Дуда и "Ида"

Большим разочарованием после избрания президентом Польши Анджея Дуды для многих стал его скрытый или открытый антисемитизм. Или, как минимум, подозрения в этом. Представители еврейского сообщества обратили внимание на отказ Дуды во время теледебатов с президентом Брониславом Коморовским признавать ответственность поляков за массовое убийство евреев в Едвабне в июле 1941 года. Для современной Польши – это крайне болезненная тема. Вся политически активная страна буквально взорвалась, когда в середине апреля директор ФБР Джеймс Коми обмолвился о соучастии поляков в Холокосте. Польша потребовала извинений от американского правительства, на защиту которого так рассчитывают в Варшаве в условиях растущей агрессивности России после аннексии Крыма. В ходе дебатов Коморовский дипломатично уточнил, что следует чаще говорить о тех поляках, которые спасали евреев во время войны. Он особо обратил внимание: во время Второй мировой войны Польша была местом, где помощь евреям или их укрывательство наказывалось смертной казнью. Дуда тут же указал Коморовскому, что не кто иной, как действующий президент Польши, в письме по случаю годовщины событий в Едвабне заявил: польский народ также был исполнителем этого преступления. По мнению Дуды, это было искажением польской исторической политики. "Конечно, у всех народов бывают недостойные люди, но это не значит, что следует обвинять весь народ", – заявил он. Польская историческая политика должна быть направлена на защиту нашего доброго имени, провозгласил Дуда.
Страшным документом, свидетельствующем об убийствах евреев в довоенной и послевоенной Польше, стала книга Яна Томаша Гросса, вышедшая в США, – "Соседи". Читать без содрогания ее невозможно, подробности и детали убийств не могут оставить равнодушным ни одного нормального человека. Главным аргументом, которым поляки оправдывали убийство евреев, указывает Гросс, было то, что большинство из этих людей были опорой коммунизма – читай советского строя в Польше, – особенно в сталинские времена. Но этот довод мало кого убеждал среди потомков евреев, уехавших на Запад и в Израиль в надежде спастись от польского антисемитизма.

Начиная с 1989 года, когда в Польше завершилась эпоха ПНР, каждое последующее правительство пыталось исправить образ своей страны в мире как лагеря антисемитов. Все президенты, начиная с Леха Валенсы, совершали жесты примирения с евреями и Израилем. Для поляков это было чрезвычайно важно при встраивании страны в западный мир и при переходе к союзническим отношениям с США, еще и по прагматичным причинам –​ американские еврейские общины имеют влияние на внешнюю политику и общественное мнение. При премьер-министре Польши Ежи Бузеке (он, кстати, сейчас внесен в черный список невъездных в Россию) даже была создана должность советника главы правительства по вопросам польско-еврейских отношений.

В начале 2000-х годов мне довелось побывать на конференции в Люблине, посвященной польско-еврейским отношениям и польско-еврейскому примирению, организованной Центром Карнеги за этику в международных отношениях. Это было уже довольно давно, но мне запомнился общий настрой, общий дух собрания, свидетельствующий о том, что тема польско-еврейского примирения практически решена и противоречия уходят в прошлое. Да, были отдельные неприятные случаи, когда вдруг какой-нибудь пожилой человек, вроде бы случайно появившийся в аудитории Люблинского католического университета, заявлял: "А почему мы должны извиняться перед евреями? Они же были гостями в нашей Польше". Правда, в частных разговорах в кулуарах конференции известные польские историки, специалисты по иудаике, жаловались, что подвергаются нападкам антисемитов за свою юдофилию. Но тогда это казалось пережитками прошлого, которые уходят на свалку истории. В Польше возникла мода на еврейскую кухню и кошерную водку, в Варшаву приезжали экскурсии из Израиля, а польский папа римский Иоанн Павел II стал первым главой Ватикана, посетившим синагогу. Но уже десять лет прошло с тех пор, как его нет на свете, и никто полякам больше пальчиком не грозит, если их "заносит не туда".

В ходе избирательной кампании Анджея Дуды прозвучали призывы вернуть обратно в Америку статуэтку "Оскар", полученную за фильм "Ида", – первую награду Американской киноакадемии, отданную польской кинокартине, поскольку, по мнению некоторой части польского общества, этот фильм является антипольским и порочит образ Польши в мире. Сюжет фильма разворачивается вокруг судеб тетки и племянницы, двух евреек, чьи родственники были убиты поляками во время немецкой оккупации. Многие в Польше восприняли этот фильм как оскорбление. К слову сказать, такая же реакция постигла в свое время в Польше и ленту "Список Шиндлера".

Избрание Дуды президентом вызвало немалое разочарование у польской интеллигенции старшего поколения. У тех, кто хотел создать новую демократическую Польшу без национальных предрассудков. Не скрывал своего огорчения композитор Кшиштоф Пендерецкий. Польский актер Януш Гайос, хорошо известный в странах бывшего СССР как исполнитель главной роли в фильме "Четыре танкиста и собака", заявил, что Бронислав Коморовский всегда импонировал ему "глубоким обдумыванием всего того, что он произносит". За годы, прошедшие со времени сериала о четырех танкистах, Гайос сыграл множество других ролей, вышедших за пределы советских стереотипов, и основным его амплуа в последнее время стали отрицательные сотрудники госбезопасности. Что уж говорить об "отце польской демократии" Адаме Михнике? На нем буквально лица не было, когда он произносил слова том, что не понимает, почему новое поколение поляков отдало свой голос человеку (Дуде), за которым стоят мрачные националисты.

Польский национализм – явление многогранное и сложное, как любой национализм, состоящий из разных психологических, социальных и политических факторов. Польский национализм – константа политики, кто бы ни находился у власти в Варшаве – Пилсудский, Ярузельский, Гомулка, Герек, Валенса, профессор Качиньский или пианист Игнаций Падеревский. Для народа, много десятилетий существовавшего без государства, это жизненно важный или, как сказали бы политологи, витальный элемент политической культуры. Один из самых главных вопросов в изучении национализма состоит в определении грани в отношении того, когда он переходит в ненависть к чужим и когда становится важнейшим элементом, образующим государство и единство общества.

Хамство и ненависть к евреям, инородцам, понаехавшим и чуждым элементам, конечно, важная составляющая популизма для искателей дешевой популярности. Конечно, националист, приходящий к власти, должен, прежде всего, исполнить ожидания тех, кто его избрал, но одновременно он должен договориться со своими новыми коллегами – главами государств. Для Анджея Дуды главным из таких партнеров окажется первый темнокожий президент США Барак Обама. Впрочем, первым американским политиком, с которым он встретится, будет Джеб Буш, наиболее перспективный кандидат в президенты США на следующих выборах.

В современном мире недостаточно быть популистом во внутренней политике. Нужно еще и уметь находить общий язык с теми, с кем связана твоя страна и твое население внешними обстоятельствами. Дело не только в НАТО. Когда "президент-элект" Польши Анджей Дуда обещает создать в своей стране такое общество, в которое будут возвращаться поляки, уехавшие на заработки на Запад, он отлично знает, сколько его соотечественников нелегально или легально работают в Европе и США. Он обращается не только, к примеру, к крестьянину, который страдает от произвола местных властей, но и к польке, которая работает уборщицей в квартире у русско-еврейской хозяйки на Манхэттене в Нью-Йорке. Эта полька, нелегалка, содержит двух внуков, отца которых, албанца из Косово, убили в перестрелке в Бруклине, и почитает свою работодательницу как благодетельницу.

Петр Черемушкин –​ полонист, журналист Радио Свобода