Вдруг в День России появилась информация, что в Москве может быть проведен референдум о возвращении памятника Дзержинскому на Лубянку.
Понятно же, что эта история уже вообще не про Дзержинского. Она как раз про "коды", о которых в этот же день говорил Владимир Путин в речи по случаю Дня России и вручения госпремий. Про коды, которые никому не дано перекодировать, как заявил президент.
Понятно, что эти коды возникли не в перестройку и не в ельцинские 90-е. Это не коды той России, которая формально возникла 12 июня 1990 года и у которой был шанс стать новой. Их просто не возникло. Слишком мало времени – тот свободный вздох в 90-х был коротким и безнадежным, минутной интермедией между прошлым и реставрацией, между реальным советским прошлым, рухнувшим в 1991-м, и созданием мифов об этом прошлом, которые всегда привлекательнее реальности.
Путин лукавит. Перекодирование произошло, и как раз в его пятнадцать лет у власти. Именно эти годы стали временем воссоздания столь дорогих ему кодов, основанных на смеси мифов и лжи о прошлом и настоящем.
За 15 последних лет появляется и крепчает homo putinus, который вполне заслуживает того, чтобы стать предметом отдельного исследования. Смесь ностальгии по прошлым победам, горечи от прошлых ран, ненависти к 90-м, мечты о сильном государстве и государе, пофигизма, конформизма, нежелания "заморачиваться" сложными вопросами, сведения сложного к простым штампам. Все это, перенесенное в эпоху рыночной экономики и встроенности в мировое экономическое и политическое пространство, при категорической приверженности особому пути России. Еще тот коктейль. Homo putinus и впрямь закодированы. Это про них – в унисон, все как один.
"Эти идеалы патриотизма настолько глубоки и сильны, что никому никогда не удавалось и не удастся перекодировать Россию", – говорил президент. Типичный пример сознательного упрощения. Какие именно идеалы? Насколько глубоки? Белое движение – про патриотизм? Расстрел царской семьи – про патриотизм? Красные или белые больше любили Россию? Кто из них был патриотом, а кто нет? Какой тут код? Сталин патриот или Бухарин? Снежневский или генерал Григоренко? Андропов или Горбаневская? Что патриотичнее – призывать к войне или призывать к миру? Патриоты те, кто едут воевать на Донбасс, или те, кто пытается их остановить? Где тут общий код? Общие корни? Общие истоки?
Пока Владимир Путин говорил, камера крупным планом показала Горбачева. Понимает ли стареющий и слабеющий автор перестройки, что все уже перекодировано и перестройка обнуляется прямо сейчас. Всей системой нынешней пропаганды, каждым сюжетом о мощи Варшавского договора, очень вовремя вторгшегося в 68-м в Чехословакию. Даже не знаю, что лучше – чтобы понимал или чтобы не понимал.
В 1990-м была принята декларация о государственном суверенитете России. В августе 1991-го КГБ и коммунистическая номенклатура из патриотических, по их мнению соображений, попытались прервать горбачевские реформы. Их посадили в тюрьму, а на Лубянке снесли памятник Дзержинскому. Были ли патриотами те, кто выступил против ГКЧП?
Сняли именно Дзержинского, не Ленина, заметьте. Убирали символ того, что до последнего мгновения той августовской ночи 1991-го внушало людям страх. Убирали патриота своей страны Дзержинского? Убирали палача?
Убирали страх.
Стирали код, потому что Лубянка (Дзержинский тут вторичен) была кодом огромной эпохи. Для кого-то, наверное, патриотическим. Для очень многих – преступным. В том далеком августе победили те, для кого Дзержинский был символом преступной организации, выполнявшей преступные приказы. И это доказано миллионами жертв, покалеченными судьбами, десятилетиями жизни в атмосфере подозрительности, наушничества, стукачества, наложившими ужасный отпечаток на менталитет народов.
Москва – один из самых продвинутых городов России сегодня. Тем не менее, у меня практически нет сомнений, что если коммунистам удастся продавить референдум, мой город проголосует за Дзержинского. Черт с ним, с Дзержинским. За тот код, который пыталось сохранить ГКЧП.
Эти коды можно и нужно было оставить в прошлом. И в 1991 году такая надежда появилась. А в 2000-м бывший гэкачепист и бывший шеф КГБ Владимир Крючков был приглашен на инаугурацию Путина в Кремль. В течение 15 лет все перекодировали обратно, куда надо. Надеюсь, Крючков улыбается в гробу. Потому что, как печально заметил мой коллега Сергей Евдокимов, "25 лет российской независимости показали, что, конечно, можно вывести девушку, простите, Россию из СССР, но СССР из России навряд ли".
Те, кто хотят поставить Дзержинского на Лубянке, наверняка, считаются патриотами. Хотелось бы, чтобы Дзержинский, если ему суждено будет вернуться "домой", стоял лицом к Соловецкому камню, символизирующему миллионы убиенных "не патриотов".
Наталья Геворкян – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции