Репортаж из постолимпийского Сочи. Часть третья. Свалка строительного мусора в долине реки Битха
Продолжение репортажа корреспондента Радио Свобода из постолимпийского Сочи: посещение свалки в поселке Уч-Дере, на которую свозили мусор со строительства олимпийских и инфраструктурных объектов.
Часть 1: Имеретинская низменность
Часть 2: Город
СВАЛКА – УЧ-ДЕРЕ – ЛОО
Вместе с Давидом Хакимом мы отправляемся в Уч-Дере, небольшой поселок к северо-западу от Сочи, сразу за Дагомысом. Узкое двухполосное шоссе с новеньким покрытием петляет, то забираясь немного в горы, то спускаясь в долины. Когда автобус проходит крутые виражи серпантина, ему едва хватает радиуса поворота, да и то кабина каждый раз полностью оказывается на встречной полосе, потокам транспорта в обоих направлениях приходится останавливаться. Хаким объясняет, что эта узкая дорога – единственная автомагистраль, связывающая Сочи с остальной Россией, в сезон именно по ней съезжаются на отдых тысячи туристов, готовых предпочесть ожидание в многокилометровых пробках в собственном автомобиле душному поезду или дорогому самолету.
На остановке "Уч-Дере" нас уже ждет местная жительница Маргарита, подтянутая женщина в кроссовках. Пока мы идем по поселковой улице Культуры, она, немного взахлеб, рассказывает историю неравной борьбы местных жителей со стихийной свалкой прямо за околицей поселка, на откосе холма, спускающегося оврагом в речку Битху.
"Тяжелые грузовики с олимпийских строек шли днем и ночью, сюда валили все – отвал со строительства тоннелей, бытовые отходы. Этот мусор лежит годами, воняет, горит, отравленный воздух несет к нам и в соседние деревни. Врачи фиксируют легочные заболевания, астму, а о причинах открыто говорить боятся. Люди тут стали чаще умирать". Мы проходим мимо участка Маргариты – здесь, как и на побережье, деревенские дворы выглядят опрятно, просторные дома окружены весенней зеленью, то тут, то там прямо у дороги растет пальма, окрестные предгорные луга размежеваны стройными рядами кипарисов. Контраст с деревнями средней полосы разительный.
– У вас тут прямо итальянская Тоскана, – говорю я Маргарите
– Нет-нет, это намного больше похоже на Испанию, – решительно возражает она, – но там люди свою природу берегут, а у нас страна и так большая.
От дома Маргариты мы, здороваясь со всеми встречными, спускаемся в сторону речки, но, не доходя до подножия холма, наш Вергилий уверенно сворачивает с асфальтированной дороги на неприметную тропку, идущую через круто спускающийся вниз буковый лес. "Дальше по дороге охрана, нам лучше ее обойти", – объясняет она. Начинает накрапывать дождь, поскальзываясь на подгнившей прошлогодней листве, мы еле поспеваем за женщиной, бесстрашно пробирающейся сквозь колючий кустарник. Через несколько минут чаща вдруг обрывается, мы оказываемся на утыканном пнями и мертвыми деревьями краю десятиметрового гравийного откоса. Прямо перед нами, по другую сторону оврага, огромная, на сколько хватает глаз, гора мусора.
Маргарита рассказывает, что выросла эта свалка на месте местной деревенской, которой, видимо, пользовались жители Уч-Дере и соседнего (по другую сторону кучи мусора, на горке) Атарбеково.
– У нас тут просто силосная яма была, с огородов всякое сносили.
– На таком тыквы хорошо растут.
– Что вы, тыквы тут вырастали огромные, – подхватывает Маргарита.
Впрочем, тыквы – дела давно минувших дней. Как рассказала мне сочинский эколог Ольга Носковец, "годах в 60-х, если верить старикам, сюда действительно свозили гнилые овощи, фрукты, другой компост. Но уже лет тридцать назад здесь появилась одна из сочинских городских открытых свалок".
Борьба жителей окрестных поселков – Уч-Дере, Лоо, Атарбеково и (злая ирония) Горный Воздух с вонью, грязной водой и шумом тяжелых мусоровозов, идет здесь уже давно и началась задолго до того, как Россия выиграла право на проведение Олимпийских игр в Сочи. По словам Носковец, как раз незадолго до начала строительства олимпийских объектов, в том числе новых дорог, мостов, тоннелей, свалку в Уч-Дере в очередной раз собирались закрыть. Но строительный мусор нужно было куда-то девать, и буквально за несколько лет здесь вырос огромный курган, теперь уже состоящий в основном не из бытовых, а из строительных отходов, с вкраплениями бытового мусора, старых покрышек, кусков полиэтилена. Все это громоздится на дальней от нас стороне оврага, склон которого изрезан бульдозерами.
– А где же Битха?
– Пойдемте, – Маргарита прыгает вниз с крутого каменистого склона.
Подножие свалки огибает гравийная дорога с относительно свежими следами тяжелой техники. Между дорогой и мусорным отвалом и прячется в небольшой ложбине совсем узкая, скорее напоминающая ручей, горная речка Битха. На несколько километров ниже по течению, она впадает в Черное море – прямо у санатория "Белые ночи", в медицинском профиле которого на официальном сайте указаны заболевания органов дыхания и кожные заболевания. Здесь же темные воды Битхи с трудом пробираются через обломки бетонных плит с ржавыми арматурными прутами, оставляя белые хлопья пены на старых автомобильных шинах. "Мы здесь раньше форель ловили", – говорит Маргарита.
Она ведет нас по дороге вверх по течению речки. Здесь один из ее берегов укреплен тяжелыми плитами, из воды тоже торчат остатки каких-то бетонных конструкций. Маргарита объясняет, что это – следы едва начатой рекультивации,
"Да, там долго планировали проводить рекультивацию, даже начали строить коллектор, – объяснят мне позже Ольга Носковец, – но когда начали свозить по-настоящему много тяжелого, строительного олимпийского мусора, конструкции перестали выдерживать давление съезжающих в реку пластов и начали разрушаться. Одно время местные руководители даже пытались объяснить это прошедшим ураганом".
Чуть выше остатков коллектора в Битху впадает ручей, и если сама речка проходит по краю свалки, то ручей просачивается прямо через гору мусора. Наконец доходим до края свалки, выше по течению река течет через райский субтропический лес. Маргарита утверждает, что раньше такой был и на месте свалки, а местные жители собирали в нем белые грибы. Дорога сворачивает на основательный мост – границу между зеленым раем и мусорным адом, и мы, утопая в грязи, поднимаемся по ней на вершину свалки. Рядом стоит одинокий дом, по словам Маргариты, он начал разваливаться от постоянного движения грунта, людям пришлось покинуть свое жилье и, не получив никаких компенсаций, переехать к родственникам.
По верхней части свалки мы возвращаемся в сторону основного шоссе. Отвратительный запах ощутим здесь намного сильнее, хорошо видны огромные пласты мусора, оторванные под весом тяжелого гравия и бетона и сползшие в реку. Дорога перегорожена двумя блоками, подтверждающим, что во всяком случае прямо сейчас никакие работы по рекультивации здесь не ведутся.
"Я каждый вечер прислушиваюсь, нет ли здесь шума, не едут ли снова грузовики с отходами. Раньше даже ходила ночами проверять, но в последние месяцы все тихо", – говорит Маргарита. Около двух лет назад свалка была все же закрыта по решению суда, это во многом личное достижение Маргариты и инициативной группы местных жителей, но только еще через несколько месяцев, после протестов и публикаций в прессе, мусор действительно перестали сбрасывать.
На выходе нам предстоит пройти мимо будки охраны. У Маргариты есть специальное разрешение на посещение свалки в любое время, выданное
– Вам лично Олимпиада что-то дала? – спрашиваю я Маргариту напоследок.
– Лично мне она дала три года нервотрепки, унижения и оскорблений, – не задумываясь отвечает она, – с другой стороны, город преобразился, построили окружную дорогу
– Поражаюсь, что вам хватало сил и терпения бороться с чиновниками все эти годы.
– Знаете, они мне говорят, что я американская сволочь, что меня якобы купили. Но я люблю свою страну, если бы я была американской, я бы в Америке и жила.
Часть 1: Имеретинская низменность
Часть 2: город
Часть 1: Имеретинская низменность
Часть 2: Город
СВАЛКА – УЧ-ДЕРЕ – ЛОО
Вместе с Давидом Хакимом мы отправляемся в Уч-Дере, небольшой поселок к северо-западу от Сочи, сразу за Дагомысом. Узкое двухполосное шоссе с новеньким покрытием петляет, то забираясь немного в горы, то спускаясь в долины. Когда автобус проходит крутые виражи серпантина, ему едва хватает радиуса поворота, да и то кабина каждый раз полностью оказывается на встречной полосе, потокам транспорта в обоих направлениях приходится останавливаться. Хаким объясняет, что эта узкая дорога – единственная автомагистраль, связывающая Сочи с остальной Россией, в сезон именно по ней съезжаются на отдых тысячи туристов, готовых предпочесть ожидание в многокилометровых пробках в собственном автомобиле душному поезду или дорогому самолету.
На остановке "Уч-Дере" нас уже ждет местная жительница Маргарита, подтянутая женщина в кроссовках. Пока мы идем по поселковой улице Культуры, она, немного взахлеб, рассказывает историю неравной борьбы местных жителей со стихийной свалкой прямо за околицей поселка, на откосе холма, спускающегося оврагом в речку Битху.
"Тяжелые грузовики с олимпийских строек шли днем и ночью, сюда валили все – отвал со строительства тоннелей, бытовые отходы. Этот мусор лежит годами, воняет, горит, отравленный воздух несет к нам и в соседние деревни. Врачи фиксируют легочные заболевания, астму, а о причинах открыто говорить боятся. Люди тут стали чаще умирать". Мы проходим мимо участка Маргариты – здесь, как и на побережье, деревенские дворы выглядят опрятно, просторные дома окружены весенней зеленью, то тут, то там прямо у дороги растет пальма, окрестные предгорные луга размежеваны стройными рядами кипарисов. Контраст с деревнями средней полосы разительный.
– У вас тут прямо итальянская Тоскана, – говорю я Маргарите
– Нет-нет, это намного больше похоже на Испанию, – решительно возражает она, – но там люди свою природу берегут, а у нас страна и так большая.
От дома Маргариты мы, здороваясь со всеми встречными, спускаемся в сторону речки, но, не доходя до подножия холма, наш Вергилий уверенно сворачивает с асфальтированной дороги на неприметную тропку, идущую через круто спускающийся вниз буковый лес. "Дальше по дороге охрана, нам лучше ее обойти", – объясняет она. Начинает накрапывать дождь, поскальзываясь на подгнившей прошлогодней листве, мы еле поспеваем за женщиной, бесстрашно пробирающейся сквозь колючий кустарник. Через несколько минут чаща вдруг обрывается, мы оказываемся на утыканном пнями и мертвыми деревьями краю десятиметрового гравийного откоса. Прямо перед нами, по другую сторону оврага, огромная, на сколько хватает глаз, гора мусора.
Маргарита рассказывает, что выросла эта свалка на месте местной деревенской, которой, видимо, пользовались жители Уч-Дере и соседнего (по другую сторону кучи мусора, на горке) Атарбеково.
– У нас тут просто силосная яма была, с огородов всякое сносили.
– На таком тыквы хорошо растут.
– Что вы, тыквы тут вырастали огромные, – подхватывает Маргарита.
Впрочем, тыквы – дела давно минувших дней. Как рассказала мне сочинский эколог Ольга Носковец, "годах в 60-х, если верить старикам, сюда действительно свозили гнилые овощи, фрукты, другой компост. Но уже лет тридцать назад здесь появилась одна из сочинских городских открытых свалок".
Борьба жителей окрестных поселков – Уч-Дере, Лоо, Атарбеково и (злая ирония) Горный Воздух с вонью, грязной водой и шумом тяжелых мусоровозов, идет здесь уже давно и началась задолго до того, как Россия выиграла право на проведение Олимпийских игр в Сочи. По словам Носковец, как раз незадолго до начала строительства олимпийских объектов, в том числе новых дорог, мостов, тоннелей, свалку в Уч-Дере в очередной раз собирались закрыть. Но строительный мусор нужно было куда-то девать, и буквально за несколько лет здесь вырос огромный курган, теперь уже состоящий в основном не из бытовых, а из строительных отходов, с вкраплениями бытового мусора, старых покрышек, кусков полиэтилена. Все это громоздится на дальней от нас стороне оврага, склон которого изрезан бульдозерами.
– А где же Битха?
– Пойдемте, – Маргарита прыгает вниз с крутого каменистого склона.
Подножие свалки огибает гравийная дорога с относительно свежими следами тяжелой техники. Между дорогой и мусорным отвалом и прячется в небольшой ложбине совсем узкая, скорее напоминающая ручей, горная речка Битха. На несколько километров ниже по течению, она впадает в Черное море – прямо у санатория "Белые ночи", в медицинском профиле которого на официальном сайте указаны заболевания органов дыхания и кожные заболевания. Здесь же темные воды Битхи с трудом пробираются через обломки бетонных плит с ржавыми арматурными прутами, оставляя белые хлопья пены на старых автомобильных шинах. "Мы здесь раньше форель ловили", – говорит Маргарита.
Она ведет нас по дороге вверх по течению речки. Здесь один из ее берегов укреплен тяжелыми плитами, из воды тоже торчат остатки каких-то бетонных конструкций. Маргарита объясняет, что это – следы едва начатой рекультивации,
Река Битха
решение о которой было принято еще несколько лет назад. Рекультивация среди прочего подразумевает строительство коллектора, который должен оградить Битху от попадания вредных веществ. Конструкции, которые мы видим, – как раз остатки начатого коллектора."Да, там долго планировали проводить рекультивацию, даже начали строить коллектор, – объяснят мне позже Ольга Носковец, – но когда начали свозить по-настоящему много тяжелого, строительного олимпийского мусора, конструкции перестали выдерживать давление съезжающих в реку пластов и начали разрушаться. Одно время местные руководители даже пытались объяснить это прошедшим ураганом".
Чуть выше остатков коллектора в Битху впадает ручей, и если сама речка проходит по краю свалки, то ручей просачивается прямо через гору мусора. Наконец доходим до края свалки, выше по течению река течет через райский субтропический лес. Маргарита утверждает, что раньше такой был и на месте свалки, а местные жители собирали в нем белые грибы. Дорога сворачивает на основательный мост – границу между зеленым раем и мусорным адом, и мы, утопая в грязи, поднимаемся по ней на вершину свалки. Рядом стоит одинокий дом, по словам Маргариты, он начал разваливаться от постоянного движения грунта, людям пришлось покинуть свое жилье и, не получив никаких компенсаций, переехать к родственникам.
По верхней части свалки мы возвращаемся в сторону основного шоссе. Отвратительный запах ощутим здесь намного сильнее, хорошо видны огромные пласты мусора, оторванные под весом тяжелого гравия и бетона и сползшие в реку. Дорога перегорожена двумя блоками, подтверждающим, что во всяком случае прямо сейчас никакие работы по рекультивации здесь не ведутся.
"Я каждый вечер прислушиваюсь, нет ли здесь шума, не едут ли снова грузовики с отходами. Раньше даже ходила ночами проверять, но в последние месяцы все тихо", – говорит Маргарита. Около двух лет назад свалка была все же закрыта по решению суда, это во многом личное достижение Маргариты и инициативной группы местных жителей, но только еще через несколько месяцев, после протестов и публикаций в прессе, мусор действительно перестали сбрасывать.
На выходе нам предстоит пройти мимо будки охраны. У Маргариты есть специальное разрешение на посещение свалки в любое время, выданное
Долина реки Битхи
местными властями. Мы шутим, что можем представиться заблудившимися в поисках белых грибов туристами. Однако нас так никто и не останавливает: темнеет, идет дождь, и охране, очевидно, просто лень покидать теплое помещение.– Вам лично Олимпиада что-то дала? – спрашиваю я Маргариту напоследок.
– Лично мне она дала три года нервотрепки, унижения и оскорблений, – не задумываясь отвечает она, – с другой стороны, город преобразился, построили окружную дорогу
– Поражаюсь, что вам хватало сил и терпения бороться с чиновниками все эти годы.
– Знаете, они мне говорят, что я американская сволочь, что меня якобы купили. Но я люблю свою страну, если бы я была американской, я бы в Америке и жила.
Часть 1: Имеретинская низменность
Часть 2: город