В то время, как российские абитуриенты по-прежнему предпочитают гуманитарные вузы, а студенты даже не задумываются об учебе в аспирантуре, не рассматривая науку, как сферу успешной деятельности, все больше взрослых людей приходит на публичные лекции, связанные с наукой.
Кроме того, за последние несколько лет увеличилось не только число площадок, на которых можно получить некие знания от авторитетного ученого, а выросло и число организаторов таких событий – со 100 в 2009 году до 2000. В свою очередь, популярность публичных лекций привела к созданию различных интернет проектов, главным образом, научно-технического направления.
Правда, все эти ресурсы в России никак не связаны с системой высшего образования. Возможно потому, что традиционный формат университетского преподавания не выдерживает испытания публичностью.
Какие темы привлекают добровольных слушателей радио «Свобода» рассказали главный редактор, основатель издательского дома «ПостНаука» Ивар Максутов и директор, основатель интернет-портала «Теории и практики» Аскар Рамазанов.
Ивар Максутов, "ПостНаука":
- Классическая лекция в сознании большинства людей - это полтора часа, когда какой-то дяденька не очень внятно и не очень интересно в уши что-то наговаривает. Но лекция - это сложный жанр, и имеет много разных форм. Для примера - классические лекции Теда, которые длятся 12 минут, крошечные по времени. Обычная публичная лекция идет не больше 40-50 минут, потому что дальше порог внимания стремительно уменьшается. А в античности классическая лекция могла длиться часами.
На самом деле, здесь возникает очень важная проблема: есть образование, а есть просвещение, и когда эти две вещи смешиваются, возникают кадавры, которые порождают разные вопросы: как совместить работу с учебой, например. Но проблема совмещения работы с учебой состоит в том, что человеку это уже не нужно. Ему пытаются впихнуть какое-то количество знаний, которые ему профессионально не нужны, он получает формальную корочку, но при этом думает, что, наверное, надо сходить на лекцию, что-то узнать и так далее.
На самом деле, поступая таким образом, он профессионально деформируется, а образование получает совершенно в другом месте, там, где он работает - в рекламном агентстве, в архитектурном бюро, еще где-то. И если вы возьмете традиционный образовательный стандарт - там 60 процентов общеобразовательного компонента. То есть, если вы готовите специалиста-архитектора, то у него только 40 процентов - профессиональные дисциплины, а 60 процентов - общие, которые никакого отношения к его профессиональному формированию не имеют. Поэтому лекции образовательные и просветительские надо разделять.
Я очень не люблю все эти Massiveopenonlinecourses. В массовых онлайн курсах есть система оценки, и в этом наше принципиальное различие. МООС дают иллюзию того, что ты получаешь образование, они вводят систему тестов, проверочных работ и так далее. У нас же нет задачи - формировать профессиональных специалистов. Мы занимаемся просвещением, а не образованием в классическом смысле, но используем схожие технологии.
На прошлой неделе на конференции EdCrunch выступал Анант Агарвал, президент "edX", проекта, которые запустили MIT Гарвард, и он рассказывал, к какому размеру видео они в итоге пришли. Наиболее эффективным оказалось 6-минутное видео. То есть еще короче, чем у нас. У нас - 12-15 минут.
клиповое мышление - естественный нейрофизиологический процесс в истории культуры, поэтому мы не воспринимаем длинные нарративы
Эти короткие, 15-минутные сюжеты мы называем лекциями. И, когда обсуждаем с авторами, мы объясняем, что это лекции, в монологичном формате, просто они короче. Мы работаем в первую очередь в интернете, хотя наше видео покупают и для телевизионного показа, люди используют его в разных оффлайновых форматах. Но 15 минут смотрения в интернете - это очень много! Заставить людей 15 минут в формате монолога слушать рассказ о какой-то даже очень увлекательной истории - непростая задача.
Клиповое мышление - естественный процесс в истории культуры, нейрофизиологический, поэтому мы сегодня не воспринимаем длинные нарративы. Люди, жившие во времена Моисея, могли запоминать огромные устные тексты, и весь фольклор - это большие устные нарративы, которые знали наизусть и передавали. Но размер этого нарратива сокращался по мере того, как мы учились хранить информацию. Если мы знаем, что доступ к информации, условно говоря, два клика, то зачем нам хранить ее так долго?
Даже если ты читаешь полуторачасовую лекцию, на самом деле, если ты эффективный лектор, ты рассказываешь 9 историй по 10 минут или лучше 18 историй по 5 минут каждая. Потому что, если у тебя слушатель выключился на условно 20-ой минуте, ему просто не хватило памяти, он переключился, то когда он вернулся, а ты продолжаешь рассказывать историю, он три минуты тебя не слушал и контекст восстановить уже не может. Поэтому все эффективные лекторы рассказывают короткие истории.
Задача перед такими, как «ПостНаука», ресурсами, имеющими дело с научным знанием, - помочь спродюсировать. Как и перед научными журналистами, поскольку часто бывает, что журналист неправильно пересказывает, вторгается в плоть научного рассказа вместо того, чтобы помочь ученому донести информацию до читателей, зрителей, слушателей. А ученые готовы, им надо только чуть-чуть помочь. А как они выглядят... Иногда даже лучше, если их не будут сильно причесывать, стричь, пудрить и так далее, потому что чистая наука - такая.
Учить, как рассказывать интересно, нужно, но рассказ ученого простым языком о том, чем он занимается десятки лет, разрушает всю прелесть науки. Рассказывать просто о сложном - это страшный оксюморон, и задача, от которой людей следует освободить. Потому что мир и наука - сложные, и нужно прививать вкус к сложности. И у нас не было проблем с авторами. Если ученый знает и понимает, что свой контент ты делаешь с любовью, что ты хочешь помочь ему рассказать о том, чем он занимается, и донести это до максимального количества людей, он всегда готов к сотрудничеству.
Другое дело, что университеты, научные институты всегда были источниками для подобной публичной активности, но только не в России. И в Европе, и в Штатах есть много университетов, которые устраивают публичные лекции для большой аудитории. Те же самые МООС – сегодня это платформа, где люди получают образование, но возникли они из лекций, которые записывали университеты, вначале на кассетах, они были достаточно примитивными, но тогда казались чем-то невероятным. Потом эти лекции оцифровали, выложили в интернет, потом стали специально записывать. А в России вузы вообще не участвовали в этой волне!
Аскар Рамазанов, "Теории и практики":
- В 2009 году мы запустили первую версию "Теории и практики", и это было расписание всех лекций, которые проходили в городе и находились в общем доступе. Нынешний наш формат был найден практическим путем, поскольку почти год мы просто делали семинары.
С одной стороны, образовался профессиональный интерес. У нас, группы людей, была нехватка неких знаний. И второе, приходили наши друзья, которые рассказывали о чем-то, чего мы не знаем, о своем хобби, допустим. Например, Василий Куйбар, есть такой виджей, он знает про часы все. И в какой-то момент мы поняли, что в городе происходят разные события, кто-то приезжает, кто-то тратит огромные ресурсы, чтобы кого-то привезти, и никто об этом ничего не знает. Поэтому мы сделали сайт, с картинками, где популярным медийным языком пишем расписание лекций.
В то время мы часто говорили о том, что есть герметичные университеты, институции, все знание в них сидит и никому недоступно, а есть организаторы, которые проводят доступные людям мероприятие. И надо сказать, что с 2009 года к концу прошлого их количество выросло в 20 раз.
будущее за практико-ориентированным образованием, когда человек учится в процессе
Постепенно удалось ввести лекции в светский формат. И началась мода – все начали делать лекции. Если раньше выставки проходили без лекций, то теперь с лекциями обязательно. У нас в первой версии сайта даже не было слова "лекции", просто стоял рубрикатор тем: "Искусство", "Наука", "Бизнес", "Дизайн", "Архитектура", еще что-то. А "Наука" тогда была с нулем, поскольку Политехнический музей еще не обновился. Мы смотрели на этот ноль несколько месяцев и поняли, что надо что-то с этим делать. И тогда поговорили с Марией Шутовой, и она помогла сделать цикл лекций "Мозг и поведение". Она поговорила с редакторами научных журналов, и они объяснили, что интереснее всего для широкой публики узнать о том, что происходит в нашей голове. Там были разные лекции, порядка 10, что-то про мышей, про дельфинов, с совершенно фантастическими слайдами, звуками... Цикл был очень интересный, он собирал по 500-600 человек в маленьких аудиториях, и таким образом мы нарисовали цифру в рубрике «Наука» побольше. Сейчас научных событий достаточно много, много других форматов появилось, но тогда Анохин чуть ли не первую публичную лекцию читал, и ему было достаточно сложно.
Когда мы начинали, мы активно использовали подход, когда организатор мог перемещаться по городу, делать лекции в разных доступных местах, удобных для людей. Сейчас таких площадок много. Мы, например, находимся на Центральном телеграфе. Летом на Стрелке очень много интересного происходит. Это специально подготовленные места, где можно собрать большую аудиторию. На Стрелке на лекциях Политеха было до 1,5 тысяч человек.
Но, конечно, все эволюционирует. И мы год назад запустили сервис, который позволяет не только организациям, институциями, но и обычным людям сообщать о своих образовательных событиях. А, запустив его, мы получили много прикладных мастер-классов. И провели уже не один фестиваль, когда за день прогоняем по 50 мастер-классов по разным темам. Такой формат пользуется бешеной популярностью: люди приходят, видят одновременно по 5-6 идущих мастер-классов, включаются, проводят там два часа, участвуют как минимум в трех прикладных мастер-классах, совершенно разных. Я считаю, что в целом это хорошо: начинают перемешиваться интересы, какие-то узкие вещи становятся более заметными и популярными, в том числе из научной области.
На самом деле, прикладные форматы сейчас пользуются громадной популярностью. Есть так называемая "пирамида обучения", соответственно, в ее вершине - формат лекционный, последовательное восприятие информации, дальше - аудиовизуальный, когда ты видишь демонстрацию и восприятие чуть шире, затем - когда пробуешь сам, и максимально широкий уровень усвоения и обучаемости - это когда ты обучился и учишь другого, максимальная степень. Может быть, популярность лекций идет на спад, мастер-классы, какой-то другой формат станет более популярным, и тогда, возможно, как-то поменяется и аудитория.
Но все равно в лекциях останется потребность, просто для того, чтобы расширять кругозор, не теряя при этом своей специализации. На мой взгляд, вообще, будущее за практико-ориентированным образованием, когда человек учится в процессе. Компания Apple называет это "Т-образная специализация", то есть "палочка"- профессиональные знания плюс широкий кругозор, и одно без другого не работает.
На сайте «Теории и практики» есть статистика почти каждого московского и питерского университета, сколько там было опубликовано событий, сколько лекторов задействовано, сколько материалов написано вокруг этого, сколько загружено курсов, разных грантов, конкурсов и прочее. И по этой статистике видно, кто из университетов ведет себя открыто. Как ни странно, у научно-технических вузов с этим большие проблемы. Понятно, что у гуманитариев больше тем, которые можно на публику в дебатной форме выносить, но научно-техническим вузам тоже есть что предъявить. Тем более что и у абитуриентов тогда возникает больше коммуникаций, то есть это работает на престиж вуза реально, но почему это не используют - загадка.