Управляющие советы в школах

Тамара Ляленкова: Сегодня мы поговорим про управляющие советы в школах, могут ли они стать реальным органом управления. В Москве, где происходит серьезная перестройка системы управления, здесь упраздняют окружные управления образования, значительную часть насущных вопросов школам, по-видимому, придется решать самостоятельно. С другой стороны, как показывает опыт предыдущих лет, управляющие советы нередко оказываются, что называется, карманными, многие родители вообще не хотят участвовать в жизни школы или хотят, но исключительно в интересах собственного ребенка. Кроме того, не надо забывать, что в совет входят представители учащихся, родителей, педагогов и кооптированные, то есть приглашенные со стороны, члены.

Поэтому сегодня в "Классном часе" Свободы – директор школы Павел Карпов, он с нами по Скайпу; председатель управляющего совета этой школы Максим Дулинов; секретарь управляющего совета школа №1286 Андрей Прокофьев; директор некоммерческого партнерства "Доверие. Партнерство. Право" при Московском департаменте образования Андрей Алферов; а по телефону к обсуждению также присоединится педагог Ирина Чекмышева.

У меня такой вопрос ко всем сразу: как вам кажется, в управляющих советах какое звено самое слабое – родители, приглашенные, чиновники?

Управляющий совет

Андрей Алферов: Представитель учредителя должен быть обязательно в составе управляющего совета, это закреплено в уставе образовательной организации. Ну, если мы говорим о слабом звене, хотят так не хотелось бы говорить, потому что мы можем обобщить и кого-то обидеть, но, наверное, это все-таки родительская общественность, которая местами не может договориться и между собой, и вступает в конфликтные ситуации с администрацией это ей школы.

Андрей Прокофьев: Я бы не согласился со своим тезкой, Андреем. Родители и педагоги – это как раз наиболее мотивированные составляющие. В гораздо меньшей степени надуманные составляющие – это кооптированные лица. И понятно, что когда идет обсуждение серьезных финансовых вопросов или еще каких-то спорных моментов, представителям учеников, несовершеннолетним детям очень тяжело возражать, когда против них выступает директор или еще кто-то. Вот это две такие категории, которые проблемны. Есть еще один момент, за счет чего появляется в некоторых ситуациях манипулируемость управляющим советом. Когда идет обсуждение проблемы, например, касательно детского сада, дошкольного отделения, тем, кто уже учится в старшей школе, это, как правило, малоактуально, и они голосуют так, как скажет директор. Напротив, когда идет обсуждение проведения выпускных, еще чего-то связанного со школой, педагоги и родители дошкольного отделения тоже голосуют так, как скажет директор, чтобы не вникать в проблему.

Максим Дулинов: На мой взгляд, и мне это виднее, может быть, потому что я кооптированный член, Филевский образовательный центр, школа №2101, слабым звеном является не столько отдельный участник управляющего совета, а общее понимание роли управляющего совета и чем он вообще должен заниматься. Отсюда как раз это – решают только то, что ближе к себе. Когда это возникает, это касается и педагогов, и родителей конкретного структурного подразделения, но вот слабым звеном является именно пока еще не создавшееся понимание того, что управляющий совет решает проблемы, решает вопросы всего комплекса, а не отдельного структурного подразделения. И невозможно жить отдельному структурному подразделению, решая только его локальные проблемы, не решив проблемы всего комплекса. Все должно быть взаимосвязано.

Тамара Ляленкова: Но это относится в большей степени к родителям или к педагогам?

Максим Дулинов: Зависит от вопроса. Если это касается школьных ступеней, перевода детского сада из одного здания в другое или отдельных групп, конечно, детский сад – будут родители дошкольников, школа ступеней, если мы говорим, там начинаются проблемы у родителей. Если мы начинаем рассматривать вопросы определения критериев стимулирующих выплат, это больше всего интересует педагогов, и здесь тоже все сразу начинают свой решать вопрос. При этом слабость не в том, что каждый решает свой личный вопрос, а слабость в том, что не пытаются другие участники управляющего совета включиться в решение этого вопроса, я бы обозначил так.

Тамара Ляленкова: Ирина, насколько я понимаю, в вашей школе достаточно слабый управляющий совет, как вам кажется, кто наименее активен в этой позиции из членов управляющего совета?

Ирина Чекмышева: Что значит – самые слабые? Если мы говорим о самых зависимых, это, наверное, педагоги. Наиболее мотивированные – это вот кооптированные члены. В том случае, в котором я нахожусь в нашем управляющем совете, мы вообще их не видим на наших заседаниях. Что касается старшеклассников, у нас их нет вообще в управляющем совете. Но родители – это наиболее сильная часть управляющего совета.

Тамара Ляленкова: Максим, а вы почему стали кооптированным членом в этой школе? Вы же должны быть не лично заинтересованы, я так понимаю.

Максим Дулинов: А я лично и не заинтересован, у меня ребенок в другой школе учится. Это исключительно внутренняя мотивация. Потому что у меня есть некий бекграунд работы в системы образования, и это просто внутренняя мотивация – сделать что-то в конкретном комплексе. Может быть, да, здесь наложились давние хорошие отношения с директором, но они хорошие до поры до времени, потому что те, кто смотрел интернет-трансляцию нашего последнего управляющего совета, там половина предложений директора… ну, мы поспорили. Кстати, наш второй кооптированный член, Наталья Касперская, тоже достаточно активна. Она явилась инициатором создания отдельной комиссии по как раз вопросу по организации ступеней школы. Это, видимо, зависит от внутренней мотивации людей, которых приглашают. И насколько те, кто приглашали, директор, родители или педагоги, смогли заинтересовать приглашенного этой работой. Правильно было сказано, что это общественная нагрузка, и не более того.

Тамара Ляленкова: Павел, не всякий директор сможет найти таких заинтересованных и неравнодушных членов со стороны в управляющий совет? Как вам это удалось, чем вы их заинтересовали?

Павел Карпов: Хочу сразу отметить, что наш председатель управляющего совета все время меня перебивает. Потому что он председатель управляющего совета, ему можно. Тем не менее, хотел бы ответить на предыдущий вопрос, и то, что мне не дают на него ответить, я тоже считаю существенным моментом. Если рассматривать слабость как уязвимость, то самая сложная ситуация, самая уязвимая ситуация как раз у представителей администрации и лично у директора школы. Потому что он отдает свои полномочия, он отдает возможность принятия решений. И когда он отдает эту возможность, это, может быть, самое дорогое, что у него есть в школе, поэтому хочется отдать эту возможность только наиболее достойным людям. Поэтому в Москве сейчас, на мой взгляд, одна из самых больших интриг – это найти тех достойных людей, которым действительно можно отдать полномочия управления огромной организацией с огромной ответственностью. Нам в этом плане повезло, Максим Викторович принял наше предложение абсолютно для меня неожиданно, и я до сих пор нахожусь под впечатлением его такого действительно решения, направленного исключительно в интересах других, а не личных.

Тамара Ляленкова: Андрей, у вас история сложная, и пока вы были в управляющем совете, у вас поменялось три директора. Они поменялись сами собой или управляющий совет как-то приложил к этому руку? Я знаю, что вы организовали какие-то акции протеста, пытаясь отстоять свои эти права, родительские, с прессой связывались.

Андрей Прокофьев: Как сказал мой сын, еще семь директоров – и можно поступать в институт. То есть директора у нас меняются каждый год. Я все жду, когда это, наконец, закончится.

Тамара Ляленкова: Это не ваша, не родительская инициатива?

Андрей Прокофьев: Ни в коем случае! Сейчас у нас четвертый и.о. директора, и я сразу могу сказать, что мы не возражали против ни одной кандидатуры. Вот лично я готов был работать и работал со всеми.

Тамара Ляленкова: А с вами как-то согласовывали эти кандидатуры или нет?

Андрей Прокофьев: Нет, там очень хитрый ход чиновников. Согласуется кандидатура директора. Поэтому все, что у нас есть до сегодняшнего дня, это сплошные и.о., которые каждый год меняются. У меня всегда была идея, если добраться до Исаакия Иосифовича, сказать, что чем менять каждый год директоров, может быть, проще поменять один раз управление образованием? Деструктивная абсолютно позиция!

Тамара Ляленкова: А вы понимали, почему это происходит?

Андрей Алферов: Я поясню. Во-первых, у многих директоров просто заканчивается аттестация, и они выходят на аттестационную комиссию – подтвердить свои полномочия, это раз. У нас есть кадровый совет, они сейчас ждут тестирования в Московском центре качества образования. Это нормальный метод когда идет подтверждение полномочий. И Департамент образования может делегировать свои полномочия управляющему совету школы, которая входит в Топ-400, которой он могут доверять, для согласования на должность руководителя образовательной организации, из двух кандидатур. И эта процедура сейчас идет. А по поводу Управления образования, у нас 20 января вышел приказ правительства Москвы о реорганизации Управления образования, и были созданы 37 межрайонных советов директоров. И конечно же, компетенции управляющих советов на сегодняшний день по 273-му закону имеют большое значение, они закреплены в 26-ой статье и 89-ой, и образовательные организации, теперь уже как комплексы, они имеют большие полномочия автономности в решении вопросов.

Тамара Ляленкова: То есть теперь управляющий совет школы, если эта школа входит в Топ-400, может повлиять на выбор из двух директоров, правильно я понимаю?

Андрей Алферов: Поясню ситуацию. На сегодняшний момент школам, входящим в Топ-400, департамент делегирует полномочия на выбор двух-трех кандидатур на согласование на должность руководителя образовательной организации, но большинство школ не входят в рейтинг Топ-400, хотя и очень стремятся к этому, и может быть, у них местами управляемость и получше, чем у тех, кто входит в Топ-400. Потому что, к сожалению, карманные, ручные управляющие советы встречались по жалобам и в Топ-400. Поэтому базовые принципы, стандарты деятельности управляющих советов, которые были разработаны и приняты 17 февраля на Общественном совете, и вывешены, это те требования и критерии, которые выставляет Департамент образования к управляющим советам, к развитию государственного общественного управления. Получается, что запущен процесс аккредитации деятельности управляющего совета – это выявление сильных и слабых сторон, возможностей и угроз. Департамент образования может делегировать выбор директора, если аккредитацию прошел управляющий совет, которому департамент может доверять, что он не ручной, не карманный. И это могут делать даже не школы, которые не входят в Топ-400, если они прошли аккредитацию.

Тамара Ляленкова: Павел, вас родители поддержат, как вы думаете, если сейчас встанет вопрос выбора директора?

Павел Карпов: В отношении меня конкретно я не рассчитываю на стопроцентную родительскую поддержку абсолютно. Более того, я не очень могу представить себе ситуацию такой стопроцентной поддержки. В этом плане, наверное, даже если обострить немножко ситуацию, то, скорее всего, значительная часть родителей меня не поддержит. В этом плане, если есть объективный управляющий совет, который может взять на себя роль некоторого арбитра между мной, как человеком, пытающимся реализовать государственную политику в образовании, и конкретными родителями, чьи интересы временно могут быть нарушены, вот такой арбитр в качестве управляющего совета, я считаю, необходимое условие жизни, на самом деле, любой школы.

Тамара Ляленкова: Максим, последние бурные обсуждения в управляющем совете вокруг чего у вас случались?

Максим Дулинов: Надо понимать, что комплекс создан только-только, существует буквально с этого учебного года. Естественно, первое, что и директор, и его заместители начали делать, это выстраивать единую образовательную концепцию всего комплекса, для того чтобы было понятно, как он живет. И здесь, понятное дело, нельзя обойтись без каких-то структурных изменений, без перевода, если уж говорить конкретно, классов из одного здания школы в другое здание школы, и это именно было презентовано тогда еще и.о. директора Павлом Владимировичем на фактически первом заседании управляющего совета, когда он еще только прошел аттестацию. По поводу назначения кандидатов на должность директоров, они сначала проходят аттестацию в департаменте, а потом уже направляются на управляющий совет, кадровый, потом управляющий, там вместе вся эта цепочка. И естественно, самые большие проблемы – это переход на другие программы образовательные, к примеру. Причем даже не настолько образовательные программы, сколько там изменения образовательного процесса с точки зрения… По начальной школе последний конфликт: один учитель – предметное образование. Вопросы небольшие, но я как раз в корне не согласен с Павлом, что управляющий совет должен быть неким таким арбитром. Он из арбитра превращается, извините, в жилетку. Не в орган управления, а в некое такое образование внутри, куда можно пожаловаться, и оно примет решение. Вообще, для этих вещей есть конфликтные комиссии, комиссии по рассмотрению споров между участниками образовательного процесса, которые должны быть в каждой школе. Все-таки управляющий совет должен решать вопросы другого немножко характера.

Тамара Ляленкова: Максим, а вы понимаете, зачем началась эта история?

Максим Дулинов: На мой взгляд, все достаточно тривиально и просто. Система образования достаточно инертна и консервативна, и на это еще наложились 90-е, безденежье, и она замкнулась сама в себе. И чтобы ее раскрыть к тем, для кого она работает, к родителям, к обществу, к детям, без вовлечения в этот процессе невозможно. С другой стороны мы же тоже все видим ситуацию, когда детей сдают в школу. Мы сдали детей в школу, повесили всю ответственность на школу, все, я зарабатываю деньги, работаю с 8-ми до 8-ми, отстаньте от меня. Есть классный руководитель есть социальный педагог, есть, в конце концов, участковый, вот вы и следите за моим ребенком и воспитывайте его, как можете. Да, этот процесс с управляющими советами, да вообще с любыми советами общественными очень тяжелый. Нельзя научить детей хотеть что-то делать. Я почему и говорю, что нужно создать атмосферу, когда люди поймут, что они смогут что-то сделать, потому что заставлять нельзя. Могу привести пример, как работают управляющие советы в регионах, где их заставляли это делать, да и в Москве, в том числе. Не нужно считать, что, создав управляющий совет, мы решим все проблемы школ. Никогда в жизни мы их не решим управляющим советом и близко!

Тамара Ляленкова: А родительских компетенций хватает, для того чтобы разруливать какие-то ситуации? Потому что, как правило, включаются в тот момент, когда происходят важные сдвиги. То есть не допустить слияния иногда родителям удается, проследить, как сделан капремонт, потрачены деньги. Или какие-то образовательные вещи тоже отслеживаются?

Андрей Прокофьев: Родительской компетенции напрямую вот лично мне не хватает. Потому что, когда я стал секретарем управляющего совета, мне пришлось узнать, что такое локальный акт, что такое нормо-час, урок, потому что возникали конфликты внутри системы распределения фонда оплаты труда, там стимулирующая часть, то есть нужно было изучать всю эту терминологию, механизмы. Это мне просто на общественных началах пришлось учить. Мне пришлось учить СНИПы, мне пришлось учить еще другие вещи. К счастью, помогали другие родители, другие члены управляющего совета. То есть приходилось вот буквально ходить с линейкой и мерить там толщину асфальтового покрытия, качественный ремонт или некачественный… Еще раз говорю, это какие родители. Когда у нас сейчас встал вопрос о переходе на школу ступеней, у нас родители спуску директору не дают. Тут же нашлись родители с профессиональным архитектурным образованием, которые просчитали все здания на предмет, а не будут ли нарушены где-то права детей – по СНИПам, САНПИНам и так далее, и нашли такие, пришлось вносить определенные коррективы, но мы этот вопрос решили. Не в каждой школе, не в каждом управляющем совете есть такие въедливые родители, которые будут лазить в подвалы…

Тамара Ляленкова: И которые обладают набором всех знаний, которые нужны.

Андрей Алферов: Но это же помощь директору, реальная помощь была оказана.

Андрей Прокофьев: Да, это все было решено, скажем так, на доконфликтной стадии. Потому что было бы гораздо хуже, если бы был издан приказ, то-се, а потом идет жалоба в прокуратуру об ухудшении условий содержания детей там и так далее.

Тамара Ляленкова: А в зависимости от устава школы разнится что-то в деятельности управляющих советов?

Андрей Прокофьев: Устав у большинства школ сейчас типовой, он спущен из департамента, и шаг влево, шаг вправо – его просто департамент, как учредитель, разворачивает. Мы зимой прошлого года разрабатывали свой устав, долго, с юристами, и его завернули. Это право департамента как учредителя.

Андрей Алферов: Смотрите, при департаменте образования есть Московский центр образовательного права, который разработал на сегодняшний день типовой устав образовательной организации. Но везде индивидуальные ситуации, собирается рабочая группа по разработке проекта устава, на основании тех обычаев, традиций, той программы развития, которые есть у образовательного комплекса. И следовательно, МЦОП готов вступать и в дискуссии конструктивные, и договариваться, и по управляющим советам и количество увеличивается, и полномочия, в этом плане претензий нет.

Максим Дулинов: Вот здесь продолжу тему по поводу уставов. Да, по закону, право учредителя – самостоятельно написать устав, и он спускает его вниз работать. Понятно, что это не совсем нормальная ситуация. Другой вопрос, что как раз эти уставы, а мы устав имеем с сентября 2014 года, утвержденный, вот все, о чем мы говорим про управляющие советы, что они должны делать, все, что было прописано в старой версии стандартов, в новой версии стандартов, этого нет в уставе. То есть оно есть, но оно в таком виде, в котором управляющий совет превращается просто в некий согласительный орган при администрации комплекса. Вот это действительно большая проблема, когда идет нестыковка и диссонанс меду заявленными целями и инструментами, которыми они реализуются.

Андрей Алферов: Действительно, такая проблема существует, никому не запрещено вносить изменения и дополнения в устав в части развития государственного и общественного управления. Потому что, если мы говорим о стандартах, они новые на сегодняшний день, и положение от 25 января 2013 года за подпись руководителя Департамента образования, на основании которого и формировались положения. В уставе тезисно прописываются полномочия, которые закреплены за управляющим советом, и раньше у нас был высший орган самоуправления – конференция, где принималось положение об управляющем совете. Сейчас конференция ушла по 273-му закону, сейчас есть общее собрание, и полномочия на управляющем совете. Понятно, что устав отстает от тех положений, целей и задач, которые ставит перед собой управляющий совет, эта проблема сейчас обсуждается и решается.

Андрей Прокофьев: Если грамотно говорить, здесь немножко по-другому. В законе об образовании управляющий совет не является обязательным органом управления, и никаких его полномочий там не прописано. Обязательным органом является как раз конференция. И здесь уже действительно воля учредителя – что туда прописать, а что не прописывать.

Андрей Алферов: Субъект образования Москва имеет право издать свои собственные локальные акты.

Тамара Ляленкова: Да. А остались ли пропорции, что родителей не может быть меньше одной трети и больше половины?

Андрей Алферов: У нас убрали дроби из сегодняшнего содержания устава. Общее количество членов управляющего составляет 20 человек, из них 8 – представители родительской общественности…

Андрей Прокофьев: По минимуму.

Андрей Алферов: Да, это по минимуму. Бывает, что и 40 встречается количество членов совета, Покровский квартал, например, школа. Потом это не менее 3-4 обучающихся, которые представляют основную, 2-ю и 3-ю ступень, 9-10 класс. Это представитель учредителя. Директор школы входит по должности. И, естественно, это трудовой коллектив, и если входят четыре, из них три должны быть учителя, а один, допустим, освобожденный социальный педагог.

Тамара Ляленкова: Педагогов представлено значительно меньше. Ирина, в не думаете, что это может быть ущемлением интересов учителей?

Андрей Алферов: Там нет ущемления! Формируется проект устава, и если директор считает, что больше нужно, значит, число увеличивается.

Ирина Чекмышева: Я уже говорила, что в том управляющем совете, в котором я состою, вообще нет учеников. Отвечая на ваш вопрос, думаю, что в некоторых вопросах, конечно, это не очень хорошо, в вопросах развитии школы, образовательной программы. Наверное, все-таки учителя более компетентны. Но я уже огласила свое мнение, что учителя – наиболее зависимая категория, и возможно, можно и так. Практического опыта нет такого, поэтому тут трудно что-то сказать.

Тамара Ляленкова: То есть логически это правильно: если они настолько зависимы, зачем их много и делегировать в управляющий совет?

Послушаем небольшую историю. Татьяна Титова – тоже член управляющего совета, и вот ее вызвали в школу и, возможно, попробуют каким-то образом уговорить отказаться от своего членства в совете…

Татьяна Титова: Ну, управляющий совет, его основной костяк был создан до нашего присоединения, то есть нас просто чуть-чуть добавили. Уже был принят устав организации, мы пришли как бы на готовое, мы не участвовали в его разработке. Там даже сам подход руководителя образовательного учреждения к управляющему совету весьма странный. То есть вроде как он есть, управляющий совет, но он фактически никаких решений, жизненно важных для комплекса, не принимает.

Тамара Ляленкова: Когда большой комплекс, поменять школу достаточно трудно. Ты можешь внутри этого комплекса передвигаться из одного здания в другое, может быть, меняется педагогический коллектив, и то не очень сильно, потому что они часто курсируют между зданиями и выбор сужается.

Татьяна Титова: Конечно. Нам уже дают понять, что выбора у нас фактически нет. Ведь уже и закреплено законодательно, что нас автоматом прикрепляют именно к этому образовательному учреждению, а подавать документы для поступления в какое-то иное мы можем только после 1 августа. Но если учреждение, куда бы мы хотели попасть, имеет хорошую репутацию среди жителей, которые к нему автоматически прикреплены, то можно сделать вывод, что мы, конечно, вряд ли туда попадаем, потому что и своих делающих у них будет достаточно, и на 1 августа мест свободных просто не будет.

Тамара Ляленкова: И ничего другого не остается, кроме как бороться за свои права, за возможность участвовать в управлении школой. Вы готовы это делать? Это же время занимает, а у вас трое детей.

Татьяна Титова: Да, это отнимает у меня достаточное количество времени, но я понимаю, что если это пустить на самотек, это не будет приносить пользу в первую очередь детям. Я в своих действиях руководствуюсь защитой интересов и прав своих детей.

Тамара Ляленкова: Какие наиболее сложные проблемы видятся вам в том комплексе, к которому вас присоединили?

Татьяна Титова: На сегодняшний момент у нас очень остро встал вопрос о сокращении штата сотрудников, такое решение принял директор комплекса. Уже выданы уведомления помощникам воспитателей, их штат сокращают с 1 июня на 50 процентов. Образно говоря, у нас остается половина помощника воспитателя на группу. По словам руководства, это не несет никакой опасности, никаких угроз здоровью и жизнедеятельности наших детишек. Мы, как родители, с этим не согласны, потому что на практике представить себе это очень сложно. Притом что с коллективом этот вопрос тоже не согласовывался. То есть это единоличное решение руководителя, и она этого не отрицает. Я считаю, что мы должны услышать обоснование принятия таких решений.

Тамара Ляленкова: Вы писали, что есть давление на вас и тех сотрудников, которые вас поддерживают?

Татьяна Титова: Да, мне звонят анонимы и не рекомендуют продолжать заниматься подобной деятельность, говорят, что мне следует позаботиться о своих детях и не совать свой нос куда не нужно. А сотрудникам раздаются звонки еще более жесткого характера, и там звучат конкретные угрозы физической расправы.

Тамара Ляленкова: Татьяна Титова не одна такая мама из детского сада. И родители иногда опасаются, что их активное участие в жизни школы может повредить детям. Искушение демократии – насколько оно работает, не работает в этом случае?

Андрей Алферов: Если есть подробные угрозы, есть соответствующие органы, которые должны с ними разбираться! Родители, которые представляют интересы в управляющем совете, я тоже являюсь родителем и представляю интерес в общественной совете, являюсь кооптированным членом в советах нескольких других школ…

Тамара Ляленкова: И вы еще и педагог по образованию…

Андрей Алферов: Педагог по образованию, юрист по образованию, да. У меня нет там интересов, я представляю мнение общественности. Общественный управляющий – это представитель деловой, профессиональной, родительской общественности, который представляет интересы той или иной группы, которые он доносит. Управляющий совет – коллегиальный орган управления образовательной организацией, главная цель которого – выработка стратегии развития образовательной организации.

Тамара Ляленкова: В числе компетенций совета согласование выбора учебника из числе рекомендованных, и это хорошо, продолжительности учебной недели, рассматривает жалобы и заявления родителей обучающихся, согласовывает представленную директором бюджетную заявку-смету, смету расходов дает согласие на сдачу в аренду помещений школы.

Андрей Алферов: Да, это все прописано в уставе школы.

Тамара Ляленкова: Тут очень много интересных возможностей, за использование которых иногда директоров привлекают к ответственности. И тут, мне кажется, как раз есть риски. Вы не считаете так?

Андрей Прокофьев: Нормально работающий управляющий совет – это хорошая вещь, сразу скажу, и она может обезопасить директора от шагов, в которых его потом будут обвинять, и так далее. Но нужно понимать, что управляющий совет – это общественная организация не добровольной основе, она не может профессионально вникать во многие вещи. И хочу сказать еще об аккредитации управляющего совета.

Тамара Ляленкова: А аккредитация обязательно должна у него быть?

Андрей Прокофьев: Как говорили в Советском Союзе, это добровольно-принудительно.

Андрей Алферов: У нас управляющий совет не является юридическим лицом.

Максим Дулинов: Аккредитация заявляется, естественно, добровольно.

Андрей Алферов: Да, идет добровольная аккредитация образовательной организации на соответствие их управляющего совета тем требованиям и критериям, которые выставляет департамент в стандартах.

Андрей Прокофьев: Вот здесь у меня список бумаг, которые должны быть приняты управляющим советом, чтобы он был аккредитован. Только заявка на аккредитацию – 18 листов. Нормативные акты, которые должны быть, положение о классном руководителе, о работе социального педагога, о проведении утренников, положение…

Андрей Алферов: Это не те положения! Посмотрите родительский селектор от 11 марта, где я выступаю как раз о необходимом перечне локальных нормативных актов, которые должны присутствовать на сайте образовательной организации в разделе "Управляющий совет". Все перечисленные документы не относятся к ним.

Андрей Прокофьев: Но их нужно принять, чтобы быть аккредитованным. Например, положение номер один – сведения о персональном составе управляющего совета. Более подробную анкету, могу казать, я заполнял единственный раз в жизни, когда шла проверка меня со стороны ФСО, я врач просто, для работы в президентской клинике, кремлевской. Наша школа как раз решила пройти аккредитацию, и мы столкнулись с таким потоком бюрократических моментов, что мы сильный управляющий совет, мы все преодолеем, у нас много работы, но объем работы кошмарен! Как сказал один из основателей, апологетов нашего государства, бюрократ тем и страшен, что формально он всегда прав, а фактически он губит порученное ему дело.

Тамара Ляленкова: А можно без аккредитации существовать управляющему совету и полноценно работать?

Андрей Алферов: Конечно! Он и до этого работал, и раньше у нас советы школ были.

Тамара Ляленкова: А почему понадобилась аккредитация? Наверное, в связи с теми историями, когда родители подавали в суд…

Андрей Алферов: Нет, из-за большого количества обращений в Департамент образования, огромное количество жалоб! И когда служба финансового контроля выезжает на проверку, они в первую очередь смотрят работу управляющего совета и часто выявляют некачественную работу управляющего совета. Я хотел бы привести цитату Владимира Владимировича Путина, который сказал: "Создаваемые в школах общественные управляющие советы должны влиять на ключевые вопросы жизнедеятельности школ". Если у нас глава государства обращает внимание на развитие государственного общественного управления, то с какой ответственностью мы должны относиться сами к этой работе? У вас анкета вызывает смущение, но у нас член управляющего совета является публичным лицом, и конечно, им нужно знать, кто является членом управляющего совета, какое у него образование, какой социальный статус, как можно с ним связаться. Это раз. Во-вторых, по поводу аккредитации. Этот процесс был запущен, для того чтобы шкала привела самообследование своего же управляющего совета. Что же в этом плохого?

Андрей Прокофьев: Плохо то, что размер работы, которую приходится при этом выполнять, приводит к тому, что в рамках оптимизации и сокращения расходов на бюрократический, административно-технический аппарат, что директор вынужден нанимать в штат юриста, с которым все это согласовывается. Функции секретаря управляющего совета, коим я являюсь, очень часто приходится передавать штатному секретарю канцелярии, и где тогда будет независимость управляющего совета?

Андрей Алферов: Ну, это ваше мнение! Многие комплексы уже заполнили заявки, отправили, и 3 июня те школы, которые прошли, уже будут участвовать в общественном совете.

Максим Дулинов: Мы, честно говоря, не рассматривали еще вопрос об аккредитации. Я тоже посмотрел анкеты, список документов, и мне хватило первого листа заявки, чтобы понять, что, к сожалению, тот объем и попытка зарегламентировать деятельность управляющего совета, помимо устава, во-первых, она не обеспечивается внятной целью, зачем это делается, а во-вторых, провоцирует негативное отношение к этой деятельности.

Андрей Прокофьев: Управляющий совет просто превращается в "сбесившийся принтер", как сейчас говорят.

Максим Дулинов: Это опять к вопросу о количестве полномочий. Откровенно говоря, согласование учебников из рекомендованного перечня в управляющем совете, кроме педагогов, профессионально их оценить никто не может, это формальность. И вот так, по-хорошему это не нужно, для этого есть педсовет, и это их вопрос полностью. Управляющий совет в этом смысле должен, скорее, рассматривать вопрос о том, каковы программы в целом, сколько это стоит и почему. Мы погрязаем, в том числе и из-за устава, в решении каких-то текущих задач, которые, на самом деле, профессионально управляющим советом, как органом управления, не решаются. В данном случае объем по аккредитации – это как продолжение этой темы.

Андрей Прокофьев: Да, мы должны составить план работы управляющего совета на год, годовой отчет работы управляющего совета…

Андрей Алферов: А что здесь плохого? Есть план, и вы к нему движетесь, у вас заседаний должно быть не меньше одного раза в квартал.

Тамара Ляленкова: Тут проблема в том, что вы за это получаете деньги, а родители и педагоги…

Андрей Алферов: Ну, если кто-то жалуется, что трудно работать, придет другой и будет выполнять.

Андрей Прокофьев: У нас в школе вакантно одно место как раз от родителей, потому что объем этой работы зашкаливает! Это непродуктивная работа. Есть продуктивные вещи, когда мы разбираем учебные планы…

Тамара Ляленкова: Получается, что управляющий совет может быть очень сильно сейчас нагружен, а отдача будет небольшая, и вообще, он мешает…

Андрей Алферов: Это же помощь директору!

Максим Дулинов: Проводить свою политику можно по-разному, организовывать весь школьный процесс и управляющую линию. И управляющий совет здесь может быть как большой помощью директору, когда он все свои решения прикрывает карманным управляющим советом, так и может быть большой головной болью, когда управляющий совет реально работающий, и директору приходится доказывать, что он хочет сделать. Это идеальная ситуация. Есть третья ситуация, когда управляющий совет просто в оппозиции и не принимает ничего разумного, что бы происходило. Не знаю, может быть, это история не Москвы, а более мелких образовательных учреждений. В разрезе полномочий, вообще в разрезе директора, департамента, аккредитации, чего угодно все хорошо. На мой взгляд, чтобы то самое государственное общественное управление, о котором Владимир Владимирович говорил, в школе заработало, в первую очередь нужно создать ту атмосферу, а нормативно все есть, когда люди бы, входящие в управляющие советы, попечительские советы, какие угодно, поняли, что от их действий может что-то зависеть. А для этого, как минимум, нужно меньше их контролировать.

Тамара Ляленкова: Да, и сейчас в управляющий совет идут, как правило, от противного, то есть когда хотят что-то изменить. Павел, может быть, действительно проще руководить образовательным учреждением хорошему директору, имея хороший свой административный аппарат, и вся эта демократия пока не приспособлена к нынешним реалиям?

Павел Карпов: Во-первых, я считаю, что некоммерческое партнерство должно в обязательном порядке создать свой управляющий совет, делегировать ему все полномочия, и председатель некоммерческого партнерства должен полностью отчитываться перед управляющим советом, а то совет должен выполнять все возложенные на другие управляющие советы функции. И можно поставить вопрос: насколько правомочно требовать от управляющих советов выполнение бесконечных бюрократических процедур? Потому что, на самом деле, идея гениальная – введение управляющего совета! Но если это превратится в мини-Управление образованием, если это превратится в бюрократический орган, который сам по себе живет, вырабатывает планы, издает приказы, заслушивает, а не просто живым образом участвует в жизни, не является совестью образовательной организации, и самое главное, не исполняет основной задачи – контролировать, что директор действительно не сошел с ума, это единственный функционал управляющего совета, что директор не совершает ошибок, он не ведет корабль школьный в другую сторону, где он может потерпеть кораблекрушение, он слышит учителей, что очень важно, слышит учащихся, это важнейшая функция директора, - вот для этого создан управляющий совет. Он балансирует всю школьную жизнь. И если его забюрократизировать, наверное, все будет аккредитовано и прекрасно, и очень интересно, кстати, за какие деньги это должно делаться и почему это делается из бюджета школы, но я боюсь, что мы тогда потеряем самое главное, с водой выплеснем ребенка. Управляющий совет нужно заслужить в хорошем смысле! Нашему обществу нужно пройти определенный путь, через который впервые можно ощутить настоящее, реальное самоуправление, слышание друг друга, и самое важное – способность быть ответственным за чужое. Пока в управляющих советах единицы людей могут взять ответственность не только за свой маленький кусочек счастья, а в целом за большой, сложный кусок жизни под названием – школа.

Тамара Ляленкова: В этом смысле это еще школа демократических навыков. Родителям поневоле приходится включаться, что-то делать, участвовать в каких-то выборах.

Андрей Алферов: Управление системы образования основывается на ее открытости, демократии и учете общественного мнения, под которым мы подразумеваем государственное общественное управление. Мы просто выполняем 273-ий закон в рамках государственного управления, вот и все.

Тамара Ляленкова: А вот целеполагание в чем? Сделать школу более живой, подвижной, демократичной? Или все-таки требуется приезд мэра, который скажет: хорошо… И раз мэр к нам приехал, один из управляющих советов пишет, значит, наша работа была замечена и оценена. Это вот к чему?

Максим Дулинов: Это к любви и ободрению начальством. Это из давнего.

Андрей Прокофьев: Ничего хорошего не вижу, если, например, к нам приедет мэр или еще кто-то. Приезд высоких начальников редко что хорошее несет.

Андрей Алферов: Смотрите, директор сейчас руководит огромным комплексом, бюджет большой, проектная мощность обучающихся большая. И управляющий совет – это его социальный партнер, он помогает ему решать проблемы, рекомендует что-то. Но в любом случае всю ответственность, вплоть до уголовной, несет директор как исполнительный орган.

Максим Дулинов: Ну, понятно, что за все действия несет ответственность директор, но если мы говорим об управляющем совете не как о социальном партнере, о великой мессии, который спасет наше образование, а управляющий совет – орган управления, у него есть полномочия, по которым он действует, вот очень важно, чтобы эти полномочия решали ключевые вопросы жизни школы, и чтобы в деятельности управляющего совета как органа управления, юрлица, не вмешивалось на одно третье внешнее лицо и не регламентировало его деятельность. Управляющий совет имеет возможность зарегламентировать себя сам, на самом деле. И дальше вступает большая общественная составляющая, что некий договор между директором и управляющим советом по принятым решениям исполнялся всеми сторонами. Понятно, что образование – задача государственная, но поскольку все вовлечены в эту систему, то без привлечения общественности это невозможно. Хотя есть и другие способы – общественные организации, в том числе родительские. Потенциал родительских комитетов в управлении общественным гораздо выше, чем управляющего совета, по большому счету.

Андрей Прокофьев: Сейчас – нет. Сейчас акцент идет на управляющие советы.

Максим Дулинов: Но по идее, родительский совет структурного подразделения знает, что происходит внутри него, гораздо больше, чем управляющий совет.

Андрей Алферов: В содержании устава есть как раз родительские комитеты классов и учреждений, совет родителей или совет обучающихся, и в структурном произведения они знают больше. Местами создаются общественные советы, без полномочий управляющего, и доносит проблему через повестку управляющий совет, который принимает решения. Есть школы, где 15 зданий, например, - и как можно учесть все мнения в одном совете из 20 человек? Это же нереально.

Тамара Ляленкова: Ирина, вы считаете, что педагоги перестают бояться и готовы участвовать на равных в управлении?

Ирина Чекмышева: Конечно, бояться педагоги вряд ли прямо сразу перестанут. Потому что очень много всяких рычагов давления на педагогов имеет руководитель образовательного учреждения, и экономических, и психологических методов. Кто-то готов, кто-то не готов, тут однозначного ответа не может быть.

Тамара Ляленкова: Да, ситуация неоднородная, и мы сегодня разбирали московскую ситуацию, а что касается регионов, небольших городов, сел, там все иначе, педагоги находятся в совершенно другой ситуации.

Андрей Алферов: Я в марте был в Иркутске, столицей Восточной Сибири, у них в уставах нет понятия управляющего совета вообще. У них родительские комитеты, обучающие советы. Все очень консервативно, по-советски решаются вопросы, и нет проблем. В апреле прошлого года был в Грозном, в Чечне, мы снимали фильм про образование. Там управляющие советы есть, и у них там как раз традиция – совет старейших. Ингушетия, 2015 год – там у них нет управляющих советов. То есть страна очень большая, и Москва, наверное, как пилотный проект в управляющих советах. И мы, наверное, сейчас проходим этот сложный процесс – развития управляющих советов.

Максим Дулинов: Управляющие советы создаются в регионах с 2007 года в рамках Комплексного проекта модернизации образования, где одним из показателей было как раз наличие управляющих советов. Этих регионов было 31 сначала, потом 21. Создание управляющих советов – история не московская, история давняя.

Андрей Прокофьев: И в процессе этого появляется некий сдерживающий фактор, скажем так, от волюнтаризма администрации, и не только директора. Чем лучше работает управляющий совет, тем меньше потом обращений и жалоб.

Посмотреть программу можно также на You Tube