Лет 15 назад, то есть задолго до того, как все разговоры, как сейчас, сводились к Крыму, у меня гостил русский писатель. Один из моих любимых, он умел даже советские будни наделять метафизическим смыслом и писать рассказы, которые незаметно для читателя превращались в притчи.
Помимо литературного дара, писатель обладал и другими. Талантливый математик и превосходный шахматист, он выращивал дивные яблоки, объездил весь мир и умел вежливо спорить. Так было и на этот раз. Мы сидели у камина и неспешно беседовали, естественно – об Америке.
– Поймите, у России просто нет выхода, – начал гость, – она вынуждена противостоять Соединенным Штатам, которые хотят поглотить весь мир.
– Вы уверены?
– На сто процентов. И в этом не виноват Белый дом. Таков непреложный закон державной экспансии. Он вынуждает каждую страну расширяться, как газ, занимая все территории, которые ей удается захватить. Так что, сами видите: конфликт неизбежен.
– Как вы думаете, – спросил я, – хотят ли Соединенные Штаты захватить Канаду?
– Конечно, – обрадовался он, тому, что я сразу все понял. – Америка об этом не может не мечтать. Ведь тогда она бы простиралась до Ледовитого океана и по территории стала бы почти равна России.
– А Мексику, – продолжил я расспросы, – американцы тоже хотели бы присоединить?
– Мексику? – замялся он.
– Ну да, Мексику, – поддакнул я. – Ведь тогда Америка приобрела бы тропики. Правда, ей пришлось бы инкорпорировать 120 миллионов испаноязычных мексиканцев, распространить на них сеть социального обеспечения, на треть расширить американскую систему школьного и медицинского обслуживания, поднять уровень жизни до американского и, наконец, справиться – вместо мексиканской полиции – с наркокартелями. Вы бы согласились с такой перспективой? Ведь на карте Америки будет намного больше, не так ли?
Писатель надулся и сказал, что устал спорить, устал, а я из вежливости промолчал.
Дело в том, что, по-моему, я знаю, откуда идет эта бредовая теория: от старомодной, точнее – допотопной, если вспомнить Первую мировую войну, любви к географии. Двухмерное мышление, навязанное картой, предусматривает прямолинейные и чудовищно ошибочные выводы: чем больше, тем лучше. В рамках этого предрассудка успех страны прямо пропорционален тому месту, которое она занимает на глобусе. Ровно век назад эта дикая точка зрения привела к катастрофе, которую справедливо называют почти удавшимся самоубийством Запада.
Стефан Цвейг, один их немногих интеллигентов-пацифистов тогдашней эпохи всеобщего одичания, вспоминал, как в первые дни войны на устах каждого жителя прекрасной Вены было название деревни на спорной территории. Но вскоре, говорит он, в окопах о ней забыли навсегда. Упраздняющие препоны границ ХХI век, век мировой паутины, Евросоюза и тотальной глобализации, казалось бы покончил со зловещей магией карты. Но, как это было с фашизмом, отдача прогресса воскрешает скелеты в шкафу национального подсознания.
Об этом я подумал, прочитав письмо видного российской пианиста. Объясняя свою поддержку агрессии Путина в Украине, он пишет, что у Путина нет выхода: Крым должен войти в Россию, чтобы не стать 51-м штатом США. Я стесняюсь перевести эту чушь своим американским друзьям, ибо мне неловко за соотечественника. Но на русском-то его читают. Более того, хватает тех, кто с ним соглашаются. Остальным – еще хуже. Страшно подумать, сколько разумных, образованных, талантливых и независимых россиян сейчас думают об эмиграции.
И это – самая высокая цена агрессии. Ведь, в сущности, один Брин стоит Крыма.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы "Американский час "Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
Помимо литературного дара, писатель обладал и другими. Талантливый математик и превосходный шахматист, он выращивал дивные яблоки, объездил весь мир и умел вежливо спорить. Так было и на этот раз. Мы сидели у камина и неспешно беседовали, естественно – об Америке.
– Поймите, у России просто нет выхода, – начал гость, – она вынуждена противостоять Соединенным Штатам, которые хотят поглотить весь мир.
– Вы уверены?
– На сто процентов. И в этом не виноват Белый дом. Таков непреложный закон державной экспансии. Он вынуждает каждую страну расширяться, как газ, занимая все территории, которые ей удается захватить. Так что, сами видите: конфликт неизбежен.
– Как вы думаете, – спросил я, – хотят ли Соединенные Штаты захватить Канаду?
– Конечно, – обрадовался он, тому, что я сразу все понял. – Америка об этом не может не мечтать. Ведь тогда она бы простиралась до Ледовитого океана и по территории стала бы почти равна России.
– А Мексику, – продолжил я расспросы, – американцы тоже хотели бы присоединить?
– Мексику? – замялся он.
– Ну да, Мексику, – поддакнул я. – Ведь тогда Америка приобрела бы тропики. Правда, ей пришлось бы инкорпорировать 120 миллионов испаноязычных мексиканцев, распространить на них сеть социального обеспечения, на треть расширить американскую систему школьного и медицинского обслуживания, поднять уровень жизни до американского и, наконец, справиться – вместо мексиканской полиции – с наркокартелями. Вы бы согласились с такой перспективой? Ведь на карте Америки будет намного больше, не так ли?
Писатель надулся и сказал, что устал спорить, устал, а я из вежливости промолчал.
Двухмерное мышление, которое нам навязывает карта, предусматривает прямолинейные и чудовищно ошибочные выводы: чем больше, тем лучше
Стефан Цвейг, один их немногих интеллигентов-пацифистов тогдашней эпохи всеобщего одичания, вспоминал, как в первые дни войны на устах каждого жителя прекрасной Вены было название деревни на спорной территории. Но вскоре, говорит он, в окопах о ней забыли навсегда. Упраздняющие препоны границ ХХI век, век мировой паутины, Евросоюза и тотальной глобализации, казалось бы покончил со зловещей магией карты. Но, как это было с фашизмом, отдача прогресса воскрешает скелеты в шкафу национального подсознания.
Об этом я подумал, прочитав письмо видного российской пианиста. Объясняя свою поддержку агрессии Путина в Украине, он пишет, что у Путина нет выхода: Крым должен войти в Россию, чтобы не стать 51-м штатом США. Я стесняюсь перевести эту чушь своим американским друзьям, ибо мне неловко за соотечественника. Но на русском-то его читают. Более того, хватает тех, кто с ним соглашаются. Остальным – еще хуже. Страшно подумать, сколько разумных, образованных, талантливых и независимых россиян сейчас думают об эмиграции.
И это – самая высокая цена агрессии. Ведь, в сущности, один Брин стоит Крыма.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы "Американский час "Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода