Мои родители дружили с Надеждой Григорьевной Бешкиной – скрипачкой, педагогом Московской консерватории. Педагогом – милостью божией. И она рассказывала такую историю.
Дело было в середине семидесятых. Надежда Григорьевна занималась с северокорейским студентом – по ее словам, очень способным. На лацкане пиджака он всегда носил значок с Ким Ир Сеном.
Когда начали репетировать скрипичный концерт Баха, Надежда Григорьевна попросила его значок снять – по ее мнению, одновременно играть Баха и носить значок с Ким Ир Сеном не имело смысла: душа должна принадлежать одному богу, а не двум.
Занятия, по счастью, проходили у нее дома. Студент, озираясь, снимал значок – и сразу после Баха прикалывал его обратно. Пытался совместить…
Я вспомнил ту историю сорокалетней давности, когда услышал новость о расстреле музыкантов Пхеньянского оркестра. Увы, в их числе мог быть тот, теперь уже, наверное, седой ученик Надежды Григорьевны. Но даже если ему повезло и расстреляли тех, кто играл по соседству… – все равно: очень опасное это совмещение, очень!
Играешь Баха – держись подальше от великих вождей.