Лондонская Brick Lane была знаменита задолго до выхода в свет романа. И жители и гости города находят эту улицу по густому и пряному запаху специй, тянущемуся из множества ресторанов индийской кухни. Вечерами, будоража аппетит ароматами карри и кардамона, корицы и мускатного ореха, лондонцы и туристы выбирают ресторан на Brick Lane, выторговывают скидку и разрешение принести свою выпивку, оценивают хрустящие пирожки самос и проливают слезы над острым мадрасским джальфрези. Днем магазины здесь торгуют шелком — оптом и в розницу, а в последние несколько лет появилось несколько модных клубов и галерей.
Район населяют иммигранты из Бангладеш, большинство из них приехали в Лондон из северных районов своей страны в поисках работы. Владельцы ресторанов — мусульмане, поэтому порой там не продается алкоголь, и среди обслуживающего персонала не видно женщин. В клубах и галереях, где тон задает поколение, выросшее уже на английской земле, все иначе…
Британская писательница Моника Али родилась в Бангладеш, но выросла в Англии. Brick Lane — ее первый роман — был очень благосклонно встречен английской критикой. Книга попала в шорт-листы нескольких престижных премий, и получила британскую премию «Новинка года». Русский перевод книги появился спустя несколько месяцев после ее выхода в свет. И одновременно с успехом вспыхнуло возмущение некоторых жителей реальной Брик-лэйн. По их мнению, в истории восемнадцатилетней бангладешской девушки Назнин, приехавшей в Лондон для брака по договоренности с человеком вдвое старше нее, жители района изображены неграмотными простаками.
Протесты эти усилились, когда стало известно, что компания малобюджетных фильмов Ruby Films снимает кино по роману Brick Lane, и какая-то часть картины будет, как и следовало ожидать, сниматься на одноименной улице. Влиятельные старейшины, большинство из которых — владельцы ресторанов на этой улице, организовали целую кампанию за запрет съемок фильма на Brick Lane. Изо дня в день на улице стояли пикеты и выкрикивались протесты.
Говорит Абдус Салик — организатор протестов, один из тех немногих, кто книгу и читал, и осуждает: «Книга рисует негативный портрет нашего сообщества. Ничего похожего на то, что описано в книге, не происходит в нашем обществе. Она все это выдумала и использует название улицы для раскрутки своего имени».
За день до намеченных съемок он ясно дал понять, насколько сильно его единомышленники не желают видеть на своей улице съемочную группу: «Если фильм будет сниматься здесь, я не удивлюсь, если начнутся массовые беспорядки. Люди слишком разозлены».
Однако нельзя сказать, что пикетчики, угрожавшие устроить публичное сожжение книги Моники Али, выражают мнение всего населения кварталов вокруг Brick Lane. Молодые люди сожалеют, что их улица не прославится в кинематографе, а некоторые считают, что качественная проза и хороший фильм вызывают теплые чувства к месту, где происходили вымышленные события. Садика Халик — студентка юридического факультета — поясняет: «По-моему, фильм принес бы популярность этой улице. Мне жаль, что съемки пришлось перенести в другое место».
Конфликт не оставил в стороне и именитых британских писателей. Известная в первую очередь своими феминистскими трудами Джермэйн Грир опубликовала в Guardian эссе, где утверждалось, что раз чувства живущих на Brick Lane мусульман оскорблены «карикатурным изображением их в книге», то они имеют полное право не пускать съемочную группу на свою улицу. Это мнение вызвало негодование британского писателя Салмана Рушди. Он назвал высказывания Грир «мещанскими, ханжескими и бесчестными — однако, не неожиданными». Похоже, что старая вражда вспыхнула с новой силой. В начале 1990-х годов, когда на этой же улице жгли «Сатанинские стихи» Рушди, Джермэйн Грир отказалась подписать петицию в защиту книги и её автора.
И пока Ruby Films снимает кино о жителях Brick Lane вдалеке от этой улицы, а писатели спорят, английская пресса рассуждает о том, кому принадлежит Brick Lane и как далеко позволено заходить художнику при воплощении своего замысла, чтобы не задеть самолюбия обывателя.