"Поражение в битве, но не войне"

Утром в среду пресс-служба украинского президента распространила сенсационную новость: в ходе телефонного разговора президенты Украины и России Петр Порошенко и Владимир Путин договорились “о постоянном прекращении огня в Донбассе”.

Сразу после появления новости руководитель киевского Центра прикладных политических исследований "Пента" Владимир Фесенко заметил, что сообщение пресс-служб украинского и российского президентов довольно заметно отличаются по содержанию:

– К сожалению, возможен вариант, когда российская стороны снова может использовать манипуляции, заявляя, что договариваться нужно не с Россией, а с лидерами Донецкой и Луганской народных республик. Такой вариант вполне возможен. Если же все-таки президенты договорились о прекращении огня, то, во-первых, надо понимать, что это не мир, на мир с сепаратистами Украина не пойдет. Это лишь прекращение огня. Для Украины в нынешней ситуации, когда идет контрнаступление российских войск и велика вероятность полномасштабной войны, перенесение ее кроме Донбасса и на другие регионы Украины может иметь негативные последствия. Давайте все же подождем подтверждения этой информации другой стороной и тогда будем оценивать, как будет выполняться эта договоренность, если она действительно достигнута.

Как пояснил позже пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, во время телефонного разговора президенты обсуждали шаги, которые бы способствовали прекращению огня, но ни о чем не договаривались, поскольку Россия не является стороной конфликта. Эти слова Пескова прокомментировал лидер парламентской фракции “Батькивщина” Сергей Соболев:

– Россия таким образом и дальше прикрывается террористическими организациями ДНР и ЛНР и фактически не признает своего прямого участия в агрессии против Украины. Путин через своего пресс-секретаря пробует дальше доказывать и Украине, и всему миру, что это не тысячи российских военных, российских спецподразделений с военной техникой, артиллерийскими системами залпового огня воюют на территории суверенного государства, а якобы это представители ДНР и ЛНР воюют против украинской регулярной армии. Можно констатировать, что Путин таким образом дает команду террористическим организациям дальше продолжать боевые действия под прикрытием российской армии на востоке Украины. Тысячи жертв и пострадавших от этого конфликта, которые уже есть и еще могут появиться, на совести Путина. И здесь всем очевидно, что именно российский президент дальше продолжает агрессию против суверенного государства Украина.

После пояснений Дмитрия Пескова пресс-служба украинского президента распространила уточненное сообщение. В нем говорится, что в результате разговора Порошенко с Путиным была достигнута договоренность о "режиме прекращения огня" (вместо фигурировавшей ранее фразы "о полном прекращении огня").

Вот как выглядит план разрешения кризиса президента России Владимира Путина, который он, по его словам, "набросал" в ходе перелета в Монголию, куда он прибыл с визитом:

"Первое – это прекратить активные наступательные операции вооруженных сил, вооруженных формирований ополчения юго-востока Украины на донецком и луганском направлениях.
Второе – отвести вооруженные подразделения силовых структур Украины на расстояние, исключающее возможность обстрела населенных пунктов артиллерией и всеми видами систем залпового огня.
Третье – предусмотреть осуществление полноценного и объективного международного контроля за соблюдением условий прекращения огня и мониторингом обстановки, создаваемой таким образом в зоне безопасности.
Четвертое – исключить применение боевой авиации против мирных граждан и населенных пунктов в зоне конфликта. Далее – организовать обмен насильственно удерживаемых лиц по формуле "всех на всех" без
каких-либо предварительных условий.
Шестое – открыть гуманитарные коридоры для передвижения беженцев и доставки гуманитарных грузов в города и другие населенные пункты
Донбасса – Донецкую и Луганскую области.
И, наконец, седьмое – обеспечить возможность направления в пострадавшие населенные пункты Донбасса ремонтных бригад для восстановления разрушенных объектов социальной и жизнеобеспечивающей инфраструктуры, оказание помощи им", – цитируют агентства российского президента.

По мнению только что вернувшегося из зоны боевых действий лидера киевской организации “Правого сектора” Игоря Мазура, российский лидер, судя по всему, не намерен прекращать войну против Украины:

– Я не верю в перемирие, которое бы отвечало интересам обеих сторон. Думаю, что если Путин уже начал эту войну, то он будет идти до конца, пытаясь достигнуть максимального результата. И Порошенко, и большинство украинцев не верят Путину, не верят, что его войска уйдут из Донецкой и Луганской областей. Это (разговор президентов) еще одна сцена трагической пьесы, до конца которой еще, очевидно, времени очень и очень много.

В ответ на сообщение пресс-службы украинского президента, в так называемой Донецкой народной республике тем временем заявили, что не прекратят огонь, пока на территории Донбасса находятся украинские войска.

На фоне возникшей полемики вокруг прекращения огня на украинском юго-востоке правительство объявило о начале реализации проекта “Стена”, как заявил премьер Арсений Яценюк, проекта по строительству реальной границы между Украиной и Россией протяженностью более двух тысяч километров. В кабинете министров пока не могут ответить на вопрос: является ли этот проект инициативой днепропетровского губернатора, олигарха Игоря Коломойского, предложившего ранее отгородиться от России более чем двухметровой металлической стеной.

Военно-политический эксперт Юрий Федоров считает, что соглашение о прекращении огня на востоке Украины, о котором объявил в среду президент страны Петр Порошенко, дает необходимую Киеву передышку, пусть даже ценой территориальных уступок. Федоров назвал произошедшее поражением в битве, но не поражением в войне.

– Видимо, речь идет о том, чтобы на какое-то время или, может быть, на постоянно прекратить вооруженные столкновения, по сути дела, войну в Донбассе и попытаться найти какое-то политическое решение. Говорить о том, что это поражение Украины, я бы не стал. Это проигрыш сражения, если говорить с военной точки зрения, но это никак не проигрыш войны. Для Украины жизненно важна передышка. Передышка нужна и в экономическом плане, для того чтобы попытаться смягчить тот кризис экономический, с которым сталкивается сегодня украинское государство, украинское общество, нужно решить политические проблемы, прежде всего провести выборы в Верховную Раду. Потому что в нынешнем украинском парламенте немало тех, кого со всем основанием на то можно назвать агентами влияния Москвы. И наконец, в военном отношении нужно продолжать строительство вооруженных сил, потому что сегодня в военном отношении Украина серьезно уступает России, и в техническом оснащении, в слаженности, в системе эффективного управления войсками, в том числе управления на поле боя и так далее. Я думаю, что в Москве готовы были перемалывать украинские вооруженные силы в Донбассе, и в течение 1-2 месяцев Москва рассчитывала уничтожить все те более-менее боеспособные части украинской армии, национальной гвардии и так далее, которые могли бы оказать сопротивление в случае продолжения и расширения российской агрессии в Украине. И в этом смысле Киеву нужна передышка, как воздух, если хотите.

Если искать какие-то исторические аналогии, пожалуй, самая прямая аналогия будет с Брестским миром в марте 1918 года, когда у большевиков практически не было вооруженных сил, те самые части красной гвардии, которые были так или иначе лихорадочно созданы, разбежались после столкновения под Псковом. И тогда удалось выиграть время ценой потери больших территорий, ценой потери той же Украины. Теперь смотрите, что происходит сегодня. Украина может потерять Донбасс. Донбасс может быть оккупирован российской армией. Какое бы политическое прикрытие этого ни было бы придумано. Но ведь вопрос в том, поражение это для Украины или это поражение для путинского режима? Ведь, оккупировав Донбасс и фактически в той или иной форме аннексировав его, Кремль тем самым взваливает на свои плечи колоссальные экономические расходы. Нужно восстанавливать то, что было разрушено в ходе боев, нужно как-то решать социальные проблемы Донбасса, для этого нужно огромные деньги. У России сегодня, наверное, лишних денег нет. Уже большие деньги истрачены на Крым и еще больше, видимо, будут истрачены. Огромные деньги были истрачены на Олимпиаду, а тут еще санкции экономические со стороны Запада. Так что это перспектива отнюдь не вызывает энтузиазма в Кремле. Эта перспектива не вызывает энтузиазма и в Украине, это совершенно очевидно. Потому что для украинского общества потеря Донбасса будет очень тяжелым психологическим ударом. Но с точки зрения прагматики, политической и экономической прагматики, может быть, если это произойдет, Украина может оказаться, по крайней мере, в тактическом выигрыше.

– Россия показала, что победить Украине на юго-востоке не удастся, и украинские власти пошли на уступки – можно ли так это трактовать?

– Пока украинские власти пошли на то, чтобы прекратить огонь. И я думаю, что одним из пунктов того, что обсуждалось между президентами, о чем они договорились, был вывод украинских войск из Донецкой и Луганской области, или из той части Донецкой и Луганской областей, которые находятся или находились под контролем террористических группировок где-то на середину лета или на начало лета, может быть, этого года. Это возможный вариант, хотя деталей, разумеется, мы не знаем, знаем очень мало о том, о чем говорили президенты. Теперь политическая сторона дела. Как мне представляется, правительство или руководство Украины может пойти в той или иной степени на принятие условий того ультиматума, который поставил Кремль. Но вопрос я бы поставил еще иначе: а украинское общество примет такой ультиматум? Я думаю, что нет. Потому что все, что нам известно, по крайней мере, все что нам известно относительно процессов, происходящих в украинском обществе: там не готовы капитулировать перед Россией. И не готовы пойти на то, что называется федерализацией Украины. Это отрицается, если я правильно понимаю, значительным большинством, подавляющим большинством украинского населения. Ну, может быть, за исключением части Донецкой и Луганской областей, которые находятся под контролем террористических группировок, а сегодня и российских войск. Я думаю, что здесь процесс еще далеко не завершен, не закончен.

Если бы встать на точку зрения Киева, я бы, пожалуй, сформулировал эту стратегию следующим образом: давайте начнем политические переговоры, и пока идут переговоры, не будет вестись огонь, это дает нам возможность передышки. Зимой вести боевые действия в Донбассе довольно сложно не только украинским частям, не только украинской армии, но и российской регулярной армии. Может быть, имеет смысл затянуть время, вести какие-то политические консультации и использовать это время для того, чтобы укрепить свои позиции и найти большую поддержку среди европейских государств, США.

– То, что произошло, означает, что Киев согласился отдать фактически контроль над частью территории Донбасса?

– Фактически контроль над этой территорией сегодня принадлежит противникам Украины, как бы их ни называть, российскими регулярными частями или сепаратистскими группировками. Это признание реальности. Если Украина, как и любое другое государство, не может силой изменить ситуацию в свою пользу, тогда лучше попытаться как-то найти политический выход или начать какое-то маневрирование, чем упорно бросать свои войска, тем более далеко не готовые к тяжелой войне с лучше оснащенным и лучше подготовленным противником, и в конечном итоге потерпеть поражение в войне.

– Можно ли считать, что фактически НАТО, ЕС устранились в этой ситуации?

– Я бы так не стал ставить вопрос. Ведь с самого начала украинского кризиса никто на Западе не говорил о возможности введения войска либо НАТО, либо тех или иных европейских государств, либо США на украинскую территорию и их участии в боевых действиях против сепаратистов, террористов или регулярной российской армии. Эта позиция связана с тем, что в НАТО, в европейских столицах, в Вашингтоне не хотят рисковать обострением ситуации, эскалацией конфликта, вплоть до применения тактического ядерного оружия. Ведь неслучайно же украинский министр обороны генерал Гелетей сообщил, что ему, так сказать, намекали неформально, но достаточно авторитетно, что Россия может применить тактическое ядерное оружие в случае обострения ситуации. Ядерная война на территории Европы для Запада исключена. Но это не означает сдачу Украины. Завтра и послезавтра, скорее всего, НАТО примет решение о создании системы постоянного или непрерывного, как угодно, военного присутствия в Польше и в балтийских государствах. Это серьезнейшее политическое и военно-политическое поражение Москвы. Фактически Россия получила то, против чего она отчаянно боролась, начиная где-то с середины 90-х годов, на протяжении уже почти 20 лет. Это тяжелейшее политическое поражение Кремля, о котором он предпочитает молчать, но, тем не менее, это так. Санкции. Несмотря на то что эти санкции, экономические санкции оказывают негативное влияние на европейскую экономику, они гораздо большее негативное влияние оказывают на российскую экономику. Перспективы для России довольно мрачные. Я думаю, что на Западе, в общем, поняли одну простую вещь, что Россия – это самая острая и самая тяжелая, самая опасная угроза европейской безопасности. А если говорить всерьез, то и международной безопасности в целом. Вопрос в другом: как нейтрализовать эту угрозу, не доводя дело до ядерного обмена, угрозы ядерной войны. Вот это вот вопрос, на который, как я думаю, западные политики и военные пока еще полного ответа не нашли. Но я думаю, что найдут.

– Вы не приукрашиваете ситуацию? С одной стороны, Запад считает, что Россия напрямую ведет интервенцию против Украины. С другой стороны, Франция по-прежнему продает "Мистрали" России.

– Это правда, что на Западе есть разные точки зрения относительно того, что делать с Россией, какую политику по отношению к России выстраивать. Страны, расположенные рядом с Россией, Польша, Прибалтика, скандинавские страны, в том числе и не члены НАТО, замечу, Швеция и Финляндия, они гораздо больше озабочены российской военной угрозой, и озабочены тем, что в случае обострения ситуации в Украине конфликт может выплеснуться за пределы собственно украинских границ. И другое дело, скажем, там Франция или Португалия, которые находятся достаточно далеко от России. Но, тем не менее, я всегда вспоминаю в этих случаях события 1938 года, Мюнхенские соглашения, когда тогдашние лидеры Великобритании, Франции после этого соглашения, после подписания соглашения с Гитлером вернулись в свои государства и были очень довольны тем, что им удалось избежать этой войны. Но ведь меньше чем через два года немецкие войска маршировали по Елисейским полям, и этот исторический опыт, я думаю, не забывается. Не случайно сегодня премьер-министр Великобритании – один из сторонников наиболее жесткого ответа России. Но то, что разные точки зрения есть, это естественно. И столь же естественно это ослабляет позицию Запада по отношению к России. Но чем более агрессивную и вызывающую политику ведет Кремль, тем больше открываются глаза на Западе относительно природы и нынешнего российского режима, и той политики, которую он проводит на международной арене, и той угрозы, которую он представляет.

– Сами эти слова – "угроза тактического ядерного удара на территории Европы для Европы неприемлема" – о таком год назад никто даже помыслить не мог. Само возвращение таких возможностей в реальное обсуждение, оно должно открыть глаза уже давным-давно всем. Мне кажется, тут дело в чем-то еще. И последний вопрос касается перспектив украинской армии. Вы считаете, что украинская армия сама по себе в состоянии, проведя перегруппировку, подготовившись во время этой передышки, она в состоянии противостоять тому, что происходит на востоке?

– Давайте, во-первых, вернемся к предыдущей теме. Я вспоминаю опять-таки годы холодной войны, и вот в период холодной войны, в том числе и в очень острые моменты, в Европе и в США ведь были разные точки зрения относительно того, как нужно противостоять советской угрозе. И в частности, во Франции, если уж возвращаться к Франции, было достаточно сильное такое вот стремление как-то отмежеваться, может быть, от общезападной точки зрения, отмежеваться от США. И тем не менее, чем кончилась холодная война, мы, в общем, все прекрасно помним. Так что я бы не стал преувеличивать политическое значение имеющихся разногласий. Это во-первых. Во-вторых, осознание того, что ядерная война в Европе из категории романов в жанре постапокалипсиса перешла если не в реальную сферу, то, по крайней мере, в сферу реальных обсуждений политических, еще не означает, что есть одинаковые точки зрения относительно того, как этой войны стоит избежать. Я думаю, что рано или поздно, а скорее рано, чем поздно Запад выработает единую позицию. Да даже если не будет такой позиции, будет общее понимание того, что нужно делать, для того чтобы нейтрализовать угрозу, исходящую из Москвы. Другой вопрос, что это, конечно, потребует времени, потребует значительных политических усилий. Вернемся к ситуации год назад, тогда никто и помыслить не мог о том, что это возможно. А люди, которые предупреждали о том, что Россия – это не партнер, а, скорее, проблема или угроза для европейской безопасности, на них смотрели как на городских сумасшедших. Сегодня ситуация, в общем, иная. Теперь что касается перспектив украинской армии. Строительство вооруженных сил, эффективных, более-менее боеспособных и современных, требует как минимум нескольких лет. Но ведь, посмотрите: сообщения, которые приходят из России, говорят о том, что уровень потерь российских вооруженных сил, которые произошли в результате этой ограниченной операции, они исчисляются уже сотнями, а это очень высокие потери. Так что я бы не стал ни преувеличивать слабости украинской армии, ни приуменьшать их, – заявил Юрий Федоров.