«Россияне не боятся санкций - это факт, - говорится в письме Юрия Бадина. - Никто не бросается в панике что-то делать, снимать деньги, покупать доллары или куда-то бежать. Никто особо это и не обсуждает. Примерно как в девяносто девятом году никто не обсуждал особо, что делать с дудаевской Чечней. Все вдруг поняли или согласились, что надо раздавить гадину. Вот и сегодня что-то вроде этого. Обсуждать особо нечего, мы (Россия) не виноваты, мы шли на все уступки, но это США решили объявить нам новую «холодную войну», ничего поделать мы с этим не можем, они решили нас уничтожить, втянуть в войну на Украине, обложить и душить санкциями, но надо просто дальше жить. Назло им и прочим ненавистникам России. Такая ситуация». По-моему, искреннее письмо, человек верит своим выдумкам. Верит, что действительно никто в России не обсуждал, что делать с дудаевской Чечнёй, - верит, хотя не удивлюсь, если он сам ставил свою подпись против той войны, и подписей собрано было Борисом Немцовым сколько? Миллион? Или все два? Он (не Немцов, а наш слушатель) верит и тому, что Россия едина во мнении, что Штаты решили её уничтожить, хотя даже зомбоящик признаёт, что такого единодушия нет. Знает, а вроде и не знает, что ту же Чечню не замирили, а отдали бандиту и платят ему дань, а как быть дальше, придется думать и думать. Зачем человек себя обманывает? Горячка борьбы. В горячке - причина…
«Происходящее на Украине и с Россией - это кошмар, - пишет Алексей Мелханов. - Как легко люди поддались на пропаганду и какие бесы все еще живут в их душах! Плохо, что их фантазии сказываются беспокойством для соседей, для всей Европы. А про Украину думаю так. Для США и Европы это шанс, о котором они и мечтать не могли. У них появилась возможность навсегда решить вопрос с Россией, выключить ее решительно из списка своих глобальных забот. Украина - это идеальный буфер с населением в сорок миллионов между Россией и цивилизованным миром. Правительства и население этой страны теперь многие годы будут искренними врагами России. Территория с гигантской границей вдоль центра России, где можно будет разместить все, что угодно - ракеты, ПВО, электронную разведку, авиацию ... Потому думаю, Украину уже не бросят/не отпустят, а будут методично ей помогать и воспитывать, кнутом и пряником. Сделают армию боеспособной и хорошо вооруженной - это обязательно и срочно. Наведут постепенно порядок в системе управления и экономике, и у Украины не будет шанса этому противиться ввиду отсутствия альтернативы. Кроме того, Украина будет прекрасным новым растущим рынком вместо выдохшейся на сегодня Восточной Европы. Таков мой геополитический прогноз, цена которому, конечно, грош, как и любому прогнозу в это шаткое время», - пишет Алексей Мелханов. Время, конечно, шаткое, но он, похоже, прав. Запад освободился от отдельной трудной мысли о России – как её вовлечь в свою семью. Истинно так, видимо. Истинно так! Это веха в истории Запада, скажу я вам. Веха. Ну, Россия - что ж, Россия, у неё своя жизнь, у нас – своя, нам остаётся только лучше заботиться о собственной безопасности. Вот такое теперь западное настроение. Оно называется: мир без России.
Пишет госпожа Лещинская: «Моя попытка понять, почему на одних людей зомбоящик действует, а на других нет, свелась к следующему. Вот ведь раньше эпидемии чумы ли, холеры ли выкашивали население городов и сёл чуть не полностью, а кто-то при этом всё-таки оставался жив. Значит у них срабатывали какие-то внутренние, необъяснимые силы. Иммунитет. Так же, наверно, происходит и здесь, только срабатывает иммунитет уже другого порядка. Нравственный. Таким людям не страшен никакой соловьёв-киселёв, их внутренний индикатор безошибочно реагирует на враньё, демагогию, неправедность. Так же было и в СССР. Мы все жили в атмосфере повальной лжи, хотя мне кажется, что и не такой циничной, как сегодня. Но при этом одни (большинство) чувствовали себя в ней, как рыба в воде, а другие (меньшинство) задыхались, как рыба, выброшенная на берег. И только благодаря этому меньшинству остаётся ещё какой-то луч надежды, что жизнь в России не оскотинится полностью. Я жила и в Западной Украине, и в Донбассе, и в Москве. Думаю, что в формировании мировоззрения место жительства роли не играет. Во всяком случае, решающей. Всем сердцем желаю Украине победы. С уважением Циля Лещинская».
Спасибо, Циля. Влияет ли место жительства на мировоззрение человека, это cтоило бы обсудить особо. Мы знаем, что в крупных населённых пунктах голосуют не совсем или даже совсем не так, как в малых. Так во всём мире. На результатах сказываются и другие обстоятельства – например, исторические. Какие части России по результатам любых выборов и опросов гуще окрашиваются в красный цвет? Из года в год, неизменно. Те самые, где гуще всего был цвет крепостничества. Цвет совка и цвет рабства совпадают до километра, если не метра. Одна карта накладывается на другую идеально. Вот моё родное село. Оно составлено из двух, между ними – речушка, расстояния никакого. В одном когда-то был пан, барин, а в другом - четыре казацких сотни, по числу главных улиц. И вот скоро четверть века, как в панской части села на всех выборах красным везёт больше, чем демократам. К гадалке не ходи. Мне достаточно, приехав в любое село округи, узнать, каким оно было в далёком прошлом: холопским или казацким, чтобы сказать: о, тут у вас комуняки в чести, если село холопское, или: о, тут у вас демократов любят – если село казацкое. Одно так и называется: Казацкое. С ним и мне, и властям всё ясно до всяких протоколов. Причём, очень часто в бывшем холопском селе уже давно нет ни одного холопского потомка, а в бывшем казацком – ни одного казацкого, а закономерность электоральных предпочтений действует, как ни в чём не бывало. Я, кстати, вырос в казацком селе. Заслуга не моя, а гордость моя, как водится.
Пишет большой любитель женского пола. По роду занятий он научный работник, и успешный, ему под шестьдесят, любит и знает русскую литературу, английскую – тоже. Наука, литература и женский пол, ещё природа – таков круг его интересов. Читаю: «Мне, волею судьбы, посчастливилось недавно очень близко познакомиться с психологическим складом двух народов - тайваньцев и грузин. Ах, эти юные тайванки, ах, эти юные грузинки! Там такие, Анатолий Иванович, минные поля, на которые я, к своему русскому удивлению, часто натыкался в самые сокровенные минуты! А ведь мог бы и прожить до старости с великорусской уверенностью, что все народы - это разудалые птицы-тройки. Это у нас от большой территории. Хочешь - возьми коня любого, скачи, все равно никуда не доскачешь. Наше исконное пренебрежение к границам во всех смыслах. А минные поля моих тайванок, моих грузинок – это их, как думается мне, народное, исконное "Врешь, не возьмешь!".
Думаю, этот наш слушатель не обидится на меня, если я предположу, что дела его с молодими тайванками и грузинками обстояли или продолжают обстоять (и дай Бог, чтобы подольше обстояли) несколько проще. Молодые тайванки, молодые грузинки видят его насквозь. Он думает, что он командует парадом, но они-то знают, как всё на самом деле, и когда он забывается, ставят его на место. Женщины всех племён и времён знают, как всё на самом деле – кто командует парадом. А взял я это странноватое для нашей передачи письмо потому, что оно ей всё-таки соответствует. Такие пошли в мире политические погоды, что даже любовные приключения не совсем молодого русского с очень молодыми чужестранками встраиваются в общий разговор о международных отношениях, о судьбах народов, о том же русском пренебрежении ко всем и всяческим границам.
Ещё письмецо из того же ряда. «Ваше, Анатолий Иванович, недавнее упоминание Людвига фон Мизеса и его ученика Хайека вызвало у меня одно воспоминанием из дней моей, тоже недавней, молодости. Отель «Royal Rio», сауна, после неё отдыхаю у бассейна с мадам Мари. Звучит почти как мадам Бовари, только эта образованная и не такая наивная. Я, уж не очень помню, почему зашел разговор на эту тему, объясняю ей вред социальных пособий с точки зрения чистого и глубокого экономического либерализма. Она смеется. Я вспоминаю Мизеса с Хайеком, типа вот великие экономисты-мыслители все доказали. «Знаешь ты вообще, - спрашиваю, - кто это такие, Мизес и Хайек?!». Она ещё больше смеётся: «Конечно, знаю. В отличие от некоторых, у меня два диплома, я и экономист, и инженер, и настоящий, какие когда-то встречались в Советском Союзе. Мизес твой с Хайеком – ну, мастодонты, часть истории экономики, как и Маркс с Энгельсом. А современный мир живет по другим законам». Как ни странно, Анатолий Иванович, мадам довольно грамотно объяснила мне, как на экзамене, что такое эти самые современные законы: турбонаддув монетаристской политики, печатание денег, контролируемая инфляция ради поощрения спроса, удешевления кредитов и увеличения покупательной способности населения, обеспечивающей рост производства. Этой цели служат и осуждаемые мною безумные социальные пособия, перераспределение доходов. «До бесконечности, конечно, так нельзя, - сказала она, - разрушается, истощается планета, её пожирает консьюмеризм, но этот механизм пока работает, бедные бунтуют не каждый день, жить ещё можно, а реальной альтернативы турбонаддуву, увы, нет».
Очень мне понравилось, друзья, это письмо. Вот какие разговоры бывают у русских мужчин с их нерусскими подругами в европейских саунах благодаря русской привычке решать мировые вопросы во время застолий или любовных свиданий. Жалко, что уходит эта привычка. Её вытесняет скука корпоративных вечеринок, натужных офисных посиделок. А мадам Мари лишний раз подтвердила нашему слушателю, что правы таки Мизес с Хайеком, хотя и считает, глупышка, что они устарели. До бесконечности баловаться турбонаддувом действительно нельзя, о чём они как раз и вопили в пустыне. Они показали, что нарекать на капитализм - то же самое, что на погоду, что ставить ему в вину человеческие пороки нелепо, что трёп об ущербности, безнравственности рыночных отношений глуп, как почти всякий грех, в него не впадали только отдельные, и это самые великие, люди, их по пальцам пересчитать. Вся премудрость Мизеса с Хайеком сводится к тому, что свои деньги человек, в идеале, должен зарабатывать, а не получать. Это все понимают, подспудно - даже самые большие ходатаи по делам бедности, но дьявол не дремлет, он-то и нашёптывает: одним – зависть и мечту о халяве, другим – желание облагодетельствовать за чужой счёт всех обездоленных, а заодно и бездельников.
Вот слушайте, какую прислали быль. Пишет жительница Донбасса. «Мамина сестра лет с тридцати живет после замужества в Подмосковье. Рожденная в Украине с полтавско-донбасскими корнями, бывшая шахтерочка (работала в шахте на откатке вагонов, лесогоном, на выборке породы, имеет производственные шахтные травмы ног), тётя Валя, добрая, старенькая, молится там за нас, но... Это "но" становится запятой в общении.
В телефоне опять рыдания:
- Всех убили, бегите к нам, я молюсь за вас, чтобы вас скорее Россия к себе забрала.
Останавливаю.
-Тетя Валя, у нас все хорошо. Да, идет война, да, стреляют, никого не убило. Я дома, мама здорова, дети здоровы. Мы живем в Украине, мы не хотим в Россию.
Пытаюсь перевести тему на урожай грибов, здоровье - какое там!
- Лена, там же фашисты, они всех убивают. Терпите, мы скоро вас спасем.
-У нас нет фашистов, нас убивают русские солдаты, стреляют из России, лучше угомоните Путина.
-Нет, у вас американские наемники, фашисты, они приехали вас убивать. А наши солдаты вас спасают.
-Тетя Валя, вас обманывают, у нас нет американцев.
-Нет, вы их не видите, у вас фашисты и американцы, они вас захватывают.
И тут в разговор вмешался гусь. Я подошла близко к загону, тетка услышала дикий вопль в телефоне.
-Что это, американцы? Лена, уходи, прячься, тебя убьют.
-Стоп, стоп, тетя Валя, это гусь. Гусь орет!
-Чей гусь?! Американский?!
Я передала трубку маме и ушла рыдать от смеха и дослушивать перебранку:
-Шо ты орешь? Какие органы? Кого - на органы? Гуся? Не, рубать не буду, до осени хай ходит. Та при чем тута наши органы? Вам там шо, в России, жрать нечего, шо вы к органам причепились? Я тебе говорю, гуся резать не буду!».
Пишет женщина – научный работник, университетская преподавательница, доцент или профессор – точно не знаю. «Я была несколько лет назад во Львове - пригласили на научную конференцию. Целый день бродила по городу, разговаривала с людьми. Все сквозь зубы отвечали на мои вопросы, делали вид, что русский не понимают. На второй день я уехала, не досидев сбор научных людей до конца. Очень были сложные чувства. Если есть фундамент, опора жизни национальностей совместно, в одной стране, то люди сживаются друг с другом. Если каждый прет в свою сторону, тогда тяжело, и распад, злоба неотвратимы. Я помню, работала заместителем редактора в областной газете в Средней Азии, была единственной женщиной в коллективе, учила их всех верстать, запоминать шрифты, править и так далее. Но чувствовала, что они меня презирают - я ведь женщина! И мужчин учит! Так я тоже уехала к чертовой матери. Основы, скрепы, в том числе духовные и прочие, должны быть. Иначе кирдык», - конец письма.
Многие слушатели «Свободы» скажут, что они готовы разделить настроение этой женщины. А теперь немножко подумаем. Вот её слово «сжиться». Мы знаем, что оно означало и должно было означать по советской задумке для украинцев и белорусов. Для украинцев и белорусов сжиться с русскими в одной стране означало в конце концов раствориться в них, потеряв свои языки. Не так ли? С белорусами это произошло, и не случайно существует российско-белорусское Союзное государство. Его называют липовым, но в основе там не липа. В Белоруссии в целом тот же послесоветский порядок, что и в России, то же антизападничество, та же, короче, русскость. Не будь этой основы, Москва давно взяла бы Белоруссию. Обрусение украинцев зашло трагично далеко, но не так, как белорусов. Украинцы потянули в другую сторону – в сторону от России в надежде сохраниться. Довольно долго сживались – усилиями России – поляки и русские. Не сжились. Не сжились и прибалты, и финны. И что? Кому наступил кирдык? Если бы украинцы и русские продолжали сживаться, если бы украинцы не потянули в сторону, то в этом вот случае их украинству действительно наступил бы кирдык. Они бы окончательно обрусели. А наша русская слушательница нам говорит, что кирдык наступает как раз тогда, когда народы, в данном случае - украинцы и русские, тянут в разные стороны. Объясните нам, дорогая: какой кирдык? Кому кирдык? Прекратили сживаться с русскими грузины, армяне, казахи. Для кого наступил кирдык? Какой кирдык? Сжиться, основы, скрепы… Сжиться с чем? Россия c вызовом и гордостью говорит, что она – не Запад. Сегодня это казённая идеология, её проповедуют со всех амвонов. С этим сжиться? Дело-то обстоит просто и печально. С точки зрения этой идеологии, сжиться означает смиренно расположиться под скипетром русского царя и перенять всё русское, стать русскими. Сжиться для нерусских означает смириться. А для русских – смирить. Но так прямо говорят только на нарах, на кухнях, и то не все. Многие лукавят, скрывают от самих себя неприглядность своего чувства.
«Вы мне, "простой", объясните, как нужно было поступить с Крымом и Восточной Украиной? – пишет Ирина Васильевна. - Сидеть и смотреть, как там из русских областей делают украинские? Люди там всегда чувствовали себя частью России. Новые украинские власти ушли под влияние галичан с их идеей самостийной Украины. Сейчас они эту идею несут на восток. Я думаю, не сейчас, так позднее - все равно этот нарыв бы вскрылся. Как надо было поступить? Наблюдать со стороны? Крымчане вон неделю на радостях подъездами пьянствовали. Ну, русские это земли, русские, понимаете?», - пишет Ирина Васильевна, называя себя простой женщиной, но слово «простая» берёт в кавычки. Что главное в её письме? Не то, конечно, что она явно считает себя не такой уж простой. Не такая уж простая, она знала, что до самого последнего времени Украина не была вполне самостоятельной страной, - знала и не волновалась. А тут увидела, что дело, наконец, пошло к полной самостоятельности, и встревожилась. Вот это и есть причина того, что войдёт в историю как русско-украинская война. Не знаю, можно ли что-то объяснить этой женщине. Значит, вы, Ирина Васильевна, не хотите сидеть и смотреть, как из русских областей делают украинские. Тогда вы должны быть готовы, что вас попросят вспомнить, как из всей Украины делали Россию, и не только из Украины. Вам придётся объяснить тому же латышу, почему, когда из него пытались сделать русского, вы сидели и смотрели, а когда он сказал русским на своей земле, что надо бы им знать его язык, вы, извините, заёрзали, и ёрзаете уже четверть века. И этим ёрзаньем, кстати, разваливаете Россию. Сельских активистов посылали подслушивать под окнами изб, на каком языке по вечерам разговаривают в семьях: на руском ли, как приказано, или на родном запрещённом. Миллионы тоже сидели и смотрели на это, как на что-то правильное. И если думаете, Ирина Васильевна, что те же, например, карелы всё забыли, то ошибаетесь, хотя, на мой взгляд, было бы лучше, если бы уже забыли. Забывать надо, иначе не будет жизни, и люди забывают, только – далеко не сразу.
Следующее письмо: «Неуютно становится нам на планете 3емля. Было время, когда славянофилы считали всех славян свояками. Поляки, чехи, словаки, болгары, сербы по той идее должны были присоединиться к России и стать чем-то вроде украинцев и белорусских братишек, ибо все славяне, мол, едины. Конечно, под эгидой Москвы и Петербурга. Не получилось ни с кем. В Азии все покорённые народы не русифицировались. Русские "евразийцы" даже не знали, чем отличаются узбеки от таджиков, да плевать на них, главное - красиво себя назвать: евразийцы. У них опять все еретики, фашисты, гнилой Запад. Отсталое, затхлое, но страшно спесивое и коварное царство вновь приходит к разбитому корыту. Без украинцев и белорусов, в полном одиночестве», - пишет автор. В русском даже очень культурном обиходе до сих пор нет понятия «Другой» как равный, правомерный, если можно так выразиться. А это не просто понятие, а бери выше - философская категория. Одиночество, о котором говорит автор письма, оно – от неспособности входить в положение другого. Вот женщина, которая когда-то была заместителем редактора большой газеты в Узбекистане. Она уже старый человек, и ей до сих пор не пришло в голову посмотреть на вещи глазами узбеков, которыми руководила. Почему мы, узбеки, должны издавать русскую газету? Почему командовать нами присылают не просто русского, а русскую? Считаете, что мы не доросли до вашего равенства полов и чего там ещё. Допустим. Но почему вы нас, отсталых, подтягиваете к себе, передовым, насильно? Прошло много лет, она давно профессор и всё такое - и остаётся какой была, когда учила узбекских мужчин издавать русскую газету и обижалась, что они не смотрят на неё со всей приязнью. Их обиды для неё - не обиды.
Пишет госпожа Таран: «Не могу передать всю гамму чувств, охватывающих меня, когда время от времени повторяю начало этой песни. В четырёх строках вся картина, ментальная и душевная, нашего народа.
У степу могила
З вітром говорила:
Повій, вітре буйнесенький,
Щоб я не чорніла.
Прочитал вам это письмо, чтобы показать, как трудно бывает перевести что-то поэтическое с одного языка на другой, и подчас тем труднее, чем ближе языки. Могила – это курган. Когда с ветром говорит могила, это одно дело, всё понятно – почему она чернеет без общения с ним, буйным, но таким милым, что ей хочется называть его буйненьким. От тоски она чернеет, от одиночества… Но представить себе курган, разговаривающий с ветром на любовном языке, невозможно, ведь курган и ветер, оба мужского рода. Ну, нет в украинском устном народном творчестве ничего про однополую любовь. Так уж сложилось. И что же делать переводчику? Ничего, наверное. Оставить затею. «У степу могила з вітром говорила». Пусть себе продолжают свой разговор.