Закон о «материнском капитале» вызвал дискуссии среди депутатов и экономистов. Одних смущает, что 250 тысяч смогут получать только матери, родившие второго ребенка и, кроме того, деньгами можно будет воспользоваться лишь через три года после рождения малыша. Другие не согласны с тем, что все это время деньги будут вращаться в подконтрольных российским чиновникам банках и ссылаются на статистику, говорящую о высокой детской смертности. Этой точки зрения, придерживается, например, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей Евгений Гонтмахер.
- В России еще в конце 80-х годов наметилась тенденция сокращения численности населения, - говорит господин Гонтмахер. – Россиян становится меньше на 500, 600, 700 тысяч человек в год. И их число, кстати, никак не восполняется за счет миграции. Об этой проблеме было известно уже достаточно давно, но вот только сейчас те, от кого зависит принятие решений, видимо, поняли, что это прямая угроза существованию страны.
- Что вы можете сказать о суммах, которые будут выплачиваться - 250 тысяч за второго ребенка (почему-то только за второго, а не за третьего), 3 тысячи ежемесячного пособия, а также о некотором увеличении других пособий по рождению.
- В целом то, что будут выплачиваться дополнительные пособия, не так плохо. Но надо, конечно, разбираться в деталях. Было бы логично, наверное, выплачивать 250 тысяч не только на второго, но и на третьего, и на последующих детей. А что касается пособий по уходу за ребенком до достижения им полутора лет, то 3 тысячи будут платиться неработающей матери на второго ребенка. С одной стороны, это неплохо, это довольно большие деньги, но, с другой стороны, допустим, в провинции 3 тысячи рублей сравнимы с заработной платой и пенсией, и у меня есть опасения, что такие большие, в общем-то, суммы вызовут повышение рождаемости в маргинальных семьях, где ребенка особо не ждут, а пользуются этим случаем, для того чтобы получить деньги.
- Если говорить о материнском капитале, вас не смущает, что три года нельзя будет воспользоваться этими деньгами?
- Нет, не смущает, это задумка правильная. Потому что три года все-таки ребенок должен прожить. У нас, к сожалению, еще пока довольно высокая младенческая смертность, и ребенок просто должен физически выжить. В течение этих трех лет будет понятно, достаточно ли добросовестны родители этого ребенка.
- А то, что эти деньги нельзя будет получить на руки, так сказать, наличными, это хорошо или плохо?
- Это хорошо, потому что наличные деньги снова создают соблазн вот этих нежелательных рождений. 250 тысяч рублей - это большие деньги даже по московским меркам. И, в общем-то, закон, который сейчас внесен в Думу, в целом выстроен так, что, действительно, деньги можно потратить только в безналичной форме и конкретно на нужды ребенка. Правда, там есть одна «дырочка», которую, наверное, надо будет депутатам устранять. По существующему законопроекту эти деньги можно использовать при сделках по покупке жилья - не только по схеме ипотечного кредитования, но и при покупке. То есть, существует возможность получения денег на руки. Но, я повторяю, безналичное выделение этих денег намного более эффективно, потому что оно целевое.
- Верите ли вы, что такими экономическими методами можно повысить рождаемость?
- Нет, конечно. В ближайшие два года, наверное, детей будет рождаться больше, но коэффициент рождаемости рассчитается для женщины за весь период ее репродуктивного возраста - условно говоря, от 16 до 45 лет. Мировой опыт показывает, что за всплеском рождаемости обычно идет очень большой его спад. Женщины передвигают сроки рождения детей. Допустим, между первым и вторым ребенком перерыв был пять лет, а сейчас мамы будут рожать второго с перерывом в три года. Но общее количество детей не изменится. То, что предлагается сейчас, надо называть программой помощи семьям с детьми. Рождаемость не регулируется ни административными, ни финансовыми мерами, это интимное дело каждой конкретной семьи, ее культурные традиции, установки, поведение родителей.