"Я не боюсь"

Марьяна Торочешникова: В студии со мной главный редактор интернет-издания "Грани.ру" Владимир Корсунский, на видеосвязи из Страсбурга адвокат Каринна Москаленко, из Санкт-Петербурга корреспондент Радио Свобода Виктор Резунков, по телефону- ветеран спецподразделения "Вымпел" Анатолий Ермолин.Сегодня мы будем говорить о главном событии дня, которым, конечно, стало и московское траурное шествие памяти Бориса Немцова, и те мероприятия траурные, которые проходили сегодня во многих российских городах и во многих европейских городах — это мероприятия памяти Бориса Немцова. Он был убит вечером 27 февраля в самом центре Москвы, на Москворецком мосту. Собственно, сегодняшнее шествие и завершилось фактически на месте гибели Бориса Немцова.

Марьяна Торочешникова: По данным организации "Белый счетчик" более 50 тысяч человек сегодня приняли участие в траурном шествии памяти Бориса Немцова в Москве. В полиции традиционно называют иные, значительно меньшие цифры: ленты новостей со ссылкой на ГУВД Москвы сообщают о том, что на марш вышли 7 тысяч демонстрантов. Это совершенно нереальная цифра. Я сегодня тоже приезжала на это шествие и могу сказать, что вся Славянская площадь в Москве, она достаточно вместительная, была вся заполнена людьми в районе 4 часов дня, складывалось такое ощущение, что движения никакого нет, то есть люди не могли даже проходить за рамки металлоискателей, куда-то далеко уходил конец колонны. Я даже думала, что сейчас народ стоит буквально на протяжении всего маршрута от моста до этой Славянской площади. По вашим ощущениям, сколько было людей и какое настроение у них было, действительно люди пришли в отчаянии и скорби, и для них это событие стало поводом для того, чтобы сплотиться?

Владимир Корсунский: Сколько, мне, конечно, трудно судить. Я где-то в середине регистрации прошел через рамки и передо мной стояло уже, трудно судить, но, чтобы попасть в голову колонны, где меня ждали знакомые, пришлось бежать 20 минут. При том, что вся площадь была забита, большая часть людей еще была на бульваре и на площади.

Марьяна Торочешникова: Но никак не 7 тысяч человек, о которых говорили полицейские?

Владимир Корсунский: 7 тысяч я пробегу за две минуты. Я не бегаю, как в молодости, но я реально бежал за молодыми девушками, которые меня провожали.

Марьяна Торочешникова: По вашим ощущениям, с каким настроением пришли люди на этот марш?

Владимир Корсунский: Люди с разными настроениями. Скорби, возмущения, оскорбления. Уныние, наверное, тоже у кого-то могло быть, но, видимо, тот, кто с унынием это воспринимает, остались дома. Люди пришли для того, чтобы показать в очередной раз, что все-таки этот город наш, это наша страна, и мы не хотим, чтобы на наших улицах и на наших мостах убивали людей, творился беспредел.

Марьяна Торочешникова: Я, кстати, тоже сегодня становилась невольным свидетелем разговоров собравшихся на траурное шествие, и слышала от людей реплики о том, что они бы не пришли, они в принципе не собирались идти на марш «Весна» в Марьино, который фактически заменило это шествие, но именно сегодня посчитали необходимым выйти на Славянскую площадь, пройтись этим маршрутом до места гибели Бориса Немцова, чтобы таким образом его память почтить и выразить свое несогласие, недовольство политической ситуацией, которая стала фоном для этого убийства.

Владимир Корсунский: Я знаю еще более интересную вещь, например, одноклассники моей дочери, которые не ходили никогда на митинги. Они все выросли, они все профессионалы в своих областях, они занимаются своей работой, они не ходили никогда на митинги. Они собирались даже в Марьино пойти, они считали, что все уже, и в Марьино поедем. Я знаю и массу других людей, которые раньше не ходили, тоже звонили и говорили: слушай, где это Марьино? Я сам не знаю, где это Марьино, я по карте искал в интернете. А в результате и те, и другие, и те, кто раньше не ходил, собирались в Марьино, и те, кто с Немцовым ходил, вышли практически все. У меня было некоторое дежа вю во время этого марша, потому что я вспомнил, как мы вместе с Борисом, он был главным заводилой, с Площади революции вели людей на первую Болотную, это было ровно так, это был тот же маршрут, немножко длиннее. Мы проходили второй раз тот же путь, который прошли с ним живым. Сегодня это был траурный путь, сегодня это был путь к месту, где его убили. До последнего я не мог понять, дадут мне положить цветы или не дадут положить цветы на то место, где уже лежат. Поставили ограждение, разрешили положить цветы возле этого ограждения.

Марьяна Торочешникова: Цветов было очень много, и людей было очень много. Причем эти траурные акции проходили не только в Москве, как я уже сказала, они проходили во многих российских городах. В Москве, кстати, обошлось без каких-то провокаций, а по России в городах были попытки провокаций. В частности, такие провокации состоялись в Красноярске. Я предлагаю посмотреть небольшой сюжет о сегодняшней памятной акции, которая прошла в Красноярске, его подготовила Татьяна Лапрад.

Митинг памяти Бориса Немцова в Красноярске

Марьяна Торочешникова: Сегодня движение «Антимайдан» распространило среди средств массовой информации пресс-релиз. В частности, они обращали внимание на то, что «в интернете появилась информация о том, что участники движения «Антимайдан» якобы будут препятствовать акциям оппозиции, назначенным на 1 марта. В связи с этим мы заявляем, что движение «Антимайдан» создавалось, в частности, для контроля возможного противодействия несанкционированным акциям, так как сегодняшнее мероприятие в Москве является согласованным с местными властями, то представители наши в нем не будут задействованы». Кроме всего прочего «Антимайдан» сообщил, что «не имеет официальных региональных представительств, поэтому любая информация о противодействии оппозиционнымакциям в регионах от лица движения «Антимайдан» будет являться инициативой частных лиц, не имеющих отношения к движению». Таким образом пытались отгородиться от неприятных событий. Насколько мне известно, и в Брянске сегодня пытались провокаторы нарушить митинг памяти. Конечно, это вызывало недоумение у людей, потому что речь шла не столько о каких-то требованиям к властям, связанных с улучшением социальных условий жизни и политических, сколько говорилось о требованиях немедленного расследования убийства Бориса Немцова, люди вспоминали его таким, каким знали. Довольно странно, что в этой ситуации провокаторы не смогли сдержаться. В Иркутске, как передала корреспондент Радио Свобода Екатерина Перевалова, как раз все складывалось достаточно благополучно. Давайте посмотрим небольшой сюжет.

Марш мира в Иркутске

​Марьяна Торочешникова: На видеосвязи с нами из Санкт-Петербурга корреспондент Радио Свобода Виктор Резунков.

Виктор Резунков: Во-первых, я о численности хотел сказать. Знаете, у нас полиция объявила о количестве участвующих в митинге, получается, столько же, сколько и в Москве, в Москве 7 тысяч, у нас 6 тысяч полиция объявила. На самом деле Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания, который выступал на этом митинге, оценил количество участников, он сказал, что на самом деле за 20 лет последних такого количества не было участников. Он оценил количество примерно 20 тысяч человек — такого действительно давно не было.

Марьяна Торочешникова: Насколько я понимаю, акция была согласована, как и в Москве? В последнее время любые протестные акции в Питере, насколько я помню, не разрешались властями.

Виктор Резунков: Дело в том, что 9 раз подавали заявку на проведение этой акции, в конце концов разрешили митинг на 200 человек. И только убийство Бориса Ефимовича Немцова как раз привело к тому, что Смольный разрешил устроить и провести митинг на Марсовом поле. Я хотел еще обратить внимание, и марш многочисленный, и митинг были посвящены непосредственно Борису Немцову, люди шли с большими растяжками «Борис Немцов. Не забудем, не простим» или такая надпись: «Это случилось в Москве сегодня, не промахнулись стволы подлецов. В строю российской «Небесной сотни» правофланговым Борис Немцов». Флаги тоже были и украинские, и российские, и флаги Петербурга с якорями. Очень много было антивоенных лозунгов. Очень много несли люди фотографий Бориса Ефимовича. Если говорить о выступлениях участников, выступало более 20 человек. Митинг на Марсовом поле начался с минуты молчания, почтили память Бориса Немцова. Борис Вишневский, который открывал митинг, сказал, что необходимо продолжать дело Немцова. Вспомнили о том, что год назад Совет федерации разрешил ввести войска на территорию Украины. Это тоже важно отметить, потому что этот факт скрылся за общим траурным налетом. Я встретил на этом митинге известного петербургского политолога Владимира Германа, он сказал: конечно, народа очень много, но на самом деле должно быть больше, больше должно выходить на такие акции людей. Он привел пример, когда ГДР почти закончила свое существование, там проходили многотысячные, десятки, сотни тысяч немцев выходили из Восточной Германии на улицу. К Эрику Хонеккеру обратился министр внутренних дел и сказал: «Ну что, давайте применим оружие, начнем стрелять уже». И тогда Эрик Хонеккер сказал знаменитую фразу, что тут так много народу, мы не сможем такое количество людей убить. После этого все ушли в отставку.

Марьяна Торочешникова: Если руководствоваться этой аналогией, то ваш собеседник рассчитывал, что такое должно произойти в ближайшее время в России. Я как раз скептические слышала высказывания на этот счет. Говорили, что люди боятся выходить на какие-то митинги, Болотная их многому научила. Сегодня многие не пошли бы ни в какое Марьино и пришли только именно на согласованное шествие памяти Бориса Немцова для того, человеческую позицию выразить. Хотя по видеотрансляции, которая шла по на сайте Радио Свобода сегодня на протяжение всего шествия, показывали людей, пришедших на траурное шествие, и они говорили, что мы все должны были придти прямо ночью 28 февраля или днем 28 февраля, пройти этим же маршрутом и выразить свое негодование. У вас есть ощущение страха какого-то?

Владимир Корсунский: Страха нет. Я довольно много знаю разных людей, такого страха нет. То, что в Марьино могло придти меньше, чем обычно, а могло и больше придти, это ровно фифти-фифти. Дело совершенно не в этом. Беда, и Борис понимал это, главный кризис протестного оппозиционного движения в том, что четкой программы работы нет. Можно сходить в Марьино в марте, можно в апреле, мае, июне, июле, еще куда-нибудь сходить и заявить, что мы против. Все уже знают, и власть знает, что мы против, все все знают, но мы ничего не делаем.

Марьяна Торочешникова: Наш корреспондент Мумин Шакиров, который вел сегодня видеотрансляцию с шествия памяти Бориса Немцова в Москве, встретил во время этого шествия человека, который сам написал свои стихи памяти Бориса Немцова.

Памяти Бориса Немцова

Марьяна Торочешникова: У нас на связи из Страсбурга адвокат Каринна Москаленко, он до сих пор является адвокатом семьи журналистки, обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Ее дети до сих пор занимаются справедливого судебного разбирательства, расследования и того, чтобы был назван заказчик этого преступления, чего так до сих пор не происходит. После того, как было в центре Москвы совершено убийство Бориса Немцова, многие начали говорить об аналогиях в этом деле, об аналогиях, связанных с заявлением первого лица государства, который тогда называл Политковскую не значимым человеком для страны, говорил о том, что многие люди о ней не знали, поэтому это убийство было мелкой пакостью. Примерно то же самое он говорил в своих первых репликах после убийства Бориса Немцова, заявляя, что Немцов не оказывал никакого реального влияния на то, что происходит в российской политике. Плюс опять же эти видеосливы с места совершения преступления, какие-то там чеченский след, здесь сначала говорили об ингушском следе. Такое ощущение, что пытаются примеряться к тому, за какую версию лучше уцепиться. Вы наблюдаете ли такие аналогии, есть ли у вас вера в то, что в нынешних условиях российское следствие захочет действительно разобраться в том, кто и по каким причинам убил Бориса Немцова, главное — назвать заказчика преступления.

Каринна Москаленко: У меня ощущение действительно дежа вю, потому что очень много повторяется. Думаю, что в нынешних условиях раскрытие этого преступления в той мере, в которой это необходимо по уголовному делу, достигнуто не будет. Необходимо менять подходы к расследованию подобных дел, если, конечно, есть к этому политическая воля, в чем я совсем не уверена. Мне очень трудно сейчас оставаться просто юристом, просто правоведом, хотелось бы сказать несколько слов и по моему отношению. Я просто не готова об этом говорить, потому что с Борисом связывали определенные встречи. Даже если бы я его никогда не знала, меня бы это, наверное, потрясло так же. Как юрист я хочу подчеркнуть, что в расследовании таких дел в российском уголовно-процессуальном кодексе очень плохо прослеживаются права потерпевшей стороны, а эти права существуют. Мы же занимались и делом об убийстве Дмитрия Холодова, мы занимались делом об убийстве Юрия Щекочихина, но, к сожалению, все это происходило очень поздно. И только в деле Анны Политковской мы начинали поднимать свой голос потерпевшей стороны буквально с первых месяцев расследования. Правда, первые 6 месяцев расследования, лучше, если бы мы появились в этом деле чуть пораньше. Я не знаю, кто будет вести со стороны потерпевших это дело, я очень многое бы хотела рассказать юристам, поделиться нашим опытом. Это очень важно сегодня заявить о правах потерпевшей стороны и с первых моментов расследования требовать допуска к материалам дела.

Марьяна Торочешникова: Для того, чтобы их можно было контролировать, чтобы не пропадали доказательства, видеоматериалы, чтобы не вбрасывались непонятные доказательства.

Каринна Москаленко: Мы заняли тогда очень активную позицию, это может быть по-своему и сыграло роль в этом деле, что в отличие от других дел убийства людей оппозиционного направления, мы достигли гораздо большего результата. Но сегодня даже по делу об убийстве Анны Политковской говорить рано о раскрытии дела. Думаю, что основные фигуранты этого дела остались за кадром, и их можно и нужно найти, но следствие занимается совсем не этим. Я должна сказать, что нарушение права на жизнь может выражаться с стороны власти еще и в создании обстановки нетерпимости или даже ненависти, в создании враждебной обстановки вокруг людей.

Марьяна Торочешникова: Вы сейчас имеете в виду все эти высказывания о "пятой колонне" и нацпредателях?

Каринна Москаленко: Создание враждебности вокруг лица, подстрекательство к его уничтожению со стороны наиболее радикальных членов общества, которые могут близко к сердцу принимать это и доверять тому, что, например, Борис Немцов занимался чем-то незаконным. Я утверждаю, ведение дел со стороны Гарри Каспарова по делу «Каспаров и 8 других против России», других дел Льва Пономарева и того же Бориса Немцова, когда мы говорим о том, что люди незаконно задерживаются во время мирных акций. Мне довелось представлять в суде, и еще нет окончательного приговора, интересы Сергея Удальцова. Вы можете как угодно относиться к его позиции, но осужден он абсолютно незаконно. Оппозиция, которая имеет право на выражение мирного протеста, она сегодня либо в тюрьме, либо на 15 сутках, либо вынуждены уехать за пределы России. Это уже характеристика сегодняшней ситуации в России. Либо их просто убивают. Посмотрите, сегодня должен был быть самым активным руководителем этого мирного протеста именно Борис Ефимович, и именно он убит. Власти надо очень серьезно позаботиться о том, чтобы смыть с себя тень подозрения. Поэтому надо с сегодняшнего дня не просто требовать расследования, а как я уже сказала, требовать допуска потерпевшей стороны ко всем материалам дела. Времени нельзя упускать.

Марьяна Торочешникова: Уже было заявлено, что возбуждено уголовное дело по факту убийства и по факту незаконного оборота оружия, из которого стреляли в Бориса Немцова. Странно, почему не возбудили дело и по такой статье уголовного кодекса, как покушение на жизнь государственного и общественного деятеля. Борис Немцов депутат Ярославской думы, лидер одной из оппозиционных партий и, безусловно, общественный деятель. Почему здесь как отягчающее обстоятельство не было включено в обвинение?

Каринна Москаленко: Если речь шла бы о покушении, то была бы специальная норма. Если речь идет об убийстве, то это будет отягчающим обстоятельством, как в деле об убийстве Анны Политковской отягчающим обстоятельством.

Марьяна Торочешникова: Здесь нет противоречия никакого?

Каринна Москаленко: Я его пока не улавливаю. Я скорее нахожу другие сходные и непонятные мне моменты, требующие разъяснения. Дело в том, что я сегодня читала свидетельства человека, который слышал всю ночь производство обыска в доме Бориса Немцова. Надо сказать, что дети Анны Политковской хотели помочь следствию, они разрешили пройти в квартиру, разрешили изъять все, что было у мамы для того, чтобы помочь следствию. Я не знаю, какую позицию в этом смысле занимала семья Бориса Ефимовича, необходимо проверить, на каком основании был этот обыск. Если получается каждый раз, что убийство того или иного оппозиционного деятеля, журналиста, правозащитника, политического деятеля приводит к тому, что появляется беспрепятственный доступ к его архиву и к тем секретным данным, которые у него могли быть, конфиденциальным данным. Очень много версий в связи с этим возникает, в чьих интересах такого рода убийство, если в ту же ночь производится обыск.

Марьяна Торочешникова: Давайте напомним коротко версии.

Владимир Корсунский: Первой идет сакральная жертва.

Марьяна Торочешникова: Сакральная жертва, поясним тем, кто не знает.

Владимир Корсунский: Что его соратники сам убили, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране и привлечь к себе дополнительных сторонников. Вторая, насколько я понимаю, исламский след. Но непонятно, кто, потому что из Чечни поступали угрозы. Третья — это украинский след. Видимо, из-за этого следа девушку, с которой он шел по мосту, держат уже вторые сутки на непонятной секретной квартире.

Марьяна Торочешникова: Откуда у вас сведения, что она ограничена в передвижении? Ей же не предъявлены никакие обвинения, насколько я понимаю.

Владимир Корсунский: Это те разъяснения, которые наши спецслужбы дали украинскому консулу, который не может получить с ней встречу. Это еще один след.

Марьяна Торочешникова: Там были и бытовые какие-то версии.

Владимир Корсунский: Бизнес, еще чего-то. Там нет только одной версии, о которой говорят все, что власть в этом замазана, что убит один из оппозиционеров российских. Убит, дело не в том, что на фоне Кремля, а дело в том, что в месте, которое строго контролируется Федеральной службой охраны.

Марьяна Торочешникова: Об этом очень много говорят, весь мост буквально утыкан камерами.

Владимир Корсунский: Убит человек, за которым ходила наружка. Машина эта белая вполне могла быть машиной наружки. Вообще никто об этом не говорит, такой версии вообще не присутствует. А почему их не интересует, что камеры ничего не сняли, что наружка ничего не увидела, что они не получили никаких четких докладов о том, что произошло? Зачем они ищут какие-то бредовые следы? Прсто посмотрите, там должно быть все видно. Допросите наружку, ребята, которые ходили за ним, должны написать отчет, что произошло, что они видели, в чем они участвовали. Потому что вброс ТВЦ записи с камеры со снегоуборочной машиной непонятной, уже известно, что ее не было в этот день ни на мосту, нигде. Все это какая-то подделка, фейк.

Марьяна Торочешникова: То есть вы считаете, что те кадры, которые нам продемонстрировали — это не оригинал?

Владимир Корсунский: На ТВЦ — это подделка. Скорее всего это вообще никакого отношения ни к чему не имеет. Не было снега, не было необходимости снегоуборочным машинам выходить. Откуда она взялась, с какой стати? Ее никто не видел, и потом она умчалась на

Марьяна Торочешникова: Белый автомобиль, о котором изначально сказала спутница Бориса Немцова. Действительно вопросов значительно больше, чем ответов. К нашему разговору по телефону присоединился ветеран спецподразделения «Вымпел» Анатолий Ермолин. Может быть вы нам свою версию предоставите случившегося, выскажете свое мнение о тех видеокадрах, которые распространены в интернете и по телевидению якобы момента убийства Бориса Немцова, и о тех версиях, которые сейчас звучат, в частности, того, что к убийству не могут быть не причастны спецслужбы или бывшие сотрудники спецслужб. Что вы думаете по этому поводу?

Анатолий Ермолин: Конечно, это все равно гадание на кофейной гуще. Потому как говорить, были причастны сотрудники спецслужб, не были — это очень сложно. Моя версия первая была как раз о том, что это нагнетание истерии, люди, вернувшиеся с Донбасса. Кстати, на меня такая критик посыпалась, что ты думаешь, что это не спецы, а я говорю: там и спецы есть, есть ветераны, много «афганцев», много «чеченцев». Говорить о том, что люди, которые пропитаны духом ненависти, которые оттуда возвращаются, нельзя говорить, что новообращенные фанатики, чуть-чуть научились и вернулись. Там воюет большое количество людей с огромным опытом том числе войны в Афганистане и так далее. Поэтому говорить о том, что это не спецы, мне кажется, неразумно. Что касается самого видео.

Марьяна Торочешникова: Вызывает ли оно у вас сомнения?

Анатолий Ермолин: Откровенно говоря, мне не приходила в голову мысль, что это откровенная подделка, может быть я купился на то, что это по федеральным каналам показали. С другой стороны из этого видео ничего не следует, настолько неразличимые фигуры, настолько все это мелко.

Марьяна Торочешникова: Но из этого видео следует только то, что никакой белой машины, о которой говорили вначале, не было, была какая-то снегоуборочная машина и была машина, подхватившая потенциального убийцу.

Анатолий Ермолин: Причем сам ракурс удивительный. Такое совпадение по времени, чтобы три секунды, когда велся огонь, сказать, что таким образом было специально рассчитано, мне не хватает смелости. По доле секунды все это рассчитать невозможно, чтобы прикрыть сектор наблюдения камеры таким образом, чтобы секунда в секунду все рассчитать — это только в шпионских фильмах можно.

Марьяна Торочешникова: Это можно снять на монтаже, либо это можно координировать, откуда-то, куда ведется эта картинка с камер наблюдения.

Анатолий Ермолин: Это очень сложно. Мне из этого видео, откровенно говоря, ничего не видно, практически ничего я не могу сказать по этому видео. Говорить о причастности спецов, не спецов, я уже сказал, спец может быть на пенсии, ему может быть 50, он все равно в нормальной спортивной форме.

Марьяна Торочешникова: Бывших не бывает, иными словами.

Владимир Корсунский: Во всяком случае, это может быть одной из версий, но она даже не рассматривается, она не присутствует в качестве объявленных.

Марьяна Торочешникова: Может быть еще что-то изменится. Мы проводили аналогии с убийством Анны Политковской, там в материалах дела было набросано множество версий, по документам было заметно, что следователи шли по одной цепочке, потом ее оставляли без видимых причин. В частности, когда речь шла о спецслужбах в деле об убийстве Анны Политковской, такое ощущение, что следователю не дали дальше работать, когда он что-то нашел.

Владимир Корсунский: Я вам напомню еще одно убийство моего приятеля — Сергея Юшенкова, которого расстреляли в его собственном дворе, тоже версия была, что это сакральная жертва, что это выгодно только членам его партии и Борису Березовскому, с которым вместе они создавали «Либеральную Россию». Но выгода оказалась такая замечательная, что после убийства Сергея Юшенкова, как преступников посадили членов его партии, а партия закрылась. Там очень много вопросов к следствию, что они расследовали и кого посадили в результате.

Марьяна Торочешникова: Каринна Акоповна, с вашей точки зрения, что должны предпринять родственники, близкие Бориса Немцова, чтобы контролировать ход расследования, чтобы следствие не ушло в сторону версий, которые кажутся странными здравомыслящим людям?

Каринна Москаленко: Я не все хотела бы сейчас говорить, потому что есть определенные тактические моменты, наработанные нами по известному вам делу. Прежде всего, то, что я могла бы сейчас открыто сказать, родственники должны все написать заявление о признании их потерпевшими. Уже с сегодняшнего, может быть вчерашнего дня у них должен быть статус потерпевших. Второе: у них должны быть адвокаты немедленно. Адвокаты должны требовать доступа, как представители потерпевшей стороны, к определенным материалам, прежде всего материалам обыска дома у Бориса Немцова. Как он произошел, почему, обстоятельства, что изъято с точностью до указания страниц, хард-дисков. Абсолютно необходимо добиться того, чтобы та девушка, женщина, которая была вместе с Борисом в тот момент, чтобы она сейчас имела и пользовалась помощью адвокатов. Это совершенно нельзя оставлять на усмотрение властей. У властей должна быть такая позиция, что если они хотят, чтобы они были избавлены от подозрений, они должны все сделать очень чистыми руками. Любая фальшь, любая грязь, любые помарки в следствии в самые первые дни расследования будут отнесены на их счет. Потому что позитивные обязательства государства по праву на жизнь — это прежде всего, что эффективное расследование и своевременное. Потому что когда мы нашли след государства в деле Анны Политковской, прошло уже несколько лет. Тогда тоже отрицали, что власти имели какое-то отношение к этому убийству, мы доказали, что власти имели отношение к этому убийству. Я думаю, очень многое может повториться и в этом деле. Но действовать надо немедленно. Я с удовольствием готова поделиться с коллегами нашим опытом скромным в этом вопросе, примкнуть к команде, помочь, мне тоже Борис не чужой человек, я готова обсуждать эти вопросы, но делать это надо немедленно.

Марьяна Торочешникова: Вообще, конечно, очень странно, что уже прошло практически двое суток, есть живой свидетель случившегося, но до сих пор нигде не сообщалось, был ли нападавший в маске, без маски, не представлен ни фоторобот,ни видео с камер, установленных на мосту, для того, чтобы выяснить, что же там произошло. Владимир, вы надеетесь, что российские власти допустят независимых беспристрастных адвокатов потерпевших к этому расследованию?

Владимир Корсунский: Адвокатов, возможно. Но уверен, что адвокат не получит полной информации, как всегда. Я впервые может быть на стороне большинства, я как большинство людей не верю, что будут осуждены преступники.