Свободный философ Пятигорский

Кажется, самая пока интеллектуально и эмоционально насыщенная беседа Пятигорского из этого цикла. В ней иногда даже сложно понять, когда Александр Моисеевич говорит от имени Ортеги-и-Гассета, а когда от себя – и даже не пересказывая идеи испанского философа, а вынося собственные суждения. Пятигорский остро, точно и энергично описывает состояние современного общественного сознания – причем, «современного» как для автора «Восстания масс», так и для 1977 года, когда записана эта передача. Более того, все, сказанное в беседе, не то что нисколько не утеряло своей актуальности сегодня, в 2014-м, наоборот, приговор Ортеги-и-Гассета/Пятигорского будто выносится здесь и сейчас, в эту самую секунду.

Из чего можно сделать три вывода – два верных, один ложный. Начну с ложного. Возникает ощущение, что взгляды Ортеги-и-Гассета (именно «взгляды», а не «философия», так как речь идет, скорее, о некоем историко-культурном и социально-психологическом анализе с примесью дистопической проповеди) близки философии Пятигорского. Вряд ли. Лично Пятигорскому кое-что из круга идей «Восстания масс» действительно близко, но вот его способу мышления – нет. Да, Пятигорский утверждал «трансцендентальное единство философа и его философии», но «утверждать» и одновременно «быть» чем-то получается далеко не всегда. Мало кому удавалось отсечь привязанности и превратиться в чистое созерцающее собственное мышление сознание; однако сами попытки гораздо – на мой взгляд – интереснее результата. По крайней мере, о результатах редко когда докладывают нам, тем, кто остался пока по эту сторону. Так вот, персонально Пятигорскому критика «человека толпы», «массового человека», «человека масс», столь талантливо развернутая Ортегой-и-Гассетом, была явно по душе. Во-первых, она косвенно совпадала с любимой Александром Моисеевичем классификацией идиотов, придуманной Гурджиевом. Напомню: первой, низшей разновидностью Гурджиев считал «объективных идиотов», то есть, тех, кто не подозревает о своем идиотизме. Пятигорский считал (а он обожал странную фантастическую цифирь), что таковых в мире – 92,5 процента (впрочем, иногда уточнял он, по другим, менее оптимистическим подсчетам – 99 процентов). Все, что в этой передаче говорится о «человеке массы», «массовом человеке», удивительно напоминает описание «объективного идиота». Особенно то место, где – посредством Пятигорского – Ортега-и-Гассет рассуждает о чуть ли не главной черте такого человека: он не действует самостоятельно, он реагирует на обстоятельства. И чаще всего реагирует с помощью насилия.

Если говорить о главном сходстве почти любого нациста, коммуниста, либерала, консерватора, пионера и пенсионера XX – начала XXI века, то эта «реакционность» (не от существительного «реакция», а от глагола «реагировать») и есть такое общее качество. Никто из этих людей не думает сам по себе, они только откликаются на предложенное им окружающим миром. Реакции «массового человека» тоже можно почти всегда предугадать, так как даже своих собственных реакций у него нет. Они ему в готовом виде выданы напрокат, в наборе, опять-таки, неважно каком – тоталитарном, демократическом, теологическом, идеологическом. Раньше главными поставщиками подобных портативных наборов были универсалистские объяснительные концепции вроде марксизма, фрейдизма, нацизма (и последний в этом ряду, конечно, неолиберализм с культом магической «невидимой руки рынка»), сейчас же – медиа и социальные сети. Медиа задают основные понятия, соцсети – конкретные способы реагирования. Другая удивительная черта «объективного идиота»/«массового человека» – смутное представление о собственном совершенстве (и несовершенстве окружающего мира). В XIX веке это укладывалось в формулу «среда заела», в XX-м – «виновата система». В сегодняшней России, к примеру, произошла даже диверсификация: для одних виноваты иностранцы, либералы и проч., для других – «кровавый режим». При всей кажущейся разнице взглядов, перед нами один и тот же тип мышления, точнее – не-мышления, тип реагирующего поведения, исходящий из догадки (а иногда и безмятежной уверенности, чем, кстати, отличаются бывшие советские комсомольцы из идеологической обслуги) о себе как о мере вещей, безошибочном арбитре вкуса и морали. Меж тем, говорит Ортега-и-Гассет (а Пятигорский с удовольствием повторяет его слова), еще относительно недавно одной из основ христианского мировоззрения было знание человека о собственном несовершенстве; именно оно было побудительным мотивом для духовных и материальных деяний и даже подвигов. Массовый же человек (aka «объективный идиот») считает себя совершенным прежде всего потому, что ему об этом когда-то сказали – и постоянно продолжают об этом говорить. Конечно, есть еще кое-какие мелкие детали: подтянуть живот, бросить курить или научиться играть в гольф, как большие дяди и тети в красивых журналах, – но все это вполне достижимо. Образ же совершенства – и способы удаления небольших недостатков – предлагает пресса. Собственно, для этого она и существует (ну не для информирования же канадцев о взрывах в Фаллудже!).

Александр Пятигорский в Чили, 2005. Фото Людмилы Пятигорской

Тут, конечно, возникает каверзный вопрос. Все вышесказанное подозрительно напоминает известный анекдот про Д'Артаньяна, окруженного низкими, нехорошими персонажами. Особенно когда на ваших глазах высокохудожественно и даже с наслаждением обличают мелких людишек, чувствуя собственное от них отличие, собственное свое величие. Ортега-и-Гассет стоит на грани (не переходя ее, впрочем) такой довольно пошлой ситуации. Главное отличие Пятигорского от него в том, что он не делает исключения для себя, он сам из той же породы, что и любой «объективный идиот», «массовый человек». Освобождение из этого состояния – вещь очень сложная (как говорил Александр Моисеевич, ссылаясь на Гурджиева, следующая после «объективного идиота» стадия – «субъективный идиот», тот, кто понимает свой идиотизм, становясь, таким образом, «субъектом» своего идиотизма; отсюда уже недалеко до следующей ступени, когда идиотизм исчезает вообще); нельзя раз и навсегда перестать быть «массовым человеком», это ежесекундное усилие, которое следует поддерживать силой воли и – самое главное – мышлением. Лишь человек, который наблюдает собственное мышление как бы со стороны, избегает комической ситуации «Д'Артаньян и все-все-все», он может увидеть себя, обличающего «объективных идиотов» (и тем самым, выделяющего себя из них), одним из этих несчастных существ. И – увидев – освобождается.

Это было о ложном выводе, теперь о двух верных. Первый из них, если говорить военным языком, носит стратегический характер, другой – оперативно-тактический. Оба не имеют отношения к философии, это рассуждения историко-культурного свойства. Прежде всего о том, отчего инвективы испанского философа почти столетней давности звучат столь свежо. Дело не только в прозорливости и таланте (несомненных, конечно же) Ортеги-и-Гассета; дело в том, что эпоха, которую он анализирует, не закончилась. Мы живем в ней. Эпоха эта называется современной, специалисты называют ее модерной, от понятия modernity, modernite. Началась она в XIX веке, а ее конец провозглашали уже несколько раз. Теперь, когда сами разговоры о post-modernity тоже уже можно снабдить приставкой пост-, все яснее становится, что современность заканчиваться не собирается. Национализм, борьба обскурантов с туповатыми публичными атеистами, возрождение (в совсем уже тупом виде) классического марксизма, архаизация социальной жизни, ее возвращение в дуальную схему «богатые vs. бедные», воскрешение пыльных лозунгов, вроде «Мир хижинам, война дворцам!» – все это говорит, что прошлое, которое мы считали таковым, не кончилось, оно вокруг нас, а вместе с ним – и «массовый человек». В каком-то смысле, для «объективного идиота» это хорошая новость – ничего нового и своего выдумывать не нужно. Будущее отменяется.

Второй – оперативно-тактический – вывод отчасти касается России. Беседа об Ортеге-и-Гассете звучала в эфире Радио Свобода в 1977 году. Она имела самое прямое и непосредственное отношение к тому миру, откуда это вещалось – и точно также к миру, на который происходило вещание. Сегодня 2014-й. И все остается на тех же местах. Как выясняется, коммунизм и Советская власть здесь почти не при чем. Это был лишь мимолетный период в продолжающемся историческом сюжете современности, в том числе и для России. Кстати говоря, путинская идея русской «стабильности» держится именно на этом – довольно верном по сути – теоретическом основании. Комиссары в пыльных шлемах и секретари по идеологии в отделанных деревянными панелями райкомах сгинули, как туманное видение. Остались городовые, купцы, попы, слободские, губернаторы и картина Репина «Заседание Государственного Совета». То есть, пореформенная Русь.

Александр Пятигорский. Философия XX века. "Восстание масс Хосе Ортега-и-Гассета

Беседа Александра Моисеевича Пятигорского «Введение об экзистенциализме» вышла в эфир Радио Свобода 8 июля 1977 года.

Проект «Свободный философ Пятигорский» готовится совместно с Фондом Александра Пятигорского. Благодарим руководство Фонда и лично Людмилу Пятигорскую за сотрудничество. Напоминаю, этот проект был бы невозможен без архивиста «Свободы» Ольги Широковой; она соавтор всего начинания. Бессменный редактор рубрики (и автор некоторых текстов) – Ольга Серебряная. Постоянная заглавная фотография рубрики сделана Петром Серебряным в лондонской квартире А.М.Пятигорского в 2006 году.

Все выпуски - здесь.