«Формула-1». Михаэль Шумахер приближается к Фернандо Алонсо.
Олег Винокуров: Очередной этап чемпионата мира в «Формуле-1» прошел в немецком Хоккенхайме. О ситуации в чемпионате размышляют Наталья Федотова и Алексей Кузнецов.
Алексей Кузнецов: Ровно две трети чемпионата мира позади, но события, кажется, только-только начинают развиваться. Во всяком случае, после Гран-при Германии - 12-го этапа - ситуация весьма обострилась.
Наталья Федотова: Две недели назад Международная Федерация Автоспорта (ФИА) прислала факс командам, где запрещала использовать инновационную систему, которая позволяла повысить эффективность машины на поребриках и других неровностях трассы, которую первыми начали использовать в «Рено», но, по некоторым сведениям, также применяли в «Феррари», «Ред Булле», «Уильямсе» и «Макларене». На этой наделе, в четверг, стюарды Гран-при Германии получили сообщение, что машины «Рено» до сих пор продолжают использовать запрещенные демперы, провели дополнительную проверку и, действительно, обнаружили это устройство на третьей, запасной, машине «Рено». Но, что интересно, заслушав доводы технического директора «Рено» Пэта Симмонса, технических служб ФИА и рассмотрев шесть нормативных документов, так или иначе трактующих возможность использования системы демперов, стюарды пришли к неожиданному выводу: эта система не приводит к повышению аэродинамической эффективности и, тем самым, не противоречит регламенту ФИА. Таким образом, демперы были разрешены, но, буквально через несколько часов после этого, сама ФИА обжаловала решение собственных же стюардов и предупредила гонщиков, что если они все-таки будут использовать это устройство, то могут быть дисквалифицированы. Джанкарло Физикелла открыто признался перед стартом, что система демперов позволяла их машине показывать такие выдающиеся результаты, и что при их отсутствии машина будет намного хуже управляться и потеряет большинство своих преимуществ. Что и доказала гонка.
Алексей Кузнецов: «Феррари» выигрывает третью гонку подряд, превосходя «Рено» практически по всем показателям. Здесь любопытно, что масло в огонь подлил прошлогодний чемпион мира Фернандо Алонсо, который, с одной стороны, отметил в субботу свой день рождения, а, с другой стороны, сказал в одном из интервью, что в прошлом году ему было интереснее сражаться, поскольку всегда рядом находился пилот «Макларена» Кими Райкконен, а сейчас преимущество Шумахера, тем не менее, не дает ему оснований говорить, что борьба такая уж острая. Возможно, имея 17 очков преимущества в общем зачете, Алонсо мог себе позволять такие высказывания. Но сейчас, когда преимущество сократилось до 11 очков, после победы Шумахера на Хоккенхайм-ринге, может быть, он и подумает, прежде чем делать такие серьезные заявления. Тем не менее, имя Кими Райкконена не зря, как выяснилось, всплыло в мировой прессе и, в частности, в интервью Алонсо. Дело в том, что Райкконен в отличном стиле выиграл субботнюю квалификацию и ушел со старта довольно быстро. Но выяснилось, что вскоре он очень рано ушел на первый пит-стоп, на первую дозаправку, и, скорее всего, его субботняя скорость была следствием того, что машина шла практически с пустыми баками.
Наталья Федотова: К предположению, которое я высказала в начале о наличии демперов, и о том, что это очень помогало «Рено», добавлю: перед стартом в «Рено» говорили, что в квалификации они выступили не так удачно из-за того, что у них было разное количество топлива, что они на тяжелой машине ехали, а «Феррари» - с пустыми баками. Но гонка показала: дело даже не в том, что Алонсо занял пятое место. В принципе, не так много очков он потерял, но если посмотреть, сколько он проиграл по времени (почти 40 секунд), то это значительное отставание. И еще один интересный момент. На прошлой неделе СМИ Германии сообщили, что Михаэль Шумахер собирается уйти из «Феррари» в БМВ, которое предложило ему рекордный в истории «Формулы-1» денежный контракт. Сам Михаэль от комментариев воздержался, сказал, что о своей судьбе расскажет в сентябре, перед Гран-при Италии. Но, думаю, что в связи с теми событиями, которые проходят на чемпионате, с тем, что у Михаэля Шумахера появился реальный шанс стать восьмикратным чемпионом мира, из «Феррари» он в ближайшее время не уйдет.
Алексей Кузнецов: После того, как Райкконен ушел на дозаправку, все встало на свои места, поскольку далее были Михаэль Шумахер и Фелипе Масса – пилоты «Феррари», которые попросту завладели лидерством, да так, что не отдали его до самого конца гонки. В этом смысле гонка, наверное, была не очень интересной, хотя для немецких болельщиков на Хоккенхайм-ринге лидерство Михаэля Шумахера - это святое дело. Но, тем не менее, в гонке было много интересных и острых моментов. Были и аварии, были и вылеты с трассы, и, конечно же, привлекало всеобщее внимание место Фернандо Алонсо. Он квалифицировался седьмым и долго время шел, никак не попадая в пятерку. Сходили другие пилоты перед ним, что позволило ему выйти на пятое место, но пятое место при такой плотной борьбе с Михаэлем Шумахером - это все же не тот результат, на который рассчитывала команда «Рено». Две трети чемпионата позади. Преимущество Алонсо стремительно тает. Через неделю, на трассе Хунгароринг, на Гран-при Венгрии, возможно, многое встанет на свои места, поскольку эта трасса очень требовательна к техническому состоянию болидов, и если «Рено», «Феррари» или кто-нибудь еще придумают очередную хитроумную техническую тонкость, то, возможно, это и станет решающим фактором в нынешнем чемпионате.
Ильер Ишмухаммедов вспоминает друзей – тех, что развивали карете.
Дмитрий Морозов: Многие люди творческих профессий увлекаются спортом. Во время Московского кинофестиваля наш корреспондент Имомбек Абдусаидов побеседовал с известным кинорежиссером поставившим фильм «Влюбленные», Ильером Ишмухаммедовым, который, в свое время, как оказалось, участвовал в развитии карате в Узбекистане.
Имомбек Абдусаидов: Вы были, наверное, друзьями, вместе работали с покойным Талгатом Нигматулиным - киноактером и каратистом. Нам посчастливилось заниматься у него, мы слышали о том, что вы стояли у истоков развития узбекского карате. Как это было?
Ильер Ишмухаммедов: Это очень громко звучит. Я не стоял у истоков, а был одним из инициаторов создания секции карате. О нем только узнали: на ташкентском кинофестивале появилась картина «Леди Карате», которая произвела фурор. На кинофестиваль приехала сама актриса - исполнительница главной роли, которая при переполненном актовом зале студии «Узбекфильм» сделала на сцене несколько кульбитов с какими-то ударами в воздухе: йокагири, маягири… Она привела в восторг всю толпу. Потом, когда ее окружили поклонники, стали брать автографы, она взяла нунчаки и стала с ними работать. Этот свист, этот вихрь, эти комбинации – все ошалели. Стояли, как в «Ревизоре» у Гоголя с открытыми ртами. Она сквозь толпу прошла, а толпа все еще стояла, не веря своим глазам.
Естественно, я тоже смотрел эти фильмы. Они были мне чужды с идейной, что ли, смысловой точки зрения, но были приятны с точки зрения боевого искусства. Я поражался возможностям человеческого тела – в прыжке выбрасывать ноги в разные стороны и при этом с огромной силой наносить удары, разбивать какие-то предметы. А в фильме показана была сцена ее медитации перед боем, а бой был какой-то бесконечный… Мне даже, в каком-то смысле, эта картина показалась интереснее, чем картины с участием Брюса Ли. Потому что они были сделаны классически, в традициях настоящего классического карате. У Брюса Ли есть некий американский подход - он позволял себе вольности, элементы бокса, кикбоксинга, шоу. А тут это было выдержано в классических традициях настоящего карате. Это было очень красивое зрелище. Я, как многие зрители, тоже был под впечатлением.
Потом я совершенно случайно встретил Виктора Гана - архитектора и скульптора. Он очень много скульптур сделал в ташкентском метро, выдувал их (он стеклодув), выдумывал формы, наполнял какими-то изящными линиями. Он, несмотря на свою фактуру – такой грузный, с животиком, под 100 килограммов - занимался несколько лет карате. И они с братом проводили индивидуальные тренировки. Потом мы решили уже втроем это делать, ходили в спортзал Ирригационного института. Потом в доме у кого-то, но нас погнали, сказали, что мы орем, что-то пытаемся разбить.
Наконец, я договорился с дирекцией студии «Узбекфильм». Есть такой карман на втором этаже, где был мой кабинет, и вот в этом зале мы вытирали обувь дочиста, потом босиком вытирали пол мокрыми тряпками, со всеми присущими поклонами начинали тренировки.
А когда я приехал в Москву, я был на тренировках у Алексея Штурмина на Маяковской. На меня произвело впечатление, когда огромное число людей синхронно делало каты, крича «кия!», разбивали что-то, потом шел спарринг. Что там выделывали эти потрясающие ребята! Особенно выделялись Виталий Пак, который потом стал чемпионом Советского Союза в своей весовой категории, Олег Шин. И, конечно, руководил изящный Штурмин, который ходил своей кошачьей походкой. Я с ним общался, он произвел на меня очень хорошее впечатление – скромный в быту. В доме он мне показал зеркала, в которых он отрабатывал свои удары. Он мне сказал, что в Ташкенте есть Вова Ким, который также тренировался, выпускник Московского архитектурного института.
Я его нашел, и он стал тренировать нас. Но это была уже качественно другая тренировка. Наш мастер Виктор Ган встал впереди меня в качестве ученика. Потому что Вова Ким - это был уже другой класс. Он по-настоящему, в традициях той школы, в которой преподавал Штурмин, начал тренировки.
Так мы около года тренировались. И вдруг я вижу Талгата Нигматулина. Он спросил, куда я иду, я сказал, что на тренировки. «Можно мне?». Я говорю: «Конечно». Он пришел на тренировку и стоял сзади меня, третий, что ли.
Имомбек Абдусаидов: Как новичок?
Ильер Ишмухаммедов: Да, как новичок пришел, тренировался. И когда мы год-полтора отзанимались, мы вынуждены были прекратить тренировки, потому что я начал снимать фильм. Без меня эта группа рассыпалась, потому что у меня был ассистент, который занимался оргвопросами. И Талгат Нигматулин тогда не растерялся, и продолжил эти занятия уже сам, как сенсей, набрал себе учеников, начал тренироваться, совершенствоваться. Потом я смотрю – а он уже участвует в соревнованиях. Такой бесстрашный, решительный, знает не так много, но идет и напором берет. Хотя в карате нужно не напором брать, а нужно совершенствовать мастерство всю жизнь. Но ему повезло, что он актер. Снимаясь в фильме «Пираты ХХ века», он встретился с прекрасным мастером, вторым человеком у Штурмина, Тадеушем Касьяновым, с Рукавишниковым.
Имомбек Абдусаидов: Как раз Рукавишников сейчас скульптор «Золотого пояса». Это его авторская работа.
Ильер Ишмухаммедов: Очень приятно это слышать, потому что как-то с Лешей Штурминым мы пришли в мастерскую к Рукавишникову на Садовом кольце, где гостиница «Пекин». Он показал нам удары ногой. Он обладал потрясающей силой, ногой разбивал чуть ли не бревно. Он скульптор и в то же время обладатель такого сильного удара. Так что карате все мы как-то занимались, приятные воспоминания остались от карате. Поэтому я очень был рад, что Талгат стал систематически тренироваться, работать в этом плане. Карате это был вводный путь, потом он пошел дальше.
Имомбек Абдусаидов: Поскольку он много снимался в последние годы, открыл школу в театре Хамзы. С 7 до 9 утра тренировал. Он привел своего лучшего ученика Виктора Лизунова - актера театра Хамзы, из академического театра тоже все занимались. Мечтали, что в кино это пригодится, особенно после этого фильма «Пираты ХХ века». И с удовольствием все занимались, где-то около трех лет.
Ильер Ишмухаммедов: Жалко, что было это идиотское постановление, запрещающее карете, и мы были отброшены намного. Но сейчас я слышал, что наша школа стала первой.
Имомбек Абдусаидов: Да, по киокусинкаю российская школа стала первой в мире по всем направлениям, японцы на втором месте (хотя не хотят признать этого), а бразильцы - на третьем. Очень бурно развивается этот вид, основанный Масутацу Оямой .
Тренеры заботятся о себе, а не о будущем
Дмитрий Морозов: Не так давно в России было создано Объединение отечественных тренеров. Одним из инициаторов создания был известный специалист Михаил Гершкович. Какие цели преследует эта вновь созданная организация? Не пытается она объять необъятное? За разъяснениями мы обратились к нашему эксперту, профессору Роберту Воскеричяну.
Роберт Воскеричян: Организация под названием ООТ – Объединение отечественных тренеров - была создана в конце мая сего года. Но, вы понимаете, что в начале июня был чемпионат мира и тут, как говорится, не до них, а теперь самое время трезвым рассудком рассмотреть цели и задачи этой организации. В нее вошли достаточно известные люди, довольно громкие имена представителей тренерского цеха. Это и Валерий Газзаев, и Юрий Семин, и Гаджи Гаджиев и Михаил Гершкович, который официально занимает должность председателя правления ООТ. Почему мы говорим, что эта организация нужна была вчера? Она действительно очень актуальна. Потому что эта идея витала в воздухе. И очень многие люди, которых мы, к сожалению, не могли включить в наш рейтинг пяти ведущих или лучших футбольных менеджеров России, потому что они к тому времени уже не были футбольными менеджерами, но которые являются, если так можно выразиться современным модным языком, гуру отечественного футбольного менеджмента.
Я имею в виду, в первую очередь, выдающегося экономиста профессора Анатолия Ивановича Воробьева, который создал современное московское «Динамо», которое, что бы ни происходило, тем не менее как-то еще держится за счет того, что он еще десять лет назад предложил идею акционерного общества Петровского парка. Его идея была в том, что необходимо создать не организацию, не объединение, пытающееся решить все вопросы, а конкретно тренерский профсоюз.
Что, прежде всего, бросается в глаза? Что организация в значительной степени эклектична. То есть она берет на себя функцию как минимум трех структур. Я ссылаюсь на интервью господина Гершковича еженедельнику «Футбол. Хоккей», которое было опубликовано перед самым чемпионатом мира по футболу. Первый момент – декларируется цель обеспечить отечественным тренерам возможность спокойно работать над созданием боеспособных футбольных коллективов. Чтобы не было тренерской чехарды, чтобы права тренеров были защищены. Плюс еще декларируется создание некоего фонда взаимопомощи из членских взносов. То есть, дублируются функции профсоюза. Это то, что лежало в основе этой идеи.
Дмитрий Морозов: То есть застраховать специалистов от каких-то авантюрных решений хозяев клубов?
Роберт Воскеричян: Да. Это функция профсоюза. Плюс некая взаимопомощь. Потому что тренерская работа такая: если ты не даешь результат, ты должен быть готов к тому, чтобы собрать чемодан и уехать.
Дмитрий Морозов: Конечно, это мировая практика.
Роберт Воскеричян: То есть эта работа, как сказал один из аргентинских тренеров, убивает. Да, она убивает, но она и возвышает. Если ты даешь результат, то ты король и с тобой общается не только президент клуба, но и президент страны и бургомистр города. Она очень сложная, энергетически затратная...
Дмитрий Морозов: Через это прошли гораздо более квалифицированные специалисты мирового уровня.
Роберт Воскеричян: В любом случае, надо согласиться с тем, что если организовывать отраслевой тренерский профсоюз (потому что есть и агентские профсоюзы), то это очень хорошо, но этим можно заниматься, только если это единственный вид деятельности. То есть надо заниматься хорошо и только этим, специализироваться на этом. Что дальше из этого интервью? Второе. Они создают некий банк данных о тренерах и начинают предлагать свои услуги президентам клубов. Если вы хотите поменять тренера, мы вам можем дать некую раскладку – где этот тренер тренировал, что выиграл, мы отвечаем за свои рекомендации. Здесь они фактически занимаются агентским бизнесом. Потому что не только у игроков есть свои агенты, есть свои агенты и у тренеров. Причем есть агенты лицензированные, а есть и жучки. Я не буду назвать фамилии, потому что эта информация не вполне проверяемая, но процентов на 90 можно верить этой информации. В один из московских клубов премьер-лиги, в котором шатается кресло под главным тренером, один из таких жучков предлагает тренера Байдачного. Получается так, что профсоюзную версию отработали, а теперь отрабатывают версию агентскую.
Дмитрий Морозов: Вообще, трудно себе представить, как, например, Юрий Семин будет заниматься приглашением каких-то тренеров или рекомендацией каких-то специалистов.
Роберт Воскеричян: Он будет давать рекомендации, а Гершкович будет заниматься всеми делами объединения. Естественно, у него забот полон рот. Вытащить бы ему московское «Динамо», и цены бы ему не было. Резюмируя то, что мы сказали, идея здравая и не хотелось бы какие-то черные метки посылать вновь созданной организации. В общем-то, у них благие намерения. Что бы хотелось пожелать? Нужно сосредоточиться на том, что больше всего востребовано и волнует тренерский корпус. И, кстати сказать, инициаторами были тренеры-миллионеры – Семин, Газзаев и другие. Они не меньше этих легионеров зарабатывают, о которых мы говорим – Карвальо и других. А есть же тренеры, которые не могут пробиться. И, кстати, может быть, эти тренеры смогут и продвинуть дело дальше.
Дмитрий Морозов: А сколько специалистов вошло в это ООТ?
Роберт Воскеричян: Из тех фамилий, которые заявлены, мы уже назвали Газзаева, Семина, Гаджиева, Гершковича, еще там Далматов, Бердыев, Шевченко, Петраков и Слуцкий.
Дмитрий Морозов: Это все элита.
Роберт Воскеричян: Получается элита. Вот второй момент. Помимо того, что я желаю им преодолеть эклектичность, как-то сосредоточится на том, что у них должно лучше всего получаться, ради чего такие организации создаются. И второй момент - немножко оглянуться вокруг. Премьер-лигой российский футбол, слава богу, не ограничивается. А ведь проблем очень много в низших дивизионах. И у тренеров. Посмотрите, выходит команда из первого дивизиона в элиту, в премьер-лигу, меняется тренер и меняется 90 процентов состава. О чем это говорит? О том, что первый и второй дивизионы не выполняют свою функцию. Они являются неким отстойником для агентов, для подпольных тотализаторов, для чего угодно. Но не для роста молодых тренеров и молодых игроков. Хотелось бы им пожелать заняться более насущными проблемами. В частности, проблемой воспитания и защиты подрастающего поколения тренеров. И, в общем, помимо того, чтобы заниматься защитой тренерского цеха, как-то попытаться поспособствовать очищению атмосферы футбола. Потому что тренеры страдают от всех этих подковерных игр, от договорных матчей… Хотя очень часто они являются инициаторами всей этой грязи (не будем закрывать на это глаза), но ведь большинство тренеров пытается сделать дело, вырастить команду, добиться спортивного результата.
Дмитрий Морозов: Вот вы говорите, что большинство. Но некоторые специалисты из элиты российского футбола проигнорировали эту инициативу. Например Владимир Федотов из «Спартака».
Роберт Воскеричян: «Спартак» всегда держится особняком, в том числе и в этом вопросе. Это в литературе есть такое выражение: «без меня народ не полный». А без тренера «Спартака» организация не будет неполной. Я думаю, что это нормально. Это не проблема. Проблема в том, чтобы они занимались теми вопросами, которые волнуют большинство представителей тренерского сообщества. Тогда у Гершковича и этой организации может кое-что получиться. Проблема актуальная, назревшая, и эта организация, я думаю, вынуждена будет решать реальные проблемы, а не заниматься агентским бизнесом по проталкиванию тренеров в те или иные клубы. Те, у кого есть деньги, и те, кто держит футбольные клубы, как-нибудь решат вопрос, какого тренера пригласить. Тем более, сейчас не вопрос и лучших европейских тренеров пригласить. Поэтому, я думаю, что эта ветвь сама по себе отойдет, и в сухом остатке мы увидим реальную деятельность по защите тренерского цеха.