Владимир Кара-Мурза: За последнее время накопилось сразу несколько конфликтных ситуаций в сфере средств массовой информации.
Владельцы интернет-издания "Русская планета" уволили главного редактора Павла Пряникова, причем не уточнили, в чем заключается его вина, в чем причина увольнения и кто будет новым главным редактором. Напомню, что "Русская планета" – это портал, который был запущен в мае 2013 года, а Павел Пряников был его основателем, первым и пока единственным главным редактором.
На днях пришло тревожное сообщение из Томска, что независимая телекомпания ТВ2 получила предупреждение, что с 1 января вещатели больше не нуждаются в ее услугах, а ее частота переходит к другому владельцу.
И наконец, все мы были свидетелями воскресной ситуации в студии Первого канала, когда пришедшего туда гостем бывшего министра экономики России Андрея Алексеевича Нечаева спровоцировали, и в программе "Толстой. Воскресенье" едва не повторилась ситуация двухлетней давности между Александром Лебедевым и Сергеем Полонским в студии НТВ, которая завершилась судебным процессом.
"Удар по гласности". Старые и новые проблемы независимых средств массовой информации мы сегодня обсудим с нашим гостем Игорем Яковенко, в недавнем прошлом генеральным секретарем Союза журналистов России, бывшим депутатом Государственной Думы Российской Федерации.
Игорь Александрович, стоит ли людям уровня Андрея Нечаева сейчас, спустя 20 лет после экономических реформ, ходить вот в такие эфиры и быть практически "мальчиками для битья"?
Игорь Яковенко: Я думаю, что Андрей Алексеевич, конечно, "большой мальчик", – все-таки человеку 61 год, поэтому давать ему какие-то рекомендации несколько неловко.
Но регулярно наблюдая за тем, что происходит на российском телевидении, на телешоу, я постоянно ощущаю неловкость, когда вижу там приличных людей. Ну, абсолютно нечего им там делать. Потому что там – "мертвечина". Туда люди приходят не для того, чтобы высказывать мысли, обсуждать какие-то вопросы, проблемы. Там совершенно отдельные цели. Это люди, которые совершают коллективное информационное преступление. Это люди, которые последние полгода, даже немножко больше, разжигают ненависть к соседней стране. И это главная причина того, что там идет война. Это делают Петр Толстой, Владимир Соловьев, Андрей Норкин, Дмитрий Киселев и так далее.
И даже если человек приходит туда с целью высказать свое мнение, – а господин Нечаев приходит туда именно с этой целью, это достаточно искренний, честный и очень квалифицированный человек, – он все равно своим присутствием легитимизирует то, что там происходит. Все равно ему ничего не дадут сказать. Я смотрел этот эфир, потому что я постоянно веду колонку "Медиакритика" в "Ежедневном журнале" и в других средствах массовой информации, – и я должен сказать, что с первых минут Нечаева спровоцировали. Поскольку аргументов против того, что говорит Нечаев, не может быть – он говорит простые и ясные вещи, он, оценивая ситуацию в Украине, говорит то, что есть, – то против него с первой минуты начали провокации.
Вообще разговор с самого начала был такой, что в нем участвовать невозможно. Вряд ли кто-нибудь из нашей аудитории смотрит Российское телевидение. Но те, кто смотрит, знают, что разговор о перспективах в Украине начался с выступления Доренко, который сказал, что "главное, чем будут заниматься украинцы в 2015 году, – они будут продавать свои почки в Европу". Вот такого уровня аналитика. Потом выступил господин Делягин и сказал, что "главное преступление российских коммунистов (при этом он пристально смотрел на господина Нечаева) – это то, что дали высшее образование членам правительства Гайдара". То есть попытки оскорбить были с первой минуты.
И все это закончилось тем, что господин Железняк заявил, что "главная проблема нашей страны в том, что в 90-х "Нечаевы" разворовали страну". И это уровень дискуссии, уровень аргументации, да?.. Естественно, кроме провокаций, оскорблений, подтасовок, прямой лжи, там быть ничего не может. В этом просто нельзя участвовать, мне так кажется.
Владимир Кара-Мурза: И сейчас у нас на прямой связи Андрей Нечаев.
Андрей Алексеевич, чем вас "прельстили" редакторы этой программы? Что они вам обещали, разговор на какую тему, почему вы пошли на этот эфир?
Андрей Нечаев: Я слышал то, что сказал Игорь. Я в значительной степени с ним солидарен. Но не по этой конкретной программе, тут он все описал совершенно блестяще, – скорее, по более глубокой проблеме. Вопрос, который я сам себе постоянно задаю: ходить на такого рода передачи или не ходить? Поверьте, это серьезное испытание для нервов, психики и так далее.
С другой стороны, у нормальных (я прошу прощения, что я и себя к ним невольно причисляю), европейски, демократически, патриотически мыслящих людей очень мало трибун. Ведь что осталось? Ну, может быть, ваша радиостанция, но, не в обиду будет сказано, с относительно невысоким рейтингом, "Эхо Москвы", "Дождь". Собственно, все. А ведь наряду с людьми, которых, наверное, уже невозможно исправить, есть люди, которые просто не знают правды, и для которых очень важно хотя бы попытаться эту правду нести.
Меня довольно много людей благодарит за участие в этих передачах, за то, что они услышали какое-то разумное, взвешенное слово. Собственно, это единственный мотив, почему я соглашаюсь. Хотя, случайно увидев ряд передач, я для себя абсолютно исключил – это "Список Норкина", "Специальный корреспондент". Буквально недавно меня звали на "Россию 1", "Прямой эфир" – программа, где Волочкова должна была каяться в том, что она раньше занимала неправильную позицию по Крыму. Но я сразу сказал, что я в этом театре абсурда принимать участия не буду. А мне предлагалось высказаться о важности гражданской позиции. Я прямо сказал: "Что, я должен всех остальных тоже призвать покаяться, что ли? Ну, извините, тогда это не ко мне".
И постепенно круг таких программ будет сужаться. К Толстому я тоже больше не ходок. Кстати, его программа была на фоне тотального неприличия... Есть "более неприличные" и "менее неприличные", может быть, это глуповато звучит. Его программа раньше была более приличной, а в последнее время он, конечно, сильно деградировал. Но на эту конкретную программу я пошел исключительно потому, что меня несколько дней уговаривали, клятвенно обещая мне, что мы там будем обсуждать проблемы российской экономики, девальвации рубля, влияние падения цен на нефть. То есть предметы, мне и профессионально, и граждански близкие и интересные, по которым мне было и есть что сказать. Но, к большому сожалению, все опять свелось к обсуждению того, какие ужасные украинцы, какая там отвратительная хунта. Ну, собственно, наиболее болезненные, в том числе и для меня, моменты самой передачи Игорь обозначил. Я не буду повторяться.
Владимир Кара-Мурза: Андрей Алексеевич, есть передачи на канале "ТВ-Центр" – "Право голоса" у Бабаяна, какую-то передачу ведет писатель Сергей Минаев. Они из вашего списка еще не вычеркнуты?
Андрей Нечаев: Кстати, программа на ТВЦ, пожалуй, одна из лучших. Она тоже сильно деградировала, но все-таки там есть хоть какой-то элемент дискуссии. Там нет прямого затопывания, захлопывания. Безусловно, ведущий ангажирован, но ангажирован не в такой безобразной степени, как Соловьев, Толстой, Норкин и так далее. Вот из того, что условно можно назвать федеральными каналами (я не хочу никому делать комплимент в данном случае), это, по-моему, пожалуй, сейчас наиболее терпимая, скажем так, с точки зрения возможности туда пойти.
Владимир Кара-Мурза: Игорь Александрович, убедительны ли аргументы Андрея Нечаева в пользу походов в эти прямые эфиры?
Игорь Яковенко: Мне не хочется воспроизводить ту более чем вековую дискуссию, которую в свое время начал Владимир Ильич Ленин, по поводу "отзовистов" и "ликвидаторов": ходить – не ходить, соучаствовать – не соучаствовать. С моей точки зрения, вопрос в оценке. Если мы считаем, что все, что происходит сегодня на федеральных телеканалах, не является журналистикой, я думаю, что любой нормальный человек с этим согласится. Если мы считаем, что это не средства массовой информации, а "информационные войска", там нет обсуждения проблемы, там нет обмена мнениями, там есть просто "информационные выстрелы", – я думаю, если таков диагноз, вывод один: единственное отношение ко всему этому – это бойкот. И тогда эта ситуация сразу становится мертвой.
Вот Андрей Алексеевич говорит, что его благодарили. Ну, благодарили потому, что увидели человека, который высказывает "живые" мысли. Те люди, которые его благодарили, наверняка, знакомы с его мыслями, высказываниями в Интернете и в других местах.
Если мы делаем согласованный бойкот, то это все умирает. Потому что слушать, как Проханов с господином Ж., с нашим парламентарием, выясняют отношения, кто из них более готов уничтожить весь мир для реализации "русской идеи", – это никому неинтересно. Мы убираем оттуда драматургию. А драматургию создают Андрей Алексеевич Нечаев, господин Гозман, когда он туда приходит, – то есть это люди, с моей точки зрения, примерно одного ряда. Люди, которые приходят туда размышлять, делиться своими взглядами. Как только они туда приходят – там возникает драматургия. Потому что возникает тот человек, против которого все ополчаются, возникают альтернативы, создается некая линия напряжения – и возникает жизнь.
Не надо туда жизнь привносить, мне так кажется. Я думаю, что суммарный эффект от прихода квалифицированных экспертов невысок. Я сейчас не говорю о взглядах, я говорю о квалифицированных экспертах. Потому что на той передаче, которую мы обсуждаем, кроме члена-корреспондента Российской Академии наук, директора Института экономики господина Гринберга, Андрея Алексеевича Нечаева и, пожалуй, главного редактора "Независимой газеты" Ремчукова, больше не было людей, которые пришли обсуждать серьезные проблемы, – проблемы курса рубля, проблемы Украины, проблемы в целом в стране. Вот эти три человека зачем-то создали там жизнь. А остальные – это массовка, которая просто кидалась какими-то заготовленными ярлыками, "информационными снарядами", направленными, прежде всего, в население нашей страны. Вот после таких передач люди едут в Украину умирать и убивать.
Владимир Кара-Мурза: Давайте поговорим о судьбе, бесспорно, авторитетной, уважаемой и в течение долгих лет престижной площадки – о судьбе томской телекомпании ТВ2, которая сейчас попала в центр общественного внимания. С нами на связи – Виктор Мучник, наш коллега.
Виктор, что за письмо получили ваши сотрудники и коллеги? И чем вы объясняете такой поворот в вашей профессиональной жизни?
Виктор Мучник: Мы в компании сейчас часто цитируем Черномырдина: "Отродясь такого не бывало, и вот опять!" Полгода назад у нас якобы случилась авария. Полтора месяца нас не было в эфире. Нам связисты объясняли, что они никак не могут отремонтировать фидер (это кабель такой). И по результатам того, что одна государственная организация не могла отремонтировать фидер, другая государственная организация – Роскомнадзор – угрожала лишить нас лицензии вообще, что означало бы для нас уйти из кабеля.
А несколько дней назад ситуация угрозы отлучения от эфира повторилась. В четверг мы получили продление лицензии от Роскомнадзора. А в пятницу мы получили сообщение от РТРС (от связистов) о том, что с 1 января они прекращают с нами отношения, соответственно, эфира у нас не будет. Это означает, что Роскомнадзор будет иметь формальное основание отрезать нас от кабеля. Потому что лицензия подразумевает эфирное вещание. По сути дела, мы восприняли это послание от Роскомнадзора как прямую угрозу уничтожения компании. И у нас для этого есть все основания.
Юридически это послание несерьезно, поскольку никаких юридических оснований для расторжения договора с нами нет. РТРС – это монополист. РТРС обладает связной лицензией. Согласно договору между нами и ОРТПЦ (подразделением РТРС), они должны предоставлять нам эфир. И могут расторгнуть договор только в одном случае – если не будет лицензии на вещание или лицензии на связь. Лицензия на связь есть у них, лицензия на вещание есть у нас. Никаких юридических оснований для расторжения договора у наших партнеров нет. Поэтому мы рассматриваем это письмо как угрозу уничтожения компании.
Кроме того, мы некоторое время добивались объяснений: "Почему вы расторгаете договор? Мы исправно платим. Вроде никаких экономических оснований для расторжения договора нет". А нам, в конце концов, ответили в пресс-релизе от РТРС, что РТРС на нас обижается за то, что во время прошлого отключения мы вели активную общественную кампанию с какого-то момента, что на нас оказывается политическое давление. То есть если даже в данном случае речь идет не о политике, а просто об обиде, то это будет первый, наверное, случай, когда компанию, которая обладает лицензией, лишат эфира из-за того, что на нее кто-то обиделся. Я думаю, что этот случай будет прецедентным. Потому что на основании обид и дальше можно лишать лицензий любую региональную компанию, – да и не только, наверное, региональную, если будет надо.
Игорь Яковенко: Мне кажется, здесь есть три слоя проблемы. Первый, верхний слой заключается в том, что в Российской Федерации нет закона о телевидении. Обсуждать все, что происходит, – вот это не пойми что, абсолютный абсурд, можно в терминах хозяйственного спора. Есть договор, непонятно, почему он прерван. Но главное ведь в том, что это не спор каких-то хозяйствующих субъектов, а то, что уничтожается СМИ. Прямо скажем, сегодня на всей громадной территории Российской Федерации, если говорить об эфирном телевидении, стоит один штырь, который раздражает власть имущих, – это ТВ2. Больше ничего нет. Да, есть "Дождь", есть "Свобода", но это все – не эфир. А вот эфирное телевидение, которое подходит под критерий "средство массовой информации", где люди занимаются журналистикой, а не пропагандой, не пиаром, – это ТВ2. На всю страну остался один канал – региональный канал ТВ2.
Канал этот, действительно, уникальный. Я в свое время его назвал "Томская медийная аномалия". Это канал, который на протяжении, по крайней мере, последних 20 лет имел, по-моему, больше семи региональных ТЭФИ – всероссийских наград за высшее мастерство в журналистике.
Естественно, совершенно очевидно то, что это – произвол, издевательство. Все журналистское сообщество в России следило за тем, что происходило с ТВ2 летом. Тогда была совершенно комедийная история. Все выяснили, что такое "фидер" – что это кусок проволоки, который почему-то не могут протянуть. Вот этот "Его Величество Фидер" был тогда самым главным героем дня в средствах массовой информации. Сейчас с фидером проблема решилась, предупреждение отозвали, и ровно на следующий день... Это садистский юмор со стороны властей, когда Роскомнадзор отзывает свое предупреждение, снимает претензии – и на следующий день связисты присылают оповещение, что "мы с вами больше не работаем".
Мне кажется, что известность ТВ2, его уникальная журналистская история в какой-то мере могут послужить защитой. Потому что и у жителей Томска это единственный сегодня надежный источник информации, и авторитет ТВ2 не только в журналистском сообществе, но и в гражданском обществе России настолько велик, что... У меня все-таки есть ощущение, что если это не какое-то политическое решение, идущее с самого верха... Я надеюсь, что все-таки ТВ2 удастся отстоять.
Владимир Кара-Мурза: А сейчас к нашей программе подключился Павел Пряников, в недавнем прошлом главный редактор интернет-издания "Русская планета".
Павел, расскажите, пожалуйста, что за события произошли в вашем средстве массовой информации? И в чем, по вашему мнению, их причина?
Павел Пряников: Произошла смена главного редактора. Мы расстались, что называется, по соглашению сторон, как сейчас говорится. Действительно, поменялась концепция "Русской планеты". Наверное, то, что мы делали, кажется инвестору неправильным. А что будет потом – совершенно непонятно. Нам никто не объяснил, чего вообще хотят сделать с "Русской планетой".
Владимир Кара-Мурза: Давайте послушаем Игоря Александровича, который слышал какую-то таинственную аудиозапись вашего трудового совещания.
Игорь Яковенко: Я понимаю, что господин Пряников связан некоторым соглашением с инвесторами, поэтому он чрезвычайно сдержан, и с его стороны это правильно. Но ситуация-то очевидная. Здесь реализуется абсолютно антиконституционная и противозаконная концепция СМИ, которую уже на протяжении года транслирует господин Волин, заместитель министра связи и массовых коммуникаций, который в правительстве является главным куратором средств массовой информации. Волин известен тем, что он, выступая перед профессорами журфака, говорил: "Цель журналистики – это слушаться инвесторов, слушаться владельцев, вот что они скажут, то и надо сделать. И главная ваша задача – это зарабатывать деньги для владельца". То есть журналист – это такой же наемный рабочий, как и слесарь-сантехник: куда тебя пошлют, туда и иди. Это противоречит половине статей закона "О средствах массовой информации", начиная от статьи 18 о редакционной независимости средства массовой информации, заканчивая правами журналиста – 47-49 статьи. Люди этого не понимают, не хотят понимать.
Ведь проблема заключается в том, что у нас средства массовой информации не являются бизнесом. Насколько я представляю себе ситуацию в сегменте интернет-медиа, к которым принадлежит "Русская планета", Пряников сделал действительно очень мощный ресурс – посещаемый, с высокой капитализацией, ресурс, который приносит дивиденды, которые можно конвертировать в рекламу. И понятно, что в связи с тем, что там действительно качественное СМИ, в общем, недовольство какое-то есть. Те люди, которые туда пришли и объявили себя инвесторами, – это люди абсолютно некомпетентные, которые придерживаются прямо противоположных взглядов.
Действительно, в Интернете сегодня можно прочесть стенограмму встречи инвесторов и людей, которые объявляют себя главным редактором и главным инвестором, с коллективом журналистским. И это действительно заслуживает публикации. Потому что со стороны людей, которые пытаются управлять СМИ, которые хотят прийти на смену господину Пряникову... Ну, это надо читать, это невозможно цитировать. Потому что это поток сознания человека из подворотни, который не умеет внятно и связно излагать свои мысли, который не понимает, о чем он говорит, который угрожает журналистам, который совершенно не знаком со спецификой журналистского труда. Вроде человек работал во "Взгляде", а это кремлевский ресурс, но я сожалею, что Кремль располагает такими убогими ресурсами.
Поэтому я думаю, что цель всего этого – просто уничтожить "Русскую планету". Потому что никакого внятного перепрофилирования со стороны этих людей не будет. И конечно, я думаю, журналистский коллектив, те 50 человек, которые работают в "Русской планете", конечно, уйдут. Потому что работать под руководством таких людей просто невозможно. Очень жаль. Еще одного хорошего, интересного ресурса не стало. Я думаю, что это уже совершившийся факт. То есть видна цепочка – "Газета.Ru", "Лента.ру", где сменяются главные редакторы, и ресурс фактически становится чем-то совершенно другим, абсолютно незаконная блокировка "Ежедневного журнала", блокировка "Каспаров.Ru", блокировка "Граней", сайта Навального, а сейчас "Русская планета" – это продолжение "асфальтирования" медийного пространства. И мы это видим на протяжении нескольких лет. Но сейчас это стало наиболее активно.
Владимир Кара-Мурза: Павел, вы почувствовали по реакции ваших коллег, что это "показательная порка", что они не столько от вас хотели избавиться, сколько запугать ваших товарищей по цеху, чтобы им неповадно было?
Павел Пряников: Конечно, есть такое ощущение. Ну, просто жалко, что так произошло.
Владимир Кара-Мурза: Мы выражаем вам нашу солидарность, Павел. Мы надеемся увидеть вас во главе подлинно независимого издания, которое не разделит судьбу "Русской планеты".
Напомню, что у Павла прекрасный послужной список – он был заместителем главного редактора "Business FM", главным редактором "Свободной прессы" и возглавлял сайт РИА "Новости", как я понимаю, еще до преобразования его в "Россию сегодня".
Игорь Яковенко: Это очень яркая и знаковая фигура в российской журналистике. Я надеюсь, что он не потеряется.
Налицо беззащитность средств массовой информации, она связана с тем, что мы не используем ресурс солидарности. Сейчас мы все-таки смогли зарегистрировать Независимой профессиональный союз журналистской солидарности, – я надеюсь, это в какой-то степени будет еще одним барьером для сопротивления. Сдаваться просто нельзя.
Владимир Кара-Мурза: Давайте вернемся в Томск. Виктор, сколько у вас ТЭФИ?
Виктор Мучник: Около двадцати ТЭФИ у нас – региональных и федеральных. Но не в них дело сейчас.
Я хочу сказать, что мы – не такой уж одинокий "штырь". Я знаю еще несколько региональных телекомпаний, которые все-таки стараются работать и достойно работают. Называть не буду.
Игорь Яковенко: И очень правильно, что вы их не называете – не надо подсказывать.
Виктор Мучник: Есть еще в регионах медиа. Хотя, конечно, "каток", который идет на нас, мы очень чувствуем. И в Томске маловато медиа осталось, по сравнению с 90-ми годами, просто совсем мало.
Владимир Кара-Мурза: Но мы не спешим ставить крест на ТВ2.
Игорь, какие есть в арсенале журналистского коллектива ресурсы сопротивления?
Игорь Яковенко: Я бы назвал четыре основных ресурса. Прежде всего, это аудитория. Аудитория ТВ2 – это очень серьезные люди. Я знаю многих в Томске, кто готов к серьезным акциям протеста. Это вопрос стратегии телекомпании – готова ли она сейчас призвать своих сторонников к тому, чтобы они вышли и мирно, но очень решительно заявили о том, что они не согласны лишиться единственного телеканала, который в течение 20 лет был главным поставщиком независимой и качественной информации.
Второй ресурс – это правовой ресурс, в чистом виде право. На самом деле, совершено беззаконие, и надо, конечно, подавать в суд.
Третий ресурс – это активизация людей в Москве, по стране. Я знаю, что сейчас и уполномоченный по правам человека готова, наверное, вступиться за ТВ2. И наверняка есть другие сторонники.
И последнее – это все-таки ресурс самого коллектива. Я думаю, что профсоюз – это очень серьезная штука. Профсоюз имеет совершенно законные права выступить в поддержку самих себя. Мы не умеем использовать законные средства, которые во всем мире становится серьезным основанием для того, чтобы защитить журналистов. От того, что сейчас произошло, страдает и аудитория, прежде всего, и сами журналисты. Давайте сделаем так, чтобы и аудитория себя смогла защитить, и журналисты смогли себя защитить. Инструментом защиты для журналистов является профсоюз.
Но все опять-таки зависит от того, насколько люди хотят себя защитить, какую стратегию защиты они хотят избрать. Вам виднее. Мы готовы помочь и в правовом отношении, и в плане какой-то солидарности, если это нужно, подсказать какие-то шаги.
Владимир Кара-Мурза: Виктор, как вы собираетесь использовать оставшееся до 1 января время?
Виктор Мучник: У нас большой опыт борьбы за самосохранение. Мы будем использовать все доступные ресурсы. Главный ресурс – это, конечно, правовой. Безусловно, мы будем использовать и общественную поддержку, а она есть – нас поддерживают самые разные люди в Томске, самых разных политических взглядов. И очень большое дело – это, конечно, журналистская солидарность. Я бесконечно благодарен коллегам, которые и в прошлый раз, и сейчас при первых признаках беды, которая с нами происходит, с готовностью стали нас поддерживать, предоставлять эфиры. Это действительно очень важно. А коллектив готов бороться до последнего, использовать все правовые ресурсы. И солидарность профсоюзная – это тоже, я считаю, очень важно. Мы будем биться, что называется, "до последнего патрона". И как ни странно, несмотря на некоторое неравенство сил, мы достаточно уверенно себя чувствуем.
Владимир Кара-Мурза: Игорь Александрович, а как вы объясните ситуацию на радио "Эхо Москвы", которое вроде бы давили, но за два дня до собрания акционеров полностью все отменили, извинились и пошли на попятную?
Игорь Яковенко: Господин Венедиктов, видимо, правильно говорит, что решение по "Эхо Москвы" принимает один человек. Наверное, этот человек не принял решение ликвидировать радиостанцию. Потому что понятно, что снятие Венедиктова просто означало бы совершенно другую ситуацию, другой расклад – это означало бы просто сломать хребет "Эхо Москвы". Я думаю, что президент страны не принял решение о ликвидации радиостанции.
Скорее всего, это была личная инициатива группы людей, которые обратились к Лесину, Лесин с удовольствием это поддержал – и развязал эту "войну". Но когда дело дошло до того, что надо принимать решение, видимо, ему было сказано, что решение не принято. Все, отползли.
А сейчас происходит странная история с нормами, регулирующими поведение журналистов в социальных сетях. Такие нормы существуют, они разработаны в очень многих странах. И я совершенно не понимаю, зачем люди на "Эхо Москвы" изобретают велосипед. Я думаю, один из первых шагов – профсоюз журналистской солидарности только зарегистрирован, и мы сейчас будем пытаться организовывать обсуждение именно того опыта, который во всем мире есть. Поведение журналистов в социальных сетях – это вопрос, который во всем мире так или иначе решается и решен разными способами.
Владимир Кара-Мурза: Я бы хотел еще одну проблему затронуть. Много шума наделали фотографии с Михаилом Леонтьевым на дне рождения у Константина Ремчукова.
Андрей Алексеевич если бы вы встретили депутата Железняка, вы бы продолжили вашу дискуссию с ним?
Андрей Нечаев: Дискуссии в прямом смысле этого слова у нас никакой не было. С его стороны был просто ряд абсолютно глупых, оскорбительных для меня выкриков, но, на мой взгляд, не свидетельствующих не только о воспитанности, но и интеллекте Железняка. Поэтому темы для дискуссии я не вижу. Если только под дискуссией иметь в виду, дам ли я ему по физиономии, – я думаю, что это будет зависеть от его поведения. Несмотря на почтенный возраст, я не считаю для себя возможным терпеть оскорбления хама, уверенного в своей безнаказанности.
Владимир Кара-Мурза: Игорь Александрович, все слышали, что Михаил Леонтьев обозвал "скотами" всех, кто имеет другую точку зрения на гибель южнокорейского Boeing, защищал фальшивую распечатку со спутников. А на следующий день пришел, и все, кого он обозвал "скотами", с ним фотографировались. Как вам эта ситуация с точки зрения журналистской этики?
Игорь Яковенко: Я думаю, что речь идет не о журналистской этике. Речь здесь идет о каком-то уровне брезгливости. Это вопрос не этики, а физиологии. Я думаю, что в случае с Железняком – это одна история. Это вопрос мужской чести, скажем, Андрея Алексеевича, который в какой-то форме готов на дуэль.
Ситуация с Леонтьевым – это несколько иная история. Это вопрос физиологии: можно ли находиться с этим персонажем, можно ли дать ему по физиономии? Вот я бы лично побрезговал. Это человек, который в какой-то степени потерял человеческий облик. То есть то, что он делает, что он несет, – какое отношение этот человек имеет к журналистике?.. Я думаю, что профессиональная этика – это не те нормы, которые как-то могут регулировать отношения в этой ситуации.
Ну, человек выкрикивает какие-то бессвязные вещи по федеральному телеканалу. Он, безусловно, преступник, потому что он делает свой вклад в разжигание истерии в стране, в разжигание ненависти. На его языке, вне всякого сомнения, кровь. Потому что какое-то количество людей, которые едут в Украину и убивают, а потом приезжают в Россию в цинковых гробах, – они приехали, в том числе, и из-за передач Леонтьева. Поэтому он, конечно, преступник. Такой же преступник, как был Юлиус Штрейхер и другие фашистские пропагандисты, которые потом были серьезно наказаны Нюрнбергом и другими институциями. Но применять по отношению к нему какие-то нормы журналистской этики невозможно.
Владимир Кара-Мурза: Но развернулась же целая дискуссия в Интернете между журналистами Кашиным и Усковым. Усков обвинил Кашина, что "все такие же чистоплюи, как вы, давно в эмиграции, а мы здесь все-таки делаем "теорию малых дел".
Андрей Алексеевич, вы в курсе этой дискуссии? На чьей вы стороне в ней?
Андрей Нечаев: Нет, я не очень в курсе этой дискуссии. Я люблю выражение: делай, что должно, – и будь что будет. Разумеется, здесь должны быть свои ограничители. То, что происходит на наших госканалах, имеет малое отношение к журналистике в ее классическом понимании. Конечно, это бойцы "информационно-идеологического фронта". Но принцип "малых дел" до известной степени хорош.
И по поводу инцидента с Железняком. Это не "разбор полетов", а как раз тот вопрос, который меня волнует, – ходить или не ходить, в частности, подавать ли в суд или не подавать. Вокруг этой темы я написал пост в Facebook, который довольно активно комментировался читателями. Безусловно, я с Яковенко согласен, упрек в некоторой легитимизации шабаша справедлив. Но я при этом исхожу все-таки из того, что эти передачи могут смотреть и здравомыслящие люди. И они в состоянии отделить зерна от плевел. Люди сейчас нуждаются в объективной информации. Далеко не всех удовлетворяет поток лжи и нелепостей, который льется на них по "России 1", ОРТ, НТВ и так далее. И далеко не все настолько погружены в Интернет, чтобы там получать объективную информацию. Хотя там тоже идут свои "информационные войны", полным-полно "ботов" и провокаторов. И мне кажется, что наша ответственность перед этими людьми до тех пор, пока есть шанс донести до них какую-то объективную информацию, какой-то не ангажированный взгляд, – нужно это использовать. Но, безусловно, не переступая некую грань.
Владимир Кара-Мурза: Виктор, ходить ли инакомыслящим на враждебные эфиры, где они окажутся заведомо в меньшинстве?
Виктор Мучник: Я не находился в такой ситуации, поэтому трудно что-то советовать. Но, примеряя на себя, сказал бы, что я, конечно, не пошел бы в эфир господина Киселева, господина Толстого и прочие. Которые я при этом практически не имею возможности наблюдать – я крайне редко в последнее время смотрю федеральные каналы, потому что я знаю, что я там увижу.
Игорь Яковенко: Я думаю, что в настоящий момент российская аудитория убеждается двумя приборами, – и это не Интернет и телевизор, это не дискуссии в телевизоре условного Железняка с условным Нечаевым. Я думаю, что спор ведут два других субъекта пропаганды – это телевизор, в котором, конечно, есть совокупный Железняк, Толстой, Соловьев, Киселев и так далее, и холодильник. Вот спор между этими двумя субъектами пропаганды и происходит в голове совокупного гражданина России. Потому что те, кто ориентируется в море информации, они составляют те 15 процентов, которые прекрасно понимают, что происходит. И которые понимают, что такое "Крым наш", что происходит в Донецке и Луганске, что происходило в Австралии с господином Путиным и что означает все, что с нами сейчас пытаются сделать.
А условные 85 процентов в настоящий момент убеждаются с двух сторон. Телевизор устами Соловьева, Киселева, Мамонтова, Леонтьева и так далее, убеждает в одном. Холодильник начал убеждать в другом. Я имею в виду совокупный холодильник, в котором есть такие выдающиеся "средства массовой информации", как цены в магазинах и электронные табло, которые оповещают о курсе доллара. Вот эти два "средства массовой информации", которые более массовые и более убедительные, чем телевизор, я думаю, убедят значительно лучше, чем Андрей Алексеевич Нечаев, которому все равно не дадут ничего сказать. Засыплют оскорблениями, хамством... Я же видел, как выключали микрофон. Андрей Алексеевич пытался что-то говорить, академик Гринберг пытался что-то говорить – и им тут же выключают микрофон. Это "наперсточники", шулеры. А с шулерами садиться за стол играть не надо.
Андрей Нечаев: Очень важная тема была сейчас затронута. Я очень активно работаю в Интернете, и у меня был пост о том, что промывание мозгов произойдет через желудок. Это примерно то, о чем Игорь сказал.
По поводу вербальной пропаганды и материальной. Безусловно, и курс доллара, и резкий скачок инфляции, и заметное упрощение ассортимента продуктов питания – это совершенно очевидный сигнал потребителю, гражданам. Но в чем некоторая подлость нашей пропаганды, что они внушают? "Ребята, вы же помните, как все было хорошо, как чудесно на протяжении "нулевых" годов, за малым исключением, рос уровень жизни, мы наращивали пенсии, зарплаты бюджетникам, социальные выплаты и так далее. И только наши недруги, враги России устроили так, что вот теперь мы испытываем, конечно же, временные трудности. Но мы, государственные мужи, уверяем вас, что все социальные обязательства будут выполнены, бюджет реалистичен и так далее". И люди, в данном случае не разбираясь в ситуации, легко могут в эту ложь поверить.
Владимир Кара-Мурза: Да, Андрей Алексеевич, согласен с вами. Поэтому мы эту тему и подняли. Мы обещаем, что еще поговорим на эту тему подробнее.