Государственный симфонический оркестр Санкт-Петербурга практически прекратил существование, утверждают музыканты
26 музыкантов Государственного симфонического оркестра Санкт-Петербурга написали председателю Комиссии Госдумы России по образованию и культуре Максиму Резнику коллективное письмо, в котором они утверждают, что их оркестр подвергся "рейдерскому захвату".
Комитет по культуре Петербурга неоднократно высказывал мнение, что городские симфонические оркестры находятся в плачевном состоянии, не приносят прибыли и что город давно нуждается в таком ярком и успешном оркестре, который бы стал лицом города. Такой оркестр решено было создать и назвать "Оркестром святого Петра". Правда, способ, которым создается этот оркестр, вызывает возмущение у многих деятелей культуры.
Из письма музыкантов следует, что за несколько дней до Нового года их собрали и предложили перейти во вновь создаваемый под управлением Сергея Стадлера "Оркестр святого Петра", причем сделать это срочно, до праздников. Те, кто не успеет, будут потом соревноваться в конкурсе. На это собрание не пригласили художественного руководителя Государственного симфонического оркестра Санкт-Петербурга Николая Корнева – артистов, которые работали с ним с 1999 года, в его отсутствие авторы идеи "Святого Петра" стали завлекать в другой коллектив более высокими зарплатами и более выгодными концертами. В итоге к Стадлеру ушли 22 музыканта, рассказывает Александр Гороховский, первая труба Государственного симфонического оркестра Санкт-Петербурга:
– Я остался, потому что моральные принципы не позволяют мне предать человека, с которым я работаю уже больше 10 лет. Я не могу предать руководителя, который всегда шел мне навстречу, понимал, что значит наша работа, с мизерной зарплатой от 9 до 16 тысяч – ее ведь можно рассматривать только как пособие по безработице. Он понимал нас, всегда разрешал поменяться, если у нас была возможность приработка, относился по-человечески, вот поэтому я остался.
Всего осталось 35 музыкантов, которых заверили, что их оркестр никто не тронет, что отныне два оркестра будут существовать параллельно в структуре организации "Петербург-концерт". Но очень скоро выяснилось, что Государственный симфонический оркестр Санкт-Петербурга фактически лишен возможности работать. Новое руководство "Петербург-концерта" не позволило подписать договоры на концерты, уже запланированные вплоть до октября, не разрешило принять новых музыкантов взамен ушедших к Стадлеру, а также не пустило артистов репетировать в отремонтированное помещение на Васильевском острове, открытия которого они ждали много лет. Все эти годы Николай Корнев тратил немало сил и времени, чтобы доставать деньги на ремонт помещения, а когда оно, наконец, было готово, его отдали "Оркестру святого Петра".
Самого же Николая Корнева, по словам авторов письма, настоятельно просили оставить свой пост, он боролся, пока хватало сил, но потом сдался и написал заявление об уходе. По его словам, этот поступок был продиктован не только сознанием того, что борьба проиграна, но и опасением за судьбу другого своего любимого детища – Петербургского камерного хора, лауреата премии "Грэмми", который Корнев также боялся потерять. Как только заявление было написано, Николай Корнев оказался на больничной койке с разрывом аорты. Он считает ситуацию с хором только верхушкой айсберга – имея в виду общее отношение российских властей к искусству:
– Беда в том, что, мягко говоря, не совсем компетентные люди определяют, что и как нужно делать профессионалам, музыкантам, сколько нужно зарабатывать бюджетной организации, созданной не ради заработков, а чтобы лечить умы и сердца. Все попадает под коммерческий каток, творческую отдачу людей хотят превратить в коммерческую отдачу, и это самое ужасное. Считается коммерчески неверным, что оркестр с 22 миллионами бюджета отрабатывает назад 2 миллиона 800 тысяч, но я хочу посмотреть, что будет через год – ведь сейчас уже полтора месяца не работает ни один оркестр. Старое разрушено, а нового не создано. Люди начинают новое дело, не понимая, что они делают, а только повторяя, что концерты должны быть значимыми, что новый оркестр должен стать лицом города. Слушать эту чушь собачью невозможно – иметь два филармонических оркестра, несколько театральных коллективов, работающих совершенно в других условиях, и финансовых, и бытовых? Говорить, что из ничего вдруг возникнет нечто, которое все эти коллективы переплюнет, – это просто преступно!
Николай Корнев ушел не раньше, чем получил от городских властей обещание, что никто из его музыкантов не пострадает, не останется на улице. Но музыканты уверены в обратном. Когда оркестр остался без руководителя, без администратора и репетиционного зала, его на месяц приписали к "Оркестру святого Петра". Через неделю этот месяц истекает, а психологические давление продолжается, – пишут авторы коллективного письма:
"Оркестрантов группами приглашают к Стадлеру, чтобы напомнить – если они не напишут заявление в новый оркестр, то по истечении месяца "повиснут в воздухе". Что это значит – нам не объяснили. При этом тех, кто все-таки напишет заявление о переводе, в мае, на два (!) года раньше срока, ожидает внеочередная аттестация, в результате которой "неугодным" придется доказывать свое право на работу".
Альтист Константин Плеханов искренне не понимает, почему люди должны "по собственной воле" писать заявления о переходе на работу к человеку, с которым они не хотят работать:
– Наша цель – сохранить старейший оркестр города, хотя мы понимаем, что шансов у нас мало. Неясно также, зачем Стадлеру наши заявления – если нас все равно вот-вот приказом сольют с его оркестром. Видимо, он хочет нашего унижения, чтобы потом все равно расправиться с неугодными, с теми, кто не перешел к нему сразу.
Артисты думают, что инструментом будущей расправы станет внеочередная майская аттестация, ведь сказать, что музыкант сыграл плохо, очень просто, здесь нет четких критериев. Виновными в уничтожении своего оркестра артисты считают Сергея Стадлера, вице-губернатора Василия Кичеджи и городской комитет по культуре. Больше всего они возмущены тем, что про них распускаются слухи, будто он плохо работали. Возмущен этим и бывший директор "Петербург-концерта" Евгений Колчин:
– Формально я ушел, потому что у меня кончился контракт, а реально – потому что я отказывался делать те благоглупости, которые на меня вешал комитет по культуре. Например, я должен был уволить Корнева и сделать главным дирижером Стадлера, я не захотел этого сделать, потому что это и несправедливо, и неправильно с точки зрения выполнения государственного задания. Вообще вся эта история замешана на чудовищном вранье. Они говорят – у нас оптимизация, то есть "лучше и больше за те же деньги". Глава комитета по культуре Василий Панкратов неоднократно заявлял, что у нас очень плохо с симфоническими оркестрами. Но это сугубо чиновничье мнение, ни один солидный профессионал с ним не согласится. Все это связано только с личными амбициями Сергея Стадлера – чтобы его имя было связано с работой какого-то оркестра. Он является замечательным скрипачом, но сомнительным дирижером. Об этом я могу говорить только со слов музыкантов, которые с ним работали, но все они жалуются, что он ленится дома изучать партитуру, и потом разучивает ее на десятках репетиций, творческих заданий никому не дает, так что о какой-то интересной интерпретации речи идти не может. К тому же у Стадлера огромная личная гастрольная программа, и неясно, как это будет совмещаться с руководством оркестром.
Директор "Петербург-концерта" Екатерина Артюшкина сказала, что оркестр существует один – под руководством Сергея Стадлера. Сергей Стадлер трубку снял, но, услышав, что речь пойдет об оркестре, сразу же положил ее обратно, успев заметить, что на разговоры об этом у него нет времени.
– Николай Корнев – выдающийся дирижер, хоровик и симфонист. Я сотрудничал с его хором и оркестром, присутствовал на их концертах. Это очень высокое мастерство, владение и классической, и самой современной фактурой, образцовая дисциплина и прекрасная форма дирижера и оркестра. Теперь Корнев из-за незаслуженной травли оказался в больнице, а замечательные планы его оркестра, которые мне известны, могут не состояться. Я могу выразить только солидарность с заслуженным дирижером и с его преданными музыкантами, которые, естественно, имеют право работать в давно сформированном коллективе, без всяких угроз о досрочной аттестации и передаче всех льгот перебежчикам, из страха за свои семьи перешедшим в еще не сформированный оркестр. Никто не против того, чтобы в Петербурге был еще один оркестр, только не надо сразу объявлять его образцовым: образцовые у нас уже есть – это два оркестра филармонии, соревноваться с ними нет никаких оснований. Можно создать еще один оркестр, но не угрозами, не дурными нравами, которые были неприемлемы даже во времена царского и советского режимов.
Еще Сергей Слонимский очень не любит слово "оптимизация":
– Как правило, под этим кроются такие сомнительные реформы, как попытка присоединения консерватории к Мариинскому театру, недавняя попытка уничтожения еще одного оркестра – оркестра Титова, к счастью, неудавшаяся, или вот эта попытка уничтожить один оркестр, чтобы на его базе создать другой ради чьих-то личных амбиций. Мне кажется, что воскрешать нравы гоголевского "Ревизора", где сказано, что чем больше ломки, тем виднее деятельность градоначальника, сейчас неуместно и несвоевременно. Человек имеет право на амбиции, но не имеет права на бессовестность. Мои коллеги-композиторы в таких случаях предпочитают молчать, потому что наказать композитора очень легко, хотя это очень большая пошлость, которую не позволяли себе люди даже в XIX веке. То есть если я резко высказываюсь против присоединения консерватории к Мариинскому театру, очень легко вычеркнуть из репертуара мой балет, который несколько лет идет с аншлагом.
То же самое может произойти и в данном случае. Оркестр "Петербург-концерта" попросил меня написать большую ораторию на стихи Ахматовой, посвященную блокаде. Ее должны исполнить в будущем сезоне, к юбилею Победы. Я прекрасно понимаю, что за вмешательство в эти дела очень легко наложить запрет на профессию и оставить произведение лежать на полке. Учитывая современные "культурные манеры", отличающиеся самодурством и чрезмерным администрированием, я предвижу такой оборот дела, но считаю долгом высказать свое мнение о том, что прекрасный коллектив во главе с замечательным дирижером нужно восстановить, сохранить и дать им возможность нормально работать, – заявляет петербургский композитор Сергей Слонимский.
Комитет по культуре Петербурга неоднократно высказывал мнение, что городские симфонические оркестры находятся в плачевном состоянии, не приносят прибыли и что город давно нуждается в таком ярком и успешном оркестре, который бы стал лицом города. Такой оркестр решено было создать и назвать "Оркестром святого Петра". Правда, способ, которым создается этот оркестр, вызывает возмущение у многих деятелей культуры.
– Я остался, потому что моральные принципы не позволяют мне предать человека, с которым я работаю уже больше 10 лет. Я не могу предать руководителя, который всегда шел мне навстречу, понимал, что значит наша работа, с мизерной зарплатой от 9 до 16 тысяч – ее ведь можно рассматривать только как пособие по безработице. Он понимал нас, всегда разрешал поменяться, если у нас была возможность приработка, относился по-человечески, вот поэтому я остался.
Всего осталось 35 музыкантов, которых заверили, что их оркестр никто не тронет, что отныне два оркестра будут существовать параллельно в структуре организации "Петербург-концерт". Но очень скоро выяснилось, что Государственный симфонический оркестр Санкт-Петербурга фактически лишен возможности работать. Новое руководство "Петербург-концерта" не позволило подписать договоры на концерты, уже запланированные вплоть до октября, не разрешило принять новых музыкантов взамен ушедших к Стадлеру, а также не пустило артистов репетировать в отремонтированное помещение на Васильевском острове, открытия которого они ждали много лет. Все эти годы Николай Корнев тратил немало сил и времени, чтобы доставать деньги на ремонт помещения, а когда оно, наконец, было готово, его отдали "Оркестру святого Петра".
Самого же Николая Корнева, по словам авторов письма, настоятельно просили оставить свой пост, он боролся, пока хватало сил, но потом сдался и написал заявление об уходе. По его словам, этот поступок был продиктован не только сознанием того, что борьба проиграна, но и опасением за судьбу другого своего любимого детища – Петербургского камерного хора, лауреата премии "Грэмми", который Корнев также боялся потерять. Как только заявление было написано, Николай Корнев оказался на больничной койке с разрывом аорты. Он считает ситуацию с хором только верхушкой айсберга – имея в виду общее отношение российских властей к искусству:
Беда в том, что, мягко говоря, не совсем компетентные люди определяют, что и как нужно делать профессионалам, музыкантам, сколько нужно зарабатывать бюджетной организации, созданной не ради заработков, а чтобы лечить умы и сердца
– Беда в том, что, мягко говоря, не совсем компетентные люди определяют, что и как нужно делать профессионалам, музыкантам, сколько нужно зарабатывать бюджетной организации, созданной не ради заработков, а чтобы лечить умы и сердца. Все попадает под коммерческий каток, творческую отдачу людей хотят превратить в коммерческую отдачу, и это самое ужасное. Считается коммерчески неверным, что оркестр с 22 миллионами бюджета отрабатывает назад 2 миллиона 800 тысяч, но я хочу посмотреть, что будет через год – ведь сейчас уже полтора месяца не работает ни один оркестр. Старое разрушено, а нового не создано. Люди начинают новое дело, не понимая, что они делают, а только повторяя, что концерты должны быть значимыми, что новый оркестр должен стать лицом города. Слушать эту чушь собачью невозможно – иметь два филармонических оркестра, несколько театральных коллективов, работающих совершенно в других условиях, и финансовых, и бытовых? Говорить, что из ничего вдруг возникнет нечто, которое все эти коллективы переплюнет, – это просто преступно!
Николай Корнев ушел не раньше, чем получил от городских властей обещание, что никто из его музыкантов не пострадает, не останется на улице. Но музыканты уверены в обратном. Когда оркестр остался без руководителя, без администратора и репетиционного зала, его на месяц приписали к "Оркестру святого Петра". Через неделю этот месяц истекает, а психологические давление продолжается, – пишут авторы коллективного письма:
"Оркестрантов группами приглашают к Стадлеру, чтобы напомнить – если они не напишут заявление в новый оркестр, то по истечении месяца "повиснут в воздухе". Что это значит – нам не объяснили. При этом тех, кто все-таки напишет заявление о переводе, в мае, на два (!) года раньше срока, ожидает внеочередная аттестация, в результате которой "неугодным" придется доказывать свое право на работу".
Альтист Константин Плеханов искренне не понимает, почему люди должны "по собственной воле" писать заявления о переходе на работу к человеку, с которым они не хотят работать:
Наша цель – сохранить старейший оркестр города, хотя мы понимаем, что шансов у нас мало
Артисты думают, что инструментом будущей расправы станет внеочередная майская аттестация, ведь сказать, что музыкант сыграл плохо, очень просто, здесь нет четких критериев. Виновными в уничтожении своего оркестра артисты считают Сергея Стадлера, вице-губернатора Василия Кичеджи и городской комитет по культуре. Больше всего они возмущены тем, что про них распускаются слухи, будто он плохо работали. Возмущен этим и бывший директор "Петербург-концерта" Евгений Колчин:
– Формально я ушел, потому что у меня кончился контракт, а реально – потому что я отказывался делать те благоглупости, которые на меня вешал комитет по культуре. Например, я должен был уволить Корнева и сделать главным дирижером Стадлера, я не захотел этого сделать, потому что это и несправедливо, и неправильно с точки зрения выполнения государственного задания. Вообще вся эта история замешана на чудовищном вранье. Они говорят – у нас оптимизация, то есть "лучше и больше за те же деньги". Глава комитета по культуре Василий Панкратов неоднократно заявлял, что у нас очень плохо с симфоническими оркестрами. Но это сугубо чиновничье мнение, ни один солидный профессионал с ним не согласится. Все это связано только с личными амбициями Сергея Стадлера – чтобы его имя было связано с работой какого-то оркестра. Он является замечательным скрипачом, но сомнительным дирижером. Об этом я могу говорить только со слов музыкантов, которые с ним работали, но все они жалуются, что он ленится дома изучать партитуру, и потом разучивает ее на десятках репетиций, творческих заданий никому не дает, так что о какой-то интересной интерпретации речи идти не может. К тому же у Стадлера огромная личная гастрольная программа, и неясно, как это будет совмещаться с руководством оркестром.
Директор "Петербург-концерта" Екатерина Артюшкина сказала, что оркестр существует один – под руководством Сергея Стадлера. Сергей Стадлер трубку снял, но, услышав, что речь пойдет об оркестре, сразу же положил ее обратно, успев заметить, что на разговоры об этом у него нет времени.
Композитор Сергей Слонимский
Знаменитый петербургский композитор Сергей Слонимский поддерживает музыкантов, стремящихся сохранить свой оркестр:– Николай Корнев – выдающийся дирижер, хоровик и симфонист. Я сотрудничал с его хором и оркестром, присутствовал на их концертах. Это очень высокое мастерство, владение и классической, и самой современной фактурой, образцовая дисциплина и прекрасная форма дирижера и оркестра. Теперь Корнев из-за незаслуженной травли оказался в больнице, а замечательные планы его оркестра, которые мне известны, могут не состояться. Я могу выразить только солидарность с заслуженным дирижером и с его преданными музыкантами, которые, естественно, имеют право работать в давно сформированном коллективе, без всяких угроз о досрочной аттестации и передаче всех льгот перебежчикам, из страха за свои семьи перешедшим в еще не сформированный оркестр. Никто не против того, чтобы в Петербурге был еще один оркестр, только не надо сразу объявлять его образцовым: образцовые у нас уже есть – это два оркестра филармонии, соревноваться с ними нет никаких оснований. Можно создать еще один оркестр, но не угрозами, не дурными нравами, которые были неприемлемы даже во времена царского и советского режимов.
Еще Сергей Слонимский очень не любит слово "оптимизация":
– Как правило, под этим кроются такие сомнительные реформы, как попытка присоединения консерватории к Мариинскому театру, недавняя попытка уничтожения еще одного оркестра – оркестра Титова, к счастью, неудавшаяся, или вот эта попытка уничтожить один оркестр, чтобы на его базе создать другой ради чьих-то личных амбиций. Мне кажется, что воскрешать нравы гоголевского "Ревизора", где сказано, что чем больше ломки, тем виднее деятельность градоначальника, сейчас неуместно и несвоевременно. Человек имеет право на амбиции, но не имеет права на бессовестность. Мои коллеги-композиторы в таких случаях предпочитают молчать, потому что наказать композитора очень легко, хотя это очень большая пошлость, которую не позволяли себе люди даже в XIX веке. То есть если я резко высказываюсь против присоединения консерватории к Мариинскому театру, очень легко вычеркнуть из репертуара мой балет, который несколько лет идет с аншлагом.
Мне кажется, что воскрешать нравы гоголевского "Ревизора", где сказано, что чем больше ломки, тем виднее деятельность градоначальника, сейчас неуместно и несвоевременно
То же самое может произойти и в данном случае. Оркестр "Петербург-концерта" попросил меня написать большую ораторию на стихи Ахматовой, посвященную блокаде. Ее должны исполнить в будущем сезоне, к юбилею Победы. Я прекрасно понимаю, что за вмешательство в эти дела очень легко наложить запрет на профессию и оставить произведение лежать на полке. Учитывая современные "культурные манеры", отличающиеся самодурством и чрезмерным администрированием, я предвижу такой оборот дела, но считаю долгом высказать свое мнение о том, что прекрасный коллектив во главе с замечательным дирижером нужно восстановить, сохранить и дать им возможность нормально работать, – заявляет петербургский композитор Сергей Слонимский.