Проект “Акрополь: как я нашел свое тело”. Фото молодых инвалидов как образы античного мира. Инвалиды и общество, инвалиды и красота, инвалиды и гламур. Изменилось ли отношение российского социума к инвалидам? Инвалидность в мире моды и современного искусства. Феминизм и инвалидность. Люди с ограниченными возможностями или инвалиды – как они сами предпочитают себя называть? Инвалидное тело как сакральное.
Идея проекта "Акрополь" - сравнить тела
Программа о международном конкурсе “БезГраниц: тело, общество, культура”. Янина Урусова, директор культурного центра "БезГраниц", автор проекта "Акрополь"; Елена Волохова, модель проекта “Акрополь”, мать двоих детей, юрист, преподаватель йоги, инвалид; культуролог Ольга Вайнштейн и главный редактор журнала “Теория моды” Людмила Алябьева
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Проект “Акрополь”
Елена Фанайлова: Проект "Акрополь" – это очень дерзкий проект, посвященный молодым инвалидам, который представляет собой, во-первых, фотовыставку, а во-вторых, серию лекций людей культуры, которые рассказывают об отношениях общества и тела.
И я сегодня попросила прийти в студию, чтобы поговорить об этом, человека, который этот проект придумал, - это Янина Урусова, директор культурного центра "БезГраниц" и идейный вдохновитель этого проекта. И модель проекта – Лена Волохова, она инвалид, потеряла руку и ногу в аварии несколько лет назад, она снималась в этом замечательном проекте.
Мы сегодня будем говорить об инвалидах в обществе, инвалидах в культуре, об искалеченном теле в истории цивилизации, как менялось отношение людей к другому партнеру. Но для начала я предлагаю посмотреть ролик, который посвящается выставке.
Видеоролик
Елена Фанайлова: Понятно, что ваша главная идея – сравнить человеческое тело и обломками статуй, с тем, что осталось от древнегреческих и древнеримских статуй. А вы не круто замахнулись? Наше общество вообще старается от инвалидов отгородиться…
Янина Урусова: Я в этой теме уже пять лет, и я прошла все этапы – от страха, непонимания… И у нас есть слепые сотрудники в "Диалоге в темноте", и я тоже не могла смотреть в эти белесые глаза, а теперь это вообще не вопрос, я их не вижу. Я думаю, это вопрос привычки нашего общения. Мы можем любую границу передвинуть куда угодно. И этим проектом мы все хотим сказать: давайте заведем другие привычки. Об этом Панюшкин, кстати, очень хорошо написал – "Другой спорт" у него есть, статья такая, почему у нас есть Олимпиада, Паралимпиада, давайте мы это совместим, а специальный спорт сильных людей оставим отдельно. Нужно изменить стереотипы, посмотреть, откуда они вообще берутся у нас в головах. И этот проект для того, чтобы каждый, посмотрев, задумался. Потому что каждого это трогает, и трогает по очень разным причинам. Во-первых, это шокирует для начала. Но я в своей жизни поняла: то, что шокирует, то изменяет сознание. Когда тебя встряхнуло как следует, у тебя есть повод поменять оптику. Иначе нет причины просто.
С самого начала, когда мы начали заниматься проектом "БезГраниц", у нас же есть и мода для людей и иными телами, мне кажется, что любой маркетолог прекрасно знает, что для того, чтобы его продукт дошел до его реципиента, нужно подавать его по тем каналам, теми словами и теми образами, которые его клиент привык получать. Только там информация доходит. Наша целевая группа – это люди, имеющие образование, принимающие решения, что очень важно. Будет пандус, будет он правильный или неправильный, будет законодательство правильно или неправильное? Люди, принимающие решения, не обязаны знать про инвалидов, как и вообще никто, кто с этим не сталкивался. Но когда они это увидели на своем языке, языке интеллектуальном, тонком, на языке образов, привычных из книжки "Мифы Древней Греции"…
Елена Фанайлова: В том числе и из телевизора, и из какого-то европейского кино…
Янина Урусова: Да. И когда это дошло через эти образы, это может отразиться совсем иначе. Когда к вам обращаются: вы должны сделать пандус, вы должны сделать доступный интернет, - вам не хочется ничего делать, вы закрываетесь. А тут мы даем такую красивую конфету, и человек ее съедает, и она начинает действовать изнутри.
Елена Фанайлова: Лена, а как вам в этом было участвовать?
Елена Волохова: Очень интересно!
Елена Фанайлова: У меня было такое чувство, что у ребят там был страшно много эмоций.
Елена Волохова: У всех, конечно. Это был настоящий съемочный день, с утра нас четыре часа гримировали, приближая к виду статуй, волосы укладывали. И атмосфера очень дружеская была, веселая. И потом четыре часа мы лежали, нас выкладывали всякими разными позами и фотографировали. Сверху, с 7-метровой высоты снимала камера. Продюсеры смотрели, чтобы это было красиво, и говорили, кому как повернуться, лечь. Четыре часа мы так лежали. Это было сложно, но очень интересно! Все ребята были жизнерадостные. Там паралимпийцы были – по плаванию, по следж-хоккею, то есть люди чего-то достигли в своей жизни, пережившие жизненную трагедию. Мы нашли в себе силы и мы улыбаемся. И это было очень интересно!
Елена Фанайлова: А у вас не было чувства, что вот эти здоровые люди, они как-то вас используют, сошли с ума или что-то вот в этом… какой-то подвох есть?
Елена Волохова: (смеется) Мне кажется, ни у кого не было. Всем было очень интересно посмотреть, что получится в конечном итоге. И когда мы увидели эту картину, фоторепродукцию, невозможно было глаз от нее отвести! Я поймала себя на мысли, что не могу отвести глаз, я хочу всех рассмотреть, вот каждого человечка. Хотя я провела с ними целый день, и все равно я не могу оторвать глаз!
Елена Фанайлова: Послушаем Ольгу Вайнштейн, она у нас по телефону на связи. Ольга – известный культуролог, автор книг и статей по теории костюма, теории моды, отношению человека с телом. И Ольга будет, насколько я понимаю, читать лекции в вашем проекте.
Оля, что вы думаете о проекте? Как современное российское общество, насколько оно готово эту информацию получать? И в какой культурной традиции может находиться, куда мы можем вписать подобный проект?
Ольга Вайнштейн: Это замечательный проект! И я думаю, что в нашем обществе сейчас повышается готовность к адекватному восприятию таких проектов. И это неслучайно, потому что отношение к инвалидному телу – очень важный индикатор толерантности общественного сознания в отдельно взятой стране. И по части толерантности, терпимости к другим людям, отличающимся от нас по какому-то признаку, Россия раньше не могла никак сравниться со странами, где толерантность давно культивируется как общественная мораль, общественная этика. Такие страны, как Англия, Америка, многие европейские страны. В этом ряду толерантность проявляется по всем параметрам, составляющим идентичность человека. Можно говорить о толерантности по отношению к гендеру, к секс-меньшинствам, толерантность по возрасту – каково отношение в обществе к пожилым и детям, каково отношение к людям с другим цветом кожи.
И тут же – отношение к людям с ненормативными телами. Причем особенно в сфере искусства и в сфере моды. Не секрет, что раньше вот канон красоты ориентировался на гламурное тело, пресловутые мерки 90-60-90. К счастью, в последнее время этот канон во многом видоизменился, и мы видим на подиуме и пожилых моделей… Я вот была на таком показе в Норвегии, где очень симпатичные старушки демонстрировали маленькие черные платья. На подиуме присутствуют полные модели. Например, очень успешно делает карьеру российская модель Катя Жаркова.
Есть модели-инвалиды, и здесь в первую очередь надо назвать замечательную американскую актрису и спортсменку Эмми Малинз, которая снималась и в кино, и участвовала в дефиле у Александра Маккуина. Это девушка, которая ходит на протезах, у нее отсутствуют ноги ниже колена, но она уже вошла в историю моды, она обладатель коллекции самых разных прекрасных протезов. Александр Маккуин лично делал для нее такие деревянные сапоги, на которых она гордо выступала при показе его коллекции. Сейчас Эмми Малинз снималась в рекламной кампании "ЛОреаль", где тоже не было никаких попыток приукрасить ее тело, наоборот, один из снимков запечатлел ее в движении, как она бежит на своих механизированных протезах, так называемые протезы "лапа гепарда", и очень красивый снимок бегуньи получился. Другой знаменитый снимок модели-инвалида – это Таня Кивитц, у которой отсутствует рука ниже локтя, она снялась в рекламе бельгийской благотворительной организации, этот снимок был чрезвычайно популярен.
Если говорить о традициях в обществе, они во многом меняется благодаря отношению самих людей. Обычные женщины, потребители уже начинают протестовать против вот гламурного канона в рекламе, в моде, и эти протесты доводятся до своего логического конца. Например, в прошлом году покупатели интернет-магазина "H&M" заявили публичный протест, что вместо реальных женщин на фотографиях использовали фоторобот. В Англии точно так же пришлось пойти на уступки рекламодателям, когда их уличили в активном использовании фотошопа. Там были скрыты возрастные изменения на лице Джулии Робертс, и компании-рекламодателю пришлось признаться, что да, был применен фотошоп. Кампания "Дав" "За реальную красоту" тоже имела очень большой успех.
Что касается нашей страны, я думаю, к нам тоже это постепенно будет приходить, и у нас есть такая старинная традиция – отношение к инвалидным телам как к сакральным телам. Инвалиды были очень часто у нас при храмах, считалось, что их нельзя обижать, это блаженные люди – может быть, эта традиция закладывает элемент позитивного отношения. Но это, я думаю, не главное. Главное, что меняется само общество.
Елена Фанайлова: Тут я не могу не вспомнить и бывшую супругу Пола Маккартни, и замечательный проект Мэтью Барни, мужа Бьорк и замечательного современного художника, "Кремастер", где одно из центральных мест занимает безногая красавица.
И по телефону с нами тоже Людмила Алябьева, главный редактор журнала "Теория моды".
Людмила Алябьева: Я приветствую всех из Британской школы дизайна! Проект ваш замечательный, и я надеюсь, что он изменит многое в сознании людей. Но общество уже меняется с каждым годом кардинально. Отношение к людям с разной телесной организацией меняется, будь то инвалидные тела, будь то полные люди, ощущение. Такие проекты очень нужны. Нужно просто привыкнуть к ним зрительно. Когда тебе показывают что-то в первый раз, и это не совпадает с тем лекалом, с тем шаблоном, к которому тебя приучили с детства, у тебя, возможно, будет внутренний, да и внешний протест против этого. Когда тебе показывают это много раз, ты начинаешь понимать, что это просто другое, не менее красивое, я думаю, что в этот момент происходит важный сдвиг в оптическом восприятии. Мы все-таки визуалы во многом, подавляющее большинство из нас, и это важный момент. Замечательно, что такой проект есть, его придумали, и желаю ему больших успехов!
Елена Фанайлова: Проект "Акрополь" показывает инвалидность как просто другую форму красоты, вписанную в классический канон, красоты разрушения, утраты и обретения новой полноты. Лена, вы сказали, что каждый человек с инвалидностью переживает травму, шок и попытку выстроить себя по-новому. Мы можем об этом немного поговорить? Не раздражает ли вас, к примеру, чрезмерное сочувствие или чрезмерное внимание?
Елена Волохова: У меня возникает такое чувство, когда я вижу, что человек растерян и не знает, как со мной разговаривать, как на меня смотреть. Может быть, мне срочно поставить стул, все подать, принести. И моя задача – сразу дать понять человеку, что я могу сама себе взять стул, налить воды, то есть все нормально, все хорошо. То есть я абсолютно нормальный, здравомыслящий, жизнерадостный человек, то есть не надо меня жалеть, пытаться как-то помочь. Хотя это нормальное желание любого нормального человека. Но вот эта первая неловкость, которая создается, она сразу уходит после того, как я начинаю говорить, улыбаться и показываю, что я все могу сделать, я нормальный человек.
Вот прошлым летом я себе дала такое задание, миссию такую на себя взяла, - мне было непонятно, как можно с протезом… а протез руки я еще не ношу, потому что мне больно его носить, чисто физически я не могу его носить, я пытаюсь маечками, шарфиками как-то прикрывать, чтобы сам вид ампутированной руки не шокировал, но в любом случае понятно, что ее нет. И вот протез – титановый, такой красивый, мне кажется уже. (смеется) И вот я летом решила ходить там в шортах, кроссовках, юбки короткие, платья, если жарко. И вот это ощущение, когда ты смотришь на людей, и есть несколько категорий. Первая – это люди, которые сразу понимают, что ты молодец, улыбаются тебе в ответ, уступают место, показывают "класс", то есть ты видишь расположение в твою сторону. А есть люди, которые просто шарахаются. Для них это так ужасно, и они с таким сожалением на меня смотрят, что – как же так, бедная, не дай бог. И они стараются обойти, отойти в сторону. И я поняла, что даже такая мысль для человека, она шокирует, но он будет ходить с ней несколько дней, переваривать и в конечном итоге все равно придет к какому-то мнению. Он будет это обсуждать, что вот я видел женщину такую, молодую, на протезе, нет руки, но она улыбается, она в метро сама передвигается…
Это такой толчок для людей, чтобы люди видели, что мы есть, вот такие люди, что мы живем и улыбаемся, что у нас все хорошо, нас не надо бояться. И жалеть не надо.
Елена Фанайлова: Можно ли выстроить действительно равноправие? И как это сделать? Я впервые увидела инвалида, когда мне было года четыре. Приехал младший брат моей бабушки, а он молодым воевал и потерял ногу. И ребенку это интересно, немного странно и даже страшновато, но он был таким веселым и замечательным дядькой, что я перестала испытывать какие-то чувства по поводу отсутствия его ноги, кроме, ну, некоторого интереса. Может быть, в этом духе как-то нормализуется отношение инвалидов и здоровых людей.
Янина Урусова: Я думаю, что это вопрос многократного пересечения границы туда и обратно. Даниэла Димитрова, тренера "Диалога в темноте", международного проекта, она слепая с шести лет, и она сказала как-то: "Я себе представляю так, что люди с разной инвалидность – это разные страны, где свои обычаи, свой язык тела, свои потребности, устройство мира у каждого свое. Когда люди едут в другую сторону, они или учат язык, или берут переводчика, или берут себе гида, они изучают и отправляются. Почему никто так же не изучает нашу субкультуру, чтобы отправиться в нашу страну?" Мы с вами знаем, что чем больше мы путешествуем по миру, чем больше границ мы пересекаем, тем шире становится наш взгляд. И наши семьи ведь – это разные страны и разные субкультуры, наш подъезд, наши соседи – это все другое. Что смотреть в Украину или в Германию, у нас ведь в организме все не молекулярном уровне разное. Мы с Тобиасом Райснером, когда сделали этот проект "БезГраниц" шесть лет назад, у нас тоже были страхи, непонимание, и мы делали массу ошибок. Но за эти шесть лет общения с другими людьми это все исчезает, и ты уже начинаешь смотреть на сущность человека.
Во-первых, меня вот спрашивают: "А ты с ними дружишь?" Но почему я должна дружить с кем-то, кто мне неинтересен? Вот с Леной мы подружились, а с какими-то другими ребятами я не должна дружить. Вот я 10 лет прожила в Германии, и первые несколько лет я вообще не говорила по-русски, потому что я выехала туда в 1992 году, и это был такой бартер, на Франкфурте-на-Одере в одну сторону стоял поезд с советской техникой, танками, которые возвращались в Россию, а наш поезд стоял у перрона, и в нем было 300 аспирантов, докторантов, студентов, которые ехали в Германию на несколько лет. Это был прекрасный такой момент, символичный. И я помню, что я несколько первых лет не говорила по-русски, потому что я приехала с прекрасными ребятами, аспирантами, мы провели два месяца вместе, но я подумала: а стану ли я общаться с ними в Москве, будут ли они мне интересно? Честно себе ответила на этот вопрос: нет. И для меня больше не было повода, почему я должна с ними обращаться. Это об этом.
Тобиас Райснер, мой партнер, - немец, живущий в России, у него русская жена, здесь у него своя успешная компания. И мы с ним в 2008 году встретились и пришли к этому проекту вместе. И сейчас, между прочим, он находится в Сочи, потому что в павильоне "Самсунга" затемнили половину павильона, и наш "Диалог в темноте" там для всех посетителей Паралимпиады будет представлять специальную программу. "Диалог в темноте" – это международный проект, созданный 25 лет назад Андреасом Хайнеке из Гамбурга, и за этот проект он получил премию Ашока, он первый в Европе был. И на Всемирном форуме в Давосе он является членом совета по социальному предпринимательству. Это помещение, где абсолютная темнота, туда идут незрячие люди, их ведут незрячие гиды, и они проходят по разным ситуациям. Это парк, это сад, это лодка, это рынок, это кафе. И 40 минут или час ты пребываешь в темном пространстве, с палочкой ты идешь. И это очень сильно изменяет сознание. Есть такой же проект у Хайнеке "Диалог в тишине". И сейчас в Израиле есть первый проект "Диалог со временем", потому что слепнут и глохнут не все люди, а стареем мы все. Это фантастический проект – встреча с другим возрастом, о чем говорила как раз Ольга Вайнштейн, другой возраст – это тоже граница восприятия. И там гидами являются леди и джентльмены старше 80 лет. Это социальное предпринимательство.
Здесь, в Москве, Тобиас и я сделали проект "Тренингов в темноте". У нас уже два года есть тренинговый центр, где работают пять человек, незрячих тренеров, потому что в темноте могут только незрячие работать, они квалифицированы для этой работы, а мы с вами нет, мы не можем. Они на английском и на русском языке ведут тренинги, причем это тренинги высокого уровня, это коучинг персонала руководящего компаний – лидерство, командообразование, поведение в стрессовых ситуациях. Удивительный такой тренинг. И вот как раз сейчас в Сочи выстроена такая темнота, в которой 15 минут каждый желающий может это почувствовать. Там надо ощупывать в темноте предметы и угадывать, что это.
И мы с Тобиасом в свое время придумали и сделали также международный модный конкурс. И 1 мая в рамках Международной недели "Мерседес-Бэнц Фэшен Уик" в Москве состоится первый в рамках Недели высокой моды адаптивный показ. "Мерседес-Бэнц Россия" подвинула всех к этому проекту, потому что для них очень важно соблюдение прав по всему миру. И в этом показе принимают участие пять известных дизайнеров российских – это Маша Шароева, Оксана Левенцова, Дима Нэу, Сабина Горелик и Дарья Разумихина. Сабина делает одежду для маленьких людей, Маша Шароева – для людей с синдромом Дауна, Оксана Левенцова – для людей с ДЦП, Разумихина будет делать коллекцию для женщин, пользующихся инвалидной коляской. Кроме того, у нас будет три коллекции дизайнеров нашего конкурса "БезГраниц" кутюр, это международный конкурс. Мы делали этот конкурс в позапрошлом году и раньше, где мы Леной как раз познакомились. Причем познакомились так, что она мимо меня с палочкой шла курить, и я сказала: "Какая вы красивая!"
Елена Фанайлова: Лена, Яна сказала, что и семья – другая планета. Вот когда с вами случилась эта трагедия, как семья реагировала? Как дети к этому относятся?
Елена Волохова: Вот детям было интересно, они пытались как раз посмотреть, куда же это делось-то, была же нога, рука… И конечно, я видела у них в глазах, что они очень переживали: "Мама, а тебе не больно? А как это вот?" Для ребенка это тяжело понять. Им на тот момент было 8 и 6 лет. Два с половиной года назад я попала в аварию, летом 2011 года. И они распределили себе, кто там полы моет, кто посуду моет, у них график висел, они начали усиленно мне помогать. И потом прошел год-полтора, и сын там лежит и кричит: "Мама, принеси мне воды! Сделай чаю!" И я ему приношу воды и говорю: "Сынок, а ты ничего не перепутал? Не забыл, что мама инвалид?" (смеется) И он так засмущается: "Ой, мама, ну, я тебе тоже принесу потом". Это очень трогательный момент, и я поняла, что раз ребенок забывает об этом, значит, я добилась того, что они не видят уже, не замечают этот, что я инвалид, и у меня там нет руки, ноги, и мне нужно все время помогать. Моя задача была – для себя стать полноценным человеком, внутри ощутить это. И раз это перестали видеть мои дети, значит, у меня получилось.
Елена Фанайлова: Лена, а кто вы по профессии?
Елена Волохова: По профессии – юрист, по образованию, но это…
Елена Фанайлова: И Яна говорила, что вы сейчас йогой занялись…
Елена Волохова: Да, йогой занялась, и тут есть интересный момент, потому что ампутированные конечности, а там обмен энергиями своими, но я для себя разработала определенные занятия, которые я могу делать и получаю от этого безумное удовольствие. И у меня в голове, конечно, есть такая идея, что нужно сделать йогу для ампутантов. Очень важно, первое, что это снимает фантомные боли. И я когда это ощутила, на себе почувствовала, я поняла, что это очень важно. Я долго была на сильных обезболивающих, потому что были дикие фантомные боли, и йога мне очень помогла. Сейчас я являюсь уже генеральным директором благотворительного фонда, который мы открыли для деток, помогаем деткам с ДЦП, поэтому потихоньку я двигаюсь вперед. И для меня каждый день была какая-то победа. Научиться мыть посуду одной рукой, кушать готовить, да и все остальное. Когда там гоняешься за помидором по всему столу, это смешно выглядело, но я пыталась, а потом я поняла технологию, как это нужно делать. Каждый день были какие-то такие победы. Сейчас у меня в голове сидит очень печальная мысль, что я не могу дочке завязать хвостик или сделать косички, и у меня этот вопрос сейчас стоит, такая у меня цель. Все остальное я делаю, и готовлю, и убираю, и глажу, и мою посуда. У меня еще и сад, и огород, я сажаю, когда мне хочется в земле поковыряться, получить хорошую энергию, я ношусь с этой рассадой, цветочками. У меня все на участке: и розы, и лилии, и лилейники бесподобные, просто неописуемой красоты, и виноград, и овощи, фрукты…
Елена Фанайлова: Приедем к вам на шашлыки! Возвращаясь к высокой моде, Яна, а где будет продаваться одежда, которую вы собираетесь показать?
Янина Урусова: Пока мы только указываем направление, в котором можно двигаться. Этот тот самый голубой океан возможностей, универсальный дизайн, о котором говорят, и это огромная целевая аудитория. Если мы говорим о ненормативном теле, оно ненормативное и у беременных женщин, у людей, которые становятся старше, а таких людей в мире все больше. Это же поколение бэбибумеров, которые самостоятельны, имеют средства и привыкли жить. И они хотят и в 80 лет быть самостоятельными, но тело как-то уже не работает, и нужно, чтобы коляска везде проехала, и дома был доступным. А одежда – это тоже свобода. Когда ты все время сидишь, в джинсах, к примеру, неудобно сидеть весь день, а если вы 24 часа сидите, это должен быть другой крой. Если у вас рассеянный склероз или руки уже не так хорошо работают, то одежда должна быть такая, что ее удобно на себе закрыть, чтобы не было бесконечных кнопочек и пуговиц. Это должны быть элегантные брючные костюмы, которые раскладываются на инвалидной коляске, и в них кладется человек, и это все на нем закрывается, и человек выглядит элегантно и красиво. Это так интересно! Это про трансформеры, про конструктивное мышление. И каждый из наших дизайнеров говорит, что это очень интересно, и они все уже начали работать до того, как мы им моделей поставили.
Елена Фанайлова: Я понимаю, что их заинтересовала формальная задача, но ведь сложная конструкция...
Янина Урусова: Да, и Оксана Левенцова еще конструктор по профессии, и она просто сказала: "Боже мой, наконец-то тема нашлась! Я уже полгода хожу и прошу, чтобы vне дали тему. Вот она!" И, кстати, в рамках нашего фестиваля будет воркшоп по созданию одежды для людей с иным телом. Мы делали такой воркшоп уже на ЗИЛе, у нас было 8 команд людей с разной инвалидностью, и команды должны были в течение трех часов сделать для конкретного человека одежду, придумать конструкцию, зарисовать, и из бумаги слепить, бумага и скотч. Я хотела, чтобы были там какие-то дизайнерские решения, а там были студенты из Международной организации студентов-лидеров, которая работает в России и в мире уже больше 20 лет, это такие ребята с горящими умными глазами. И они все приходили ко мне потом и говорили: "Моя жизнь больше никогда не будет такой, какой она была до этого дня". Потому что они потеряли огромное количество своих страхов. И даже одна из моделей, Настя Виноградова, она на коляске инвалидной, мне сказала потом: "Я подъезжаю к моей группе, смотрю девчонкам в глаза, а у них страх такой. Они не понимают, что со мной делать, вообще как со мной разговаривать". Такая настороженность и неуверенность. А после этого они уже дружат в Фейсбуке и так далее.
И я поняла, что когда вы должны творчески решить задачу конкретного человека, который сидит перед вами, у которого есть профессия, есть дети, есть все, у которого очень интересное тело, которому нужно решить определенные, очень конкретные задачи, то вообще все страхи остаются по дороге, пока ты решаешь эту творческую задачу. И это оказался такой прекрасный инструмент для снятия этих всех фобий! Точно так же и наш "Акрополь" - это творческая интеллектуальная задача, которая стоит перед человеком. И если целый подъезд, в котором живет такой человек, соберется и сядет с ним, и подумает: как же нам тебе сделать так, чтобы удобно было из квартиры выехать, и чтобы тебе с парапета спуститься... Если люди решат конкретные задачи, то все проблемы у нас исчезнут, и начнется это самое общежитие, когда страхи уходят и границы разрушаются в голове. И для меня вот еще что важно. Я поняла, что есть много других, и это нормально, и человек должен видеть этих других. И не важно, с чего ты начнешь, с человека с другим телом, другого возраста или другой национальности, ты потом придешь ко всему спектру других, и у тебя там везде снимутся границы. Это когда вы энергетически начинаете с собой работать, не важно, с какого органа или с какой психологической проблемы, все равно вы правильным путем решите основные проблемы, а это - страх, боязнь, чувство вины, чувство - боязнь не быть любимым.
Елена Волохова: И еще есть страх - потерять отношение к себе общества. Вот люди увидят, что у меня что-то не так, и отвернутся от меня. Вот в этом люди с инвалидностью очень уязвимы и очень впечатлительны, это тяжелый момент. Я думаю, что все через это проходят - страх потери отношения к себе. Мне помогла с этим справиться только моя внутренняя сила. И проект, когда я увидела конечный результат, саму картину, я не ожидала, что это так все красиво! Как говорят: разве это может быть красиво - женщина без руки или без ноги? Ну, чисто теоретически, может быть, и нет, это, может быть, и некрасиво, но кто это как воспринимает.
Елена Фанайлова: А мне это вообще не кажется вопросом красоты, это о чем-то другом, это все-таки не о красоте.
Елена Волохова: И никто не может сказать, плохо это или хорошо, где это определение. Ведь у нас нет ограниченных возможностей, способностей. Нас никто не ограничивает. Очень много ребят с инвалидностью - талантливых актеров, писателей, картины пишут безумные...
Елена Фанайлова: Пожалуйста, Рубен Гальего - один из выдающихся просто писателей, тяжелый инвалид.
Елена Волохова: Да, и в этом невозможно ограничить! А что касается рук, ног, сидишь ты в инвалидной коляске - это уже общество ограничивает тебя.
Елена Фанайлова: Общество предрассудки. Мне кажется, у каждого из нас есть свои ограниченные возможности. Я, например, не могу то, что могут паралимпийцы, я обычный человек, у меня нет спортивных достижений.
Янина Урусова: Да даже в быту их огромное количество! Я вот, например, думаю, что никогда не выучу английский. Наши ограниченные возможности только головой нашей ограничены. И я всегда говорю, что нет людей с ограниченными возможностями, как нет и людей с безграничными возможностями, мы все просто имеем то, что имеем.
Елена Волохова: Я считаю, что у каждого есть свои какие-то недостатки. Я полный, я худой, я без ноги, а я не зарабатываю много денег... Если этот недостаток принадлежит очень близкому тебе человеку, ребенку, маме, другу, ты же не станешь говорить, что это ужасно, ты не отвернешься из-за этого от близкого человека. А может, это вообще не недостаток, а достоинство.
Елена Фанайлова: Я считаю, что мне повезло, что в моей жизни несколько очень близких мне людей были инвалидами. Прежде всего инвалидом была моя мать, и я из-за этого понимала, что дело не в том, инвалид человек или нет, это просто вопрос здоровья или болезни, а во все не полноценности или неполноценности. Это вопрос душевной работы человека. Это человек прежде всего, а потом уже его инвалидность, здоровье или нездоровье и так далее. И ты будешь дружить с хорошим человеком, который тебе интересен, и уже второй или третий вопрос - здоровый он или больной.
Янина Урусова: И мы все почему-то думаем, что мы будем жить вечно, и этого с нами никогда не случится. По статистике, из 100 процентов слепых людей только 2 процента рождаются слепыми. Со всем остальным то же самое. Когда я начала заниматься этой темой, выяснилось, что в очень многих семьях есть инвалиды, и это нормальное состояние человеческой популяции. Другое дело, что мы не научены воспринимать это как естественное состояние. Просто в нашей культуре, западноевропейской цивилизации тело считалось чем-то таким, что нужно убирать. В нашей стране, когда рождается такой ребенок, его маму уговаривают, чтобы она от него отказалась. Это просто вопрос привычки, вопрос восприятия нашего, как мы относимся к этой составляющей нашей человеческой жизни, человеческого вида биологического. Мы все одинаковы. И про это - проект "Акрополь".
Елена Фанайлова: Конечно, границы существуют только в мозгах людей. Спасибо вам за то, что вы пришли сегодня к нам в студию!
