Тема харизматичного лидерства будоражит умы философов и историков очень давно. Во времена правления императора такого-то были построены такие-то грандиозные сооружения, завоеваны такие-то территории, или наоборот – империя пришла в упадок, ужасные болезни и неурожаи привели к цивилизационному краху. Государственный и политический лидер всегда ассоциируется с определенными историческими событиями. Вернее, исторические события приписывают в заслуги тому, кто находился в этот момент при власти.
Но так ли это? В чем заключена грандиозная сила личности, которая может возродить или разрушить целую цивилизацию?
Понятие харизматичного лидера как индивидуума, наделенного загадочной возможностью влиять на других, ввел в 1947 году Макс Вебер, когда исследовал типы власти. Вот его классическое определение: "Харизмой называется качество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, недоступными другим людям". Определений харизмы существует множество, от "божественного дара", "искры", до "оставляет сильное впечатление о себе". Какое верно на самом деле?
Возьмем для примера хорошо известную историческую личность – Адольфа Гитлера. Лично на Гитлера возлагают ответственность за Вторую мировую войну, за ужасы и жертвы, к которым эта война привела. Откуда у ребенка из небогатой семьи, у которого по окончании 4-го класса отличные оценки были только по рисованию и физкультуре, оказались "сверхчеловеческие способности"? Ведь за Гитлером пошли миллионы людей – творить преступления, совершать которые прежде считали для себя невозможным; или просто не думали о таких возможностях. Может, дело не в личности, а в чем-то другом? Я перечитывал биографии многих знаменитых личностей, прочитал десятки статей на тему лидерства – и не нашел секретной формулы, гена лидерства, этого "божественного дара". Лидера делают обстоятельства, его выносит на вершину власти стечение обстоятельств.
Что вынесло на вершину власти Гитлера? Чтобы понять это, нужно проанализировать состояние, в котором находилась Германия после поражения в Первой мировой войне. Это условия Версальского договора, наложившие ограничения на возможности Германии в военной сфере, репарации, которые были несправедливыми и экономически невыполнимыми. Вот в это время накопившегося напряжения и общественного недовольства волею случая и вознесся на трибуны красноречивый и фанатично убежденный в верности своих идей Гитлер. Правильные были идеи или нет – этого общество не могло проанализировать, но определенно было понятно: из того болота, из трясины, в которой находилась Германия, нужно как-то выбираться. А тут появился лидер, который искренне верит в то, что знает, где выход.
Другой пример. Мне довелось стать свидетелем стихийных волнений по поводу крупной мотоаварии в Москве. Быстро собралась толпа. Участники инцидента уже перестали "быковать", подоспела полиция – и тем самым спасла виновников от уличного самосуда. Но что делать дальше? Народу много, все на взводе, ситуация не разрешилась, доверия к полиции нет. Зато есть ощущение: сейчас виновных тихонько отведут подальше от толпы – и отпустят, как это уже бывало до этого. В этот момент кто-то из толпы предлагает ехать к отделению полиции и штурмовать его. Крикунов много, но почему-то толпе идея штурма понравилась. Но кто-то должен был представлять толпу в переговорах с полицией – на эту роль и был выдвинут тот, кто предложил ехать к отделению. Был ли это естественный лидер, который может за собой повести толпу? Нет – по воле случая его идеи были акцептованы толпой. Какие личностные качества определили этот успех? Может, ораторские способности, смелость в умении обозначить свою позицию? Или все решил случай – ведь таких смелых, красноречивых, уверенных в себе хватало, но толпа почему-то сделала вот такой выбор, а не какой-то другой.
Загадка безальтернативной власти лидера кроется в природных механизмах выживания в критических ситуациях – в условиях, ведущих к признанию власти лидера и следованию за ним сторонников
Поговорим о другой известной личности, о Владимире Путине. Какие обстоятельства привели его к власти? Кремлевские игры и интриги. А кандидатура Путина была выбрана по воле случая – так как он вызывал доверие у тех, кто продвигал его, понравился впечатлением своей долгосрочной лояльности. В данном случае не было ни ораторских качеств, ни черт естественного лидера: обычный служивый, тренированный для выполнения приказов, привыкший к иерархии.
На вершину власти, получается, могут вознести разные обстоятельства, и вознести совсем разных личностей. Самое интересно вот что: какая сила заставляет толпу, общество следовать идеям этих случайных, по сути, людей?
Лидерство – всего лишь социальная роль, которую, так или иначе, кто-то в любом случае сыграет. Скорее всего, сыграет эту роль тот, кто сможет на начальном этапе войти в эмоциональный резонанс с группой, продемонстрирует смелость, готовность взять на себя риск и ответственность. Происходит обмен: толпа принимает лидера и добровольно следует за ним. Это позволяет группе сплотиться, стать сильнее и эффективнее, что и требуется для отражения внешней угрозы, какой бы она ни была. По моему мнению, загадка безальтернативной власти лидера кроется в природных механизмах выживания в критических ситуациях – в условиях, ведущих к признанию власти лидера и следованию за ним сторонников. Это и объясняет тот факт, что харизматичные лидеры появляются в период, когда общество находится на грани катастрофы. А когда катастрофы нет, то ее нужно создать искусственно – иначе власть рассеется как туман.
Не была бы развязана война на Украине – власть в России, не исключено, уже бы поменялась. Скорее всего – не демократическим путем, с помощью серии интриг или даже переворота. Для сохранения прежней власти хлеба и зрелищ (доходы от продажи нефти-газа и проведение Олимпиады и чемпионатов мира) уже явно было недостаточно. Требовалось включить экстремальный механизм выживания – и он был запущен.
Дальнейшее развитие событий хорошо изучено социальной психологией. Происходит деперсонализация членов группы. Персональная идентичность замещается групповой идентичностью. Повышенная сплоченность приводит к уменьшению критического восприятия. В западной литературе этот феномен называется групповым мышлением (groupthink): когда группа может единогласно принимать иногда очень даже неразумные решения, иногда даже очевидно глупые, но при этом никто не остановится и не скажет "Стоп!". Группа может действовать как единое целое, но направление действия при этом определяется лидером. Лидер же такой группы, ведомый потребностью доминирования, жаждой власти (need for power в западной литературе), получает максимально возможное удовлетворение этой своей потребности и попадает в фактически "наркоманскую" зависимость от нее. При этом неверно думать, что сторонники лидера – это такие несчастные личности, которых обманули и их жестко эксплуатируют. Нет, они находятся в выгодной для себя ситуации: встроившись в иерархическую систему, удовлетворяют свои потребности в доминировании, управляя теми, кто стоит ниже в иерархии. При этом еще и удовлетворяется потребность в безопасности, так как деперсонализация позволяет снимать с себя персональную ответственность – какая может быть личная ответственность, если нет личной идентичности? Есть групповая идентичность – значит, и групповая ответственность. С точки зрения эмоционального комфорта сторонники лидера имеют преимущества перед своим лидером.
Благодаря этим механизмам замочек и защелкивается: удовлетворяются взаимные интересы, группа становится стабильной и сильной, пока существует внешняя угроза и критическая ситуация.
Вернусь к примеру со стихийным бунтом мотоциклистов. Кто-то из членов этой группы мог предположить, что он в трезвом уме и ясном рассудке поедет к отделению полиции и перевернет там пару автомобилей? Вряд ли. Но это произошло, я видел это своими глазами. Магия простая – деперсонализация и безответственность, "все побежали – и я побежал". Кто за погром отвечает – ну, наверное, тот, кто с трибуны кричал, то есть тот, кого выбрали лидером, поскольку именно он стал олицетворением всеобщей ответственности. При этом самое главное – бежать в толпе, не отрываться от коллектива, так как пока ты в потоке, ты в безопасности и при этом чувствуешь в себе силу всей толпы. А если при этом переворачивают машины, сжигают евреев в газовых камерах, расстреливают предателей – это не имеет значения. Пока ты делаешь то, что делают все остальные, – ты в безопасности. Однако как только по неосторожности ты попробуешь сделать, сказать, даже подумать что-то иное – ты рискуешь навлечь на себя гнев всей этой толпы.
Вывод, к сожалению, не утешает. Сформировавшийся в России политический режим может поддерживать жизнеспособность только в состоянии войны с внешним миром.
Алексей Готсданкер – бизнес-психолог, эксперт по управлению изменениями, живет в Израиле
Janis, I. L. (1972). Victims of groupthink: A psychological study of foreign-policy decisions and fiascoes. Oxford England: Houghton Mifflin.
McClelland, D. C. (1961). The achieving society. New York: Van Nostrand.
Weber, M., Henderson, A. M., & Parsons, T. (1947). Max Weber, the theory of social and economic organization. Glencoe, Ill: Free Press & The Falcon’s Wing Press