Владимир Кара-Мурза: Сегодня судебные органы российской столицы упрятали за решетку или продлили срок заключения сразу нескольким лидерам российской оппозиции. О том, почему "закрывают" Навального, Немцова, Фетисова и Урлашова, мы поговорим с Александром Осовцовым, главой московского штаба "Гражданской платформы", Михаилом Шнейдером, сопредседателем московского отделения "РПР-ПАРНАС", и Геннадием Гудковым, сопредседателем "Альянса зеленых и социал-демократов".
Александр, какова судьба вашего коллеги, бывшего мэра Ярославля?
Александр Осовцов: В его судьбе, к великому сожалению, ничего не изменилось. Он продолжает сидеть в "Матросской тишине". Его жизни угрожает опасность. Его здоровье в таком состоянии, что с ним может случиться все, что угодно.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, каких вы ждете новостей, откуда?
Геннадий Гудков: Я отрабатываю вопросы в эфирах. Я уже не в первом эфире сегодня. Я считаю, что это важно для любого политика, особенно в такой ситуации, когда твоего коллегу, сопредседателя партии сажают по заказному делу. Я сейчас жду информации от своего старшего сына, депутата Дмитрия Гудкова, который находится в Басманном суде и ждет итогов обсуждения вопроса по Глебу Фетисову, который был сегодня на прилете в Россию задержан прямо в самолете, практически на трапе, доставлен в Следственный комитет, который тут же выступил с инициативой о его аресте. Мы сейчас ждем новостей. У нас сегодня "басманное правосудие" работает, как конвейер. Началась пора посадки лидеров оппозиции, всех оппозиционных политиков. Я думаю, что власть избрала очень опасный путь.
Владимир Кара-Мурза: Михаил, какова судьба ваших коллег по понедельничному протесту против итогов "Болотного дела" Бориса Немцова и Алексея Навального?
Михаил Шнейдер: Судьба стандартная. Алексей Навальный, Борис Немцов, Илья Яшин, Николай Ляскин, Андрей Семенов, Надежда Митюшкина, Петр Царьков были задержаны недалеко от Манежной площади, на Тверской улице. Даже нельзя сказать, за что они были задержаны. Попытку объяснить это человеку, который не в теме, вызывает у этого человека недоумение. Когда человек стоит и разговаривает с другим человеком, к нему подходят, задерживают, а потом фальсифицировали протоколы, фальсифицировали все, что можно было, на суде лгали. В общем, это напоминает фашизм, просто открытое издевательство над здравым смыслом. Человека обвиняют в том, что он выкрикивал лозунги "Долой ОМОН". Я это расцениваю как то, что у власти просто поехала крыша после Украины.
Геннадий Гудков: Борис Немцов был задержан на глазах депутата Госдумы Дмитрия Гудкова в момент беседы с ним. Причем, когда Дмитрий Гудков сказал: "Эй, вы что творите?" Они сказали: "У нас команда". И потащили дальше Немцова. Дмитрий Гудков, депутат Госдумы, известный в стране политик, пришел на суд и объяснил судье: мы разговаривали, стояли спиной к наряду, который мимо них ходил раз 5, – и в этот момент из членов наряда сказал: "Вот он, хватай". Немцова схватили на полуслове. Судья сказал: "Нет, ваши показания недостоверны. У нас есть исчерпывающие доказательства, изложенные в рапортах полицейских". Если это не пародия, если это не глумление над судом, тогда пусть мне кто-нибудь скажет, что это такое.
Михаил Шнейдер: Кстати, люди, которые производили задержание, были без опознавательных знаков. Они не представлялись. Если их считать полицейскими, то они нарушили, по меньшей мере, несколько статей закона о полиции.
Геннадий Гудков: Они нарушили несколько статей Конституции России.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Давидис, член постоянного комитета "Партии 5 декабря", осуждает попытки властей нейтрализовать всех активистов оппозиции.
Сергей Давидис: Сегодня все символически сошлось. Я, как и многие с утра в Басманном суде, ждал решения по Алексею Навальному, хотя решение было понятно. Выяснилось, что в этот же Басманный суд должны в 2 часа привезти Урлашова – продлевать меру пресечения, а потом еще и Глеба Фетисова, которого тоже решили арестовать. Это, в общем, звенья одной цепи. Конечно, это попытки выстраивания имитации демократии. Если до 2011 года просто даже и выстраивать ничего не пытались, то потом некую иллюзию создали, но при этой иллюзии нужно, чтобы реально независимых субъектов не было. В рамках этой системы любой, кто демонстрирует хоть какую-то угрозу для власти, какую-то степень свободы и наличие ресурсов для того, чтобы эту угрозу представлять, его надо гасить. Соответственно, так происходило с Урлашовым, так всю дорогу происходило с Алексеем Навальным, так происходило и с ПАРНАСом, и с "Солидарностью". В этом смысле это укладывается в ту политику, которую власть проводит последние 1,5 года.
Владимир Кара-Мурза: Александр, чем вы объясняете страх Кремля перед вашими единомышленниками?
Александр Осовцов: Стоит заглянуть в простой и доступный источник информации "Википедия" и посмотреть как там определяется фашистский строй, фашистский режим. Легко убедиться, что мы все признаками на сегодняшний день имеем – корпоративное государство, лидера, апелляцию лидера к прямой связи с нацией и т. д. За исключением, может быть, имеющегося в "Википедии" упоминания о том, что фашистский режим всегда жестко антикоммунистический. Хотя насколько партия, возглавляемая Геннадием Андреевичем Зюгановым, может быть признана коммунистической по сравнению с теми, которые были когда-то, когда фашизм зарождался, – это большой вопрос.
Почем власть так себя ведет? А потому что у нее такая природа, прежде всего. Потому что не только любые риски того, что в политике что-то пойдет не по прописанному сценарию (за что и посадили Урлашова в прошлом году), но и любой намек на отдельную самостоятельную линию в политике, на право думать, говорить и делать то, что сам человек считает нужным, а не то, что ему предпишут и объяснят. Это тоже запрещено, по мнению власти.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, что инкриминируют вашему товарищу?
Геннадий Гудков: Чтобы иметь возможность его арестовать сразу, ему инкриминируют 159-ю статью "мошенничество". Глеб Фетисов 1,5 года назад был собственником "Моего банка". Но он 1,5 года назад вышел из всех органов управления, включая совет директоров. Он никогда не был ни менеджером, ни бухгалтером, ни распорядителем.
Как принималось решение о его задержании? Ни экспертиз, ни аудита, ни комиссии, ни опроса свидетелей, ни выемки бумаг – ничего! Кому-то показалось, что Глеб Фетисов может быть причастен к банкротству банка, хотя он его продал и благополучно про него забыл. Там после этого два раза менялся состав правления. Один из тех, кто подписывал кредитные договоры, находится за пределами нашей великой родины. Приезжает Фетисов, ему говорят – ты преступник и мошенник, мы тебя подозреваем, надо тебя арестовать.
Тут явная ангажированность, явный заказ, явная поспешность. Они слушали его телефон. Мы по телефону вчера с Фетисовым договорились, что в 3 часа встретимся в аппарате партии, проведем совещание и будем дальше двигаться по плану. Зачем они это сделали? Они что, не могли позвонить, не могли его пригласить, выписать повестку, приехать в аппарат партии? Зачем этот цирк с конями? Для чего? Это демонстрация вседозволенности, демонстрация всесилия, демонстрация абсолютного бесправия. Что мы строим? Полностью полицейское, диктаторское государство.
Я считаю, что сегодня мы с вами видим парад отвратительных действий, который, по сути дела, толкает Россию в объятия гражданской конфронтации. Почему это происходит – понятно. На Украине народ вышел на Майдан и сменил власть. В испуге, в истерике сегодня бьется наша власть. Она боится любого шороха. Пуганая ворона куста боится. Вот и наша власть с испугу, со страху, от ненависти к любым проявлениям самостоятельности творит эти дела, совершая грубейшие политические ошибки, которые неизбежно приближают ее к трагическому финалу.
Владимир Кара-Мурза: Ощущается ли лицемерие Кремля в том, что он в один и тот же день зарегистрировал партию Алексея Навального, а самого Алексея…
Михаил Шнейдер: Конечно, это лицемерие. Это животный страх перед тем, что может быть. Но они не понимают, что они сами своими действиями приближают Майдан. Я считаю, что в этой ситуации гражданское общество не должно молчать. Надо что-то делать. Надо не ждать, пока за тобой придут и упрячут неизвестно куда или заставят выехать из страны.
Владимир Кара-Мурза: Сорвет ли наступление Кремля на оппозицию подготовку к выборам в Мосгордуму?
Александр Осовцов: Подготовку, которой мы все, так или иначе, сейчас заняты, конечно, не сорвет. А вот во что превратятся сами выборы, насколько они будут выборами? Большой вопрос.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Давидис ощущает страх власти перед гражданской позицией Алексея Навального.
Сергей Давидис: Арест Навального именно сейчас, с одной стороны, это реакция на Майдан, который вызывает у власти истерическую реакцию. И в то же время – это выборы Алексея Навального. Понятно, что власть держала его на крючке. Понятно, что она намерена была его не мытьем, так катаньем посадить, желая при этом как-то сохранить лицо. Власть рассчитывала манипулировать им. Он показал, что он не позволит собой манипулировать. Находясь под условным сроком, находясь под подпиской о невыезде по другому уголовному делу, он не счел возможным не выйти в поддержку узников "болотного дела". И по совершенно бредовым, сфабрикованным обвинениям попал под домашний арест.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, перечеркивают ли перспективы оппозиции те ограничения, которые вводят ваши коллеги по нижней палате?
Геннадий Гудков: Можно было бы к ним отнестись спокойно, если бы у нас не было жульничества со стороны чиновников при так называемой проверке подписей. Смотрите, что сегодня происходит в Новосибирске. Илья Пономарев, депутат Госдумы, собирал подписи. Нужно было 6 тыс. сдать. Они собрали 10. Вместо того, чтобы признать эти подписи действительными, они провели перепроверку, там сидела достаточно серьезная команда, – и чиновники от ЦИК не только завернули эти подписи, они направили ГУВД по всем адресам с целью доказать, что это был фальсификат, что люди ничего не подписывали. Можно согласиться с теми жесточайшими ограничениями, которые сейчас вводятся против непарламентских партий? Я считаю, что это полная дискриминация.
Власть фактически своими действиями – ликвидация выборов, фальсификация итогов выборов, подсчетами, использование следственных органов как инструмент давления и разборок – выгоняет нас на улицу! А потом говорит – Майдан! А кто людей выгнал на Майдан? Не Янукович, который не понял, что нужно делать со страной? Не то правительство, которое обанкротило Украину, которая не смогла сводить концы с концами без российских кредитов или каких-то других заимствований? Власть сама провоцирует выход людей на улицу. И хорошо, если он выйдет во главе с вменяемой оппозицией. А если он выйдет во главе с радикалами, как это случилось на Украине, – вот тогда по полной программе все получат.
Владимир Кара-Мурза: Власть просто недальновидна?
Михаил Шнейдер: Я думаю, что власть совершает уголовное преступление.
Александр Осовцов: О предстоящих выборах в Мосгордуму. Обратите внимание, что в рассматриваемом сейчас законе о фильтрах для политических партий, если его поместить в контекст того, что уже принято по поводу Москвы, где теперь будут исключительно одномандатные выборы, – получается, что москвичи ни при каких обстоятельствах не могут никакой партии дать мандат, предоставить ей шанс на участие, скажем, в федеральных выборах. Потому что по принимаемому сейчас законопроекту партия, чтобы участвовать в выборах в Госдуму, должна хотя бы в одном субъекте Федерации пройти по списку. В Москве нет списочных выборов. В Питере, вероятно, тоже не будет. Получится, что граждане двух городов федерального значения ущемлены в своих правах, по сравнению с гражданами, проживающими в других субъектах Федерации. Случайно ли это? Далеко не уверен. Фактически власть говорит – этих смутьянов мы совсем лишить не можем, но наполовину мы их отсечем от политического процесса. Вы хотите куда-то избираться – для этого прорвитесь где-нибудь в районе поближе к "Уралвагонзаводу", а Болотная, Сахарова больше у нас ничего не решают.
Владимир Кара-Мурза: Пример Януковича показал, что сужается шагреневая кожа тех пространств, куда можно сбежать диктатору? Он покружил по Европе и осел в Ростове-на-Дону.
Михаил Шнейдер: Почему? Остались еще несколько государств – Венесуэла, Северная Корея.
Геннадий Гудков: Северная Корея опасна – могут отдать на растерзание.
Владимир Кара-Мурза: Два года назад был переизбран президент Путин. Удалось ему задавить волну протеста?
Михаил Шнейдер: Во-первых, непонятно – был он переизбран или не был переизбран. Говорить об этом можно, если только мы имеем хоть какую-то основу, мы можем проверить какие-то данные. Это одна сторона дела. С другой стороны, к сожалению, власть за эти два года находит ресурсы для того, чтобы подкармливать довольно талантливых политтехнологов, которые работают на власть. И те шаги, которые они предпринимали два года, планомерно снижали градус протеста.
Наша оппозиция, к сожалению, слишком разнородна. И у нее отсутствует стратегическое мышление. Все очень любят говорить. Все любят тянуть одеяло на себя. А чтобы придумать некий стратегический план по изменению ситуации, по демонтажу режима… Все знают, что должно быть после, а вот как дойти от точки А до точки В, как пройти этот маршрут – этим никто не озаботился. Сразу перескакивают через целый этап.
Александр, какова судьба вашего коллеги, бывшего мэра Ярославля?
Александр Осовцов: В его судьбе, к великому сожалению, ничего не изменилось. Он продолжает сидеть в "Матросской тишине". Его жизни угрожает опасность. Его здоровье в таком состоянии, что с ним может случиться все, что угодно.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, каких вы ждете новостей, откуда?
Геннадий Гудков: Я отрабатываю вопросы в эфирах. Я уже не в первом эфире сегодня. Я считаю, что это важно для любого политика, особенно в такой ситуации, когда твоего коллегу, сопредседателя партии сажают по заказному делу. Я сейчас жду информации от своего старшего сына, депутата Дмитрия Гудкова, который находится в Басманном суде и ждет итогов обсуждения вопроса по Глебу Фетисову, который был сегодня на прилете в Россию задержан прямо в самолете, практически на трапе, доставлен в Следственный комитет, который тут же выступил с инициативой о его аресте. Мы сейчас ждем новостей. У нас сегодня "басманное правосудие" работает, как конвейер. Началась пора посадки лидеров оппозиции, всех оппозиционных политиков. Я думаю, что власть избрала очень опасный путь.
Владимир Кара-Мурза: Михаил, какова судьба ваших коллег по понедельничному протесту против итогов "Болотного дела" Бориса Немцова и Алексея Навального?
Михаил Шнейдер: Судьба стандартная. Алексей Навальный, Борис Немцов, Илья Яшин, Николай Ляскин, Андрей Семенов, Надежда Митюшкина, Петр Царьков были задержаны недалеко от Манежной площади, на Тверской улице. Даже нельзя сказать, за что они были задержаны. Попытку объяснить это человеку, который не в теме, вызывает у этого человека недоумение. Когда человек стоит и разговаривает с другим человеком, к нему подходят, задерживают, а потом фальсифицировали протоколы, фальсифицировали все, что можно было, на суде лгали. В общем, это напоминает фашизм, просто открытое издевательство над здравым смыслом. Человека обвиняют в том, что он выкрикивал лозунги "Долой ОМОН". Я это расцениваю как то, что у власти просто поехала крыша после Украины.
Геннадий Гудков: Борис Немцов был задержан на глазах депутата Госдумы Дмитрия Гудкова в момент беседы с ним. Причем, когда Дмитрий Гудков сказал: "Эй, вы что творите?" Они сказали: "У нас команда". И потащили дальше Немцова. Дмитрий Гудков, депутат Госдумы, известный в стране политик, пришел на суд и объяснил судье: мы разговаривали, стояли спиной к наряду, который мимо них ходил раз 5, – и в этот момент из членов наряда сказал: "Вот он, хватай". Немцова схватили на полуслове. Судья сказал: "Нет, ваши показания недостоверны. У нас есть исчерпывающие доказательства, изложенные в рапортах полицейских". Если это не пародия, если это не глумление над судом, тогда пусть мне кто-нибудь скажет, что это такое.
Михаил Шнейдер: Кстати, люди, которые производили задержание, были без опознавательных знаков. Они не представлялись. Если их считать полицейскими, то они нарушили, по меньшей мере, несколько статей закона о полиции.
Геннадий Гудков: Они нарушили несколько статей Конституции России.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Давидис, член постоянного комитета "Партии 5 декабря", осуждает попытки властей нейтрализовать всех активистов оппозиции.
Сергей Давидис: Сегодня все символически сошлось. Я, как и многие с утра в Басманном суде, ждал решения по Алексею Навальному, хотя решение было понятно. Выяснилось, что в этот же Басманный суд должны в 2 часа привезти Урлашова – продлевать меру пресечения, а потом еще и Глеба Фетисова, которого тоже решили арестовать. Это, в общем, звенья одной цепи. Конечно, это попытки выстраивания имитации демократии. Если до 2011 года просто даже и выстраивать ничего не пытались, то потом некую иллюзию создали, но при этой иллюзии нужно, чтобы реально независимых субъектов не было. В рамках этой системы любой, кто демонстрирует хоть какую-то угрозу для власти, какую-то степень свободы и наличие ресурсов для того, чтобы эту угрозу представлять, его надо гасить. Соответственно, так происходило с Урлашовым, так всю дорогу происходило с Алексеем Навальным, так происходило и с ПАРНАСом, и с "Солидарностью". В этом смысле это укладывается в ту политику, которую власть проводит последние 1,5 года.
Владимир Кара-Мурза: Александр, чем вы объясняете страх Кремля перед вашими единомышленниками?
Александр Осовцов: Стоит заглянуть в простой и доступный источник информации "Википедия" и посмотреть как там определяется фашистский строй, фашистский режим. Легко убедиться, что мы все признаками на сегодняшний день имеем – корпоративное государство, лидера, апелляцию лидера к прямой связи с нацией и т. д. За исключением, может быть, имеющегося в "Википедии" упоминания о том, что фашистский режим всегда жестко антикоммунистический. Хотя насколько партия, возглавляемая Геннадием Андреевичем Зюгановым, может быть признана коммунистической по сравнению с теми, которые были когда-то, когда фашизм зарождался, – это большой вопрос.
Почем власть так себя ведет? А потому что у нее такая природа, прежде всего. Потому что не только любые риски того, что в политике что-то пойдет не по прописанному сценарию (за что и посадили Урлашова в прошлом году), но и любой намек на отдельную самостоятельную линию в политике, на право думать, говорить и делать то, что сам человек считает нужным, а не то, что ему предпишут и объяснят. Это тоже запрещено, по мнению власти.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, что инкриминируют вашему товарищу?
Геннадий Гудков: Чтобы иметь возможность его арестовать сразу, ему инкриминируют 159-ю статью "мошенничество". Глеб Фетисов 1,5 года назад был собственником "Моего банка". Но он 1,5 года назад вышел из всех органов управления, включая совет директоров. Он никогда не был ни менеджером, ни бухгалтером, ни распорядителем.
Как принималось решение о его задержании? Ни экспертиз, ни аудита, ни комиссии, ни опроса свидетелей, ни выемки бумаг – ничего! Кому-то показалось, что Глеб Фетисов может быть причастен к банкротству банка, хотя он его продал и благополучно про него забыл. Там после этого два раза менялся состав правления. Один из тех, кто подписывал кредитные договоры, находится за пределами нашей великой родины. Приезжает Фетисов, ему говорят – ты преступник и мошенник, мы тебя подозреваем, надо тебя арестовать.
Тут явная ангажированность, явный заказ, явная поспешность. Они слушали его телефон. Мы по телефону вчера с Фетисовым договорились, что в 3 часа встретимся в аппарате партии, проведем совещание и будем дальше двигаться по плану. Зачем они это сделали? Они что, не могли позвонить, не могли его пригласить, выписать повестку, приехать в аппарат партии? Зачем этот цирк с конями? Для чего? Это демонстрация вседозволенности, демонстрация всесилия, демонстрация абсолютного бесправия. Что мы строим? Полностью полицейское, диктаторское государство.
Я считаю, что сегодня мы с вами видим парад отвратительных действий, который, по сути дела, толкает Россию в объятия гражданской конфронтации. Почему это происходит – понятно. На Украине народ вышел на Майдан и сменил власть. В испуге, в истерике сегодня бьется наша власть. Она боится любого шороха. Пуганая ворона куста боится. Вот и наша власть с испугу, со страху, от ненависти к любым проявлениям самостоятельности творит эти дела, совершая грубейшие политические ошибки, которые неизбежно приближают ее к трагическому финалу.
Владимир Кара-Мурза: Ощущается ли лицемерие Кремля в том, что он в один и тот же день зарегистрировал партию Алексея Навального, а самого Алексея…
Михаил Шнейдер: Конечно, это лицемерие. Это животный страх перед тем, что может быть. Но они не понимают, что они сами своими действиями приближают Майдан. Я считаю, что в этой ситуации гражданское общество не должно молчать. Надо что-то делать. Надо не ждать, пока за тобой придут и упрячут неизвестно куда или заставят выехать из страны.
Владимир Кара-Мурза: Сорвет ли наступление Кремля на оппозицию подготовку к выборам в Мосгордуму?
Александр Осовцов: Подготовку, которой мы все, так или иначе, сейчас заняты, конечно, не сорвет. А вот во что превратятся сами выборы, насколько они будут выборами? Большой вопрос.
Владимир Кара-Мурза: Сергей Давидис ощущает страх власти перед гражданской позицией Алексея Навального.
Сергей Давидис: Арест Навального именно сейчас, с одной стороны, это реакция на Майдан, который вызывает у власти истерическую реакцию. И в то же время – это выборы Алексея Навального. Понятно, что власть держала его на крючке. Понятно, что она намерена была его не мытьем, так катаньем посадить, желая при этом как-то сохранить лицо. Власть рассчитывала манипулировать им. Он показал, что он не позволит собой манипулировать. Находясь под условным сроком, находясь под подпиской о невыезде по другому уголовному делу, он не счел возможным не выйти в поддержку узников "болотного дела". И по совершенно бредовым, сфабрикованным обвинениям попал под домашний арест.
Владимир Кара-Мурза: Геннадий Владимирович, перечеркивают ли перспективы оппозиции те ограничения, которые вводят ваши коллеги по нижней палате?
Геннадий Гудков: Можно было бы к ним отнестись спокойно, если бы у нас не было жульничества со стороны чиновников при так называемой проверке подписей. Смотрите, что сегодня происходит в Новосибирске. Илья Пономарев, депутат Госдумы, собирал подписи. Нужно было 6 тыс. сдать. Они собрали 10. Вместо того, чтобы признать эти подписи действительными, они провели перепроверку, там сидела достаточно серьезная команда, – и чиновники от ЦИК не только завернули эти подписи, они направили ГУВД по всем адресам с целью доказать, что это был фальсификат, что люди ничего не подписывали. Можно согласиться с теми жесточайшими ограничениями, которые сейчас вводятся против непарламентских партий? Я считаю, что это полная дискриминация.
Власть фактически своими действиями – ликвидация выборов, фальсификация итогов выборов, подсчетами, использование следственных органов как инструмент давления и разборок – выгоняет нас на улицу! А потом говорит – Майдан! А кто людей выгнал на Майдан? Не Янукович, который не понял, что нужно делать со страной? Не то правительство, которое обанкротило Украину, которая не смогла сводить концы с концами без российских кредитов или каких-то других заимствований? Власть сама провоцирует выход людей на улицу. И хорошо, если он выйдет во главе с вменяемой оппозицией. А если он выйдет во главе с радикалами, как это случилось на Украине, – вот тогда по полной программе все получат.
Владимир Кара-Мурза: Власть просто недальновидна?
Михаил Шнейдер: Я думаю, что власть совершает уголовное преступление.
Александр Осовцов: О предстоящих выборах в Мосгордуму. Обратите внимание, что в рассматриваемом сейчас законе о фильтрах для политических партий, если его поместить в контекст того, что уже принято по поводу Москвы, где теперь будут исключительно одномандатные выборы, – получается, что москвичи ни при каких обстоятельствах не могут никакой партии дать мандат, предоставить ей шанс на участие, скажем, в федеральных выборах. Потому что по принимаемому сейчас законопроекту партия, чтобы участвовать в выборах в Госдуму, должна хотя бы в одном субъекте Федерации пройти по списку. В Москве нет списочных выборов. В Питере, вероятно, тоже не будет. Получится, что граждане двух городов федерального значения ущемлены в своих правах, по сравнению с гражданами, проживающими в других субъектах Федерации. Случайно ли это? Далеко не уверен. Фактически власть говорит – этих смутьянов мы совсем лишить не можем, но наполовину мы их отсечем от политического процесса. Вы хотите куда-то избираться – для этого прорвитесь где-нибудь в районе поближе к "Уралвагонзаводу", а Болотная, Сахарова больше у нас ничего не решают.
Владимир Кара-Мурза: Пример Януковича показал, что сужается шагреневая кожа тех пространств, куда можно сбежать диктатору? Он покружил по Европе и осел в Ростове-на-Дону.
Михаил Шнейдер: Почему? Остались еще несколько государств – Венесуэла, Северная Корея.
Геннадий Гудков: Северная Корея опасна – могут отдать на растерзание.
Владимир Кара-Мурза: Два года назад был переизбран президент Путин. Удалось ему задавить волну протеста?
Михаил Шнейдер: Во-первых, непонятно – был он переизбран или не был переизбран. Говорить об этом можно, если только мы имеем хоть какую-то основу, мы можем проверить какие-то данные. Это одна сторона дела. С другой стороны, к сожалению, власть за эти два года находит ресурсы для того, чтобы подкармливать довольно талантливых политтехнологов, которые работают на власть. И те шаги, которые они предпринимали два года, планомерно снижали градус протеста.
Наша оппозиция, к сожалению, слишком разнородна. И у нее отсутствует стратегическое мышление. Все очень любят говорить. Все любят тянуть одеяло на себя. А чтобы придумать некий стратегический план по изменению ситуации, по демонтажу режима… Все знают, что должно быть после, а вот как дойти от точки А до точки В, как пройти этот маршрут – этим никто не озаботился. Сразу перескакивают через целый этап.