Независимо от того, покончил ли с собой генерал МВД Борис Колесников, или ему "помогли" уйти из этого мира, он пал жертвой практики ведения следствия, которой много лет пользовалось МВД РФ и возглавляемое им самим Управление.
C шестого этажа Следственного комитета выбросился и разбился насмерть генерал Колесников – заместитель начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ. Официальная версия: самоубийство. Но в нее мало кто верит. Сомнения в суициде выразили отец погибшего, жена и адвокаты. Они сообщили журналистам: генерала Колесникова уже пытались убить в камере следственного изолятора – ему пробили голову. По сведениям адвокатов, Колесников высказывал опасения за свою жизнь. Поэтому смертельный прыжок генерала многими не воспринимается как самоубийство. Тем более что трагедия в Техническом переулке, где располагается Следственный комитет, спроецировалась на богатый российский исторический опыт – от эсера Савинкова до юриста Магнитского. Как известно, Савинков тоже якобы выбросился из окна ВЧК на Лубянке, а Магнитский умер якобы от того, что у него не выдержало сердце. А между этими историческими столпами – сотни и сотни тех, кто, падая с табуреток, разбивались насмерть, кого обнаруживали в переполненной камере "незаметно" повесившимися, кто, не выдержав пыток, бросался в окно…
Мне довелось побеседовать с человеком, который видел Колесникова в здании Следственного комитета минут за двадцать до трагедии. Они столкнулись в коридоре шестого этажа. Генерала сопровождали два сотрудника милиции и адвокат. Мой собеседник убежден: Колесников выбросился сам, никто ему не помогал.
– Но как арестованный мог справиться с охраной? – поинтересовался я.
– А что с нею справляться? – ответил сотрудник Следственного комитета. – Толстые неповоротливые мужики. Колесников же – высокий, спортивный. Отшвырнул – и на пожарной лестнице. Говорят, он и прыгнул красиво – как с трамплина в бассейн.
По мнению моего собеседника, генерал Колесников принадлежал к психологически неустойчивому типу людей. Оказавшись в чрезвычайных обстоятельствах, под угрозой лишения свободы на весьма продолжительный срок, перед необходимостью выбора – сотрудничать со следствием или отказаться, он, видимо, посчитал, что смерть – наиболее подходящий для него выход. Тем не менее довольно трудно поверить в то, что "психически неуравновешенным" мог оказаться полицейский генерал, чья профессия предполагает именно такого рода устойчивость.
– Надо знать этих людей, – пояснил собеседник. – Это новая поросль руководителей, которая заняла кабинеты министерства в последнее десятилетие. Это люди, поднявшиеся не за счет профессионализма, личных волевых качеств, не за счет раскрытия реальных уголовных дел, что потребовало бы терпения, упорства, мужества, а за счет интриг. На самом же деле это слабые люди. Они сильны только в своих кабинетах, в привычном окружении, когда их осыпают званиями и наградами. Но они не умеют держать удар. Они быстро ломаются.
Несмотря на доверие, которое испытываю к моему собеседнику, все же не могу избавиться от ощущения, что уйти из жизни генералу Колесникову помогли. Ведь устранение Колесникова разрывает связь между его патроном – начальником ГУЭП и ПК, отдававшим преступные приказы, и оперативным составом, эти приказы выполнявшим. Но каким бы ни был прыжок генерала Колесникова с башни Следственного комитета, добровольным или насильственным, он продемонстрировал обществу нечто большее, чем личную трагедию высокопоставленного офицера. Своей гибелью он обратил внимание общества на состояние одной из государственных опор – Министерства внутренних дел. Для большинства стало очевидным: несмотря на постоянное "подкрашивание", опора совершенно прогнила.
В чем обвиняются офицеры Управления? Чтобы доказать совершение преступления, они, по сути, организовывали само преступление. С помощью агентов втягивали разрабатываемую фигуру в ловко расставленные сети, подсовывали взятку, фиксировали это и отправляли человека на нары. Судя по всему, Управление, возглавляемое генералами Сугробовым и Колесниковым, использовало эту методику весьма широко, пока не взяло в разработку высокопоставленного сотрудника ФСБ. Видимо, служба госбезопасности не смогла справиться с искушением, чтобы не нанести по вечному конкуренту сокрушительный удар. Этому обстоятельству можно было бы порадоваться, если бы не одна деталь. То, на чем попались в Управлении экономической безопасности, практикуется в МВД повсеместно – от Владивостока до Калининграда. Причем, делается это давным-давно и вошло в перечень "нетрадиционных методов борьбы с преступностью".
Чтобы проиллюстрировать, как давно российские правоохранители в своей работе используют методы, запрещенные законом, приведу историю двадцатилетней давности. В начале 90-х прошлого века между мэром Владивостока Виктором Черепковым и губернатором Приморского края Евгением Наздратенко возникло нешуточное противостояние. Черепков стал серьезным препятствием для разграбления края местным чиновничеством в содружестве с организованным преступным миром. Было решено устранить мэра с помощью провокации. Операцию поручили краевому управлению милиции. За дело взялся старший оперуполномоченный управления по борьбе с организованной преступностью при УВД края капитан Дудин. Черепкова задумали "оформить" как взяточника. Из Спасского района пригласили заместителя начальника местной милиции. Под видом бывшего "афганца" старший лейтенант должен был во время приема у мэра оставить деньги. Но для психологического давления операцию под кодовым названием "Вирус" начали с сына Черепкова: его обвинили в хищении из школы компьютеров и арестовали. Затем взялись за отца.
Обыск в кабинете мэра проводили по всей строгости закона: в присутствии прокурора и понятых. С той только особенностью, что в роли понятой выступала загримированная жена капитана Дудина. Она, якобы гражданка Узбекистана, летела из Китая домой, но задержалась во Владивостоке. Вторым понятым оказался племянник жены капитана, студент юридического факультета Владивостокского университета. Во время обыска "понятая" подбросила бумагу, в которую якобы была завернута взятка. Когда эту часть приложили к той, которую предъявил "афганец", они совпали. "Понятая" разыграла целый спектакль: притворилась, будто ей плохо. За общей суетой проводившие обыск сумели незаметно подбросить деньги. По хорошо отработанной схеме подбросили деньги и дорогие часы во время обыска на квартире Черепкова. Все это тоже мэр будто бы получил в качестве взятки от благодарного "афганца". Ни на деньгах, ни на клочке бумаги, в который деньги якобы были завернуты, ни на часах не были обнаружены отпечатки пальцев Черепкова. Зато на всех этих вещах оказались отпечатки пальцев капитана Дудина, липовой понятой и заместителя начальника УОП.
Операция "Вирус" обошлась налогоплательщикам весьма недешево – на нее ухлопали всю сумму, которую в 1994 году выделили УВД Приморского края для оперативно-розыскной работы. Не одна тысяча долларов ушла на закупку бытовой техники для сотрудников мэрии, которую выдали за взятку. Львиную долю "съели" агенты. Почти все они оказались родственниками капитана Дудина, приглашенными из других городов. За исполненные роли их одарили японскими автомашинами, аудио- и видеоаппаратурой. Однако самым дорогим актером оказался старший лейтенант из Спасского РОВД. Японского автомобиля ему показалось мало. Он заявил своим милицейским начальникам: или к "гонорару" выделяете еще 50 млн рублей на покупку двухкомнатной квартиры во Владивостоке, или иду к прокурору и рассказываю все о готовящейся провокации. Поскольку девятая статья (средства, выделяемые на оперативно-розыскную деятельность) в результате операции "Вирус" оказалась пустой, пришлось обращаться в администрацию края. Там "вошли в положение" и изыскали нужную сумму.
Забегая вперед, скажу: автомобиль и квартира – не единственное, чем поощрили старшего лейтенанта. Его повысили в звании и перевели во Владивосток. Очередную звездочку получил и капитан Дудин. Заместителю начальника УОП присвоили звание генерала и пересадили в кресло начальника налоговой полиции края.
Но Черепков оказался крепким орешком. Его историей занялась Генеральная прокуратура. Она-то и разоблачила чудовищную провокацию. Начальника УВД Приморского края, заместителя начальника УОП и капитана Дудина отдали под суд и приговорили к различным срокам лишения свободы.
Больше всего в этой истории меня поразили не масштабы провокации и не подлость ее организаторов. Меня поразили два документа, с которыми довелось познакомиться. Первый: письмо капитана Дудина генеральному прокурору. Он искренне недоумевал: за что оказался под следствием? Дескать, всегда делал то же самое и получал за это одни благодарности. Дудин приводил примеры: с помощью такой же провокации отправили на зону начальника смены Владивостокского аэропорта, его заместителя и командира Ил-62, начальника железнодорожной станции и его зама, директора гостиницы "Владивосток", генерального директора нефтебазы Владивостока, четырех лесорубов, спровоцированных милицейскими агентами на порубку реликтового кедрача…
Понятно, что не капитану Дудину принадлежит идея провокацию сделать неотъемлемой составляющей оперативной работы. Разыгранные подставы вошли в милицейскую жизнь задолго до того, как опер надел погоны. В этом меня убедил другой документ – рапорт полковника МВД, которого министерство специально присылало во Владивосток изучить причины провала операции "Вирус". Нет-нет, не для того, чтобы разобраться, как стало возможно такое безобразие! Полковник должен был извлечь опыт и дать рекомендации: как в будущем устраивать провокации так, чтобы никакая Генеральная прокуратура не подкопалась. Без омерзения циничную аналитику полковника читать невозможно.
Прошло почти 20 лет. И все эти годы по всей России правоохранительные органы продолжали дело Дудина, отправляя на нары по сути невиновных юристов, врачей, бизнесменов, политиков…
Генералы Сугробов и Колесников со своими подчиненными делали то, что делали до них. С одной стороны, это давало возможность демонстрировать умелую и активную работу по разоблачению преступников. А с другой – позволяло жестко манипулировать обществом, воздействуя на ключевые фигуры, по той или иной причине представляющие угрозу или структурам власти, или отдельным влиятельным лицам. Усилиями именно этого департамента несколько лет назад якобы за вымогательство был нейтрализован Владимир Кузнецов – президент ОАО "Инвестиционная холдинговая компания "Мир", в свое время созданного для выполнения международной программы по уничтожению запасов химического оружия на территории Российской Федерации. Кузнецов бомбил руководство страны требованиями расследовать дело о незаконном вывозе из России 786 тонн золота. По сведениям, которыми располагал Кузнецов, драгметалл разместили в бельгийском "Кредитбанке". По утверждению Кузнецова, сегодня этот фантастический золотой запас обслуживает дюжину влиятельных граждан Российской Федерации, чьи имена от общества тщательно скрываются.
За годы службы генерал Колесников, видимо, стал мастером провокаций. Последняя ему особенно удалась.
Игорь Корольков – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
C шестого этажа Следственного комитета выбросился и разбился насмерть генерал Колесников – заместитель начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ. Официальная версия: самоубийство. Но в нее мало кто верит. Сомнения в суициде выразили отец погибшего, жена и адвокаты. Они сообщили журналистам: генерала Колесникова уже пытались убить в камере следственного изолятора – ему пробили голову. По сведениям адвокатов, Колесников высказывал опасения за свою жизнь. Поэтому смертельный прыжок генерала многими не воспринимается как самоубийство. Тем более что трагедия в Техническом переулке, где располагается Следственный комитет, спроецировалась на богатый российский исторический опыт – от эсера Савинкова до юриста Магнитского. Как известно, Савинков тоже якобы выбросился из окна ВЧК на Лубянке, а Магнитский умер якобы от того, что у него не выдержало сердце. А между этими историческими столпами – сотни и сотни тех, кто, падая с табуреток, разбивались насмерть, кого обнаруживали в переполненной камере "незаметно" повесившимися, кто, не выдержав пыток, бросался в окно…
Мне довелось побеседовать с человеком, который видел Колесникова в здании Следственного комитета минут за двадцать до трагедии. Они столкнулись в коридоре шестого этажа. Генерала сопровождали два сотрудника милиции и адвокат. Мой собеседник убежден: Колесников выбросился сам, никто ему не помогал.
– Но как арестованный мог справиться с охраной? – поинтересовался я.
– А что с нею справляться? – ответил сотрудник Следственного комитета. – Толстые неповоротливые мужики. Колесников же – высокий, спортивный. Отшвырнул – и на пожарной лестнице. Говорят, он и прыгнул красиво – как с трамплина в бассейн.
По мнению моего собеседника, генерал Колесников принадлежал к психологически неустойчивому типу людей. Оказавшись в чрезвычайных обстоятельствах, под угрозой лишения свободы на весьма продолжительный срок, перед необходимостью выбора – сотрудничать со следствием или отказаться, он, видимо, посчитал, что смерть – наиболее подходящий для него выход. Тем не менее довольно трудно поверить в то, что "психически неуравновешенным" мог оказаться полицейский генерал, чья профессия предполагает именно такого рода устойчивость.
– Надо знать этих людей, – пояснил собеседник. – Это новая поросль руководителей, которая заняла кабинеты министерства в последнее десятилетие. Это люди, поднявшиеся не за счет профессионализма, личных волевых качеств, не за счет раскрытия реальных уголовных дел, что потребовало бы терпения, упорства, мужества, а за счет интриг. На самом же деле это слабые люди. Они сильны только в своих кабинетах, в привычном окружении, когда их осыпают званиями и наградами. Но они не умеют держать удар. Они быстро ломаются.
Несмотря на доверие, которое испытываю к моему собеседнику, все же не могу избавиться от ощущения, что уйти из жизни генералу Колесникову помогли. Ведь устранение Колесникова разрывает связь между его патроном – начальником ГУЭП и ПК, отдававшим преступные приказы, и оперативным составом, эти приказы выполнявшим. Но каким бы ни был прыжок генерала Колесникова с башни Следственного комитета, добровольным или насильственным, он продемонстрировал обществу нечто большее, чем личную трагедию высокопоставленного офицера. Своей гибелью он обратил внимание общества на состояние одной из государственных опор – Министерства внутренних дел. Для большинства стало очевидным: несмотря на постоянное "подкрашивание", опора совершенно прогнила.
В чем обвиняются офицеры Управления? Чтобы доказать совершение преступления, они, по сути, организовывали само преступление. С помощью агентов втягивали разрабатываемую фигуру в ловко расставленные сети, подсовывали взятку, фиксировали это и отправляли человека на нары. Судя по всему, Управление, возглавляемое генералами Сугробовым и Колесниковым, использовало эту методику весьма широко, пока не взяло в разработку высокопоставленного сотрудника ФСБ. Видимо, служба госбезопасности не смогла справиться с искушением, чтобы не нанести по вечному конкуренту сокрушительный удар. Этому обстоятельству можно было бы порадоваться, если бы не одна деталь. То, на чем попались в Управлении экономической безопасности, практикуется в МВД повсеместно – от Владивостока до Калининграда. Причем, делается это давным-давно и вошло в перечень "нетрадиционных методов борьбы с преступностью".
Чтобы проиллюстрировать, как давно российские правоохранители в своей работе используют методы, запрещенные законом, приведу историю двадцатилетней давности. В начале 90-х прошлого века между мэром Владивостока Виктором Черепковым и губернатором Приморского края Евгением Наздратенко возникло нешуточное противостояние. Черепков стал серьезным препятствием для разграбления края местным чиновничеством в содружестве с организованным преступным миром. Было решено устранить мэра с помощью провокации. Операцию поручили краевому управлению милиции. За дело взялся старший оперуполномоченный управления по борьбе с организованной преступностью при УВД края капитан Дудин. Черепкова задумали "оформить" как взяточника. Из Спасского района пригласили заместителя начальника местной милиции. Под видом бывшего "афганца" старший лейтенант должен был во время приема у мэра оставить деньги. Но для психологического давления операцию под кодовым названием "Вирус" начали с сына Черепкова: его обвинили в хищении из школы компьютеров и арестовали. Затем взялись за отца.
Обыск в кабинете мэра проводили по всей строгости закона: в присутствии прокурора и понятых. С той только особенностью, что в роли понятой выступала загримированная жена капитана Дудина. Она, якобы гражданка Узбекистана, летела из Китая домой, но задержалась во Владивостоке. Вторым понятым оказался племянник жены капитана, студент юридического факультета Владивостокского университета. Во время обыска "понятая" подбросила бумагу, в которую якобы была завернута взятка. Когда эту часть приложили к той, которую предъявил "афганец", они совпали. "Понятая" разыграла целый спектакль: притворилась, будто ей плохо. За общей суетой проводившие обыск сумели незаметно подбросить деньги. По хорошо отработанной схеме подбросили деньги и дорогие часы во время обыска на квартире Черепкова. Все это тоже мэр будто бы получил в качестве взятки от благодарного "афганца". Ни на деньгах, ни на клочке бумаги, в который деньги якобы были завернуты, ни на часах не были обнаружены отпечатки пальцев Черепкова. Зато на всех этих вещах оказались отпечатки пальцев капитана Дудина, липовой понятой и заместителя начальника УОП.
Операция "Вирус" обошлась налогоплательщикам весьма недешево – на нее ухлопали всю сумму, которую в 1994 году выделили УВД Приморского края для оперативно-розыскной работы. Не одна тысяча долларов ушла на закупку бытовой техники для сотрудников мэрии, которую выдали за взятку. Львиную долю "съели" агенты. Почти все они оказались родственниками капитана Дудина, приглашенными из других городов. За исполненные роли их одарили японскими автомашинами, аудио- и видеоаппаратурой. Однако самым дорогим актером оказался старший лейтенант из Спасского РОВД. Японского автомобиля ему показалось мало. Он заявил своим милицейским начальникам: или к "гонорару" выделяете еще 50 млн рублей на покупку двухкомнатной квартиры во Владивостоке, или иду к прокурору и рассказываю все о готовящейся провокации. Поскольку девятая статья (средства, выделяемые на оперативно-розыскную деятельность) в результате операции "Вирус" оказалась пустой, пришлось обращаться в администрацию края. Там "вошли в положение" и изыскали нужную сумму.
Забегая вперед, скажу: автомобиль и квартира – не единственное, чем поощрили старшего лейтенанта. Его повысили в звании и перевели во Владивосток. Очередную звездочку получил и капитан Дудин. Заместителю начальника УОП присвоили звание генерала и пересадили в кресло начальника налоговой полиции края.
Но Черепков оказался крепким орешком. Его историей занялась Генеральная прокуратура. Она-то и разоблачила чудовищную провокацию. Начальника УВД Приморского края, заместителя начальника УОП и капитана Дудина отдали под суд и приговорили к различным срокам лишения свободы.
Больше всего в этой истории меня поразили не масштабы провокации и не подлость ее организаторов. Меня поразили два документа, с которыми довелось познакомиться. Первый: письмо капитана Дудина генеральному прокурору. Он искренне недоумевал: за что оказался под следствием? Дескать, всегда делал то же самое и получал за это одни благодарности. Дудин приводил примеры: с помощью такой же провокации отправили на зону начальника смены Владивостокского аэропорта, его заместителя и командира Ил-62, начальника железнодорожной станции и его зама, директора гостиницы "Владивосток", генерального директора нефтебазы Владивостока, четырех лесорубов, спровоцированных милицейскими агентами на порубку реликтового кедрача…
Понятно, что не капитану Дудину принадлежит идея провокацию сделать неотъемлемой составляющей оперативной работы. Разыгранные подставы вошли в милицейскую жизнь задолго до того, как опер надел погоны. В этом меня убедил другой документ – рапорт полковника МВД, которого министерство специально присылало во Владивосток изучить причины провала операции "Вирус". Нет-нет, не для того, чтобы разобраться, как стало возможно такое безобразие! Полковник должен был извлечь опыт и дать рекомендации: как в будущем устраивать провокации так, чтобы никакая Генеральная прокуратура не подкопалась. Без омерзения циничную аналитику полковника читать невозможно.
Прошло почти 20 лет. И все эти годы по всей России правоохранительные органы продолжали дело Дудина, отправляя на нары по сути невиновных юристов, врачей, бизнесменов, политиков…
Генералы Сугробов и Колесников со своими подчиненными делали то, что делали до них. С одной стороны, это давало возможность демонстрировать умелую и активную работу по разоблачению преступников. А с другой – позволяло жестко манипулировать обществом, воздействуя на ключевые фигуры, по той или иной причине представляющие угрозу или структурам власти, или отдельным влиятельным лицам. Усилиями именно этого департамента несколько лет назад якобы за вымогательство был нейтрализован Владимир Кузнецов – президент ОАО "Инвестиционная холдинговая компания "Мир", в свое время созданного для выполнения международной программы по уничтожению запасов химического оружия на территории Российской Федерации. Кузнецов бомбил руководство страны требованиями расследовать дело о незаконном вывозе из России 786 тонн золота. По сведениям, которыми располагал Кузнецов, драгметалл разместили в бельгийском "Кредитбанке". По утверждению Кузнецова, сегодня этот фантастический золотой запас обслуживает дюжину влиятельных граждан Российской Федерации, чьи имена от общества тщательно скрываются.
За годы службы генерал Колесников, видимо, стал мастером провокаций. Последняя ему особенно удалась.
Игорь Корольков – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода