Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Максим Ярошевский, Владимир Бабурин, Андрей Бабицкий.
Андрей Шарый : Сегодня в Москве на Троекуровском кладбище похоронена Анна Политковская. Более тысячи человек пришли сегодня попрощаться с убитой в субботу журналисткой. Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин, выступая на траурной церемонии, призвал власти усилить защиту сотрудников средств массовой информации. Акции памяти Анны Политковской прошли также в Петербурге, Екатеринбурге и других городах. Московская Хартия журналистов назвала убийство Политковской "прямым вызовом российской журналистике". Как отмечается в распространенном во вторник заявлении Хартии, убийство произошло в тот момент, когда в России почти не принято говорить ни о Чечне, ни о правах человека.
Репортаж с Троекуровского кладбища корреспондента Радио Свобода Максима Ярошевского.
Максим Ярошевский: Задолго до начала панихиды у входа в ритуальный зал в очередь выстроилось несколько сотен человек. Молча, под проливным дождем, люди ждали, когда двери откроются, и они смогут возложить цветы к телу погибшей. В 14 часов двери открылись. На входе стояли сотрудники "Новой газеты" и работники зала. Они отсеивали операторов, фотографов, журналистов и направляли их на балкон здания. По просьбе родственников Анны к гробу запретили подходить с телекамерами и фотоаппаратами.
Ровно в 14:30 началась панихида. Вереница из людей, тем временем, растянулась еще на несколько сотен метров на улице перед зданием. На выходе из здания скорбящих встречали журналисты и операторы. Правозащитница, директор Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева : Всюду она говорила, прежде всего, о Чечне. Это была ее постоянная тема, постоянная боль. Вы знаете, в Чечне нет человека, который бы не боготворил Анну Политковскую. Там все ее знают. Ее фотографируют на какие-то мыльницы, а потом во всех домах висят ее фотографии.
Максим Ярошевский: Лидер партии "Яблоко" Григорий Явлинский.
Григорий Явлинский : Она была непросто политическим журналистом, она была политическим оппонентом власти. В данном случае, очевидно, что уничтожили физически, уничтожили оппонента, политического оппонента. Власти начали уничтожать своих политических оппонентов физическим образом. Допускать уничтожение своих оппонентов физическим образом - это вещь серьезная. Личная ответственность за все, что происходит, несут руководители страны. Она были их прямым политическим оппонентом. Раньше такого в России не случалось.
Максим Ярошевский: Лидер "Союза правых сил" Никита Белых.
Никита Белых : Совпадений не бывает. Можно рассуждать по поводу того, кому было выгодно это сделать - или это подарок, или провокация, или еще что-то, но то, что это не случайное совпадение, мне кажется, это абсолютно очевидно. Сейчас был бы, наверное, более осторожен в оценках. Безусловно, первое, что приходит в голов - это расправа с оппозицией. Может быть, это не так, но тогда, тем более, власть должна быть заинтересована, как можно более качественно и быстро расследовать это дело. Если власть здесь не при чем, если это попытка ее дискредитировать или спровоцировать, докажите это.
Максим Ярошевский: Правозащитник, лидер движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев : Для России это случай редкий человек. В западной журналистике есть такие журналисты. Конечно, она больше всего, конечно, как бы оппонентом была власти, можно сказать, что скорее она принадлежит к оппозиции, но она никогда не ангажировалась ни на одного оппозиционного деятеля, ни на одну оппозиционную организацию, ни на правозащитников, ни на Комитет "Солдатских матерей", ни на кого. Вот такие журналисты добиваются импичмента президента в Соединенных Штатах. Вот таким журналистом она была. Но на Западе такие журналисты добиваются импичмента и продолжают работать, а у нас таких журналистов убивают.
Максим Ярошевский: Депутат Государственной Думы, владелец пакета акций "Новой газеты" Александр Лебедев.
Александр Лебедев : С одной стороны, конечно, огромная утрата, а, с другой стороны, возможность подтвердить, что она не умерла. Федеральные каналы и государственные все это освещают и обсуждают. Будут ли какие-то официальные комментарии? Подождите, может быть, будут.
Максим Ярошевский: Президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов.
Алексей Симонов : Я чураюсь всего того, что называется политика. Я считаю, что, поразительно, но она никогда не занималась политикой. Она всегда называла конкретных виновников конкретных событий. Из уважения к ней, не хочу считать это убийство политическим, хотя догадываюсь, что, наверное, какая-нибудь мерзость за этим политическая стоит.
Максим Ярошевский: Врач, хирург Леонид Рошаль.
Леонид Рошаль: Это была огромная личность, очень полезная для России. Я не могу сказать целиком, что это совесть России, но это человек, который имел свою точку зрения, который говорил об этом открыто, и был удивительно смелым. Я не знаю женщину более смелую, чем она.
Максим Ярошевский: Через час после начала панихиды места для цветов у гроба уже не было. Работники ритуального зала выносили гвоздики, розы и лилии на улицу. Здесь ими устлали дорогу к катафалку. Всем желающим проститься с Анной Политковской времени не хватило.
Андрей Шарый : Анна Политковская часто бывала в Радио Свобода. Она много сотрудничала с нашим радио. Так случилось, что последнее в своей жизни интервью Политковская дала именно Радио Свобода. Среди тех, кто сегодня приехал на Троекуровское кладбище были и сотрудники нашего радио. У микрофона Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин : Нищие бабушки, которых в достатке на любом погосте, с интересом рассматривали пришедших проститься с Аней, без стеснения указывая пальцем на узнаваемые лица - вон, этот пошел. Бабушки на погосте привыкли к смерти. Они видят ее каждый день и души их, естественно, очерствели. Не от хорошей жизни они проводят ее остаток рядом с чужими смертями, которые приносят им немножко денег, чтобы эту жизнь как-то продолжить. Им трудно объяснить (да и не надо), что потеряли они свою защитницу.
Это очень интересно увидеть на улице лицо из телевизора. Правда, было их не так уж и много, в основном, те, которых когда-то можно было увидеть не экране - бывшие депутаты и министры и даже вице-премьеры, хотя несколько известных действующих телеведущих тоже пришли. Но узнаваемых лиц было все равно много. Потому что это были все те же люди, что продолжают еще ходить на немногочисленные митинги, те, которые приходили проводить Юру Щекочихина и Сережу Юшенкова, а сегодня пришли проститься с Аней.
Не очень маленький ритуальный зал был почти полон, а от его дверей терпеливо извивалась долгая очередь, простоять в которой нужно было часа 1,5-2. Зала в центре Москвы по какой-то причине не нашлось.
Говорили друзья. Речи над гробом - штука сложная. Ведь говорят то, что не успели сказать при жизни. Поэтому всегда остается ощущение какой-то неискренности и фальши от самых искренних и честных слов.
На стоянке было много машин с красными дипломатическими номерами и иностранными флагами. Послы зарубежных стран пришли проститься с Аней. Накануне во многих их странах прошли митинги, посвященные ее памяти. Москвичи, имеющие тарелки для приема иностранных телеканалов, об этом узнали. Остальные узнали от них или не узнали вовсе. Воскресному митингу в Москве новости разных каналов все-таки уделили по несколько секунд.
Андрей Шарый : Смерть Анны Политковской, как ни странно, вызвала сострадание далеко не всех россиян. Говорит мой коллега Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий : Обсуждение гибели Ани Политковской в Интернет-форумах убеждает в том, что запас человеческой подлости во истину не исчерпаем. Злорадство, испытываемое и без всякой совести высказываемое тысячами и тысячи вполне рядовых граждан, а отнюдь не фанатичными патриотами, показывает, как недалеко ушла страна с тех пор, когда советский человек умел искренне ликовать по поводу смерти очередного врага народа. А, может быть, стран просто вновь очень близко подошла к этому состоянию, когда ненависть вменяется в обязанность гражданина?
Я видел Аню две недели назад на одном из зарубежных форумов. Мы говорили о серьезных делах, просто болтали, смеялись над какими-то дурацкими шутками. Предположение о том, что она может погибнуть, показалось бы чудовищной нелепостью любому, несмотря на то, что риска и опасности в ее жизни было хоть отбавляй, несмотря на то, что она прекрасно знала и даже похмыкивала на эту тему, как относятся к ней те ее соотечественники, которые сегодня славят ее убийцу.
У нее было множество проблем разного свойства - в профессии, в отношениях, в отношениях с разными властями, в том числе и чеченскими. Но это нисколько не отражалось на ее готовности делать дальше то, что она считала необходимым, хотя и ограниченно полезным. Было твердое ощущение, что люди, подобные ей, продолжают, благодаря тому, что имеют свою правду и право ее высказывать, спокойно стоять на ногах. Волны ненависти, хулы, проклятий перекатывают через них, не причиняя им вреда, и уж точно никак не колебля их убеждений. И опасности, какое бы множество их не порождала эта порода людей своей деятельностью, обходят их стороной, ибо сами боятся.
С другой стороны, сегодняшняя российская реальность не знает практики показательных расправ над инакомыслием. Таким образом, оказалось, что для идеи насильственной смерти, которая носила бы форму публичной казни, в жизни Ани не было оснований. Но, услышав этот всеобщий перебиваемый немногими голосами, взывающими к совести рассудку, рев ликования на Интернет-форумах я понимаю, что ошибался. Там за эти два дня пролиты реки крови уже не только Аниной. Там подписываются новые приговоры людям с конкретными именами и фамилиями, звучат настойчивые пожелания продолжить веселье.
В стране, где толпа способна так ликовать по поводу трусливого убийства человека, женщины, которая просто держалась своей правды, оснований для смерти очень много. Кто убил? Ответ на этот вопрос крайне прост - вы и убили. Вашу волю, ваше желание чужой смерти воплотил один из вас. Он стал инструментов вашей ненависти. В следующий раз, когда вы найдете себе другую мишень, сгустите вокруг нее ваши чувства, и вновь найдется некто (неважно откуда и кем посланный), который сыграет роль орудия убийства, вами подготовленного и анонимно переданного в пункт назначения. Тогда вы вновь на какое-то время почувствуете себя счастливыми.
Но не тешьте себя надеждой, что ваша ненависть принадлежит вам. Она собственность других, которые ее умело воспитали и направили. Для них, могущественных и властных, вы - бессмысленное и покорное лжи и принуждению стадо, которое невозможно заставить любить, но очень легко научить ненавидеть.