Донецк глазами директора музея
Несмотря на действия вооруженных сепаратистов, Донецкий областной художественный музей, считающийся одним из крупнейших на Украине, продолжает работать и даже готовится отметить 75-летие. С ущербом от недавних взрывов здесь тоже справились.
После того как 12 июня вблизи Донецкого художественного музея прогремели взрывы, отчего вылетели стекла во всех 21 окнах, сотрудники этого учреждения культуры разместили в социальных сетях просьбу перечислить на расчетный счет музея деньги. Однако, сообщает директор музея Галина Чумак, помощь не понадобилась:
– Окна уже застеклили, благодаря той законной власти, которая была и прежде, она и сейчас власть. Наш музей находится в подчинении Донецкого областного совета. Именно они профинансировали работы по восстановлению. Мы же получаем зарплату, нам ее платит Областной совет. А Киев платит пенсии. Ни о какой новой власти ничего сказать не могу. Я в глаза никого из них не видела, никто у меня из этой власти не был.
– Как случилось, что здание музея пострадало?
– В 10 метрах от музея была взорвана легковая машина, и от нее метрах в трех еще микроавтобус. Это было в 10 часов вечера. Я понятия не имею, отчего это случилось. Наверное, там было какое-то взрывное устройство. Мне позвонила наша охрана, и через полчаса я была в музее. Сотрудники музея не пострадали, у нас пульт охраны с другой стороны здания находится, а других людей в это позднее
– То есть музейная жизнь идет своим чередом, несмотря на драматические события, которые происходят в вашем городе?
– Мы закрылись на ремонт 7 мая, до 7 мая к нам ходили посетители, у нас проходила стажировка студентов, все как всегда. У нас открывались новые выставки, одна, вторая, третья... Мы должны были уже 1 июня открыть очередную выставку, уже начали строить экспозицию, но тут эта авария.
– Если бы она не случилась, был ли резон открывать выставку? Иными словами, в городе достаточно спокойно, чтобы к вам приходили посетители?
– Сейчас, конечно, нет. Сразу столько всего на нас навалилось! Но, вообще-то, летом любой город – не скажу что вымирает, но выезжают дети на каникулы, родители, дедушки, бабушки, очень многие люди уезжают на отдых. Тем не менее, наш музей в этот период всегда работал. Но сейчас выехавших, конечно, значительно больше. Хотя троллейбусы ходят, автобусы ходят, такси ездят,
машины ездят. Я где только ни была в течение сегодняшнего дня, потому что у меня еще одна проблема случилась, серьезная. Но о ней умолчу. А поскольку вчера произошел захват банков и некоторое время не будут проходить деньги через банки, то мне надо решать это уже за свои наличные. Так вот, я ездила по всему городу в поисках того, что мне нужно, абсолютно спокойно. Кое-где стоят блокпосты, кое-где стоят люди в камуфляжной одежде с автоматами, представляющие Донецкую республику, но жизнь продолжается.
Наша, музейная жизнь – тоже. Она ведь заключается не только в том, чтобы делать выставки. Реставрационные работы у нас как проходили, так и проходят, провели фондозакупочную комиссию, приняли около 100 произведений в фонд музея, готовимся к аттестации. Научная работа идет. Заканчиваем статьи сейчас, потому что готовимся к сентябрьской конференции, посвященной 75-летию музея. Не знаю, будет она или не будет, но мы однозначно должны быть к ней готовы!
– Ждете ли вы коллег из других городов Украины на конференцию?
– Конечно! До возникновения нынешней ситуации нам уже коллеги прислали свои статьи со всей Украины.
– Но теперь ведь они могут побояться к вам приезжать, у вас неспокойно.
– Что будет в сентябре, никто не гарантирует. Могут и побояться.
– Вернемся к событиям недавнего прошлого. 1 июня, в День защиты детей, вы проводили акцию. Расскажите о ней.
– У нас есть молодые сотрудники, которые решили провести такую акцию, написали плакаты "Мы за мир" и пошли в детский сад, сфотографировали и запустили это в интернет. Это сделано с моего разрешения, считаю, что мы это правильно сделали.
– Я видела эти фотографии, там маленькие дети держат отдельные буквы, которые составляют этот текст "Мы за мир". Стало быть, детские сады в Донецке работают?
– Да, работают. Я сегодня видела, как две воспитательницы переводили детсадовских детей через улицу. Закрылись магазины крутые, бутики всякие. Уехали какие-то крупные предприниматели, но это их дело. Машин в городе стало
меньше, причем значительно меньше. Опасность, видимо, какая-то для них существует. А так нет, жизнь продолжается. Более того, я вам скажу, у нас в городе открыли новую замечательную скульптуру под названием "Друг" нашего донецкого скульптора Равиля Акмаева. Она изображает мужчину, идущего с зонтиком с собакой, а зонтик он держит над собакой.
Я ничего не боюсь. Ко мне сегодня какие-то люди приходили. Я их не видела, поскольку была в бухгалтерии, а у нас бухгалтерия находится через два квартала. Я позвонила в музей спросить, все ли у нас в порядке, а моя секретарь говорит: "Приходили из "Беркута"..." Я спрашиваю: "Почему ты так решила?" – "На бейджике было написано". Но это какой-то детский сад, потому что у "Беркута" совсем другие опознавательные знаки, согласитесь, специализированная одежда, нашивка на рукаве, там так должно быть, а не на бейджике. Завтра познакомимся, узнаем, чего они хотят, – говорит Галина Чумак.
После того как 12 июня вблизи Донецкого художественного музея прогремели взрывы, отчего вылетели стекла во всех 21 окнах, сотрудники этого учреждения культуры разместили в социальных сетях просьбу перечислить на расчетный счет музея деньги. Однако, сообщает директор музея Галина Чумак, помощь не понадобилась:
– Окна уже застеклили, благодаря той законной власти, которая была и прежде, она и сейчас власть. Наш музей находится в подчинении Донецкого областного совета. Именно они профинансировали работы по восстановлению. Мы же получаем зарплату, нам ее платит Областной совет. А Киев платит пенсии. Ни о какой новой власти ничего сказать не могу. Я в глаза никого из них не видела, никто у меня из этой власти не был.
– Как случилось, что здание музея пострадало?
– В 10 метрах от музея была взорвана легковая машина, и от нее метрах в трех еще микроавтобус. Это было в 10 часов вечера. Я понятия не имею, отчего это случилось. Наверное, там было какое-то взрывное устройство. Мне позвонила наша охрана, и через полчаса я была в музее. Сотрудники музея не пострадали, у нас пульт охраны с другой стороны здания находится, а других людей в это позднее
Последствия взрыва около музея
время на работе уже не было. Экспонаты тоже не пострадали, все они находились в запасниках, поскольку мы вынуждены были музей закрыть на ремонт из-за аварии. У меня прорвало канализационную трубу в первом зале, где у нас рояль стоит, где все мероприятия проходят, и как я буду бить стену, варить трубы при экспонатах? У нас ремонт серьезный шел, мы видеонаблюдение сделали, которое планировали еще год назад, и, наконец, деньги пошли – опять же, из Областного совета.– То есть музейная жизнь идет своим чередом, несмотря на драматические события, которые происходят в вашем городе?
– Мы закрылись на ремонт 7 мая, до 7 мая к нам ходили посетители, у нас проходила стажировка студентов, все как всегда. У нас открывались новые выставки, одна, вторая, третья... Мы должны были уже 1 июня открыть очередную выставку, уже начали строить экспозицию, но тут эта авария.
– Если бы она не случилась, был ли резон открывать выставку? Иными словами, в городе достаточно спокойно, чтобы к вам приходили посетители?
– Сейчас, конечно, нет. Сразу столько всего на нас навалилось! Но, вообще-то, летом любой город – не скажу что вымирает, но выезжают дети на каникулы, родители, дедушки, бабушки, очень многие люди уезжают на отдых. Тем не менее, наш музей в этот период всегда работал. Но сейчас выехавших, конечно, значительно больше. Хотя троллейбусы ходят, автобусы ходят, такси ездят,
Кое-где стоят блокпосты, кое-где стоят люди в камуфляжной одежде с автоматами, представляющие Донецкую республику, но жизнь продолжается
Наша, музейная жизнь – тоже. Она ведь заключается не только в том, чтобы делать выставки. Реставрационные работы у нас как проходили, так и проходят, провели фондозакупочную комиссию, приняли около 100 произведений в фонд музея, готовимся к аттестации. Научная работа идет. Заканчиваем статьи сейчас, потому что готовимся к сентябрьской конференции, посвященной 75-летию музея. Не знаю, будет она или не будет, но мы однозначно должны быть к ней готовы!
– Ждете ли вы коллег из других городов Украины на конференцию?
– Конечно! До возникновения нынешней ситуации нам уже коллеги прислали свои статьи со всей Украины.
– Но теперь ведь они могут побояться к вам приезжать, у вас неспокойно.
– Что будет в сентябре, никто не гарантирует. Могут и побояться.
– Вернемся к событиям недавнего прошлого. 1 июня, в День защиты детей, вы проводили акцию. Расскажите о ней.
– У нас есть молодые сотрудники, которые решили провести такую акцию, написали плакаты "Мы за мир" и пошли в детский сад, сфотографировали и запустили это в интернет. Это сделано с моего разрешения, считаю, что мы это правильно сделали.
– Я видела эти фотографии, там маленькие дети держат отдельные буквы, которые составляют этот текст "Мы за мир". Стало быть, детские сады в Донецке работают?
– Да, работают. Я сегодня видела, как две воспитательницы переводили детсадовских детей через улицу. Закрылись магазины крутые, бутики всякие. Уехали какие-то крупные предприниматели, но это их дело. Машин в городе стало
"Приходили из "Беркута"..." Я спрашиваю: "Почему ты так решила?" – "На бейджике было написано". Но это какой-то детский сад, потому что у "Беркута" совсем другие опознавательные знаки
Я ничего не боюсь. Ко мне сегодня какие-то люди приходили. Я их не видела, поскольку была в бухгалтерии, а у нас бухгалтерия находится через два квартала. Я позвонила в музей спросить, все ли у нас в порядке, а моя секретарь говорит: "Приходили из "Беркута"..." Я спрашиваю: "Почему ты так решила?" – "На бейджике было написано". Но это какой-то детский сад, потому что у "Беркута" совсем другие опознавательные знаки, согласитесь, специализированная одежда, нашивка на рукаве, там так должно быть, а не на бейджике. Завтра познакомимся, узнаем, чего они хотят, – говорит Галина Чумак.