Как Кремль ищет и находит "родственные души" во Франции
Владимир Путин ищет европейских друзей. После того, как из-за украинского кризиса и аннексии Крыма заметно ухудшились отношения между Россией и Западом, Москва значительно активизировала свои политические и пропагандистские усилия в европейских странах. Они направлены, с одной стороны, на улучшение собственного имиджа в глазах европейцев, а с другой – на укрепление контактов с политическими силами, которые могли бы стать потенциальными союзниками Кремля и проводниками его влияния в Европе. Франция – один из важных объектов путинской стратегии soft power ("мягкой силы"). Кто служит проводником этой стратегии?
Специалист по изучению России из университета Ренн-2 Сесиль Вэсье поделилась с Радио Свобода своим видением ситуации. По ее мнению, во Франции, как и на Западе в целом, сегодня не может быть реально независимых неправительственных организаций, которые выступали бы в поддержку российской власти и способствовали укреплению ее имиджа:
– Есть Россия – такая, какой она хочет быть представлена за рубежом. И для продвижения ее имиджа всегда найдутся люди, готовые его финансировать. Все в конечном итоге сводится к политическим коммуникациям. Россия – это то, что пишут о ней журналисты, что говорят о ней исследователи, как ее представляют артисты. Это – восприятие ее через все эти проявления. И оно разнообразно, оно не может быть представлено кем-то одним. Это сумма различных взглядов. Во Франции есть масса экспертов по России, профессиональных журналистов, есть и большая сеть ассоциаций, каждая из которых представляет тот или иной аспект имиджа России. Нет единой организации, а есть много различных точек зрения, дебатов и дискурсов.
Вместе с тем, по словам Сесиль Вэсье, есть и такие проекты, как "Русский мир". Его официально заявленная задача – продвижение русского языка и культуры за рубежом. Это схоже с аналогичными проектами других государств – так, Французские институты и отделения Британского совета есть в десятках стран. Это тоже часть политики, нацеленной, в том числе, на продвижение позитивного имиджа соответствующей страны:
– Вопрос в том, где заканчивается этот позитивный имидж страны и в какой момент он превращается в позитивный имидж ее руководителей? И вот тут-то и наблюдаются большие различия в подходах. Если посольство России помогает в финансировании уроков русского языка – в этом нет ничего плохого. Другое дело, что как педагог я бы не согласилась, чтобы посольство диктовало свои условия в выборе преподавателей.
ИДС: тише воды, ниже травы?
По мнению Сесиль Вэсье, на данный момент во Франции существует лишь одна российская организация, не декларирующая своей связи с официальной властью, но представляющая абсолютно прокремлевскую линию. Это парижский Институт демократии и сотрудничества (ИДС) Натальи Нарочницкой.
– Достаточно посмотреть, какие должности ранее занимала Нарочницкая, чтобы представить себе ее подход. Ярко выражен он и в ее книгах, – говорит Сесиль Вэсье. – В восьмидесятые годы она работала в миссии СССР в ООН, а несколько лет назад являлась депутатом Госдумы. Судя по открытой информации на сайте института, ИДС изначально финансировался рядом создавших его российских неправительственных организаций (НПО), а теперь спонсируется рядом компаний. Каких именно – на сайте не указано, и все попытки журналистов выяснить источники финансирования института не давали результата.
Мы обратились за комментарием по этому и другим вопросам непосредственно в ИДС в Париже. На наш запрос ответил Джон Локленд, директор исследовательских программ Института демократии и сотрудничества, британский политолог и историк, известный многочисленными публикациями, в которых он оценивает многие современные политические проблемы с позиций, удивительно близких взглядам кремлевских идеологов.
На вопрос о том, кто финансирует работу ИДС во Франции, Локленд ответил, что это российские компании. Он пояснил, что вследствие административных изменений, произошедших за шесть лет существования ИДС, сейчас институт получает финансирование не от НПО, а от Фонда исторической перспективы в Москве. Тот, в свою очередь, финансируется российским частным капиталом. Локленд рассказал также, как и когда создавался ИДС:
– Наш институт был основан в конце 2007-го и начал свою работу в ноябре 2008 года. С лета того же года мы находимся в Париже. Мы – российское учреждение. Наш президент, Наталья Нарочницкая, в прошлом являлась депутатом Госдумы и была там заместителем председателя комитета по иностранным делам. Она также возглавляет московский фонд, в котором работают гораздо больше людей, чем тут у нас в Париже. Речь идет о Фонде исторической перспективы. Он публикует книги, в первую очередь, на исторические темы. Мы, в свою очередь, выполняем функции think tank – ежемесячно организуем симпозиумы и круглые столы на актуальные темы, касающиеся политики и международных отношений. Не всегда, но часто в них принимают участие приглашенные из России, ведь мы все-таки российский институт. Но, вопреки бытующему мнению, мы очень редко говорим о России как таковой. Представлять имидж России – это очень косвенная наша функция, косвенный результат того, что мы делаем. Ни на одном из наших симпозиумов мы не говорили о самой России.
По словам директора исследовательских программ ИДС, работа института ведется в плоскости, находящейся меду академическими исследованиями и анализом актуальных событий, интересующих широкую публику:
Специалист по России из Реннского университета Сесиль Вэсье в этой связи отмечает, что ИДС тщательно подбирает экспертов, чтобы они представляли именно то мнение, которое соответствует официальной линии Москвы. В течение последних лет публикации самого Джона Локленда в западной прессе были всегда очень критичными, когда речь шла о политике США и Евросоюза по ключевым международным вопросам. Зато он неоднократно высказывался в поддержку линии, которой придерживалась по этим проблемам Москва. В то же время, по мнению Сесиль Вэсье, само существование такого российского учреждения во Франции вполне закономерно – каждая страна заинтересована в наличии за рубежом организаций, способствующих продвижению ее позитивного имиджа:
– Меня больше всего шокирует не то, что этот институт существует, потому что, в конечном счете, это – "честная война". Меня шокирует то, что в самой России существует печально известный закон об иностранных агентах. Совсем недавно российское правосудие признало иностранным агентом правозащитное общество "Мемориал", поскольку оно получает финансирование от ряда американских учреждений. Да, туда поступают западные средства, но это происходит в условиях полной прозрачности. В случае же с российским институтом в Париже вопрос финансирования выглядит куда более запутанным. Фактически, по словам Вэсье, Россия успешно пользуется отсутствием ограничительного законодательства во Франции, тогда как на своей территории деятельность многих западных НПО запрещает.
Джон Локленд, однако, считает, что ИДС вряд ли можно назвать инструментом российской политики soft power: масштабы деятельности института, по его словам, не идут ни в какое сравнение со структурами, которые задействуют другие государства:
– Мы – крошечные, если сравнивать, например, с Французским альянсом или Французским институтом. В их случае речь идет о государственной структуре, представленной практически во всех странах мира, с тысячами сотрудников. Мы же – очень маленькая организация, никак не связанная с государством. Мы не являемся креатурой государства, мы – НПО. Структура, зарегистрированная в 2007 году в соответствии с российским законом, была создана, если не ошибаюсь, пятнадцатью российскими НПО. Таким был метод создания института с юридической точки зрения. Но действуем мы совершенно независимо. Я и Наталья, мы вместе принимаем решения по поводу наших мероприятий. Мы не являемся частью какой-либо сети, существует только наш институт, и мы никоим образом не связаны с Институтом демократии и сотрудничества в Нью-Йорке.
Под soft power, как правило, понимают продвижение политической повестки дня того или иного государства самим этим государством. На ум сразу приходят американцы, которые посредством Национального фонда демократии (National Endowment for Democracy – NED) субсидируют тысячи организаций по всему миру. Но тут речь идет о государстве. Мы же не являемся государственной организацией. Поэтому, было бы неточным относить нас к soft power. Это лишь еще раз показывает западный невроз. Людей так будоражит наше присутствие здесь, во Франции, хотя оно несопоставимо с тем, что происходит в России или других странах бывшего СССР. На Украине действуют сотни ассоциаций, так или иначе финансируемых западными правительствами. И в России тоже, – утверждает Джон Локленд.
Сила России: газ, водка… что еще?
Сесиль Вэсье приводит другой пример создания Россией инструмента "мягкой силы" – больше года существовавший во Франции сетевой телеканал PRORUSSIA TV, временно прекративший вещание по причине изменений в государственной радиовещательной компании "Голос России", частью которой он являлся:
– Этот канал финансировался "Голосом России" и перестал вещать из-за реструктуризации головной компании. Направленность канала была, совершенно ясно, политической, при чем как по российским, так и по французским темам она совпадала с теми направлениями, которые Институт демократии и сотрудничества затем выбирал для проведения своих симпозиумов. Идеологическое сотрудничество между двумя этими структурами было налицо. Если бы мы применили здесь российский закон об иностранных агентах, то увидели бы, что такие структуры во Франции являются российскими агентами. Россия таким образом эксплуатирует в собственных целях определенные аспекты французской демократии. Это не очень элегантно, – считает Сесиль Вэсье.
Упомянутый пророссийский телеканал был рассчитан исключительно на французского зрителя, поясняет она, но это был потрясающий обман: "Его смотрели во Франции как российский канал на французском языке. Его журналисты вещали на фоне Красной площади и Кремля, но в реальности все это снималось в пригороде Парижа, и речь шла лишь о фоне, на котором позировали репортеры и ведущие". По словам Вэсье, вся французская команда PRORUSSIA TV состояла из людей, так или иначе причастных к Национальному фронту и другим праворадикальным движениям. "Это была чистой воды манипуляция, проводимая на деньги российских налогоплательщиков", – поясняет Вэсье:
Что касается публикаций о том, что Институт демократии и сотрудничества также находится в тесном контакте с праворадикальными кругами Франции, директор исследовательских программ ИДС Джон Локленд категорически отрицает это:
– ИДС не имеет никакого отношения к Национальному фронту. Есть ли отношения между Национальным фронтом и Россией? Возможно. Национальный фронт очень позитивно относится к России. Марин Ле Пен была в Москве, встречалась с господами Нарышкиным и Рогозиным, но нас это ни коим образом не касается. В правых кругах существует симпатия к сегодняшней путинской России. Возьмите, к примеру, ту часть этого электората, которая выступала категорически против легализации в 2013 году во Франции однополых браков. Но тут надо различать две категории людей. В данном контексте речь идет о католиках, выступавших против гомосексуальных браков. И это далеко не всегда избиратели Национального фронта. Но и в этом случае, и в случае с крайне правыми в целом, хоть я и не люблю это определение, совершенно очевидно существует большая симпатия к России. Имеет ли Россия как государство отношения с этим политическим блоком, помимо обычных неформальных дружественных контактов? Точно не знаю.
По словам Локленда, во французском обществе ведется кампания по демонизации Национального фронта, но это часть обычной политической игры. "Я признаю, что это – довольно непростой выбор для России, но, в то же время, ее связи с Национальным фронтом, если они существуют, являются достаточно нейтральными, и их нельзя сравнить, например, со связями, которые поддерживались СССР с Французской коммунистической партией", – считает руководитель ИДС.
Сесиль Вэсье уверена, что французских крайне правых связывает с Кремлем идеологическая близость:
– В том, что касается идеологии, они базируются на одинаковых принципах: антиевропейский и антиамериканский настрой, культ вождя. Надо сказать, что культ вождя в целом не чужд французскому обществу. Скажем, маршал Петен был чрезвычайно почитаем во Франции в начале 1940-х годов. Помимо этого – и тут французские правые радикалы со мной категорически не согласятся – их и российскую власть объединяет неуважение к обществу, к его разнообразию. С другой стороны, от тех и других то и дело можно услышать схожую риторику, обвинения в адрес того, что принято называть мультикультурализмом.
На примере мартовского референдума в Крыму ясно видно, что европейские правые радикалы и российские власти стараются взаимно легитимировать друг друга. На референдуме в качестве наблюдателей присутствовали представители большинства праворадикальных партий стран ЕС, но никто из них не высказал ни единого слова критики о том, как проводился референдум. "Иное дело, что в Кремле должны понимать, что подобный альянс с правыми радикалами не придает российской власти привлекательности в глазах большинства европейцев, а, наоборот, выставляет ее в еще более угрожающем свете, – считает Вэсье. – Но, как бы то ни было, такие лидеры, как Марин Ле Пен, получают легитимацию при содействии Кремля, а Кремль, в свою очередь, получает поддержку своей политики от большинства праворадикальных партий Европы".
Если же говорить о традиционно теплых отношениях между Францией и Россией, тут, говорит Сесиль Вэсье, необходимо видеть четкую грань: отношения между странами – это не только отношения между правительствами, а нечто гораздо большее:
– Что касается отношений с нынешней российской властью – очень показательным был отказ большинства западных лидеров жать Путину руку и говорить с ним во время недавних мероприятий в Нормандии, – отмечает Вэсье. – Это продемонстрировало, насколько негативное сейчас на Западе отношение к нынешней власти в Москве и насколько это затрудняет диалог. Тем не менее, президент Олланд в сложившихся обстоятельствах, пригласив Путина во Францию, отдал дань уважения именно российскому народу и, в то же время, сделал все возможное для облегчения диалога между Россией, Украиной и Западом. А в нынешней ситуации такой диалог просто необходим. Путин, пусть и коротко, но поговорил здесь с Порошенко и Обамой. Это, безусловно, был успех французской дипломатии.
– Что является проводником американской "мягкой силы"? Предприятия, "Кока-кола", "Макдоналдс" на каждом углу, американские марки одежды. Иными словами, компании, которые вовсе не управляются американским правительством. Но это – символы американской экономической экспансии, начавшейся десятки лет назад. Назовите мне хоть один российский продукт, помимо водки, который можно было бы встретить на столе у каждого француза? Вот в чем провал. Soft power, в конечном счете, проходит не через коммуникации и пропаганду, а через предприятия и продукцию. Да, российский газ все еще поступает в наши дома. Получается, что всё, что у нас есть от России в экономическом плане, это газ и водка.
В погоне за соотечественниками
Какую роль в российской политике "мягкой силы" во Франции играют так называемые соотечественники, то есть представители русскоязычной общины? Ольга Бронникова из французского Национального института восточных языков и культур (INALCO) в своей докторской диссертации исследовала политическое русскоязычное сообщество Франции, а также взаимоотношения, выстраиваемые с этим сообществом Координационным советом соотечественников. Такие советы были созданы по инициативе российских властей в ряде стран в последние годы. Их официальная цель – сохранение русского языка и русской культуры в диаспоре:
По мнению Ольги Бронниковой, наиболее значимой российской организацией, работающей с соотечественниками, является фонд "Русский мир", который призван не только финансировать проекты по распространению русского языка, но и идеологически определять принадлежность соотечественников и просто людей, говорящих по-русски и интересующихся русской культурой, к так называемому русскому миру. Говорит Ольга Бронникова:
– На сайте фонда можно найти концептуальное определение "русского мира". Цитирую: "Русский мир – это мир России. Призвание каждого человека – помогать своему отечеству, заботиться о ближнем. Очень часть можно услышать: что страна могла бы сделать для людей. Но ничуть не менее важно, что каждый из нас может сделать для Родины. От настроений иждивенчества следует поворачиваться к идее служения России. Мир – это отсутствие вражды. Русский мир – это еще и русское примирение, согласие, русский лад, единство, преодоленные расколы ХХ века".
Фактически все представители российских властей, работающие с соотечественниками за рубежом, открыто говорят о политике "мягкой силы", в которой Совет соотечественников тоже должен играть важную роль, а именно – создавать картину России, альтернативную той, которую представляют французские массмедиа, поясняет Бронникова:
– В контексте нынешних событий на Украине, естественно, вопрос улучшения имиджа России стоит для российских властей как нельзя более остро. И мы могли бы ожидать, что Совет соотечественников открыто выскажется на эту тему. И правда, письменное заявление на сайте Совета было сделано, но, нужно отметить, что стиль его более чем нейтральный. Почему? Да потому, что речь идет об украинцах. То есть о тех же иммигрантах, многие из которых русскоязычны, живут во многих странах ЕС, и часть из них состоит или состояла в ассоциациях русской культуры, некоторые работали преподавателями в русских субботних школах. Ситуация более чем деликатная. Поэтому Совет соотечественников не торопится заклеймить Украину, то есть, можно сказать, проявляет некоторую автономность по отношению к российским властям.
Вместе с тем глава Координационного совета соотечественников Франции Дмитрий Кошко как раз очень часто выступал в СМИ, высказывая прокремлевскую позицию и являясь оппонентом таких русскоязычных протестных организаций, как Russie Libertés, и французских правозащитников. Но представляется он исключительно как журналист, высказывающий собственное мнение, а не как председатель Совета соотечественников. А вот ежемесячное издание La Russie d'aujourdhui ("Россия сегодня"), журналистом которого Дмитрий Кошко нередко представляется, эксперт по России Татьяна Кастуева-Жан из Французского института международных отношений (IFRI) называет одним из инструментов российской "мягкой силы" во Франции. Издание выходит в свет как ежемесячное приложение французской газеты Le Figaro и является частью международного информационного проекта "Российской газеты" Russia Beyond the Headlines. Цель – представить информацию о современной России во всех сферах, от политики и экономики до культуры и искусства.
– Это удивительный момент, когда крайне левые и крайне правые, господин Меланшон и госпожа Ле Пен, едины в позитивном отношении к России Владимира Путина. Кроме того, и среди умеренно правых, тех, например, кто подчеркивает значение национального суверенитета, сторонников сегодняшней политики России. Они есть и в деловых кругах, которые играют очень сильную лоббистскую роль и выступают против ужесточения антироссийских санкций, потому что это грозит им потерями. Очень активную работу ведет Франко-российская торгово-промышленная палата для сохранения высокого уровня экономических отношений.
Естественно, есть средства массовой информации, те же РИА Новости, "Россия сегодня", Le Courrier de Russie, которые имеют либо сайты, либо страницы, либо бумажные версии на французском языке. Эти рупоры тоже доносят российскую позицию. Есть некоторые молодежные организации. Например, в конце июля будет Второй съезд молодежи в Страсбурге. Это съезд, в котором примут участие около двухсот молодых людей, из них восемьдесят – россияне. Поддерживается и финансируется он различными российскими структурами.
По мнению Кастуевой-Жан, украинский кризис продемонстрировал наличие во Франции большого числа как противников, так и сторонников нынешней российской политики. Произошла очень сильная поляризация, мнения разделились на пропутинские и антипутинские, и это затрудняет диалог: люди нередко не слышат друг друга, интерпретируя события через ту или иную идеологическую призму.
Специалист по изучению России из университета Ренн-2 Сесиль Вэсье поделилась с Радио Свобода своим видением ситуации. По ее мнению, во Франции, как и на Западе в целом, сегодня не может быть реально независимых неправительственных организаций, которые выступали бы в поддержку российской власти и способствовали укреплению ее имиджа:
– Есть Россия – такая, какой она хочет быть представлена за рубежом. И для продвижения ее имиджа всегда найдутся люди, готовые его финансировать. Все в конечном итоге сводится к политическим коммуникациям. Россия – это то, что пишут о ней журналисты, что говорят о ней исследователи, как ее представляют артисты. Это – восприятие ее через все эти проявления. И оно разнообразно, оно не может быть представлено кем-то одним. Это сумма различных взглядов. Во Франции есть масса экспертов по России, профессиональных журналистов, есть и большая сеть ассоциаций, каждая из которых представляет тот или иной аспект имиджа России. Нет единой организации, а есть много различных точек зрения, дебатов и дискурсов.
Сесиль Вэсье
Вместе с тем, по словам Сесиль Вэсье, есть и такие проекты, как "Русский мир". Его официально заявленная задача – продвижение русского языка и культуры за рубежом. Это схоже с аналогичными проектами других государств – так, Французские институты и отделения Британского совета есть в десятках стран. Это тоже часть политики, нацеленной, в том числе, на продвижение позитивного имиджа соответствующей страны:
– Вопрос в том, где заканчивается этот позитивный имидж страны и в какой момент он превращается в позитивный имидж ее руководителей? И вот тут-то и наблюдаются большие различия в подходах. Если посольство России помогает в финансировании уроков русского языка – в этом нет ничего плохого. Другое дело, что как педагог я бы не согласилась, чтобы посольство диктовало свои условия в выборе преподавателей.
ИДС: тише воды, ниже травы?
По мнению Сесиль Вэсье, на данный момент во Франции существует лишь одна российская организация, не декларирующая своей связи с официальной властью, но представляющая абсолютно прокремлевскую линию. Это парижский Институт демократии и сотрудничества (ИДС) Натальи Нарочницкой.
– Достаточно посмотреть, какие должности ранее занимала Нарочницкая, чтобы представить себе ее подход. Ярко выражен он и в ее книгах, – говорит Сесиль Вэсье. – В восьмидесятые годы она работала в миссии СССР в ООН, а несколько лет назад являлась депутатом Госдумы. Судя по открытой информации на сайте института, ИДС изначально финансировался рядом создавших его российских неправительственных организаций (НПО), а теперь спонсируется рядом компаний. Каких именно – на сайте не указано, и все попытки журналистов выяснить источники финансирования института не давали результата.
Есть Россия – такая, какой она хочет быть представлена за рубежом. И для продвижения ее имиджа всегда найдутся люди, готовые его финансировать
Мы обратились за комментарием по этому и другим вопросам непосредственно в ИДС в Париже. На наш запрос ответил Джон Локленд, директор исследовательских программ Института демократии и сотрудничества, британский политолог и историк, известный многочисленными публикациями, в которых он оценивает многие современные политические проблемы с позиций, удивительно близких взглядам кремлевских идеологов.
На вопрос о том, кто финансирует работу ИДС во Франции, Локленд ответил, что это российские компании. Он пояснил, что вследствие административных изменений, произошедших за шесть лет существования ИДС, сейчас институт получает финансирование не от НПО, а от Фонда исторической перспективы в Москве. Тот, в свою очередь, финансируется российским частным капиталом. Локленд рассказал также, как и когда создавался ИДС:
– Наш институт был основан в конце 2007-го и начал свою работу в ноябре 2008 года. С лета того же года мы находимся в Париже. Мы – российское учреждение. Наш президент, Наталья Нарочницкая, в прошлом являлась депутатом Госдумы и была там заместителем председателя комитета по иностранным делам. Она также возглавляет московский фонд, в котором работают гораздо больше людей, чем тут у нас в Париже. Речь идет о Фонде исторической перспективы. Он публикует книги, в первую очередь, на исторические темы. Мы, в свою очередь, выполняем функции think tank – ежемесячно организуем симпозиумы и круглые столы на актуальные темы, касающиеся политики и международных отношений. Не всегда, но часто в них принимают участие приглашенные из России, ведь мы все-таки российский институт. Но, вопреки бытующему мнению, мы очень редко говорим о России как таковой. Представлять имидж России – это очень косвенная наша функция, косвенный результат того, что мы делаем. Ни на одном из наших симпозиумов мы не говорили о самой России.
По словам директора исследовательских программ ИДС, работа института ведется в плоскости, находящейся меду академическими исследованиями и анализом актуальных событий, интересующих широкую публику:
Джон Локленд
– Наша деятельность не является академической или университетской. Мы не публикуем углубленных исследований. Наша цель – представить свой взгляд, иной взгляд, на актуальные проблемы. За время украинского кризиса мы с Натальей довольно часть выступали в СМИ. Мы организовали два мероприятия, в ходе которых много говорили именно об Украине. В прошлом году мы много говорили о Сирии, которая, несомненно, являлась одним из главных направлений геополитики, и Россия играла в этом контексте свою роль. Мы ни разу не говорили, что мы за или против режима Асада, за или против политики Москвы. Мы пытаемся привлечь экспертов, способных проанализировать основные направления международной политики и представить их в интересном, оригинальном свете. Наша цель всегда – получить наилучшее экспертное мнение по тому или иному вопросу. Что касается Украины, то в феврале, незадолго до падения Януковича, мы пригласили украинского политолога и одну из наших коллег из Москвы.Специалист по России из Реннского университета Сесиль Вэсье в этой связи отмечает, что ИДС тщательно подбирает экспертов, чтобы они представляли именно то мнение, которое соответствует официальной линии Москвы. В течение последних лет публикации самого Джона Локленда в западной прессе были всегда очень критичными, когда речь шла о политике США и Евросоюза по ключевым международным вопросам. Зато он неоднократно высказывался в поддержку линии, которой придерживалась по этим проблемам Москва. В то же время, по мнению Сесиль Вэсье, само существование такого российского учреждения во Франции вполне закономерно – каждая страна заинтересована в наличии за рубежом организаций, способствующих продвижению ее позитивного имиджа:
– Меня больше всего шокирует не то, что этот институт существует, потому что, в конечном счете, это – "честная война". Меня шокирует то, что в самой России существует печально известный закон об иностранных агентах. Совсем недавно российское правосудие признало иностранным агентом правозащитное общество "Мемориал", поскольку оно получает финансирование от ряда американских учреждений. Да, туда поступают западные средства, но это происходит в условиях полной прозрачности. В случае же с российским институтом в Париже вопрос финансирования выглядит куда более запутанным. Фактически, по словам Вэсье, Россия успешно пользуется отсутствием ограничительного законодательства во Франции, тогда как на своей территории деятельность многих западных НПО запрещает.
Россия успешно пользуется отсутствием ограничительного законодательства во Франции, тогда как на своей территории деятельность многих западных НПО запрещает
– Мы – крошечные, если сравнивать, например, с Французским альянсом или Французским институтом. В их случае речь идет о государственной структуре, представленной практически во всех странах мира, с тысячами сотрудников. Мы же – очень маленькая организация, никак не связанная с государством. Мы не являемся креатурой государства, мы – НПО. Структура, зарегистрированная в 2007 году в соответствии с российским законом, была создана, если не ошибаюсь, пятнадцатью российскими НПО. Таким был метод создания института с юридической точки зрения. Но действуем мы совершенно независимо. Я и Наталья, мы вместе принимаем решения по поводу наших мероприятий. Мы не являемся частью какой-либо сети, существует только наш институт, и мы никоим образом не связаны с Институтом демократии и сотрудничества в Нью-Йорке.
Под soft power, как правило, понимают продвижение политической повестки дня того или иного государства самим этим государством. На ум сразу приходят американцы, которые посредством Национального фонда демократии (National Endowment for Democracy – NED) субсидируют тысячи организаций по всему миру. Но тут речь идет о государстве. Мы же не являемся государственной организацией. Поэтому, было бы неточным относить нас к soft power. Это лишь еще раз показывает западный невроз. Людей так будоражит наше присутствие здесь, во Франции, хотя оно несопоставимо с тем, что происходит в России или других странах бывшего СССР. На Украине действуют сотни ассоциаций, так или иначе финансируемых западными правительствами. И в России тоже, – утверждает Джон Локленд.
Сила России: газ, водка… что еще?
Сесиль Вэсье приводит другой пример создания Россией инструмента "мягкой силы" – больше года существовавший во Франции сетевой телеканал PRORUSSIA TV, временно прекративший вещание по причине изменений в государственной радиовещательной компании "Голос России", частью которой он являлся:
– Этот канал финансировался "Голосом России" и перестал вещать из-за реструктуризации головной компании. Направленность канала была, совершенно ясно, политической, при чем как по российским, так и по французским темам она совпадала с теми направлениями, которые Институт демократии и сотрудничества затем выбирал для проведения своих симпозиумов. Идеологическое сотрудничество между двумя этими структурами было налицо. Если бы мы применили здесь российский закон об иностранных агентах, то увидели бы, что такие структуры во Франции являются российскими агентами. Россия таким образом эксплуатирует в собственных целях определенные аспекты французской демократии. Это не очень элегантно, – считает Сесиль Вэсье.
Упомянутый пророссийский телеканал был рассчитан исключительно на французского зрителя, поясняет она, но это был потрясающий обман: "Его смотрели во Франции как российский канал на французском языке. Его журналисты вещали на фоне Красной площади и Кремля, но в реальности все это снималось в пригороде Парижа, и речь шла лишь о фоне, на котором позировали репортеры и ведущие". По словам Вэсье, вся французская команда PRORUSSIA TV состояла из людей, так или иначе причастных к Национальному фронту и другим праворадикальным движениям. "Это была чистой воды манипуляция, проводимая на деньги российских налогоплательщиков", – поясняет Вэсье:
Встреча лидера НФ Марин Ле Пен со спикером Госдумы Сергеем Нарышкиным. Москва, июнь 2013 года
– В том, что касается культурных ценностей – нет никакой проблемы. Временами там транслировались концерты и репортажи о выставках, и это замечательно. Но одновременно в передачах этого канала проводилась критика французского правительства, зачастую абсолютно оскорбительным образом. Во всех репортажах канала о Франции интервью давали почти исключительно представители праворадикального крыла.Что касается публикаций о том, что Институт демократии и сотрудничества также находится в тесном контакте с праворадикальными кругами Франции, директор исследовательских программ ИДС Джон Локленд категорически отрицает это:
– ИДС не имеет никакого отношения к Национальному фронту. Есть ли отношения между Национальным фронтом и Россией? Возможно. Национальный фронт очень позитивно относится к России. Марин Ле Пен была в Москве, встречалась с господами Нарышкиным и Рогозиным, но нас это ни коим образом не касается. В правых кругах существует симпатия к сегодняшней путинской России. Возьмите, к примеру, ту часть этого электората, которая выступала категорически против легализации в 2013 году во Франции однополых браков. Но тут надо различать две категории людей. В данном контексте речь идет о католиках, выступавших против гомосексуальных браков. И это далеко не всегда избиратели Национального фронта. Но и в этом случае, и в случае с крайне правыми в целом, хоть я и не люблю это определение, совершенно очевидно существует большая симпатия к России. Имеет ли Россия как государство отношения с этим политическим блоком, помимо обычных неформальных дружественных контактов? Точно не знаю.
По словам Локленда, во французском обществе ведется кампания по демонизации Национального фронта, но это часть обычной политической игры. "Я признаю, что это – довольно непростой выбор для России, но, в то же время, ее связи с Национальным фронтом, если они существуют, являются достаточно нейтральными, и их нельзя сравнить, например, со связями, которые поддерживались СССР с Французской коммунистической партией", – считает руководитель ИДС.
Сесиль Вэсье уверена, что французских крайне правых связывает с Кремлем идеологическая близость:
– В том, что касается идеологии, они базируются на одинаковых принципах: антиевропейский и антиамериканский настрой, культ вождя. Надо сказать, что культ вождя в целом не чужд французскому обществу. Скажем, маршал Петен был чрезвычайно почитаем во Франции в начале 1940-х годов. Помимо этого – и тут французские правые радикалы со мной категорически не согласятся – их и российскую власть объединяет неуважение к обществу, к его разнообразию. С другой стороны, от тех и других то и дело можно услышать схожую риторику, обвинения в адрес того, что принято называть мультикультурализмом.
В том, что касается идеологии, Кремль и ультраправые базируются на одинаковых принципах: антиевропейский и антиамериканский настрой, культ вождя
Если же говорить о традиционно теплых отношениях между Францией и Россией, тут, говорит Сесиль Вэсье, необходимо видеть четкую грань: отношения между странами – это не только отношения между правительствами, а нечто гораздо большее:
– Что касается отношений с нынешней российской властью – очень показательным был отказ большинства западных лидеров жать Путину руку и говорить с ним во время недавних мероприятий в Нормандии, – отмечает Вэсье. – Это продемонстрировало, насколько негативное сейчас на Западе отношение к нынешней власти в Москве и насколько это затрудняет диалог. Тем не менее, президент Олланд в сложившихся обстоятельствах, пригласив Путина во Францию, отдал дань уважения именно российскому народу и, в то же время, сделал все возможное для облегчения диалога между Россией, Украиной и Западом. А в нынешней ситуации такой диалог просто необходим. Путин, пусть и коротко, но поговорил здесь с Порошенко и Обамой. Это, безусловно, был успех французской дипломатии.
– Что является проводником американской "мягкой силы"? Предприятия, "Кока-кола", "Макдоналдс" на каждом углу, американские марки одежды. Иными словами, компании, которые вовсе не управляются американским правительством. Но это – символы американской экономической экспансии, начавшейся десятки лет назад. Назовите мне хоть один российский продукт, помимо водки, который можно было бы встретить на столе у каждого француза? Вот в чем провал. Soft power, в конечном счете, проходит не через коммуникации и пропаганду, а через предприятия и продукцию. Да, российский газ все еще поступает в наши дома. Получается, что всё, что у нас есть от России в экономическом плане, это газ и водка.
В погоне за соотечественниками
Какую роль в российской политике "мягкой силы" во Франции играют так называемые соотечественники, то есть представители русскоязычной общины? Ольга Бронникова из французского Национального института восточных языков и культур (INALCO) в своей докторской диссертации исследовала политическое русскоязычное сообщество Франции, а также взаимоотношения, выстраиваемые с этим сообществом Координационным советом соотечественников. Такие советы были созданы по инициативе российских властей в ряде стран в последние годы. Их официальная цель – сохранение русского языка и русской культуры в диаспоре:
Ольга Бронникова
– Это не какой-то единый механизм. Все зависит от того, когда образовался Совет соотечественников в каждой стране, кто в нем состоит, как это связано с историей российской иммиграции в данной стране. Во Франции все довольно сложно, потому что здесь присутствуют разные волны иммиграции. История российской общины во Франции довольно старая. В каждой стране есть свои особенности. Все, кто является членом Координационного совета, занимаются в основном культурными проектами, связанными с распространением русского языка и культуры в стране проживания, то есть – во Франции. Они также распределяют финансовые ресурсы, которые российские фонды и различные организации выделяют под определенные проекты соотечественников.По мнению Ольги Бронниковой, наиболее значимой российской организацией, работающей с соотечественниками, является фонд "Русский мир", который призван не только финансировать проекты по распространению русского языка, но и идеологически определять принадлежность соотечественников и просто людей, говорящих по-русски и интересующихся русской культурой, к так называемому русскому миру. Говорит Ольга Бронникова:
– На сайте фонда можно найти концептуальное определение "русского мира". Цитирую: "Русский мир – это мир России. Призвание каждого человека – помогать своему отечеству, заботиться о ближнем. Очень часть можно услышать: что страна могла бы сделать для людей. Но ничуть не менее важно, что каждый из нас может сделать для Родины. От настроений иждивенчества следует поворачиваться к идее служения России. Мир – это отсутствие вражды. Русский мир – это еще и русское примирение, согласие, русский лад, единство, преодоленные расколы ХХ века".
Фактически все представители российских властей, работающие с соотечественниками за рубежом, открыто говорят о политике "мягкой силы", в которой Совет соотечественников тоже должен играть важную роль, а именно – создавать картину России, альтернативную той, которую представляют французские массмедиа, поясняет Бронникова:
В контексте нынешних событий на Украине вопрос улучшения имиджа России стоит для российских властей как нельзя более остро
Вместе с тем глава Координационного совета соотечественников Франции Дмитрий Кошко как раз очень часто выступал в СМИ, высказывая прокремлевскую позицию и являясь оппонентом таких русскоязычных протестных организаций, как Russie Libertés, и французских правозащитников. Но представляется он исключительно как журналист, высказывающий собственное мнение, а не как председатель Совета соотечественников. А вот ежемесячное издание La Russie d'aujourdhui ("Россия сегодня"), журналистом которого Дмитрий Кошко нередко представляется, эксперт по России Татьяна Кастуева-Жан из Французского института международных отношений (IFRI) называет одним из инструментов российской "мягкой силы" во Франции. Издание выходит в свет как ежемесячное приложение французской газеты Le Figaro и является частью международного информационного проекта "Российской газеты" Russia Beyond the Headlines. Цель – представить информацию о современной России во всех сферах, от политики и экономики до культуры и искусства.
Татьяна Кастуева-Жан
Нет ничего странного в том, что именно считающееся консервативным издание Le Figaro взяло под свое крыло подобный проект. Как отмечает Татьяна Кастуева-Жан, симпатизирующих официальной линии Кремля можно сегодня найти не только среди правых радикалов, но во всех политических силах Франции:– Это удивительный момент, когда крайне левые и крайне правые, господин Меланшон и госпожа Ле Пен, едины в позитивном отношении к России Владимира Путина. Кроме того, и среди умеренно правых, тех, например, кто подчеркивает значение национального суверенитета, сторонников сегодняшней политики России. Они есть и в деловых кругах, которые играют очень сильную лоббистскую роль и выступают против ужесточения антироссийских санкций, потому что это грозит им потерями. Очень активную работу ведет Франко-российская торгово-промышленная палата для сохранения высокого уровня экономических отношений.
Естественно, есть средства массовой информации, те же РИА Новости, "Россия сегодня", Le Courrier de Russie, которые имеют либо сайты, либо страницы, либо бумажные версии на французском языке. Эти рупоры тоже доносят российскую позицию. Есть некоторые молодежные организации. Например, в конце июля будет Второй съезд молодежи в Страсбурге. Это съезд, в котором примут участие около двухсот молодых людей, из них восемьдесят – россияне. Поддерживается и финансируется он различными российскими структурами.
По мнению Кастуевой-Жан, украинский кризис продемонстрировал наличие во Франции большого числа как противников, так и сторонников нынешней российской политики. Произошла очень сильная поляризация, мнения разделились на пропутинские и антипутинские, и это затрудняет диалог: люди нередко не слышат друг друга, интерпретируя события через ту или иную идеологическую призму.