«Все время накатывает рвота, как при морской болезни, — говорит исследователь, владелец реабилитационного центра Сара Глатт. — Из вас как бы выходит прошлое. Это как смотреть на свое прошлое в зеркало. И так жалко становится, что вы с собой столько плохого сделали. Словно ваша собственная душа говорит вам — смотри, каким ты был, но я даю тебе еще один, последний шанс».
Ибогаин — это алкалоид, получаемый из корня африканского растения под названием Tabernanthe iboga. В Нидерландах с ним долгое время проводились официальные медицинские исследования, однако 13 лет назад они были прекращены, и сегодня единственный центр в стране, специализирующийся в ибогатерапии, существует на частные средства. Сара Глатт принимает пациентов на первом этаже своего загородного дома. Один из них, голландец средних лет по имени Роберт, сегодня принял свою первую капсулу с экстрактом ибоги: «Утром я обычно очень злой, потому что метадон начинает действовать не сразу. Ежедневно я принимаю по 5 миллиграммов, но все равно это много. В одиннадцать — половину двенадцатого дня мне становится лучше, тогда я готовлю завтрак, отправляю сына в школу, начинаю работать. Мне надоело зависеть от метадона, я хочу снова стать самим собой. Поэтому я здесь. А чего ожидать — это для меня загадка».
Почти во всех отчетах о действии препарата упоминаются галлюцинации, при которых пациенты видят себя со стороны и путешествуют по лабиринтам собственной памяти под руководством таинственного «гида», которого некоторые называют «духом ибоги». В западноафриканской культуре Буити корень ибоги — основная часть обряда инициации мальчиков. В Европу ибогаин попал в XIX веке. Основным компонентом экстракта ибоги является вещество под названием гидроксиибогаин-12. Исследования показали, что оно влияет на те мозговые рецепторы, которые отвечают за зависимость, а также стимулирует повышенное производство серотонина в организме, препятствуя возникновению абстинентного синдрома.
Доктор Рул Керссемакерс, сотрудник крупнейшего в Амстердаме центра по предотвращению и лечению разных видов наркотической зависимости «Йеллинек», считает, что, несмотря на данные проведенных исследований, в авторитетных медицинских журналах печатается недостаточно достоверных статей об ибогаине, а без этого прорыв препарата на рынок невозможен: «Чтобы запустить препарат в производство, нужна серьезная теоретическая база, а ее нет. А крупным фармацевтическим компаниям чрезвычайно важно заработать на препарате прибыль — им нужны гарантий, что он будет работать в будущем. К тому же ибогаин — экстракт растения, определить точное содержание его активного вещества очень сложно, а фармацевтам и врачам это не нравится».
Вот и приезжают люди из самых разных стран к Саре Глатт. Помимо наркомании и алкоголизма, в ее центре лечат и от других форм зависимости — один из ее пациентов страдал от зависимости сексуальной. Компетентной статистики в этой области почти нет. Принято считать, что абсолютной эффективности лечения удается достичь в 5-10% случаев, многим остальным пациентам ибогаин помогает серьезно понизить степень зависимости. Настоящие статистические данные можно будет получить только с помощью масштабных опытов, говорит Доктор Керссемакерс. Однако сегодня в Нидерландах научные круги выказывают все меньше интереса к препаратам от героиновой зависимости: «Число наркозависимых героиновых больных в Нидерландах неуклонно уменьшается, — заявляет Рул Керссемакерс. — В Амстердаме у нас их раньше было порядка десяти тысяч, а сегодня — меньше пяти тысяч. Молодежь употребляет легкие наркотики, экстази, но не героин».
Однако Сара Глатт в эту официальную статистику не верит, потому что официальные цифры не учитывают рецидивов и перехода больных на другие токсичные препараты: «Каждый исследователь может сказать, что у его пациента не было рецидива с героином — только пациент начал пить! Но обычно это умалчивается. Если героиновый зависимый переходит на алкоголь, или его приучают к метадону, жизнь его от этого качественно не меняется. Многие хотят найти простой выход, а ибогаин — очень сложный выход, это — работа над собой. Я беру только тех, что приходит сам. У меня есть пациенты, которые сидели на 180 мг метадона в день в течение 20 лет, а теперь уже 4 года к нему не притрагиваются».