"Срок"

Предвижу, что смонтированный почти на полтора часа полнометражный докфильм "Срок" не понравится и большинству героев фильма, и тем, кто остался за кадром. Возможно, он удивит и оставит в некотором недоумении не посвященную в особенности нашей политической жизни, и тем более ее оппозиционной части, публику Карловарского фестиваля, где его вскоре покажут. Скорее всего, фильм вызовет споры у российских зрителей, которые смогут посмотреть ленту уже 26 июня в Интернете.

Странным образом, утрамбованный в формат, этот пунктирный, отрывочный, почти твиттовый неформатный документальный проект потерял собственную идентичность, своеобразие и непосредственность на уровне почти любительского кино, которые оказались столь привлекательными, по крайней мере, для меня. В общей сложности 339 эпизодов, если считать вместе с продолжением проекта в виде Lenta.doc, выложенных в сети с мая 2012 по март 2013 года. Весна, лето, зима и снова весна "тревоги нашей": протест и его лидеры, и не только.

Интересные задумка и реализация команды Костомаров – Расторгуев – Пивоваров. То, что казалось смешным и забавным, или, прямо наоборот, очень нервным и напряженным, когда смотришь эпизод за эпизодом практически в режиме реального времени, совершенно иначе выглядит в кино. Кино – это как бы стадия взросления, это уже другое. Это как если бы домашнюю съемку того, как девочка или мальчик читает стихи (а теперь Вовочка прочтет нам стихотворение – все помнят по своему детству), стоя на стуле, вдруг решили превратить в полноценное серьезное кино. И на большом экране это все перестало казаться милым и сентиментальным: папаша с мамашей и гостями и сам бедолага Вовочка вдруг перестали быть по-домашнему непосредственными, а преобразились в глуповатых, местами бестактных, местами несчастных, местами нелепых персонажей.

Стандартизация проекта и превращение фактически доксериала в доккино, которое можно показать на фестивале или по телевизору, сыграло злую шутку с отобранными для этой финальной части проекта персонажами (Яшин, Собчак, Виторган, Венедиктов, Пономарев, Навальный, Удальцов и другие). Лидеры протеста? Чудаки, решившие сыграть в протест, ни одного мало-мальски интересного рассуждения, плоские, заигравшиеся, суетливые, пародийные (в меньшей степени это относится к Навальному). Не отменяет, что симпатичные, местами трогательные, местами бессмысленно-наивные и по-детски непосредственные, нормальные люди со своим историям и переживаниями. Но это хорошо в жанре home video.

Конечно, смонтировать можно по-разному. Конечно, жесткий монтаж в данном случае оказался травмирующим не только для героев, но и, на мой вкус, для самого проекта в том виде, в котором он задумывался и жил почти год. С другой стороны, из песни слов не выкинешь: все знали, что их снимают, все имели возможность это учитывать. Не зря Пивоваров говорил, что это изначально не телевизионная история, но теперь-то она превращена в таковую. Задумывалась документальная хроника о том, "куда нас ведут те, кто готов за свои убеждения идти на срок". В итоге это завершилось фильмом о том, что чума на оба ваших дома, что Путин, живущий в придуманном под него мире, что не Путин – все хороши. И даже если придет другой, кликуши снова будут кричать "ура", бросать в воздух чепчики и с придыханием обожать. Ничего не изменится.

Никто не знал, чем закончится этот проект? Нет, никто не знал, каким окажется этот финальный фильм. В другое время и в другой стране я бы сказала, что и ладно, авторы фильма же не выдумали эту историю и этих людей. Какие есть, такие есть. Ну да, такие вот ребята, способные разве что подлезть под нос мента с айфоном и молоть языком, не понимая до конца, зачем все это и что с этим протестом и идущими за вами не известно куда людьми делать. И вообще, очень полезно посмотреть на себя со стороны, вот пусть и смотрят.

Но это не другое время и не другая страна. В ее тюрьмах сидят люди, вышедшие на Болотную. Просто люди. Кто-то из безмятежных, временами дурачащихся на экране лидеров, ограничен в возможности работать. Кто-то под домашним арестом. Может, и не все готовы мотать сроки за свои убеждения, но многие реально за них расплачиваются. Фильм же получился не вполне про это.

Парадокс состоит в том, что полнометражный "Срок" – не только фестивальный и перспективно "продажный" на разные телевидения, но и не противопоказан ни одному из федеральных каналов в нынешней России, как верно заметил Сергей Пархоменко. Тот сезон "тревоги нашей", который фиксировал в своих эпизодах проект "Срок", был сложнее одноименного фильма, сложнее его лидеров, драматичнее веселухи, хоть и притягателен ею, не безмятежен по последствиям, о которых фестивальная публика вряд ли знает.

"Срок" отмерил себе столько, сколько отмерил. И это тоже засада, потому что у фильма, естественно, должен быть финал, а финала-то и нет: противостояние некоторых его героев не завершилась с выключением камеры, оно продолжается, иногда совсем не весело. Оно продолжалось, когда авторы приняли решение остановить проект, пока монтировали полнометражную версию и даже сейчас, когда будут его показывать. Это делает кино проще, примитивнее, чем оно могло бы быть. Нельзя делать большое кино о людях, не имея финала. Нельзя делать такое кино про незавершенную историю. Несчастная женщина, лепечущая слова в конце, заходясь в восторге по поводу освобожденного и уехавшего с митинга Навального, – это фейковый финал, потому что Навальный сейчас не триумфатор, а сидит дома под арестом и против него со скоростью пульса шьют уголовные дела. И "все идет по плану" в исполнении Кашина в конце – не финал. Скорее, поэтическая отмазка.

Наталья Геворкян – журналист

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции