Два с половиной года назад на станции техобслуживания автомобилей подошел ко мне мужчина лет сорока и задал несколько вопросов о футболе. Мой новый знакомый оказался не только тонко понимающим игру, но и вообще подлинным знатоком спорта. Выяснилось, что живет он и работает по соседству с моим домом. Мы стали довольно регулярно встречаться и беседовать: поначалу о спорте, а затем, что естественно, вообще о житейских коллизиях. Он по национальности грузин, уже много лет трудится в Москве.
Отличительной чертой моего товарища оказалась искренняя любовь к России. Во-первых, он страстно желал успеха всем российским спортсменам и командам независимо от того, нравилась ли ему их игра или нет, во-вторых, во всех периодически возникавших сложностях в отношениях России с Грузией всегда безоговорочно принимал сторону своей новой родины. Английский постулат «Права она или нет, но это моя страна» он распространял на Россию с такой убежденностью, что мне, привыкшему к более или менее взвешенному анализу политических ситуаций, было бесполезно даже по частностям с ним дискутировать.
Трудно говорить о знакомом человеке, используя только местоимение третьего лица. Так что присвою своему товарищу псевдоним – Дрейфус (если сразу не поняли, то скоро, надеюсь, поймете, почему именно такой). С удовольствием назвал бы его по имени, не случись того, что случилось после провала российских разведчиков. Когда в моем родном городе началась антигрузинская истерия, несколько дней мы не встречались. Не попал ли он ненароком в число депортируемых?
Однако вскоре Дрейфус, у которого все документы – это важное уточнение – были в полном порядке, смущаясь, обратился ко мне с просьбой. Из Тбилиси приехал его 16-летний сын, успешный спортсмен, в надежде испытать свои способности в какой-нибудь из московских детско-юношеских спортивных школ. И хотя все документы были оформлены по закону, в регистрации мальчику отказали, и он превратился в нелегала. Попутно оказалось, что, пока мы не виделись, сам Дрейфус не выходил из дома, но зато к нему дважды наведывались люди в форме и придирчиво проверяли документы. Придраться ни к чему не смогли, зато посоветовали не ходить временно на работу и, на всякий случай, не выходить на улицу. Береженого, мол, Бог бережет. «Очень хорошие люди», – прокомментировал Дрейфус их совет. А мне более подходящей к данному случаю видится пословица: «Береженого коня зверь не берет».
Мальчик же действительно оказался небездарным. Нам удалось с помощью отзывчивых знакомых в спортивных сферах получить для него регистрацию. К счастью, выяснилось, что среди них не нашлось никого, кто бы входил в 31 процент россиян, считающих Грузию главным врагом России. Теперь молодой человек может спокойно тренироваться в Москве, но лишь до середины лета – таков срок регистрации.
Каждый читатель сделает свой вывод из этого бытового сюжета. Мой же товарищ Дрейфус, который, в отличие от французского, никогда, конечно, офицером генштаба не был, теперь не считает, что «моя страна всегда права», но за всех российских спортсменов болеет с еще большей страстью, ведь именно люди спорта пришли на выручку его сыну.
Он остался патриотом российского спорта, но – как это ни горько произнести – перестал быть патриотом России. Именно за это я обвиняю представителей всех трех ветвей власти – исполнительной, законодательной, судебной – и некоторых коллег, служителей власти четвертой. Обвиняю их и за 31 процент моих одураченных сограждан, всеми властями дружно взращенный и лелеемый.