5 августа на восемьдесят третьем году жизни скончался выдающийся ученый-медиевист, автор классических работ по истории и культуре средних веков Арон Яковлевич Гуревич.
Арон Яковлевич Гуревич — доктор исторических наук (1962), профессор (1963), действительный член Академии гуманитарных исследований (1995), ведущий научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований РГГУ, автор около 400 работ. Направления его научных исследований: история средневековой европейской культуры; современная историография; теория культуры и методологии истории; история Скандинавии в Средние века; история скандинавской культуры, в том числе соотношение официальной (церковной) и народной культуры; проблемы методологии исторического исследования.
Арон Яковлевич Гуревич преподавал в РГГУ с 1992 года. Один из авторов курса «История мировой культуры (средневековье)», автор курса «История Средних веков», спецкурса «Средневековая картина мира». Член бюро Научного совета по истории мировой культуры РАН, член редколлегии журнала Arbor Mundi («Мировое древо»), ответственный редактор ежегодника «Одиссей», член редколлегии серии «Памятники исторической мысли». Иностранный член Medievel Academy of America, Renaissance Academy of America, Societe Jean Bodin (Бельгия), Королевского Норвежского общества ученых, Королевского общества историков Великобритании, доктор философии Honoris Causa Университета г. Лунд (Швеция), член редколлегии журналов Journal of Historical Society, Osterreichische Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. Читал лекции в университетах Италии, США, Германии, Дании (1989-1991), Норвегии, Швеции, Англии, Франции (1991-1992). Лауреат Государственной премии по науке РФ (1993).
Об Ароне Гуревиче говорит заведующий сектором медиевистики Института всеобщей истории Павел Уваров: «Я, пожалуй, никого не знаю, кого можно было бы поставить рядом с ним просто по силе характера. Начну с конца. Он потерял зрение в начале 1990-х годов и продолжал работать, выпускать книги, выпускать статьи и, более вести альманах "Одиссей", который выходит раз в год. Ему читали, он правил, корректировал все абсолютно материалы. То есть это такая несгибаемая сила характера. Есть очень много других вещей — и его ораторский дар, он увлекал всегда аудиторию за собой, и то, что это историк-медиевист. Его по степени известности, по степени цитирования из русских, советских историков, ученых можно поставить вровень с Михаилом Михайловичем Бахтиным, даже, может быть, индекс цитирования его работ выше.
Будучи медиевистом классической школы, воспитанным в таких классических традициях очень сильной отечественной медиевистики, он прекрасно знал марксизм, он стремительно расширил территорию историка. Арон Гуревич впервые в нашей литературе ввел человека в целом, — не класс, не сословие, не производительная сила, хотя он никогда от этого не отказывался, — но человека в целом. И его книга, наиболее известная, которую читали уже не только историки, а вся образованная публика, это — "Категория средневековой культуры", где впервые был начат разговор о том, что можно изучать категорию времени, категорию пространства, права, ценностей. Это был медиевист, которого читали не медиевисты, не историки. Вот он стремительно вывел медиевистику в ранг такой читаемой дисциплины.
Он очень плодотворно работал в 1950—1960-е годы. 1970-е годы принесли ему успех, вызванный "Категориями средневековой культуры", потом его исследования по народной культуре, культуры немотствующего большинства, средневековые люди, которые не оставили письменных документов, высоколобой культуры, но, тем не менее, он делал их предметом своего интереса. Тут можно его поставить в ранг с Аверинцевым, с Гаспаровым, вот эти их чтения, которые устраивались в 1970-е годы, в начале 1980-х, я помню, что конная милиция присутствовала тогда, чтобы избежать давки и столпотворения.
Во время перестройки он стал известен уже действительно самым широким слоям публики, вплоть до анекдота. Я помню, меня спросили в начале 1990-х годов: "Вообще, кто вы по профессии?", я сказал: "Историк-медиевист". "А, — сказали мне в ответ, — ваша фамилия, наверное, Гуревич".
Помимо всего прочего это целая эпоха. Последнее поколение ученых, которых учили еще дореволюционные ученые. Сейчас трудно сказать, что есть фигура такого масштаба личности, во всяком случае в нашей науке».