Это письмо я получил без малого тридцать пять лет назад от ссыльного украинского литератора
Это письмо я получил без малого тридцать пять лет назад от ссыльного украинского литератора Ивана Свитлычного накануне моего переезда из ФРГ в Англию. Иван Свитлычный (1929-1992) – украинский критик, поэт, переводчик, проведший в тюрьмах, лагерях и ссылке 12 лет. Впервые он был арестован в 1965 году. Из ссылки вернулся тяжело больным. Уже посмертно был удостоен Государственной премии им. Т.Г. Шевченко. В советские времена Иван Свитлычный был заклеймён как один из лидеров "украинского буржуазного национализма". В его письме упомянуты Лёля (жена Ивана), Надия (его сестра), Рая (жена историка-диссидента Валентина Мороза) и переводчица Анна-Галя Горбач (ФРГ).
Дорогой Игорь!
Это даже выразить трудно – мою радость, когда я получил столь ценные и здесь недоступные для меня книги. Да и как хорошо Вы определили мой вкус и интерес! Особо порадовал меня сборник Б. Ахмадулиной. Её поэзию я выделяю особо среди современников, в ней, наверное, единственной по-настоящему жива традиция Цветаевой и Ахматовой. Большущее-пребольшущее Вам спасибо.
Извините, что долго не отвечал Вам: я было серьёзно приболел (радикулит, лежал недвижно, не только на работу, по комнате пройти не мог, даже пищу Лёля мне подавала в постель), а потом хотелось кое-что перевести из Вашего, а было не до переводов. Одно стихотворение, которое мне понравилось больше других, я таки перевёл, наметил ещё три-четыре, но до сих пор перевода так и не сделал, а когда дойдёт, не знаю, если буду полагаться на свою капризную музу, дело с ответом может вообще затянуться, а это было бы уже совсем неблагодарно с моей стороны. Итак, перевод:
Iще молодий Маяковський,
Iще молодий Пастернак
На знiмцi журнальнiй. На козли
Журнал було кинуто. Просто –
Розлука з тобою. Косяк
Дверей пiдкосився. Пiд Босха
Життя сотворили. Та й жорсткi
Слова твойi! Нi, не пiд Босха –
Пiд Хiчкока. Плавиться лак
На нiгтях. Не вiрте. Пiд Господа
Сотворено. Дрiб'язок поспiль
О пам'ять шкребе: поворозки
Книжкових закладок; мов мак,
На вилогах гудзики. Як
Ти жорстко говориш. Наослiп
Не кинешся ти. О, не просто –
Розлука з тобою. Однак
Масив не готовий. На козли
Пiджак було кинуто. Врозсип
Сухий автоген. Маяковський.
I розсипи iскр. На пiджак
Журнал було кинуто. В простiр,
Iще молодий, поголоски
Клаксонiв на розi. Кiстяк
Залiзобетонний. Мов рак,
Задкуе бульдозер. I врозсип.
Iще молодий. Знову врозсип
Сухий автоген. Пастернак.
Вы, вероятно, понимаете, почему я отдал предпочтение этому стихотворению: оно необычное, суггестивное, чем-то напоминающее музыкальные произведения, так сказать, поток чувств, а мне, в моих личных опытах это почти не даётся, и когда я читаю подобные вещи, они кажутся мне недостижимыми, а потому привлекают как урок литературной школы – учиться ведь стоит только тому, чего не умеешь сам, – я вообще поэтому с большой охотой перевожу то, что кажется недостижимым, а лёгкие для перевода вещи –парадокс! – мне переводить труднее, и удовольствия от таких переводов я не получаю. Впрочем, качество перевода таких вещей мне самому определить бывает трудно, и если этот окажется неудачным, я прошу у Вас прощения и единственное только прошу – никому его в таком случае не показывать, а я со временем постараюсь исправиться. Кстати, переводить одну и ту же вещь несколько раз – это у меня уже традиция: Лёне П. (во-видимому Л. Плющу – И.П.) я как-то послал три или четыре варианта (совсем разные!) перевода "Осенней песни" Верлена, а ручаться, что не будет пятого, не могу...
Лёля просила сердечно благодарить Вас за добрую память и приветы, просила приветствовать Вас и от её имени, что я и выполняю с большой охотой; её симпатии строго избирательны, по-моему, чересчур строго, но зато её лестный отзыв о Вас для меня тем более авторитетный. Она сейчас, когда я стал на ноги, уехала в Киев и неведомо на сколько: живя здесь подолгу, можно потерять киевскую квартиру, а это было бы совсем плохо, тогда и мне некуда будет возвращаться; кроме того, здешнее высокогорье очень плохо влияет на её сердце, а это уже такие жертвы, которых я не хочу ни под каким видом; в общем, время её нового визита ко мне и продолжительность этого визита будет зависеть от врачей и юридической консультации; а я в этом визите заинтересован очень: моё одиночество здесь более ощутимо, чем в предыдущие годы (в лагере. – И.П.).
От Нади я не имею писем совсем (за последнее время получил только поздравительную телеграмму и посылку), даже нового адреса её не знаю, жизнь её и её отпрысков представляю весьма туманно, и если Вы сообщите хоть какие-то реалии её жизни, буду Вам весьма благодарен.
А как Ваша жизнь? Довольны ли Вы своей судьбой?
Очень хотелось бы хоть что-нибудь знать о Рае – это моя большая симпатия, её судьбу я очень принимаю к сердцу, очень было бы неплохо, если бы Вы попросили, если это возможно, написать мне.
Ну, кажется, я слишком велеречивый: старческая слабость.
Будьте мне здоровы и счастливы, сердечно приветствуйте Анну-Галю.
1979 г. Искренне Ваш Iван Свiтличний
P.S. В моей книге "КГБ и другие стихи" (издательство НЛО, 2010 г.) есть несколько стихотворений об Иване Свитлычном. Вот одно из них:
* * *
После семи лет в лагерях
Иван в письмах обращался к Лёле (жене):
"Моя старэнька..."
А время шло, и старилось, и глохло.
Ну и состарилось. Ну и оглохло.
За семь лет – семь свиданий.
Любовных?
Дорогой Игорь!
Это даже выразить трудно – мою радость, когда я получил столь ценные и здесь недоступные для меня книги. Да и как хорошо Вы определили мой вкус и интерес! Особо порадовал меня сборник Б. Ахмадулиной. Её поэзию я выделяю особо среди современников, в ней, наверное, единственной по-настоящему жива традиция Цветаевой и Ахматовой. Большущее-пребольшущее Вам спасибо.
Извините, что долго не отвечал Вам: я было серьёзно приболел (радикулит, лежал недвижно, не только на работу, по комнате пройти не мог, даже пищу Лёля мне подавала в постель), а потом хотелось кое-что перевести из Вашего, а было не до переводов. Одно стихотворение, которое мне понравилось больше других, я таки перевёл, наметил ещё три-четыре, но до сих пор перевода так и не сделал, а когда дойдёт, не знаю, если буду полагаться на свою капризную музу, дело с ответом может вообще затянуться, а это было бы уже совсем неблагодарно с моей стороны. Итак, перевод:
Iще молодий Маяковський,
Iще молодий Пастернак
На знiмцi журнальнiй. На козли
Журнал було кинуто. Просто –
Розлука з тобою. Косяк
Дверей пiдкосився. Пiд Босха
Життя сотворили. Та й жорсткi
Слова твойi! Нi, не пiд Босха –
Пiд Хiчкока. Плавиться лак
На нiгтях. Не вiрте. Пiд Господа
Сотворено. Дрiб'язок поспiль
О пам'ять шкребе: поворозки
Книжкових закладок; мов мак,
На вилогах гудзики. Як
Ти жорстко говориш. Наослiп
Не кинешся ти. О, не просто –
Розлука з тобою. Однак
Масив не готовий. На козли
Пiджак було кинуто. Врозсип
Сухий автоген. Маяковський.
I розсипи iскр. На пiджак
Журнал було кинуто. В простiр,
Iще молодий, поголоски
Клаксонiв на розi. Кiстяк
Залiзобетонний. Мов рак,
Задкуе бульдозер. I врозсип.
Iще молодий. Знову врозсип
Сухий автоген. Пастернак.
Вы, вероятно, понимаете, почему я отдал предпочтение этому стихотворению: оно необычное, суггестивное, чем-то напоминающее музыкальные произведения, так сказать, поток чувств, а мне, в моих личных опытах это почти не даётся, и когда я читаю подобные вещи, они кажутся мне недостижимыми, а потому привлекают как урок литературной школы – учиться ведь стоит только тому, чего не умеешь сам, – я вообще поэтому с большой охотой перевожу то, что кажется недостижимым, а лёгкие для перевода вещи –парадокс! – мне переводить труднее, и удовольствия от таких переводов я не получаю. Впрочем, качество перевода таких вещей мне самому определить бывает трудно, и если этот окажется неудачным, я прошу у Вас прощения и единственное только прошу – никому его в таком случае не показывать, а я со временем постараюсь исправиться. Кстати, переводить одну и ту же вещь несколько раз – это у меня уже традиция: Лёне П. (во-видимому Л. Плющу – И.П.) я как-то послал три или четыре варианта (совсем разные!) перевода "Осенней песни" Верлена, а ручаться, что не будет пятого, не могу...
Поэт Иван Светличный. Фото 60-х годов
Спасибо за предложения делать новые заказы, я им воспользуюсь, но с одним очень для меня желательным условием: а каковы будут Ваши заказы? Что у Вас из литературы доставать трудно? Вкусы и потребности Лёни П. я уже знаю и кое-что ему уже выслал (хотя не знаю, всё ли дошло), я ведь многое (особенно украинские издания, издания "Науки") могу здесь доставать легко и рад буду быть полезным также и Вам. При этом условии я и спрашиваю: возможно ли у Вас достать двухтомник переводов В. Левика (мне из Москвы писали, будто он сам мне его выслал, но, видимо, не заказной почтой, и я его не получил, а клянчить у старика, чтобы выслал новую, я не могу). Второе: совершенно случайно я достал здесь "Песни трубадуров" в переводе А. Наймана ("Наука", 1979) и многие вещи привлекли моё внимание своей художественной изощрённостью, и я подумал, что будь у меня оригиналы, я бы попытался испробовать и свои силы; в примечаниях упоминается издание M.ge Riquer. Los trovadores. Historia literaria y textos. Vol.1-3. Barcelona, 1975, – возможно ли достать это издание? Авось у меня что-нибудь да получилось бы.Лёля просила сердечно благодарить Вас за добрую память и приветы, просила приветствовать Вас и от её имени, что я и выполняю с большой охотой; её симпатии строго избирательны, по-моему, чересчур строго, но зато её лестный отзыв о Вас для меня тем более авторитетный. Она сейчас, когда я стал на ноги, уехала в Киев и неведомо на сколько: живя здесь подолгу, можно потерять киевскую квартиру, а это было бы совсем плохо, тогда и мне некуда будет возвращаться; кроме того, здешнее высокогорье очень плохо влияет на её сердце, а это уже такие жертвы, которых я не хочу ни под каким видом; в общем, время её нового визита ко мне и продолжительность этого визита будет зависеть от врачей и юридической консультации; а я в этом визите заинтересован очень: моё одиночество здесь более ощутимо, чем в предыдущие годы (в лагере. – И.П.).
От Нади я не имею писем совсем (за последнее время получил только поздравительную телеграмму и посылку), даже нового адреса её не знаю, жизнь её и её отпрысков представляю весьма туманно, и если Вы сообщите хоть какие-то реалии её жизни, буду Вам весьма благодарен.
А как Ваша жизнь? Довольны ли Вы своей судьбой?
Очень хотелось бы хоть что-нибудь знать о Рае – это моя большая симпатия, её судьбу я очень принимаю к сердцу, очень было бы неплохо, если бы Вы попросили, если это возможно, написать мне.
Ну, кажется, я слишком велеречивый: старческая слабость.
Будьте мне здоровы и счастливы, сердечно приветствуйте Анну-Галю.
1979 г. Искренне Ваш Iван Свiтличний
P.S. В моей книге "КГБ и другие стихи" (издательство НЛО, 2010 г.) есть несколько стихотворений об Иване Свитлычном. Вот одно из них:
* * *
После семи лет в лагерях
Иван в письмах обращался к Лёле (жене):
"Моя старэнька..."
А время шло, и старилось, и глохло.
Ну и состарилось. Ну и оглохло.
За семь лет – семь свиданий.
Любовных?