Благодаря круглой памятной дате, сейчас появилось много публикаций, посвященных Первой мировой войне. Чтение документов столетней давности особых затруднений не вызывает. Разве что далекий от военной истории человек может запутаться в чинах и званиях. К примеру, прапорщик в 1914 году – не то же самое, что сейчас. Прежде это был нижний офицерский чин. Дослужиться до прапорщика для многих означало "выбиться в люди". Впрочем, слово осталось, оно и к нашим дням применимо. Но есть иной пласт лексики. Это маркеры. Встретишь такое – и сразу ясно: речь о событиях, свершившихся до 1918 года.
Что важно, чуть копнешь глубже – и начинают мерцать скрытые смыслы. Это относится даже к, казалось бы, всем понятным словам. Скажем, были на той войне сестры милосердия и братья милосердия. Можно предположить, что замена на "медицинскую сестру" и "медицинского брата" (вместе с сокращениями "медсестра", "медбрат") случилась потому, что время пришло не сентиментальное, когда всякое проявление душевности и сострадательности стало казаться старомодным. Если и так, то в этом лишь часть правды. Главное же, что эти люди, носившие на рукавах повязками с красным крестом, специального образования не имели. В лучшем случае заканчивали на скорую руку курсы. Примечательно, что в их обязанности входили не только перевязки, не только уход за страждущими, но также их утешение. Медицинскими сестрами сестры милосердия стали тогда, когда возникла профессия. Определяющим для понятия стал диплом, медицинское знание, а не доброе (милое) сердце. И в самом деле, кому сейчас придет в голову назвать медсестру "белой голубкой"? А ведь было, называли.
Ментальная ловушка может подстерегать современного читателя, если он встретит в каких-нибудь мемуарах указание на то, что имярек попал на фронт вольноопределяющимся, а не по призыву. Не по призыву, стало быть, доброволец? В общем, да, но не совсем. Вольноопределяющимися, в точном соответствии со значением обоих корней слова, становились люди, которые вольны были определить, в
Современники титуловали ее "Второй Отечественной" и "Великой Отечественной". Еще в ходу для не пафосного контекста, для житейского обихода было просто – "Германская"
каком качестве они попадут на войну. Мобилизации они подлежали. Однако, если у молодого человека было высшее или среднее образование, если он был достаточно крепкого телосложения, если к тому же никогда не состоял под судом и следствием, он мог стать вольноопределяющимся, имеющим определенные льготы. В общем, это было своеобразное воинское звание. Устав этого не требовал, однако среди офицеров считалось хорошим тоном обращаться к вольноопределяющимся на "вы" и "господин".
Что же до добровольцев, то для них было подобрано (и совершенно официально!) слово "охотники". Дескать, по своей охоте пошли. Однако у "охотника" существовало иное, основное значение. Стоит ли удивляться, что слово в значении "доброволец" не прижилось и забыто?
Сейчас стало общим местом называть Первую мировую войну "забытой" и "неизвестной". Что поделаешь, она и вправду такая. Приведенные примеры – тому свидетельство. Но они – о частностях. Что же до целого, то два года прошло, а все не могу забыть официальное выступление Владимира Путина на помпезном праздновании 200-летия войны с Наполеоном. Президент России тогда поведал, что в истории страны было лишь две войны, которые назывались "Отечественными", то есть начавшиеся в 1812 и в 1941 годах. Позвольте, а как же Первая мировая? Современники титуловали ее "Второй Отечественной" и "Великой Отечественной". Еще в ходу для не пафосного контекста, для житейского обихода было просто – "Германская". Для того же, чтобы возникли слова "Первая мировая", должна была начаться Вторая мировая. Наконец, в советское время употребляли название "Империалистическая", но так давно уже не говорят. Тут присутствовал к нашим дням уже трудноуловимый негативный и пренебрежительный оттенок, отсылка к "кровавому царскому режиму", повинному, наряду с другими империями, в бедах народов.