Российская образовательная политика последних лет привела к тому, что учебные заведения для разных категорий детей теряют свой особый статус и объединяются в крупные холдинги с детскими садами, обычными школами и колледжами.
Таким насильственным образом внедряется идея инклюзивного образования, о которой так много говорили последние несколько лет, и которая оказалась нежизнеспособной в российских условиях. Потому что дело не только в пандусах и лифтах, но и в специальном сопровождении, в котором нуждаются дети с ограниченными возможностями. И здесь не спасет даже индивидуальный подход, который прописан в новых федеральных стандартах, и не только потому, что от количества учеников зависит размер финансирования. Просто особые дети требуют особой системы обучения, каждая категория – своей.
Где и как в ближайшее время будут получать глухие и слабослышащие ребята радио Свобода рассказали директор Центра образования глухих и жестового языка, эксперт Всемирной Федерации глухих по образованию Анна Комарова, начальник отдела социальных программ и проектов Управления социальной политики и реабилитации Всероссийского общества глухих Максим Ларионов и директор Института детства Московского педагогического университета Татьяна Соловьева.
Максим Ларионов, начальник отдела социальных программ и проектов Управления социальной политики и реабилитации Всероссийского общества глухих:
- Недавно был принят новый закон об образовании в Российской Федерации, в котором уже нет специальных коррекционных школ, а есть образовательные организации, которые реализуют различные программы, в том числе адаптивные, по обучению детей с инвалидностью. Однако особую озабоченность сейчас вызывает проводимая в Москве реорганизация образовательных организаций, в результате которой мы видим, что условия обучения детей ухудшаются. Сокращается штат специалистов - дефектологов, сурдопедагогов, логопедов. В московском департаменте объясняют, что так они пытаются сэкономить деньги. Но дети не должны страдать!
Потому что в результате этих преобразований маленькие дети будут вынуждены много время тратить на дорогу туда и обратно. И не все ребята могут учиться в массовых школах, это надо понимать. Инклюзия - это, конечно, хорошо, это возможность отдельных категорий детей социализироваться в обществе, но если этого не получается, то дети могут получить хорошее, качественное образование и в специальной школе. Я сам учился в такой школе и ни капли не жалею о том, что получил образование там.
инклюзия не должна уничтожать систему специального коррекционного образования, а, наоборот, должна расширять возможности
Представьте себе, что глухой ребенок родился в семье глухих родителей, таких очень много. Понятно, что вряд ли родители сразу же отправят его на операцию по кохлеарной имплантации. А дома они общаются на жестовом языке. И это путь к дальнейшему обучению, возможность развития. Но если родители слышащие и считают, что ребенок должен только говорить, то он превращается в рыбку в аквариуме, которая лишь повторяет слова, и общению его никто не научит.
В общем, тут нужен индивидуальный подход, и, на наш взгляд, инклюзия не должна предполагать уничтожение системы специального коррекционного образования, а, наоборот, она должна расширять возможности, которые существовали до этого. Ради бога, создавайте условия в обычных школах, но не за счет специальных коррекционных школ.
Конечно, задача образования – конкурентоспособного человека, чтобы он мог работать. Да, вкладывать в этого ребенка надо, но государству выгодно вкладывать, чтобы он потом платил налоги. Я сам из семьи глухих родителей, и друзья моих родителей тоже глухие. И с самого детства я видел, с какими проблемами они сталкиваются в жизни. Поэтому я и принял решение поступать на юридический факультет, и к этому меня подтолкнули многочисленные обращения, просьбы людей помочь. И, пока я учился, лектор для меня ничего не значил, я учился только по книгам и конспектам. Если бы у меня был переводчик, может быть, я больше бы узнал от лекторов. То есть жестовый язык – это все-таки неотъемлемая часть культуры и жизненного пути глухого человека, но ему в обычных учебных заведениях его не преподают.
И мне бы очень хотелось, чтобы люди не воспринимали глухих по стереотипу: если он переспросил, значит, у него с мозгами что-то не так. Нет, с мозгами у нас все в порядке, плохо именно с пониманием нас со стороны общества, а в данный момент - со стороны государства.
Татьяна Соловьева, директор Института детства Московского педагогического государственного университета:
- Мы прекрасно понимаем, что люди с нарушенным слухом способны к овладению высоким уровнем образования, а значит, необходимо им создавать все условия. Пусть это будет массовая школа, пусть это будет специальная школа для тех, кому трудно и кто не готов к получению образования в массовой школе, но главное – образование должно быть качественным. И если мы так ставим вопрос, то говорить нужно о том, подходит ли ребенку данная образовательная программа, готов ли он по своему психофизиологическому развитию, может ли семья его сопровождать.. Если ребенок не готов учиться в массовой школе, нужно подобрать программу, оптимальную для его возможностей.
В обычных школах нет такой должности – переводчик русского жестового языка, но там есть коэффициент, в Москве этот коэффициент – 3, то есть финансирование в три раза больше, чем на нормально развивающегося ребенка. Но для того чтобы обучение было эффективным, в классе должно быть не 30, а 6 таких детей, сидеть они должны полукругом, и на этот класс в 6 детей положено столько же специалистов. Поэтому нередко получается, что штат школы-интерната, управленческий, педагогический, технический, вспомогательный, составляет такое же число, как и количество воспитанников, иногда больше. Это связано с системой обучения.
Конечно, государство экономит средства, если оно закрывает и сворачивает систему содержания школ-интернатов. Но надо понимать, что если мы отдаем таких ребят в общеобразовательную школу и вводим в штат переводчика русского жестового языка, это все равно не будет билингвистическим обучением, это не имеет никакого отношения к обучению вообще.
государство экономит средства, когда закрывает и сворачивает систему содержания школ-интернатов
Мы предлагаем ребенку образовательные услуги. Какому ребенку? Владеющему русским жестовым языком? Нет, конечно, его этому надо еще научить. Второе, владеющему словесным языком– иногда, и на недостаточном уровне. Ребенку, который учится в классе с 30 детьми!. Как будет проходить коммуникация с окружающими ? Переводчик станет посредником?
Если мы посмотрим работы американских исследователей, то увидим, что в инклюзии основная проблема – включение переводчика жестового языка, который нарушает коммуникацию внутри класса, между сверстниками, с учителем. Так что здесь множество вопросов. И главный - на чем мы экономим? На сворачивании системы интернатов? А что мы предложим взамен?
Сейчас разрабатывается проект государственного федерального стандарта для детей с нарушением слуха, отдельно – для глухих, отдельно – для слабослышащих. Он имеет четыре варианта. Вариант А – инклюзивный – для тех детей, которые к этому готовы, такие есть. Есть дети, которые в садике посещают смешанные группы, они по уровню своего общего речевого развития приближены к норме и для них логично продолжение образования в массовой школе. Есть дети, которые не достигли таких показателей, для них – вариант В. Для детей с дополнительными интеллектуальными проблемами – вариант С. И в этом стандарте впервые мы охватываем 50 процентов необучаемых детей. И, несмотря на то, что над содержанием стандарта работают представители со схожими и различными взглядами, мы сумели договориться, потому что это очень важно.
Далее, профессиональное образование. В нашем Институте детства МГПУ, параллельно с университетом Баумана, есть Центр образования студентов с нарушенным слухом, гуманитарного направления. Там студенты обучаются в спецгруппах, но есть и такие, кто придя из специальных школ, поступают в общие группы, в зависимости профессии. Может ли глухой человек стать врачом? Может, но главный вопрос – поступит ли он, сможет ли освоить тяжелую программу.
В нашем университете по инициативе ректора был создан специальный Центр за счет средств университета, но студенты с нарушенным слухом, с сохранным слухом приносят практически одинаковые деньги в университет. Если студент выберет для себя факультет, на котором нет специальной группы, то одному этому студенту положены постоянные услуги переводчика русского жестового языка. Каким образом, за счет каких средств?
Анна Комарова, эксперт Всемирной Федерации глухих по образованию:
- Традиционно в Российской Федерации глухие и слабослышащие ребята выбирают то учебное заведение, где есть специальные группы с переводчиком жестового языка. Такова сложившаяся традиция. Но глухой человек, как и любой другой, имеет право на доступ к образованию. Если человек хочет быть археологом, хочет быть врачом-окулистом, кем-то еще, почему его возможности ограничены? Он должен иметь доступ к любому выбору. И если у него есть достаточные знания, государство обязано во время обучения в колледже или в университете обеспечивать дополнительную помощь в виде переводчика жестового языка. В зарубежных странах есть специальные люди, приставленные к глухим студентам, которые ведут конспекты. Они не учатся за них, они просто делают конспекты. У нас таких возможностей нет, пока все декларировано только на бумаге.
для глухого ребенка спецшкола – во многих случаях единственное место, где он общается со сверстниками, чувствует себя полноценным
Но прежде, чем открыть доступ к профессиональному образованию, нужно начать с нуля. Именно с раннего обучения, с помощи семье, в которой рождается глухой ребенок, потому что все закладывается в дошкольном воспитании и обучении. Это очень важно! В России ситуация такова, что родители глухих и слабослышащих детей не имеют адекватной, полной информации о путях развития своего ребенка. Рождается глухой ребенок – это для семьи трагедия, шок, мамы плачут, что делать, ребенок – инвалид! Отдать в коррекционную школу? Для многих слышащих родителей школа-интернат – это кошмар, я своего ребенка отдаю в тюрьму, в какое-то жуткое место. А это не так!
Политика Всемирной федерации глухих – это поддержка специальных школ, потому что для глухого ребенка спецшкола – во многих случаях единственное место, где он познает мир, где он на жестовом языке общается со сверстниками, где он чувствует себя полноценным, в своей среде. Это очень важно!
Опыт образовательных учреждений показывает, что самые сильные ребята – глухие из семьи глухих. Это связано с тем, что у такого ребенка есть родной жестовый язык, благодаря которому он может осваивать второй язык – русский. Нам представляется, что жестовый язык для многих глухих детей может быть панацеей именно на ранних этапах развития. Возьмем пример Швеции, там более 20 лет занимаются билингвистическим обучением глухих детей. Причем родители глухих детей в обязательном порядке изучают жестовый язык бесплатно, за счет государства. В результате, если сравнить в процентном отношении количество выпускников школ глухих, которые поступают в колледжи и вузы, и количество слышащих детей, то глухих поступает намного больше, в полтора раза . А экзамены там сдают без всяких скидов на глухоту, наравне со слышащими. И это очень важный показатель.