперь я прихожу к выводу, что это, скорее, формат, чем жанр, может быть. Там возможно какое-то ответвление в виде медиапоэзии или еще что-то, сейчас надстраивают и расширяют все что угодно.

Елена Фанайлова: Да, медиапоэзия – следующий шаг после видеопоэзии, там элементы перформанса, какого-то представления.

Екатерина Троепольская: Видеопоэзия это тоже все спокойно поглощает, медиапоэзию. Каждый год по составу работ, которые нам присылают, мы видим, что вообще лицо жанра меняется, и есть какие-то совершенно ясные модные тенденции, в том числе как раз перформансы, еще какие-то вещи, которые видеопоэзия в свои поджанры выделила.

Елена Фанайлова: Наталья, а вам дорога видеопоэзия? Мне кажется, вы сейчас оставили как-то это дело.

Наталья Бабинцева: Ну, просто это лабораторные опыты, которые имеют мало отношения к основной профессии. Это можно сделать один-два раза, это такое хорошее упражнение на то, чтобы вычленить из текста не сюжет, а некое визуальное его представление. Я когда со своими студентами занимаюсь, которые учатся неигровое кино снимать, это упражнение обязательно даю. Мало кто справляется с возможностью сделать не визуальный подстрочник, пытаться уйти от сюжета, а поймать ассоциацию, настроение, ритм и сделать такой видеоряд. Как лабораторный опыт это неплохо.

Елена Фанайлова: А теперь посмотрим уже зрелую работу группы "Орбита", которая называется "Когда кончится джаз". И там будет видно, как уже меняется язык, стилистика, как продвигается видеопоэзия в своем тактильном практически языке. И сразу предлагаю посмотреть клип Наташи Бабинцевой на стихи Татьяны Мосеевой, чтобы увидеть, какая по языкам разница. Наташа сказала, что нельзя идти иллюстративным путем, и мне кажется, что ее видеопроизведение на стихи Татьяны Мосеевой не про иллюстративность, а про то, как ровно другой образ возникает у видеохудожника, когда он читает стихотворение. На фоне этого текста проплывают будильники на плотиках, по озеру, и в финале они тонут. Вот это как раз пример образа, которого нет напрямую в стихотворении.

Наталья Бабинцева: Там же про время речь идет, что можно сделать за час.

Александр Гаврилов: Если говорить о разнице между двумя этими клипами, я вижу разницу вот в чем. Второй клип, который Наташа делала, в нем поэтическое высказывание режиссера. В данном случае поэтическое видение связано не с поэтическим высказыванием поэта, а это цельный поэтический образ, реализованный в видео. Я считаю, что этот замечательный клип сделал бы честь любому сборнику сюрреалистического кино.

Наталья Бабинцева: Собственно, это и было отдельное высказывание, это вообще не имеет отношения к этому клипу. Я делала инсталляцию для Трансмедиале в Берлине, большой сюжет. Мы сидели в этом пруду несколько дней, там были два инженера, они ныряли, там была сложная система тросов, чтобы тащить плотики, и часы должны были утонуть. И тросы тянули два человека через пруд, и один из них вынужден был нырять, чтобы утапливать их. Это был отдельный материл. Потом Андрей с Катей ехали в Красноярск, и мне нужно было за неделю сделать что-то. И когда я прочитала это стихотворение, поняла, что мне не надо ничего делать, потому что все уже есть.

Александр Гаврилов: Я разговаривал с поэтом, автором стихотворения про маленькие гоночные машинки, и я говорю: "Сережа, как вы сделали этот удивительный клип?" И он говорит: "Ты знаешь, мы вообще ничего не делали, мы залезли на чердак, обнаружили там толстый альбом с вклейками героев 70-80-х годов…" Туда же добавлена одна фотография, там под Аллой Пугачевой есть черно-белая фотография самого Сергея Тимофеева, он внесен в ряд этих икон 70-х годов. "Мы поняли, что эта идея уходящего времени, ностальгии и всего остального, полностью воплощена в этом альбоме". Но при этом мне кажется, что в первом клипе гораздо более очевидна еще одна важная вещь, которая оживила видеопоэзию и сделала ее актуальным жанром, актуальной формой, актуальным форматом. Русская поэзия в последние годы пережила возвращение к голосу. Мы об этом редко думаем, но она вышла из бумажных страниц и стала звуковой. Это отражается и в проектов поэтов с музыкантами, то что Андрей делал с "Елочными игрушками", то что Дима Воденников делает со своим постоянным составом, то что Вера Полозкова делает с двухтысячными залами. Русская поэзия зазвучала! И видеопоэзия является одной из форм фиксации этого звучания. Вот то, как Тимофеев читает этот стишок, с его паузами, его оттяжечками, его словом "уп-па-па", которое начинает стихотворение "Когда кончится джаз", это совершенно особенная часть, видеопоэзия, которая в ней фиксируется. А в других формах хуже.

Елена Фанайлова: Я бы, наверное, еще добавила, что Сережа Тимофеев еще и профессиональный диджей.

Александр Гаврилов: Он вообще человек ритма!

Елена Фанайлова: Катя, правда поэзия зазвучала?

Екатерина Троепольская: Мы работаем над этим во всех возможных плоскостях. Но не вся видеопоэзия звучит.

Елена Фанайлова: Да, к сожалению, мы не можем показать прекрасные ролики на стихи Всеволода Некрасова, которые просто состоят из букв, там нет звука, но это дико интересно! Видеопоэзия – это не стишок Есенина на фоне березы…

Александр Гаврилов: Стишок Есенина на фоне березы – это тоже видеопоэзия! Просто так же как мы говорим о строчках поэзии, и мы говорим, что это хорошее стихотворение, а это плохое стихотворение, здесь точно так же. Жанр стал народным, и если вы в ютубе вобьете "видеопоэзия", вы увидите огромное количество самодеятельности – некоторая довольно остроумная, но основная совершенно чудовищная в техническом и в идейном смысле.

Елена Фанайлова: Предлагаю перейти к хулиганской части нашего собрания и посмотреть клип, который близок к народному жанру, но он о времени и женщинах, как и два предыдущие. Клип под названием "Душечка", автор – Лиза Готфрик.

Андрей Родионов: Киевская поэтесса, подруга Адольфыча…

Екатерина Троепольская: И еще она занимается танцами на шесте, невероятной красоты.

Елена Фанайлова: Я не знала, что она подруга Адольфыча, но мотивы его повести "Чужая" мне в этом замечательном бандитском стихотворении, написанном женщиной, вполне ясны.
И его можно сравнить с клипом Андрея Родионова, продолжающим ту же тему городской романтики.

Андрей Родионов: Городской, промышленной, электронной…

Елена Фанайлова: Два последних видеоклипа поэтических расширяют наши представления не только о видеопоэзии, но и о возможностях поэзии вообще, и о жизни. Такие девушки, как Лиза Готфрик, с такими жесткими сюжетами, которые вполне себе в литературе бытуют, это не исключительная какая-то штука.

Андрей Родионов: Тут важно еще, кто это сделает первым. Вот девушка сделала первой видеопоэтический клип о бандитских разборках в 90-х, и вроде как уже поляну за собой оставила.

Елена Фанайлова: Клип воспринимается, конечно, как некоторая карикатура, как сатирический. Этот образ бывшей отличницы, которая стала наемной убийцей, которая, впрочем, тоже восходит к образам французского кино 70-х годов. Вы, Андрей, обещали рассказать, что это за прекрасные персонажи читают ваше стихотворение на фоне рабочих кварталов.

Андрей Родионов: Это музыканты из деревни Мартышкино, которая под Санкт-Петербургом. Это друзья, в том числе, и группы "Елочные игрушки".

Екатерина Троепольская: Их нашел режиссер Денис Броницкий. И надо уточнить, что Андрей не имеет отношения, по сути, к производству этого замечательного видео. Это самостоятельная творческая работа режиссера. В отличие от Лизы Готфрик, которая все сделала сама. И это как раз то, когда можно говорить о разнице жанров. Поэты сами по себе, когда решают снять клип, не особенно-то избегают иллюстративности, еще каких-то вещей. Они делают простую подачу стихотворения, веселую и остроумную.

Елена Фанайлова: Наташа, а вы что думаете про жанровые особенности двух вещиц, которые мы только что посмотрели?

Наталья Бабинцева: Мне кажется, о них можно говорить очень условно, это две совершенно разные истории. В одном случае режиссер придумал раздать стихотворение лирическим героям, сделав из одного лирического героя много, отдал им голоса. Мне кажется, все, что в этом жанре рождается, если это не сделано на бюджете, чем спонтаннее, тем лучше. А первая история – девушки, – если честно, мне вообще не очень понравилась. Мне вообще не очень нравится, когда поэты сами себя снимают, потому что они себя же любят…

Елена Фанайлова: Конечно! Это такое волшебное кабаре этой актрисы! И я его выбрала за маньеризм, это такой совершенный декаданс.

Наталья Бабинцева: На самом деле, когда там девушка задает вопрос: "Хотите дальше?" – мне хотелось сказать: "Дальше уже не хочу". Этой иронии и такого маньеризма хватает на две минуты, а клип длится минуты четыре… Очень простодушная картина начинает меня раздражать.

Елена Фанайлова: Картинка действительно простая, иллюстративная, а Наташа, как мы поняли, против иллюстраций.

Александр Гаврилов: Самый известный русский видеопоэтический клип вообще – это клип Владимира Горохова "Бывает все так классно". Его смотрели все! Клип выглядит таким образом: Владимир Горохов стоит у шкафа, и мы даже знаем, что любительская камера стоит на полке этого платяного шкафа с зеркалом, и читает прямо в камеру свое стихотворение о том, что бывает все так классно, а потом бац – и все ужасно. И продолжается это замечательное лирическое высказывание тоже минуты две с половиной. Это очень простое высказывание визуальное, очень простое поэтическое высказывание, и, конечно, основное содержание этого клипа не то, что бывает классно, а бывает ужасно, а то, что поэт при помощи и своего текста, и этого видеовысказывания становится в некоторую метапозицию, поднимаясь над традиционным образом поэта, извините за умничание. Вот только что появился абсолютный шедевр в жанре видеопоэзии – хоуп, есть такой модный жанр, там 30-секундное видео, которое закольцовывается, крутится по кругу, и они взяли картинку из старого советского мульфильма, где какая-то цапля в берете машет крыльями перед бегемотом, сидящим в кресле, и под эту картинку читается стихотворение "Не выходи из комнаты" Иосифа Бродского, которое читает сам автор, и какой-то музыкальной подложечкой. И вот Бродский своим замечательным завывающим голосом: "Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…" Музыка все усиливается, все пафосней и пафосней, а мы видим на экране, как бессмысленная цапля в шапке скачет перед каким-то идиотским бегемотом в кресле.

Екатерина Троепольская: И стихотворение не меньше пяти раз прослушиваешь и наслаждаешься этим эффектом нарастания, пафоса, смеха…

Наталья Бабинцева: Просто Горохов сам в роли этой цапли выступает.

Александр Гаврилов: Конечно! И в этом смысле Лиза Готфрик…

Наталья Бабинцева: Она не стала цаплей!

Александр Гаврилов: Ну, не знаю…

Екатерина Троепольская: Наташа всегда, конечно, очень строго относилась, у Наташи прекрасное образование, поэтому она по-режиссерски смотрит на эти вопросы. Был какой-то момент, когда только какой-то невыносимый шлак шел из интернета, но это, тем не менее, с каждым годом меняется. Просто всегда есть какой-то процент, когда простецки сделанное видео, там нет представления о качестве, и тем не менее, случается какой-то симпатичный фокус.

Наталья Бабинцева: А я совершенно не за то, чтобы они были какие-то особо сделанные. Остроумное решение иногда бывает дороже любых денег. У Горохова оно есть, и у этой самой цапли тоже есть.

Екатерина Троепольская: И оно даже может быть не очень остроумным. Вот Александр точно помнит "Сибирский Кортасар". 7-минутное видео из Новосибирска, которое сняли молодые Антон Метельков и Кристина Кармалита, очень длинное, черно-белое, где все время просто едет поезд.

Александр Гаврилов: И там история в том, что ты сначала смотришь какое-то унылое, безрадостное видео, какая-то там серая хмарь, русская, сколько можно… Ты слышишь голос, зачитывающий какие-то отрывки текста, и не очень понятно, как эти отрывки текста монтируются с этим видео, что должно происходить… 7 минут – это, извините, Богемская рапсодия, самый длинный трек в истории мирового радиовещания. И в конце двумя титрами вдруг авторы этого видео сообщают о том, что автор этих поэтических и рядом-с-поэтических текстов Александр Маковский исчез, уехал на электричке куда-то и не вернулся.

Екатерина Троепольская: И вдруг стало понятно, что это видео – это его написание стихов.

Александр Гаврилов: И ты видишь, как автор и герой растворяется в бытие на твоих глазах. Но это вообще невероятный случай такого поэтического клипа, основанного на реальных фактах, единственный такой экземпляр.
И там шум поезда, открывающиеся двери… То есть вот такие высказывания требуют немедленного возвращения к началу. Когда ты смотришь вещь с простым внутренним высказыванием, там "Душечку", ты не станешь пересматривать сразу, бегом. Ты посмотрел ее, понял, что это, посмеялся и пошел. Вот этот самый "Сибирский Кортасар" ты досматриваешь до конца и чувствуешь острую необходимость немедленно пересмотреть его! Потому что в тебе прорастает очень яркое, глубокое, подлинное высказывание режиссерское. Вот когда видеопоэзия становится таким кино, это, конечно, большая удача, но и большая редкость.

Елена Фанайлова: И я предлагаю нам посмотреть следующую порцию интересного. Клип "Осень на Заречной улице" продолжает тему рабочих окраин, которая была нам продемонстрирована предыдущим клипом на стихи Андрей Родионова.

Андрей Родионов: Уже не рабочих.

Наталья Бабинцева: Тот же самый режиссер – Денис Броницкий, поэтому и эстетика похожая. Поскольку я причастна к созданию этой истории, я вот смотрю и каждый раз убеждаюсь, что лучше все-таки история получается под готовый визуальный материал. История родилась, потому что мы были фанаты в тот момент сайта "Гопников.нет", у нас скопилось определенное количество картинок, которые мы просто не знали, куда деть, что делать с этим счастьем визуальным. И когда рождался этот клип, мы поняли, что эта коллекция с "Гопников.нет" там окажется. И персонажи этого сайта стали персонажами этого клипа.

Елена Фанайлова: Ну, персонажи выдающиеся, конечно, мужчины в наколках, держущие сардельки в зубах… А вот эти псевдодетские наивные рисунки?

Наталья Бабинцева: Это уже мы рисовали сами, анимировали.

Александр Гаврилов: В этом клипе меня потрясла актерская работа поэта. Потому что Сева настолько антропологически неотличим от всех этих людей в камуфляже…

Наталья Бабинцева: Он их не видел причем.

Андрей Родионов: Дело в том, что его за день до этого побили, и там это видно.

Александр Гаврилов: Но он не только как творец, но и как персонаж этого мира волшебно влился.

Елена Фанайлова: Мне кажется, это его методика, он не отделяет себя от персонажей этого мира. Там довольно тонкая игра…

Андрей Родионов: Нет, Сева, конечно, отделяет.

Александр Гаврилов: Его политическая поза – это, скорее, высказывание персонажа его поэтического мира, чем высказывание кого-то снаружи.

Елена Фанайлова: Емелин в гораздо большей степени связан с московским концептуализмом, чем о нем принято думать. То есть его любовь к Дмитрию Александровичу Пригову вполне себе легитимна.
Поэтому предлагаю перейти к клипу одного из столпов московского концептуализма – Льва Рубинштейна.

Екатерина Троепольская: И там в главной роли как раз Наташа…

Александр Гаврилов: В кадре есть три сущности – геометрия, кирпич и человеческое существо. Вот то человеческое существо, которое… идея человеческого существа – это Бабинцева.

Елена Фанайлова: А, вы там актриса, Наталья! То есть существо, которое красит все, черный квадрат, черный круг?

Наталья Бабинцева: Мне кажется, что клип вообще очень тонко сделан, мастерски сделан, профессионально. Петя Соловьев вообще очень рукастый и глазастый человек, но там еще очень тонкий есть момент, что в конце вот этот шарик, который она пытается поймать, девушка, героиня фильма, он ускользает, он убегает, и в этом есть какая-то ирония. Мне очень нравится эта придумка, это момент некоторой внутренней работы режиссера. Ему кажется, что он припечатал вроде бы текст этим видео, но он понимает, что ничего не поймал, все равно в результате самое главное ускользнет всегда. Экранизируя стихотворение, ты должен понимать, что все равно что-нибудь да не поймаешь, что-нибудь обязательно от тебя ускользнет.

Александр Гаврилов: Я ужасно люблю это кино. Но не уверен, что его можно показывать в детском саду…

Елена Фанайлова: Это все-таки должны быть люди, визуально образованные.

Екатерина Троепольская: Там 18+ надо ставить, вообще, на этом видео.

Александр Гаврилов: Но у него есть серьезная укорененность в визуальную культуру 80-х. То, что Петр Соловьев делает здесь с изображением, с видео, это, конечно, очень тонко и изящно перекликается с тем, что Гороховский и Булатов делали с изображением в картине. И этот прямой стык геометрии и фигуративности, этот кружочек, который... мне вот кажется все-таки важным, что он не шарик, а кружочек, плоская фигура, который, не будучи пойман девушкой, в краске уползает по кирпичной кладке, здесь есть очень изящные отсылки к поиску художников, которые были очень близко к московскому концептуализму даже чисто биографически. Все это, мне кажется, считывается. Но это, конечно, интеллектуальные радости, это понятно.

Наталья Бабинцева: При этом это такое видео, которое совершенно не мешает слушать текст. Потому что у меня часто бывают претензии к тому, что я вижу, потому что я не слышу. Иногда бывает, что ты смотришь эти фильмы, ролики, и ты понимаешь, что в конце у тебя возникает какое-то раздражение из-за того, что картинка мешала тебе услышать стихотворение, то есть не помогла, а помешала. А это очень трудно, на самом деле, – услышать этот текст Рубинштейна. Это, мне кажется, редкий удачный случай, когда картинка помогает услышать его, сосредоточиться на нем.

Екатерина Троепольская: Большинство работ, которые мы обсуждаем, в них очень хорошо слышится текст. Они все сделаны… это называлось тогда – студия "Кружок, квадрат и треугольник", группой товарищей. Это Наташа, Денис, Федор Кудряшов, Денис Броницкий… То есть коллектив людей, у которых очень четкое представление о формате видеопоэзии, о том, как она должна выглядеть, звучать. И в определенный период это было действительно зерном любой нашей программы, которую мы возим по разным городам и везде показываем. У кого-то есть такие радости, у кого-то попроще, кто понимает, что черный квадрат и Рубинштейн как-то связаны, и нормально, очень хорошо все это принимают. Потому что вообще очень приятно смотреть. Если кто-то может отреагировать по-разному, например, на клип Емелина, хотя он тоже достаточно зрительский, но кто-то может оскорбиться и сказать, что такой поэзии не должно быть. И если в каком-нибудь городе Канске какая-нибудь серьезная пенсионерка приходит, то Рубинштейн ее абсолютно радует.

В последнее время у нас появляются совершенно другого рода работы. Это видеоперформансы, Роман Осьминкин… Там текст, конечно, слышен, ну, почти весь, запись текста далека от идеала, и она сделана в прямом эфире. Некрасов, которого мы берем, с буквами, это инсталляция, которая снята, причем она существует и в виде инсталляции на каких-то выставках современного искусства, но это висит в комнате – не работает, а вот в этом видео человек идет сквозь эти буквы, по лесу, и читается там это стихотворение или нет, или читается какой-то другой образ, который проникает через другие системы восприятия… Клип "Белка" – там конкретные художники, две молодые прелестные девушки, шли по Чистым прудам, нашли бомжа и сели ему читать стихи. Ксения Уварова, на самом деле, человек не робкого десятка, при этом такой сосредоточенный внутренне… а здесь вот напала на бомжа (смеется), прочитала стихи. И Вика Бегальская, боевая такая единица, она была потрясена тем, насколько поэт может войти в жизнь… И вот эта ситуация, когда ей человек говорит: "Ну, прочтите еще раз", – это просто вот мы видим документацию конкретного поступка двух художниц.

Елена Фанайлова: То есть это не постановка.

Екатерина Троепольская: Нет. И вот это новая видеопоэзия, которая сейчас появляется.

Андрей Родионов: Акционизм.

Екатерина Троепольская: И каждый год мы сталкиваемся с совершенно новыми форматами.