20 лет назад, 2 июля 1964 года, президент США Линдон Джонсон подписал пакет законодательных инициатив, известный как Билль о гражданских правах. Это законодательство подвело черту под легальной дискриминацией по признакам расы, национальной принадлежности, вероисповедания, цвета кожи или пола на работе, в учебных заведениях, в местах общего доступа, при найме жилья или размещении госзаказов. Закон наделял федеральное правительство широкими полномочиями контролировать исполнение антидискриминационных мер на юге страны, где и спустя сто лет после гражданской войны афроамериканское население реально не обладало всеми гражданскими правами.
Но то, что полвека назад выглядело как конец пути, оказалось только его началом. Далеко не все, кто поддерживает исходные цели Билля о гражданских правах, довольны тем, как он применялся на практике. Билль незадолго до своей смерти активно продвигал президент Джон Кеннеди. Его преемник Линдон Джонсон заявлял, что принятие этого закона будет данью уважения памяти трагически погибшего Кеннеди. Обе палаты Конгресса и обе ведущие партии выразили солидарность с Джонсоном и подавляющим большинством голосов, хотя и далеко не единодушно, одобрили этот билль. Годом ранее Конгресс принял закон, запрещающий дискриминацию в оплате труда женщин, а год спустя запретил всякие правовые уловки, с помощью которых штаты Юга препятствовали голосованию своих чернокожих жителей.
Линдон Джонсон заявлял, что принятие этого закона будет данью уважения памяти трагически погибшего Кеннеди
Таким образом, если политический истеблишмент США к середине 1964 года утратил вкус к дискриминации, то зачем, спрашивается, было продавливать из Вашингтона Билль о гражданских правах? Не проще ли было пустить дело на самотек, доверившись благоприятно складывавшейся конъюнктуре, и немного подождать, пока и Юг, и консерваторы в других регионах добровольно, без принуждения, не достигнут нужного уровня сознательности? Говорит правовед, сотрудник научно-исследовательского Института Катона Илья Шапиро:
– Думаю, без законодательного вмешательства центральной власти было не обойтись. Ведь у Соединенных Штатов – федеративное устройство, и то, что верно в отношении центра, вовсе не обязательно должно быть продублировано в регионах. Самая отвратительная дискриминация въелась в ткань политических и экономических институтов Юга: ку-клукс-клан и полиция были практически неразличимы. Эту опухоль невозможно было купировать в надежде, что патология рассосется естественным образом; ее можно было только радикально иссечь. "Хирурги"-законодатели и президент были правы, несмотря на то что последующая терапия сопровождалась эксцессами со стороны разнообразных лоббистских групп и ангажированных адвокатов. С последствиями этих перегибов до сих пор воюют наши суды. Изначально, однако, процесс нельзя было запустить без сильного катализатора. Этим катализатором как раз и послужил Билль о гражданских правах, сыгравший неоценимую роль в превращении Америки в более гуманное и справедливое общество, – считает Илья Шапиро.
Марш протеста против дискриминации секс-меньшинств в России. Сегодня эта проблема в ряде стран острее, чем расовая дискриминация
В 1964 году группа конституционалистов-консерваторов, включая будущего кандидата в президенты Барри Голдуотера, воспротивилась Биллю о гражданских правах, будучи при этом абсолютно чуждой всякому расизму. Их главное возражение сводилось к тому, что федеральное правительство получает непомерные полномочия вмешиваться в дела частного бизнеса и неправительственных организаций. Говорит Илья Шапиро:
– Одно дело, если в провинциальном городке все торговые точки при явном или скрытом попустительстве местной власти дискриминируют чернокожих или, в современном контексте, геев. В этом случае центр обязан вмешаться, ибо иначе не сломать дискриминационную монополию тандема власти и бизнеса. Но если там остался один лавочник – расист или гомофоб, то непонятно, почему его тоже надо преследовать в судебном порядке? Общественный остракизм плюс экономические убытки как расплата за дискриминацию кажутся мне абсолютно адекватным ответом.
Первые тревожные звоночки появились, я бы сказал, в середине 70-х годов, когда исходная благородная цель недопущения расовой или гендерной дискриминации при зачислении в вузы или распределении государственных заказов была вывернута наизнанку и несправедливость к меньшинствам уступила место случаям дискриминации белого большинства. Теперь ограничительные квоты, якобы только на временной основе, стали применяться именно к нему. Кандидатов снова стали оценивать не по знаниям и человеческим качествам, а по цвету кожи. Это так называемая обратная или реверсная дискриминация. Полбеды, пока жертвами ее были только белые, ведь сегодня из-за преференций, предоставляемых афроамериканцам и латинос, другое меньшинство, выходцы из Азии, страдают еще больше, – утверждает правовед.
Нарушаются ли гражданские права чернокожих и испаноговорящих детей на доступ к хорошему образованию, если школы, которые они посещают, хуже школ, где учатся белые и азиаты?
Расовая сегрегация во всех средних общественных школах в США де-юре давно отменена, и это большая заслуга Билля о гражданских правах. Но де-факто сегрегация сохраняется – по той причине, что общественные школы – районные, а районы по своему расово-этническому составу сильно разнятся, как и по уровню благосостояния. Причем школы в белых или азиатских районах, на которые отчисляется больше местных налогов, как правило, лучше, чем школы в районах компактного проживания малообеспеченных афроамериканцев и латинос. Нарушаются ли гражданские права чернокожих и испаноговорящих детей на доступ к хорошему образованию, если школы, которые они посещают, хуже школ, где учатся белые и азиаты? В некоторых местах власти посчитали, что нарушаются, хотя никакой дискриминации в обычном смысле слова эти дети не подвергались. Были организованы перевозки учащихся автобусами из бедных районов в богатые и наоборот, чтобы таким образом уравнять разные общины в праве на получение достойного образования. Этого власти не добились: учебные показатели школ как минимум не стали лучше. Зато насильственная транспортировка вызвала в ряде случаев всплески общественного недовольства – и иски к районным отделам образования, которыми были вынуждены долго заниматься суды.
– В среде афроамериканцев и латинос в течение уже нескольких поколений существует стабильный средний класс. Спрашивается, справедливо ли, что дети из этих групп населения по-прежнему, спустя полвека, имеют преимущества при поступлении в престижные высшие учебные заведения перед детьми из малоимущих белых семей? Вытекает ли искусственное поддержание расово-этнического многообразия в вузах из Билля о гражданских правах? На этот вопрос так просто не ответишь, поэтому на него приходится отвечать судам. И отвечать по-разному. Сегодняшние споры о гражданских правах совсем не похожи на те, что велись пятьдесят лет назад. Тогда концептуально все было достаточно просто. В принципе, это неизбежно: передержки есть неотвратимый побочный эффект общественных реформ, – отмечает Илья Шапиро.
Афроамериканец Барак Обама с 2009 года занимает пост президента США. Полвека назад это было непредставимо
Реальные обиды перемешиваются с мнимыми, настойчиво звучат утверждения о якобы неизменной расистской сущности Америки, хотя объективно положение меньшинств и состояние межрасовых отношений в США, по крайней мере, не хуже, чем в демографически сопоставимых странах, подчеркивает эксперт:
– Если говорить о росте доходов расовых меньшинств, то Билль о гражданских правах, несомненно, очень многое сделал, чтобы сократить разницу в имущественном положении разных групп населения. Я имею в виду ту часть разницы, которую можно было отнести за счет дискриминации; не будем забывать, что дискриминация – не единственный фактор, обуславливающий материальное неравенство в обществе. Этот билль устранил институциональные барьеры на пути прогресса меньшинств, помог расширить средний класс афроамериканцев, увеличил их долю среди представителей высокооплачиваемых профессий. Вырос процент детей из этих общин, оканчивающих среднюю школу, поскольку перед ними теперь открылись все шансы на получение высшего образования. Невозможно переоценить ту положительную роль, которую билль сыграл также в уравнивании избирательных прав. Если до 1964 года доля чернокожих среди фактически голосующих в Миссисипи и Алабаме не превышала 5%, то на последних выборах она была там даже больше, чем доля белых.