В последнее время в разговорах о публикации моих текстов редакторы задают один и тот же вопрос: "Что будем делать с ненормативной лексикой?" Я категорически отказываюсь от замены мата на всякие "фиги" и "гребаные", но на отточия соглашаюсь.
Иначе нельзя: в прошлом году вступил в силу закон, запрещающий мат в кино, театре и литературе.
Правда, недавно, через полгода действия закона, все чаще стали говорить о том, что его надо смягчить.
Недавно группа режиссеров написала соответствующее обращение в Министерство культуры. И из Госдумы уже долетают через СМИ фразы депутатов о том, что мат может вернуться в книги и фильмы с ограничением "18+".
Стали ли люди за эти полгода меньше ругаться матом? Очень сомневаюсь. Согласно недавнему опросу, 55 процентов жителей России употребляют ненормативную лексику. И это притом что, отвечая на вопросы, многие пытаются выставить себя в лучшем свете. Значит, реальная цифра выше.
Зато несколько фильмов не вышли на экраны: "запикивать" или заглушать в них матерные выражения смысла не имело. Другие – в том числе вызвавшей небывалый резонанс "Левиафан" – вышли фактически в цензурированном виде. В книгах появилось множество отточий, а некоторые авторы "скорректировали" речь своих героев, сделав ее неестественной.
Неужели те, кто запретил мат в искусстве, серьезно верили, что это как-то повлияет на общую культуру и люди, не слыша матерных слов с экрана, не читая матерных выражений в книгах, сами станут меньше ругаться?
Запрет – типичный пример ханжества: запретить людям материться мы не сможем, но, по крайней мере, внешние приличия соблюдем
Выйдя из кинотеатра на улицу, ты за одну минуту услышишь больше ненормативной лексики, чем в самом "матерном" российском фильме, когда-либо вышедшем на экран. Да и те, кто ругаются больше всего, как раз смотрят фильмы, в которых мата нет, а книг вообще не читают. Запрет – типичный пример ханжества: запретить людям материться мы не сможем, но, по крайней мере, внешние приличия соблюдем.
Кроме того, "борцы за приличия" не понимают, что этот самый язык развивается, что искусственно контролировать его развитие невозможно. Хотим мы этого или не хотим, но мат прочно вошел в разговорную русскую речь, и за последние четверть века частота его употребления заметно выросла.
Это не хорошо и не плохо. С точки зрения лингвистики происходит "снижение уровня обсценности" нецензурных слов: они уже не воспринимаются как абсолютно грубые и совершенно недопустимые.
Похожие процессы происходили и в других языках, например, в английском. Не так давно в разговоре со мной профессор американского университета заметил – пусть и с некоторой долей юмора, – что сейчас слово f*** допустимо даже для дошкольников.
Кстати, в сериалах на крупнейших телеканалах в США это слово до сих пор запрещено. Но в кинотеатрах запрет был снят много лет назад, там действует система ограничений по возрасту – и все.
Я ни в коем случае не призываю материться. Это личное дело каждого человека: считать нецензурную лексику допустимой или нет, и если да, то в каких ситуациях.
Но если говорить о книгах и кино, то для решения творческих задач автору и режиссеру часто нужна реальная речь людей. Отказ от нее ради соблюдения ханжеских "приличий" только лишает тексты и фильмы достоверности.
Владимир Козлов – писатель и журналист