В Таджикистане, еще совсем недавно раздираемом гражданской войной, действующий президент Эмомали Рахмонов с большим отрывом победил на президентских выборах. Цифры впечатляют: явка – больше 90 процентов, три с небольшим четверти избирателей – за Рахмонова. Он будет править республикой еще семь лет. К концу срока получится почти двадцать.
В начале века российские политики предлагали обратить внимание на французский опыт, где президент тоже избирался на семь лет. Французы подложили свинью, сократив прописку обитателю дворца Рамбуйе. Теперь там – как в США. Или как в России. Пока в России. Потому что хор упрашивающих Путина остаться на третий срок множится с каждым днем. А практика некоторых бывших советских республик вдохновляет.
Вот в Туркмении совсем недавно пышно праздновали 15-ю годовщину независимости. Бедные жители богатой страны благодарили первое лицо за счастливое детство, существование, счастливую старость, бесплатную соль и дешевое жилье. Противники режима, истинные или назначенные таковыми, совсем как в советское время, сделали свой последний выбор. Выбор между тюрьмой и эмиграцией. Другого просто нет: близнец советского, туркменский парламент просто отменил в стране президентские выборы, упросив Туркменбаши стать пожизненным президентом. Он пожаловался на свою нелегкую жизнь, даже «налево» не сходишь, и – согласился. Теперь там формально – президентская республика, а на деле – абсолютная монархия. Восток, однако.
В некоторых других бывших советских восточных республиках и одной совсем западной, пошли другим путем. Их главы провели референдумы и всенародным одобрением продлили срок своих полномочий, введя, например, новое срокоисчисление – президентский стаж теперь считается с момента проведения не первых президентских выборов, а первых после референдума. Самые дальновидные заручились согласием народа избираться бессрочно. То, что международные наблюдатели усомнились в честности результатов этих самых референдумов, во внимание не принимается и прочно забыто.
Народ, таким образом, превращается в подданных, парламенты и правительство – в придворных. И те и другие отныне и навсегда зависят от воли только одного человека.
В России выборы думские и президентские есть, но референдум проводить уже нельзя, а в Конституции запись про два президентских срока еще не отменена.
Но есть один такой человек. И человек этот молод, здоров и энергичен. Это главный аргумент в пользу его третьего, четвертого и какого угодно срока. Не вдаваясь в обсуждение того, что Путин сделал такого, что никто, кроме него, не в состоянии продолжить или даже завершить, зададим один лишь вопрос. Что, предлагается ждать, пока Путин станет похож на Брежнева, Андропова и Черненко? Или, того лучше, послевоенного Сталина?
Если да, то вопрос второй. Пока не придут к вождю хвори физиологические и возрастные, не сразит ли лидера диагностированная еще Эсхилом «всем тиранам свойственная болезнь преступной недоверчивости к другу».
Об этом можно спросить у авторов операции «преемник», проведенной в конце прошлого века. Правда, придется потратиться на международный звонок.
В начале века российские политики предлагали обратить внимание на французский опыт, где президент тоже избирался на семь лет. Французы подложили свинью, сократив прописку обитателю дворца Рамбуйе. Теперь там – как в США. Или как в России. Пока в России. Потому что хор упрашивающих Путина остаться на третий срок множится с каждым днем. А практика некоторых бывших советских республик вдохновляет.
Вот в Туркмении совсем недавно пышно праздновали 15-ю годовщину независимости. Бедные жители богатой страны благодарили первое лицо за счастливое детство, существование, счастливую старость, бесплатную соль и дешевое жилье. Противники режима, истинные или назначенные таковыми, совсем как в советское время, сделали свой последний выбор. Выбор между тюрьмой и эмиграцией. Другого просто нет: близнец советского, туркменский парламент просто отменил в стране президентские выборы, упросив Туркменбаши стать пожизненным президентом. Он пожаловался на свою нелегкую жизнь, даже «налево» не сходишь, и – согласился. Теперь там формально – президентская республика, а на деле – абсолютная монархия. Восток, однако.
В некоторых других бывших советских восточных республиках и одной совсем западной, пошли другим путем. Их главы провели референдумы и всенародным одобрением продлили срок своих полномочий, введя, например, новое срокоисчисление – президентский стаж теперь считается с момента проведения не первых президентских выборов, а первых после референдума. Самые дальновидные заручились согласием народа избираться бессрочно. То, что международные наблюдатели усомнились в честности результатов этих самых референдумов, во внимание не принимается и прочно забыто.
Народ, таким образом, превращается в подданных, парламенты и правительство – в придворных. И те и другие отныне и навсегда зависят от воли только одного человека.
В России выборы думские и президентские есть, но референдум проводить уже нельзя, а в Конституции запись про два президентских срока еще не отменена.
Но есть один такой человек. И человек этот молод, здоров и энергичен. Это главный аргумент в пользу его третьего, четвертого и какого угодно срока. Не вдаваясь в обсуждение того, что Путин сделал такого, что никто, кроме него, не в состоянии продолжить или даже завершить, зададим один лишь вопрос. Что, предлагается ждать, пока Путин станет похож на Брежнева, Андропова и Черненко? Или, того лучше, послевоенного Сталина?
Если да, то вопрос второй. Пока не придут к вождю хвори физиологические и возрастные, не сразит ли лидера диагностированная еще Эсхилом «всем тиранам свойственная болезнь преступной недоверчивости к другу».
Об этом можно спросить у авторов операции «преемник», проведенной в конце прошлого века. Правда, придется потратиться на международный звонок.