Государственная дума все меньше похожа на парламент. Российские законодатели напоминают то ли шутов, то ли душевнобольных. В программе Александра Подрабинека "Дежавю" Владимир Рыжков, Алексей Маслов, Валерий Борщев.
Александр Подрабинек: Отечественное законодательство стремительно деградирует. Надо сказать, право в России никогда не было на достойной высоте. Однако после развала советской империи российские законы начали приобретать человеческий вид. Старые исчезали, появлялись новые. Они были лишены идеологической окраски и вполне подходили для независимых судов. Россия признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Страна получила дополнительный и эффективный инструмент корректировки национального законодательства.
"Преисполненные решимости, как Правительства европейских государств, движимые единым стремлением и имеющие общее наследие политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права, сделать первые шаги на пути обеспечения коллективного осуществления некоторых из прав, изложенных во Всеобщей декларации, согласились о нижеследующем:
…Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в… настоящей Конвенции".
Александр Подрабинек: В этом и был редкий для России шанс и смысл уникального для страны инструмента – привести национальное законодательство в соответствие с общеевропейскими стандартами. Увы, инструментом этим она пользовалась недолго. С начала 2000-х законотворческий процесс поменял свою ориентацию. Новые законы начали принимать исключительно в интересах исполнительной власти.
С 2012 года деградация законодательства приняла лавинообразный характер. За поспешный выпуск безграмотных законов Государственную Думу России нарекли "бешеным принтером". Некоторые законы вызывали общественное возмущение. Как, например, антисиротский закон Димы Яковлева, запрещающий американцам усыновление больных и брошенных российских детей.
О работе бешеного "принтера" сказано и написано немало. С правовой оценкой здесь все понятно. Непонятно другое: кто заставляет депутатов выпускать такой некачественный продукт? Да и кто они такие – эти самые законодатели, "представители народа", депутаты Государственной Думы?
Очень недолго – с 1993 года до начала 2000-х – Государственную Думу можно было считать парламентом. Конечно, это был не самый высокий образец парламентаризма. И все-таки это был живой государственный институт, способный влиять на политическую жизнь в стране. О первой постсоветской Государственной Думе вспоминает ее бывший депутат Валерий Борщев.
Валерий Борщев: Палитра была разнообразная, там была и Аграрная партия для крестьян, там была и гендерная "Женщины России", там была и такая промежуточная "Демократическая партия" Травкина, естественно, коммунисты получили немало голосов, "Яблоко" прошло, имело 28 мест. Благодаря этой палитре монополии на голосование не было ни у кого, ни у демократов, ни у антидемократов, а это определяло борьбу, это определяло дискуссию, это определяло то, что надо предоставить серьезные аргументы. Состав той Думы определялся выборами. Это действительно был подъем, когда были настоящие выборы, народ шел голосовать. Поскольку был большой процент голосовавших, то и много демократических кандидатов прошли. Та дума не была послушным исполнителем, там была правительственная фракция, она была малочисленная, она была тихая. И должен заметить, что они никогда не старались как-то доминировать, как-то продавить. "Выбор России" тоже стоял на демократических позициях и себя полностью на правительстве не завязывал. Тогда считалось неприличным даже таким сторонникам Ельцина, какими являлись Гайдар, Шахрай и другие, неприлично было заявлять, что они поддерживают целиком и полностью правительство.
Александр Подрабинек: Ненужное отмирает. Это закон эволюции и, условно говоря, он применим к социальному развитию. Для нынешней политической системы парламент – только обуза. Он не нужен существующему режиму как ветвь государственной власти. Депутаты не нужны как способные профессионалы. Поэтому за последние 15 лет все грамотные законодатели из Государственной Думы исчезли. Их место заняли серые, ничем не примечательные люди, плохо образованные и интеллектуально, мягко говоря, не одаренные. Некоторые из них еще годятся на роль шутов, но большинство – просто статисты, послушные воле президента.
Такие с позволения сказать парламенты – не новость в истории. Вспомнить хотя бы Верховный Совет СССР, депутаты которого избирались на безальтернативных и пародийных советских выборах. Они голосовали единогласно, читали свои речи по бумажке и были идеальными статистами в идеальном тоталитарном государстве.
Выходящая в Белоруссии "Газета Слонимская" в 2010 году опубликовала интервью с бывшим депутатом Верховного Совета СССР Марией Защук – дояркой, членом партии, знатным человеком в своем районе. О советском парламенте она вспоминала так:
"Очень хорошие воспоминания у меня остались. На заседания я ездила два раза в год. В то время можно было брать с собой два человека, поэтому я ездила с дочерью и племянницей. На вокзале нас встречали и отвозили в гостиницу на "Чайках". Так было при Андропове и Черненко, а когда был Горбачев, то нас уже рассаживали в "рафики", может, это и правильно. Жили мы в гостинице "Москва" или "Россия". В то время в Москве можно было купить все, что хочешь, – парфюмерию, одежду, импортные вещи, книги и даже торт "Птичье молоко". Мне заказы делали люди, среди которых были и работники райисполкома. А как красиво в Москве, сколько там архитектурных и исторических достопримечательностей: собор Василия Блаженного, который находится на Красной площади, Оружейная палата. Я хоть мир увидела.
Я получала доплату в двести рублей, а также смогла получить вне очереди машину. Обратилась в Кремле к консультанту, который подсказал, куда мне надо подойти и написать заявление. И через десять дней пришло разрешение на получение автомашины "Жигули" девятой модели. Но мы тогда строились, поэтому не было денег на приобретение такой машины. Однако через два месяца я получила модель подешевле, на которой мы до сих пор ездим. На концерты без очереди можно было ходить, но я не ходила – дети подрастали, хотелось им что-нибудь купить".
Не лучше был парламент и в Третьем Рейхе. Нацисты, в отличие от коммунистов, не пытались создавать иллюзию демократии. Рейхстаг просуществовал при нацистах в качестве нормального парламента всего 18 дней. Национал-социалистическая рабочая партия Германии на выборах в Рейхстаг 5 марта 1933 года получила не абсолютное большинство мест, а только относительное. Адольф Гитлер был страшно расстроен необходимостью вступать в союз с Немецкой национальной народной партией. Уже 23 марта 1933 года он провел через рейхстаг закон о чрезвычайных полномочиях, который позволял правительству осуществлять законодательные функции без участия парламента. На этом история рейхстага фактически и закончилась. Он, впрочем, собирался еще изредка, чтобы заслушать выступления Гитлера или задним числом одобрить уже принятые правительством решения. Если не играть в игрушки, то кому нужны депутаты при тоталитарном режиме?
Вот Всекитайское собрание народных представителей – китайский как бы парламент. Голосуют все всегда одинаково, дисциплинированно и, разумеется, только за то, что предлагает руководство компартии. О работе китайского парламента рассказывает заведующий отделом востоковедения Высшей школы экономики профессор Алексей Александрович Маслов.
Алексей Маслов: Всекитайское собрание народных представителей – это однопалатный парламент Китайской Народной Республики, самый большой в мире, как считается, потому что там сегодня представляют разные регионы около трех тысяч депутатов. В принципе это парламент работающий, то есть это не совсем декорация, действительно идут обсуждения, действительно идут споры. Но конечно же, во многом этот парламент не столько функционален, как, например, японский аналогичный орган или британский. Во многом большинство решений, как говорят даже сами многие члены парламента, просто штампуются – те решения, которые были раньше приняты в ЦК КПК или в постоянном комитете Всекитайского собрания народных представителей. То есть, конечно, это не тот демократичный орган, каким, по крайней мере, считается, должен быть парламентом. На самом деле парламент состоит из двух частей, большинство там представлены членами компартии Китая, их почти 2150 человек, а остальные 800 с чем-то мест заняты представителями так называемого "единого фронта". "Единый фронт" – это не единая партия, это объединение членов самых разных партий. Потому что в реальности в Китае, по крайней мере, по конституции, многопартийная система. В целом никаких противоречий, трений между компартией и другими партиями нет. Если мы рассматриваем это как многопартийную систему западного образца, конечно, это не так, не бывает дискуссий между ними, партии не выдвигают своих альтернативных программ, у них нет какой-то фракционной борьбы внутри парламента. В любом случае это как ширма показа широкомасштабного представительства народа. За всю историю китайского парламента, который функционирует с 1950-х годов, никаких эксцессов, протестов, выступлений, по крайней мере, визуально никогда не было. Сегодня такие эксцессы практически исключены. И даже если происходят какие-то споры, они происходят кулуарно. Причем это относится не только к Всекитайскому собранию народных представителей, но к таким же ассамблеям, которые существуют на провинциальном уровне, на городском уровне, в общем, там демонстрируется полное единство.
Александр Подрабинек: Верховное народное собрание Северной Кореи не такое большое, как в Китае – всего 687 депутатов. Однако в него входят представители аж трех политических партий, да еще и "независимые" депутаты. Однако на дисциплине это не отражается – все голосуют как надо. Рассказывает профессор Маслов.
Алексей Маслов: Северокорейский парламент построен практически по тому же образцу, что и китайский, а они оба восходят, конечно, к советской эпохе, СССР. Если в Китае допускаются выборы, альтернативные даже выборы, в северокорейском парламенте реальных альтернатив никаких нет. Если мы можем, по крайней мере, видеть сессии китайского парламента, публикуются протоколы, северокорейский парламент заседает в абсолютно закрытом режиме, по телевизору транслируется формальная картинка, какие обсуждения там в реальности идут – этого никто не знает. Но опять-таки, как говорят все наблюдатели, никакого реального участия в политической, социальной, экономической жизни парламент не имеет. По сути, как в Китае Коммунистическая партия держит всю власть, так и в Корее, например, Государственный комитет обороны, председателем которого является Ким Чен Ын сегодня, принимает все решения, и парламент лишь формализует какие-то вещи. Не было ни одного случая за последний год, за последнее десятилетие, когда парламент сыграл бы какую-то роль в принятии решения.
Александр Подрабинек: В России все пока не так страшно, как в Северной Корее. Еще можно голосовать против. Правда, уже почти некому. Можно предлагать анекдотичные законы. Даже если их и не примут, то автора не посадят и не расстреляют. Поэтому некоторые любители саморекламы из депутатского корпуса пришпоривают свою фантазию – иногда, кажется, совершенно болезненную. Вот, например, депутат Евгений Федоров. Очень странный человек. Он убежден, что всем в России управляют американцы. Буквально всем – даже Центробанком, правительством и Государственной Думой. На официальном сайте этого депутата российского парламента написано:
"Россия является колонией США с 1991 года. Россия потеряла суверенитет в результате поражения в сорокалетней войне с Соединенными Штатами Америки. Это самая главная тайна России, закрытая цензурой и пропагандой в СМИ".
Александр Подрабинек: А вот еще одно сногсшибательное утверждение, высказанное без всякой иронии и каких-либо оговорок: "Россия платит дань США – 1 млрд. долларов в сутки!!!". И понимай как хочешь! Вот образец его конспирологических выкладок.
Евгений Федоров: Понимают ли это наши геополитические конкуренты? Да, отлично понимают. Отсюда и Сорос, Британский совет, бюджеты Госдепартамента США и прочие интернет- и гранторганизаторы. Их главный метод заключается в том, чтобы лоббизмом через государственные органы переформатировать и уничтожить в этих учреждениях и объектах прежде всего российскую культуру. При этом через "пятую колонну" они с 1991 года организовали финансирование российскими налогоплательщиками разрушение собственной же культурной среды.
Александр Подрабинек: При других обстоятельствах на Евгения Федорова смотрели бы с жалостью и состраданием, но сейчас он депутат Госдумы и сочиняет для страны новые законы. Или вытаскивает на свет старые – заплесневевшие законы советского времени. Это именно он предложил вернуть в Уголовный кодекс норму об "ущербе суверенитету, неприкосновенности и территориальной целостности страны". Эта норма содержалась в печально знаменитой статье 58 сталинского Уголовного кодекса, а затем перекочевала в статью 64 нового УК РСФСР. Она стала называться "Измена родине" и предусматривала наказание вплоть до смертной казни. Теперь депутат со странностями предложил за то же самое от 20 лет до пожизненного лишения свободы. Безумный этот законопроект тогда не прошел. Но Федоров не отчаялся и предложил новый: лишать всех государственных наград за "посягательство на суверенитет, неприкосновенность и территориальную целостность России".
Вообще сомнения в адекватности некоторых депутатов Государственной Думы появились у многих людей.
Одна из самых плодовитых по части нелепых законов – депутат Елена Мизулина. Она автор законопроектов о цензуре в интернете, о запрете абортов, о запрете усыновления российских детей американцами. Она предлагает ввести налоги на развод, запретить суррогатное материнство, запретить пропаганду гомосексуализма, изымать детей из однополых семей. В качестве "позитивного" шага Мизулина предлагает внести в преамбулу Конституции России положение о том, что православие является основой национальной и культурной самобытности России. Законодательные предложения ее настолько странные, что многие люди задумались. В интернете сейчас идет сбор подписей под обращением в Министерство здравоохранения Российской федерации с просьбой проверить Елену Мизулину на предмет психического здоровья. Собрано уже свыше ста тысяч подписей.
Странную ситуацию, сложившуюся в Государственной Думе, мы обсуждаем сегодня с депутатом Госдумы первого созыва, историком и оппозиционером Владимиром Рыжковым. Что можно сказать про Государственную думу сегодняшнюю и Государственную думу, в которой вы были в прежние годы, первый созыв, второй созыв?
Владимир Рыжков: Самое главное, что принципиально изменилась и политическая система, и политический режим. В 1990-е годы Россия не была цветущей демократией, безусловно, но в 1990-е годы это была достаточно конкурентная политическая система, где были самые разные игроки. Например, очень сильными игроками были губернаторы. Вспомните, какой вес имели Шаймиев, или Лужков, или Россель, или тот же Собчак, а потом Яковлев. Соответственно, отдельным игроком был Совет федерации. Были сотни случаев, когда Совет Федерации заворачивал законы, принятые Государственной Думой. Сильными игроками были олигархи, я не оцениваю – хорошо это, плохо, скорее всего, плохо, но, тем не менее, факт, что в 1990-е годы олигархи были игроками. И Государственная дума была самостоятельным центром силы, совершенно очевидно. Даже я могу привести множество примеров, когда принципиальные законы не принимались из-за того, что большинство блокировало. Самый известный пример – это Земельный кодекс.
Александр Подрабинек: Чем объясняется деградация депутатского корпуса, самих депутатов? Ведь невозможно сравнить депутатов нынешних и депутатов прошлых.
Владимир Рыжков: Здесь кнут и пряник, я думаю, два фактора играют роль. Во-первых, они реально получают огромные зарплаты, то есть сейчас депутат получает чуть меньше 10 тысяч долларов в месяц, в условиях России о такой зарплате можно только мечтать. Я думаю, коммунисты тихо радуются, получая такую зарплату каждый месяц. Это подкуп. И страх. Мы знаем массу примеров, когда депутаты подвергаются уголовным преследованиям, если они голосуют не так, как надо, или просто выгоняются из Думы. Поэтому депутаты прекрасно понимают, что если ты помалкиваешь и голосуешь так, как надо, ты получаешь огромную зарплату и ничем не рискуешь. Если ты рискуешь занять свою политическую позицию, то это кончится либо уголовным делом, либо потерей мандата, либо и тем, и другим одновременно, и совершенно точно тебя не пустят в следующую Думу, и ты лишишься вот этой зарплаты.
Александр Подрабинек: Можно сказать, что они не нуждаются в квалификации законодателей?
Владимир Рыжков: Они не нуждаются в квалификации законодателей, потому что парламент не выполняет роли законодателя, он не выполняет роли автора законов, он не выполняет роль контролера, который исправляет плохо подготовленные законы, он просто нажимает кнопки за законы, которые вносит правительство и президент. Один русский классик в 19 веке, правовед, писал, что парламент классический должен выполнять три функции. Первая функция – делать и принимать законы, вторая функция – участвовать в формировании правительства, третья функция – контролировать правительство, как оно работает. Так вот, на сегодняшний день Государственная дума не делает и не принимает законы, не участвует в формировании правительства и не контролирует правительство. То есть ни одна из классических функций парламента сегодня не реализуется, значит, это не парламент – это просто некая инстанция, которая называется парламент, но парламентом по сути дела не является.
Александр Подрабинек: Тем не менее, они принимают законы, которые вызывают у многих людей, мягко говоря, недоумение. Появились сомнения в психической даже адекватности депутатов. Известно, что сейчас идет сбор подписей, собрано свыше ста тысяч подписей под просьбой оценить Мизулину на этот предмет. Мне интересно, бывали ли раньше такие в думе подозрения в отношении депутатов, бывали ли такие экстравагантные, скажем так, депутаты? И как вообще решается эта практика в других парламентах, в других странах?
Владимир Рыжков: Всегда были такие фрики и чудики. В Государственной думе был такой, например, депутат Марычев, который один раз пришел в женском лифчике, а потом пришел с трехлитровой банкой мочи. Я уже не помню, что он манифестировал, но какая-то была там история. Они всегда были маргиналами. А сейчас такое чувство, что с ума сошла вся палата. Но на самом деле, конечно, эти люди не сошли с ума, и они вполне рационально делают свою карьеру. Дело в том, что традиционно российское государство на вызовы реагирует в 19-м веке, и в 20-м, и в 21-м одинаково – это охранительно-запретительные реакции. Не будучи в состоянии запустить механизмы саморегуляции в обществе, проще запретить. Поэтому на самом деле я воспринимаю всю это законодательное безумие по запретам не как проявление силы, а как проявление страха и слабости. С моей точки зрения, когда люди не знают, как реагировать на вызовы национализма, ксенофобии, социального расслоения, они начинают все запрещать, думая, что тем самым они удержат Россию. На какое-то время, возможно, удержат. Мы знаем, что за заморозкой Александра Третьего последовала революция. Боюсь, что мы сейчас идем той же самой траекторией.
Александр Подрабинек: У нас есть представленный агентством "Ридос" список самых идиотских законопроектов Государственной думы. Что можно сказать по поводу этих законов?
Владимир Рыжков: Дело в том, что идиотские законопроекты появляются в любом парламенте мира. Я уверяю, что такие же фрики есть и в швейцарском парламенте, и во французском парламенте. Отличие серьезной законодательной палаты от несерьезной в том, что фрики никогда не добиваются успеха, они никогда не добиваются приема этих законов. У нас, к сожалению, каждый второй из идиотских законов становится таковым – в этом вся проблема. Стирается грань между идиотизмом и здравом смыслом – в этом опасность. И в этом смысле можно говорить о деградации парламента, потому что каким бы ни был драчливым и крикливым парламент 1990-х годов, но идиотизм там никогда не принимался, просто там была такая система сдержек и противовесов, что ни один сумасшедший не имел ни одного шанса, чтобы закон прошел. Тем более была вторая палата, которая такие идиотские вещи всегда бы заблокировала – это губернаторы. И был достаточно прагматичный разумный президент, который всегда на это накладывал вето. Сейчас действительно защита от дурака резко снижена. Почему народ так вздрагивает каждый раз, потому что нельзя заранее сказать, красное или черное, как в казино, пройдет идиотизм или не пройдет.
Александр Подрабинек: Интересно, что сейчас принимаются такие законы, принято в последние два года – закон о митингах, закон об иностранных агентах, закон о запрещении усыновления детей американцами. То есть эти законы, которые 10-15 лет назад считались бы экзотическими и абсолютно непроходимыми. Сегодня они становятся нормой законодательства. Значит ли это, что может быть эти законы, которые нам сегодня кажутся абсолютно идиотскими, которые пытаются принять депутаты Государственной думы, иногда отзывают обратно, иногда дальше рассматривают, может быть это наш завтрашний день?
Владимир Рыжков: Есть большая научная литература про то, как падают авторитарные режимы. И общее мнение специалистов таково, что авторитарные режимы падают не под давлением общества, не под давлением даже политической оппозиции, а под давлением и по причине своих собственных идиотских ошибок. Это может быть либо какая-то внешнеполитическая военная авантюра, это может быть безумные эксперименты внутри с экономикой, как делали в Зимбабве или в Чили. Как правило, сам режим себя уничтожает. У меня такое чувство, что режим Владимира Путина принимает все больше и больше идиотских законов, которые начинают влиять на повседневную жизнь. Например, "Мастеркард" и "Виза" – у нас около 300 миллионов карточек выдано, эти люди, не думая, принимают какой-то закон, который завтра может отключить все платежные системы от обывателя, который вообще ни сном ни духом политикой не интересуется, придет в банк заплатить за квартиру, а ему скажут: ваша карточка не обслуживается. Или, например, обыватель привык ездить отдыхать в Турцию, он сейчас попробует по интернету заказать гостиницу в Анталии, а ему скажут – все, не работает. То есть режим сам роет себе могилу. Если бы политический режим был умным, он бы старался избегать принятия идиотских законов, которые будоражат общество и вызывают проблемы и недовольство. Похоже, что защита от дурака отключена, и мы летим на самолете, автопилот включен, а пилот пьяный, мы летим, неизвестно куда. Вывод какой: если такого рода законы будут приниматься и станут законами, это только ускорит крах того режима, который сейчас правит в России. То есть ему же хуже.
Александр Подрабинек: Общий признак большинства законопроектов последнего времени – запрет. Это единственное, на что хватает фантазии законодателей. Единственное, чем они могут заслужить признательность своего босса. С другой стороны, спрос рождает предложение: боссу нужны охранники режима и охранительные законы. Он имеет то, что хочет. Все остальное несущественно. Депутат Государственной Думы первого созыва Валерий Борщев считает, что российский парламент постепенно превращается в полицейский орган.
Валерий Борщев: Вы знаете, если бы она была бы просто какие-то безобидные дурацкие законы, посмеялись и все, у нее есть серьезный политический тренд – тренд на закручивание гаек. Все законы начинаются со слов "запретить", неважно, касается курения. Неправительственных организаций, протестных акций – запретить. Этот тренд говорит, что дума превращается в полицейский орган.
Александр Подрабинек: Неспособность российского общества создать устойчивую парламентскую структуру навевает грустные мысли. Может быть, нам от природы не дано идти по нормальному европейскому пути? Может быть, мы, в самом деле, такая же азиатская империя, о которой рассказывает Алексей Маслов?
Алексей Маслов: Я абсолютно четко понимаю, что речь идет об азиатских империях, неважно, это великая империя типа китайской или малая типа северокорейской. Структура власти, политическая культура одинаковая. В этом плане азиатская империя, в ней могут быть и демократические, и какие-то течения. Но обратите внимание, ни в Северное Корее, ни в Китае нет структурной оппозиции. Есть возмущенные люди – это правда, иногда, безусловно, они голосуют против. Например, я много раз видел, как в Китае на базовом деревенском уровне идут обсуждения, какого кандидата выдвигать, люди ругаются, критикуют, но как только это поднимается на более высокий уровень, критика Центрального аппарата практически отсутствует. И в этом плане это тоже особенность азиатской империи, когда граждане верят в власть, неважно, какая она, верят в правильность ее поступков и, самое главное, в правильность побуждений по отношению к народу. Критикуется всегда начальник, который близко. А вот то, что есть в западных обществах, когда мы говорим "рыба гниет с головы", когда надо системно перестраивать страну, вот системность мышления на бытовом уровне в азиатских империях отсутствует. И хотя, конечно, с момента императорского Китая или королевской Кореи прошли долгие десятилетия, политическая культура осталась та же самая, она воспроизводится.
Александр Подрабинек: Что будет с российским парламентом, покажет время. Загадывать бессмысленно. Возможно, он медленно истлеет и чудодейственным образом возродится из пепла. А может быть, он уже не жилец и российскому парламентаризму придется конструировать что-то совсем новое. Я лично больше склоняюсь к последнему.