9 октября российскому политику Борису Немцову, убитому 27 февраля этого года в центре Москвы, исполнилось бы 56 лет. О нем вспоминают друзья и соратники – общественный активист Надежда Митюшкина, философ Виктор Аксючиц, аналитик Леонид Мартынюк, политики Егор Савин, Анна Степанова.
Ведущий – Владимир Кара-Мурза-старший.
Владимир Кара-Мурза-старший: 9 октября – день рождения нашего друга Бориса Ефимовича Немцова. И сегодня за этим столом собрались его друзья – политики и общественные активисты.
Судя по всему, раньше всех из нас познакомился с Борисом Виктор Владимирович Аксючиц. Расскажите, пожалуйста, об этом.
Виктор Аксючиц: Я с ним познакомился на Съезде народных депутатов России, когда меня выдвинули вместе с Полозковым и Ельциным кандидатом в председатели Верховного Совета. И я выступал с предвыборной речью. Естественно, речь была радикально антикоммунистической, что было в Кремле впервые после 17-го года. Речь была религиозная – была изложена краткая позиция христианской демократии. Сразу после этой речи ко мне подошел молодой человек – это был Борис Немцов. Он сказал: "Все поддерживаю и вступаю в твою партию!" Так мы и познакомились.
Владимир Кара-Мурза-старший: Он избирался как беспартийный?
Виктор Аксючиц: А тогда партий вообще не было.
Владимир Кара-Мурза-старший: В 1990 году?
Виктор Аксючиц: Да, в 90-м году никаких партий не было. Вернее, партии были, но их не было в парламенте. Партий было не так много – они только образовались. Первыми образовались "Либерально-демократическая партия" и "Российское христианское демократическое движение" (моя партия).
Борис вошел в "Российское христианское демократическое движение". Но вскоре после этого он был назначен губернатором Нижнего Новгорода. И естественно, ему было не до партийной жизни и партийной деятельности. Хотя должен сказать, что в 90-м году я на свои средства вывез 150 человек из Москвы, из Украины и из Белоруссии на Всемирный форум христианской молодежи в Париж, и Борис был там. Мы с ним гуляли по Елисейским полям.
Владимир Кара-Мурза-старший: Он первый раз был во Франции?
Виктор Аксючиц: Он вообще первый раз был за границей. Он был невыездным.
Владимир Кара-Мурза-старший: Да, он же в "ящике" работал.
Виктор Аксючиц: Да. Так что наше знакомство началось достаточно бурно, мы очень долго общались. Наше общение не прекратилось и тогда, когда он был губернатором в Нижнем Новгороде. Но, естественно, он партийными делами уже не занимался.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте перейдем к Нижнему Новгороду. Я знаю, что у Бориса две родины – Сочи и Нижний Новгород. Как складывалась его судьба на "большой" родине, где он потом успешно был губернатором?
Анна Степанова: Я Бориса Ефимовича знала заочно, как нижегородка. Мы тогда очень гордились, что у нас именно такой губернатор. Нам казалось, что нам повезло больше всех в России.
Владимир Кара-Мурза-старший: Возможно, это так и есть.
Анна Степанова: Безусловно. И когда он ушел от нас, лично у меня было ощущение огромной обиды, что меня предали. Когда он ушел в правительство, я тогда политикой не занималась, но мне было обидно за область, за Нижний Новгород: как же он нас оставил?!
Владимир Кара-Мурза-старший: Ну, он восемь лет с вами возился.
Анна Степанова: Да, возился. Но при нем действительно было ощущение положительной динамики, надежды. Для меня это было временем надежд.
Владимир Кара-Мурза-старший: Тем более, у вас были очень неудачные его сменщики.
Анна Степанова: Да, трудно найти замену тому, кто, безусловно, самый лучший. А когда я оставила бизнес и решила, что жить так нельзя, я узнала про ПАРНАС. Я познакомилась с Борисом Ефимовичем в 2011 году, когда у нас регистрировался ПАРНАС. И когда я стала председателем Нижегородского регионального отделения, мы постоянно с ним общались. Он очень много сделал, много советовал. И только когда его не стало – я поняла, как много он значил. То есть ты этого не ценишь, для тебя это – как воздух…
Владимир Кара-Мурза-старший: С нами на связь вышел автор и соратник Бориса Ефимовича Леонид Мартынюк, который был вынужден покинуть родину, он живет в США.
Леонид, поверили ли Владимиру Путину, который пообещал американским журналистам быстро найти убийц?
Леонид Мартынюк: В Соединенных Штатах на данный момент уже сформировался четкий образ Путина как одного из диктаторов. А то, что страна очень большая, в отличие от Сирии, – это означает, что его нельзя просто изолировать, не встречаться с ним, надо вести с ним переговоры до последнего. Во всех юмористических передачах звучат шутки по поводу того, что Путин – это диктатор, он уничтожает оппозицию любыми способами, делает какие-то заявления, которые не соответствуют действительности. И понятно, что диктатор, при котором убивают лидера оппозиции, никогда не раскроет это убийство, потому что невозможно раскрыть преступление, которое ты же и организовал.
Владимир Кара-Мурза-старший: Я знаю, что многие страны сейчас хотят назвать улицы, где находятся российские посольства, именем Бориса. В Америке поступили очень остроумно. Когда сидел в ссылке Сахаров, сидел в тюрьме и в "психушке" Щаранский, и они назвали площадь, где посольство, именем Сахарова, а площадь, где ООН, – Щаранского. И вся почта российским бюрократам до сих пор приходит по адресам запрещенных имен.
Надежда, расскажите, когда вы с Борисом стали сотрудничать.
Надежда Митюшкина: Мы познакомились, когда создавалась "Солидарность". Потом Борис стал издавать свои доклады. И как-то так получилось, что я стала его координатором по Москве. Соответственно, если он хотел выйти, чтобы давать автографы и поучаствовать в раздаче докладов, он связывался со мной и говорил: "Надя, куда пойдем?" И мы шли, например, к метро "Третьяковская", "Пушкинская", где раздавали доклады. Наиболее близкое мое общение с Борей было не в кабинетах, а на улицах, в автозаках.
Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, расскажите, как Борис вас наставлял, как бороться одному против всех.
Егор Савин: Я следил за деятельностью Немцова, по-моему, с 1992 года. Когда он стал губернатором, я еще был школьником. И тогда я про него все знал: какие он реформы проводил, что он делал в Нижегородской области. У меня было огромное желание познакомиться с Немцовым. Но для меня это было фантастикой, что я когда-то смогу с ним познакомиться. А в 2009 году я начал создавать "Солидарность" в Новосибирской области. И уже в "Солидарности" мы с ним и познакомились.
Но у меня был страх перед знакомством с ним. Я себе нарисовал идеальную картину очень хорошего человека, и я думал: вот я сейчас с ним реально познакомлюсь, а если он окажется гораздо хуже, чем он у меня в голове? И уже после знакомства с ним я понял, что на самом деле я его "недорисовал", он оказался гораздо лучше. Мы с ним очень быстро нашли общий язык, мы очень легко общались. Он просто влюблял в себя людей. Он приезжал к нам в Новосибирск один или два раза в год, начиная с 2009 года. И даже его оппоненты, даже те люди, которые не разделяли его политических взглядов, особенно коммунисты, перед каждым докладом мне звонили и говорили: "Мы, конечно, не разделяем его взглядов, но человек он умный, с ним интересно разговаривать. Можно мы придем на доклад?"
Владимир Кара-Мурза-старший: Многие сегодня были на церемонии открытия надгробия на могиле Бориса. Давайте посмотрим репортаж наших корреспондентов с Троекуровского кладбища.
Олег Сысуев, друг Бориса Немцова: Я думаю, что он останется в истории России как человек, который обладал незыблемыми, фундаментальными качествами: он был честен, он был безмерно свободен и неподкупен. За этого его, собственно, и ненавидели враги, за это они его и убили. Действительно, сегодня за рубежами нашей родины, которую Борис по-настоящему любил, будет концерт. Это немного странно, хотя и приятно, но это немного не по-человечески, что празднует не Россия, день рождения Бориса отмечает не Москва, не Нижний, а все происходит где-то за рубежом. Я уверен в том, что в России в недалеком будущем все будет по-человечески, все будет так, как мечтал Борис, за что он боролся, за что он отдал свою жизнь.
Владимир Кара-Мурза-старший: Виктор Владимирович, а как Борис относился к религии? И как он стал главой Комиссии по перезахоронению останков царской семьи?
Виктор Аксючиц: Безусловно, он был православным верующим. Наверное, нижегородцы помнят, что была программа "Дороги и храмы". А кроме того, на Рождество в начале 98-го года я пригласил его в храм Казанской иконы Божией Матери на Красной площади, где настоятелем был мой дядя – протоиерей Аркадий Станько. Он приехал, отстоял службу. Настоятель храма приглашал его в алтарь, как именитого гостя. А тогда он был с охраной – как первый вице-премьер. Он категорически отказался и стоял вместе с народом. Затем была очень интересная беседа. Безусловно, Борис был верующий человек.
И по поводу комиссии. Однажды он приглашает меня в кабинет и говорит, что ему предложено стать председателем Комиссии по идентификации и захоронению останков императорской семьи. И задал вопрос: "Потянем?" Я говорю: "Конечно, потянем". А он спрашивал меня потому, что я был в курсе всех этих проблем с конца 80-х годов. Ко мне приезжал Гелий Рябов и показывал фотографии захоронений. Я должен сказать, что я не во всем был с ним не согласен, скажем, в политическом мировоззрении, в политической установке, мы много с ним спорили, хотя во многом был и согласен. Но в работе комиссии он проявил свои лучшие и незаурядные качества. Дело в том, что все исследования были проведены уже к 95-му году, но затем патриархия потребовала провести дополнительные исследования, поставила 10 знаменитых дополнительных вопросов. И он все закончил к 97-му году. Предыдущие руководители комиссии могли решить этот вопрос, но не решали, потому что опасались. И только политическая воля вице-премьера Бориса Немцова позволила окончательно этот вопрос закрыть.
Сейчас создана рабочая группа по идентификации и захоронению великой княгини Марии и цесаревича Алексея. И рабочая группа уже приняла решение о захоронении. Сейчас только срок немного переносится. А это означает полное признание властью правоты и работы комиссии, и ее председателя. И это свидетельствует об отношении власти и президента к Немцову. Я не думаю, что Немцов был настолько опасен или настолько раздражителен для властей Российского государства, что они были инициаторами его убийства.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте послушаем речь Геннадия Гудкова, бывшего депутата Госдумы и одного из друзей Бориса, члена Координационного совета оппозиции 2013-2015 годов.
Геннадий Гудков: Сегодня уже ясно, что с Немцовым расправилась действующая власть. Сегодня этого уже не скрыть. Если раньше еще можно было думать, что это какое-то случайное происшествие внутри власти, то сегодня вина полностью лежит целиком на всей власти. Неважно, кто заказывал, кто организовывал, а кто покрывал организаторов и заказчиков этого политического теракта. И я сейчас об этом думал, стоя здесь, рядом с этим памятником, что власть, которая таким образом устраняет своих политических противников, – она не достойна уважения, она достойна презрения.
– А что позволяет вам делать такие выводы, что сейчас уже точно все понятно? Почему раньше были сомнения, а сейчас сомнений нет?
Геннадий Гудков: Были надежды на то, что следствие пойдет по правильному пути. Совершенно понятно, куда ведут нити преступления. Совершенно очевидна причастность к этому преступлению должностных лиц в Чечне, должностных лиц российской государственной власти. Это очень серьезное обвинение. И то, что мы сегодня видим, что происходит со следствием, что происходит с их неуклюжими объяснениями и пояснениями, с неспособностью банально допросить самых важных свидетелей, нежелание это сделать совершенно очевидно говорит о том, что внутри власти принято политическое решение спускать это дело на тормозах. И следствие должно сегодня сделать какие-то выводы, которые должны якобы успокоить общество. А на самом деле все понимают, что у них другая задача – увести общественное внимание от настоящих убийц, от настоящих организаторов этого теракта. И еще раз подчеркиваю: тот, кто покрывает убийцу, насильника, террориста, ничем от него не отличается. Сегодня уже абсолютно неважно, кто и в каком эшелоне власти "заказывал" Бориса Немцова. Важно, что все эшелоны власти это дело спускают на тормозах.
Владимир Кара-Мурза-старший: Борис собирал подписи в Нижегородской области. Анна, напомните эту историю.
Анна Степанова: Они собрали миллион подписей и отвезли Ельцину. Ельцин тогда рассердился на Немцова. Он с ним около года вообще не общался, игнорировал. Но миллион подписей был собран именно от нижегородцев. А через два года они ему понадобились. Потом Ельцин его пригласил, и они вместе летали в Чечню на подписание договора. Никто не полетел, а Немцов с Ельциным полетели туда подписывать мир.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте перейдем к предвыборной борьбе. Борис пытался стать мэром Сочи. А некоторые наши оппоненты, – например, Олег Кашин или Гарри Каспаров, – говорят, что не надо участвовать в выборах. А как считал Борис?
Надежда Митюшкина: Как минимум, выборы – это достаточно мощная информационная история. И даже если есть понимание, что, скорее всего, выборов нет, есть возможность лишний раз озвучить свои позиции. И Борис всегда считал выборы не единственным, но важным моментом. Когда мы в "Солидарности" обсуждали наши основные задачи, это было участие в выборах, в уличной активности, просвещение и поддержка политзаключенных. Вот четыре основные точки приложения наших сил.
Егор Савин: Немцов очень не хотел, чтобы в стране была революция. Он очень надеялся, что у нас все пойдет эволюционным путем. А эволюционный путь – это как раз путь выборов. И он цеплялся за эту последнюю надежду – поменять ситуацию в стране через выборы. Конечно, можно понять тех людей, которые отказываются от выборов, и Немцов тоже их понимал, но он все равно цеплялся за надежду, что мы можем попытаться что-то изменить через выборы. Отсекая путь выборов, остается единственное – революция. А он этого очень не хотел.
Владимир Кара-Мурза-старший: У него был позитивный опыт. Они с Виктором Владимировичем были депутатами. То есть их выбрали, они работали. А потом все изменилось.
Леонид, в Америке знают биографию Бориса, а недавно он посмертно был удостоен Премии свободы (Liberty Award). Я знаю, что премию вручал сенатор Маккейн. А принял ее из его рук мой сын, верный ученик и последователь Бориса.
Леонид Мартынюк: Эта премия присуждается всем борцам за свободу, за продвижение демократии. И Борис Немцов, по мнению учредителей, достоин этой премии.
Я тоже хотел бы сказать о Борисе Немцове. Я нахожусь в Америке, но мне кажется, что главная моя ценность для слушателей в том, что я лично знал Бориса Немцова. И знал его только с очень хорошей стороны. Борис Немцов отличается от большинства российских политиков, людей, которые находятся во власти, тем, что он очень естественный. Он никогда не надевал маску при общении, допустим, с каким-то простым человеком или с очень непростым, с богатым или бедным. Он был всегда естественным, говорил то, что он думает. И мое личное общение подтвердило то, что я знал о Борисе Немцове, читая его статьи, смотря его интервью. Он не считал, что если ты даешь интервью, ты должен сосредоточиться и быть каким-то особенным, а когда ты общаешься с людьми на улице, то ты можешь расслабиться. Он всегда тратил себя на людей. Борис Немцов был рожден публичным политиком. У него было очень много талантов для публичной политики. Он умел говорить просто о сложном, умел хорошо выглядеть. От природы он был очень красив. Он умел сосредотачиваться на главных задачах, отметая какие-то мелкие проблемы.
И еще его талант был в том, что он умел объединять оппозицию. Нынешняя оппозиция состоит из людей, которые часто друг друга не очень любят. Борис Немцов умел обходить проблемы, объединять. И под его руководством оппозиция могла собирать стотысячные митинги. И я уверен, что Борис Немцов был целью именно власти, потому что после смерти особенно очевидна его ценность для оппозиции, то, как много потеряла российская оппозиция.
Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте посмотрим фрагмент из фильма Михаила Соколова, где Борис говорит о том, как власть подчиняет себя журналистику.
Борис Немцов: Завтра будет приниматься бюджет. Статья "Взаимодействие со СМИ" называется "Имидж власти", а у нас статья называется – "На поддержание имиджа власти". Вторая называется "На взаимодействие со СМИ". Общий размер расходов на взаимодействие со СМИ и имидж власти составляет 150 миллионов рублей. 5 миллионов долларов на рынке СМИ – это огромные деньги. А дальше происходит следующее. Заключается соглашение – это очень важное название – об информационном обслуживании. Они их начинают обслуживать. Соглашение, например, между областной Думой и газетой, скажем, "Северный край". В этом соглашении, во-первых, есть блоки, например "Немцова нельзя". Это неформальная вещь. А во-вторых, есть блок на критику. "Депутат такой-то украл 100 миллионов рублей" – нельзя! Таким образом, это первый слой уничтожения журналистики.
Владимир Кара-Мурза-старший: Анна, расскажите о состоянии журналистики в Нижнем Новгороде.
Анна Степанова: Когда Борис Ефимович был у нас губернатором, у нас была масса телеканалов. И наш край называли "краем непуганой журналистики". Мы потеряли сейчас это название, и мы грустим об этом. То есть журналисты приходили и писали о нем все что угодно, а он говорил: "Пусть пишут". И он этим гордился. Потом он всегда интересовался и говорил: "Очень жаль". Он жалел о том, что сейчас стало с журналистикой в Нижнем. То есть мы теперь не "край непуганой журналистики" – у нас просто ее нет.
Владимир Кара-Мурза-старший: К сожалению, нет и Бориса.
Надежда, что вы думаете о ходе следствия? Что вас настораживает в его затягивании?
Надежда Митюшкина: Еще до начала следствия нас насторожило само убийство, которое произошло под стенами Кремля, на одном из центральных мостов. Когда я услышала, что за ним уже несколько месяцев велась слежка, я была сильно удивлена. За девять дней до смерти я видела Борю последний раз. Он приходил в офис "Солидарности" вечером, по темноте, в тех же краях – в районе "Третьяковской" и "Новокузнецкой". Темными переулками, один... Боря не боялся Москвы, он очень любил ходить пешком. Он пришел в районе восьми вечера, пробыл час-полтора и ушел. И до дома он шел один. И если бы его просто хотели убить, то это была та возможность, о которой я точно знаю: он достаточно поздно вечером шел один по темным переулкам. Я знаю, что там нет никаких видеокамер. И сразу возникла картинка именно показательного убийства.
А то, что творится со следствием, что рассказывает Вадим Прохоров, – это все подтверждает. Что не могут допросить Еремеева, что выдвигают какие-то версии... Я достаточно часто бывала рядом с Борисом последние годы, когда ему задавали вопросы на улице. Люди ему задавали разные вопросы, в том числе и достаточно каверзные, и я ни разу за все это время не слышала от Бориса ни одного нехорошего слова про религию. У него была позиция: очень уважительно и очень сдержанно отвечать. И то, что нам пытались изначально предложить в виде версии, – это просто какой-то бред.
Анна Степанова: А в свете того, что он собрал миллион подписей, говорить о том, что там "чеченский след", – ну, это вообще...
Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, а как вы оцениваете ход следствия и работу Следственного комитета за эти полгода?
Егор Савин: Я не верю, что там не было камер.
Надежда Митюшкина: Нет, камеры там были.
Владимир Кара-Мурза-старший: Но у них не было пленки.
Егор Савин: Вы можете поверить, что, допустим, в супермаркете отключены камеры? Эти камеры стоят, чтобы не украли жвачку в супермаркетах. А на Красной площади охраняется первое лицо государства! Если в супермаркете не работает камера – там паника, там быстро все ремонтируют. А если на мосту не работает камера, то, я думаю, там паника должна быть в сотни раз больше, и они там должны ремонтироваться мгновенно.
Надежда Митюшкина: Дело в том, что там камеры стоят на Кремлевской стене и на башне. Там были камеры на фонарных столбах за мостом, вдоль моста. Под мостом – стоянка машин, там висел блок камер. Были три типа камер, видимо, от трех разных ведомств.
Владимир Кара-Мурза-старший: А они что-нибудь засняли?
Надежда Митюшкина: А кто про это знает?
Егор Савин: Я считаю, что если бы власть была заинтересована в раскрытии этого дела, то оно бы раскрылось очень быстро и легко.
Владимир Кара-Мурза-старший: Виктор Владимирович, почему вы считаете, что власть ни при чем?
Виктор Аксючиц: Потому что мне кажется странной мысль, что власть заинтересована в показательном убийстве рядом с Кремлем и что это могло иметь хоть какую-то выгоду для власти. Это трудно представить. Ни наша власть, ни президент не похожи на глупых людей.
Но я бы хотел сегодня все-таки больше говорить не об оппозиции, а о Борисе. Больше всего о нем говорят его жизнь, его поведение. Когда мы с ним встречались в Нижнем Новгороде, я говорил ему: "Скоро тебе предложат в правительство". Это было очевидно, потому что он тогда в России был самой яркой личностью – деятельный, ответственный человек. И конечно, он нужен был Ельцину, потому что рейтинг Ельцина тогда падал. И вот Бориса назначают. Я встречаю его в аэропорту в Москве, и первый вопрос был: "Борис, зачем ты согласился?" И пока мы с ним ехали в машине из аэропорта, он мне рассказал, что ему предлагали многие от имени президента. Приезжал неоднократно Березовский, другие высокопоставленные лица. И вот однажды к нему на дачу приехала Татьяна, дочь президента. Он тоже отказался. Тогда она зарыдала и стала говорить (это все со слов Бориса): "Тебя отец сделал фигурой, а ты в трудный для отца момент не можешь его поддержать". И Борис сказал: "Я женским слезам отказать не мог". И он стал первым вице-премьером.
Далее. Я могу назвать факты, которые опровергают многие мифы о нем. В том числе и миф, что он был коррумпирован. Однажды захожу к нему в кабинет, а он мне показывает две страницы машинописного текста и говорит: "Почитай". И я вижу, что это трастовый договор между правительством и "Газпромом". В нем говорится, что из 35 процентов акций, которыми владело государство, 30 процентов отдаются в управление лично Вяхиреву, председателю "Газпрома". Помимо того, Вяхирев имел очень много процентов и по другим каналам. И после окончания этого договора Вяхирев имеет право выкупить эти акции через Нью-Йоркскую биржу. И вот что интересно: вверху – печать правительства, а подписи председателя правительства нет. И внизу трастовый договор тоже не подписан. Вяхиревым подписан, а Черномырдиным – не подписан. Однако он действует уже три года. Началась эпопея борьбы Бориса за отмену этого трастового договора, которая длилась полгода. Помимо того, что он был первым вице-премьером, он был министром топлива и энергетики – это была его прямая обязанность.
И в этой эпопее есть такой эпизод. Начало всей этой операции было весной, где-то в марте. А в сентябре Немцов добился того, чтобы все-таки подписать этот договор. Собралась пресса. Приехал Немцов. И должен был приехать Вяхирев, но он не приехал. В этот момент они с Черномырдиным прилетели из Вьетнама, и он проигнорировал это подписание.
А следующий эпизод этой истории вообще анекдотичный. Визит Ельцина в Норвегию. Показывает телевидение: Борис Николаевич идет по ковру к королеве Норвегии. С одной стороны – делегация из России, с другой стороны – весь бомонд Норвегии. И вдруг Борис Николаевич останавливается, видит Вяхирева, подходит к нему и говорит: "Подпиши трастовый договор!" В итоге новый договор был подписан. Полгода пришлось бороться с этим гигантом, чтобы навести порядок в "Газпроме".
Владимир Кара-Мурза-старший: Анна, как вы считаете, в связи с тем, что так трагически закончилась жизнь Бориса, молодежь, ваши земляки не пойдут в политику? Или, наоборот, пойдут более активно?
Анна Степанова: Для молодежи, которая интересуется политикой, – конечно, для них это стимул пойти в политику и заниматься ею. Но есть огромное количество молодых людей, которые в силу безальтернативности выборов политикой не интересуются. Вот для того, чтобы они пошли в политику, наверное, больше надо показывать не то, как погиб Борис, а то, как он жил, что он из себя представлял. Я думаю, тогда это будет стимулом.
Владимир Кара-Мурза-старший: В Facebook есть такой ресурс, куда можно сдать все видео, которые у вас есть. Я уже сдал многие.
Анна Степанова: Кстати, в Нижнем есть канал "Политкухня", который ведет Валентина Петровна Бузмакова. У нее огромный архив репортажей и всего, что касается Бориса Ефимовича, его губернаторства. Она брала у него интервью, все, что было в "Новостях"...
Вообще он был очень открытым, он ничего не стеснялся. Иногда к нему приходили по 5 тысяч рассерженных нижегородцев, подходили к Дому правительства – и ни один милиционер их не разгонял. Он выходил и разговаривал с ними. И он гордился этим.
Владимир Кара-Мурза-старший: А то, что Борис не брал взятки, мы все знаем. Он жил очень скромно.
Надежда Митюшкина: Мне кажется, "Солидарность" – это не совсем жизнь Бори. Это та жизнь, в которую его, в общем-то, затолкали. У меня часто возникала мысль, что он не с нами сейчас должен стоять, а быть в совершенно другом месте, потому что у него гораздо больше возможностей и гораздо больший масштаб. Но он мужественно и с большим достоинством принимал ту ситуацию, в которой оказался. И за несколько лет стал себя чувствовать, как дома. Но мне всегда было грустно и обидно, потому что человек мог сделать много нужного и полезного для страны, а не замерзающими руками подписывать свои доклады возле метро "Третьяковская".
Анна Степанова: Когда бывший вице-премьер правительства, спикер палаты раздает доклады – это, скорее, диагноз не ему, а диагноз нашему государству.
Надежда Митюшкина: Борису просто "пять с плюсом" за его достоинство! Действительно, он все делал очень достойно. Сколько за нами бегала молодежь из движения "Наши", мы удирали от них через проходные дворы, а журналисты нас прикрывали. Но ни разу не было ситуации, чтобы он себя повел как-то недостойно.
Владимир Кара-Мурза-старший: Егор, был такой момент, что его в новогоднюю ночь забрали, и он шесть часов простоял. Ему судья даже стул не дал.
Егор Савин: Ему 15 суток дали.
Надежда Митюшкина: Это была "Стратегия-31". Но в тот раз она получилась двойной: был митинг, который согласовали Алексеева и Пономарев, и были "нацболы", которые не пошли на согласованный митинг и тусовались за пределами митинга. Уже кого-то задержали. Я пошла к автозакам и оказалась на "несогласованной части". Когда закончился митинг, Борис и Илья стали выходить, а полиция резко перекрыла проход к метро. Ситуация была абсолютно идиотская. Я-то оказалась с другой стороны, но слышала, что там происходило. Было очень холодно, а они предлагали идти в метро в обход квартала. И Борис стал просить позвать кого-то из начальства, чтобы людям дали короткий проход в метро, потому что там было очень много пожилых людей. И зачем они перегородили? Там не было давки, митинг был небольшой. Там ничего не происходило. Но его и Илью задержали.
Владимир Кара-Мурза-старший: Леонид, почему вы уехали в США?
Леонид Мартынюк: В августе прошлого года против меня была осуществлена провокация, я был арестован на 10 суток. Суд отказался посмотреть записи видеокамер наблюдения, которые были на вокзале. И в тот момент было понятно, что это сфабрикованное мнение, что суд совершенно не интересует правда, что им позвонили из ФСБ. И через несколько дней после того, как я вышел, появилась информация о том, что возбуждены три уголовных дела. На сайте ФСБ было указано, что дело возбуждено, а против кого – непонятно. И в такой атмосфере я в начале сентября съездил к Борису Немцову. И мы поговорили с Борисом Ефимовичем. У меня была такая идея, что надо переждать какое-то время за границей, что, может быть, это месть за видео "Кто сбил "Боинг" над Донбассом". И Борис Ефимович сказал: "Да, вполне может быть". И он мне дал несколько советов, как лучше пересекать границу, чтобы меня не задержали. И с октября прошлого года я нахожусь за пределами России. И честно говоря, я не вижу, чтобы ситуация улучшилась. Я даже думаю, что она стала гораздо хуже. У меня был выбор: либо находиться на свободе за границей, либо находиться в тюрьме в России, либо стать жертвой нападения каких-нибудь "нашистов" с дубинами.
Владимир Кара-Мурза-старший: Кстати, через четыре дня будет доклад о причинах гибели "Боинга".
Егор, где вы будете в следующий раз баллотироваться?
Егор Савин: В следующем году у нас выборы в Госдуму. Я очень надеюсь, что Демкоалиция будет в них участвовать. И я тоже собираюсь участвовать в выборах в Госдуму по одномандатному округу и в списке.
Виктор Аксючиц: А я опять-таки хотел бы рассказать о Борисе. Безусловно, он был человеком очень искренним, отважным и бесшабашным. Эти качества проявлялись и в его победах, и в его недостатках, и в его поражениях.
Во время истории с "Газпромом" меня пригласил на приватные, секретные переговоры ближайший советник и друг Вяхирева, который предложил для Немцова следующее: Немцов становится председателем правления "Газпрома", а "Газпром" все свои ресурсы – финансовые и медийные – бросает на кампанию "Немцов – президент". И когда я об этом доложил Немцову, он сказал: "Виктор, ты же понимаешь, что мы с тобой боремся с коррупцией, – а это самое большое коррупционное предложение". Я не знаю других политиков в России, которые отказались бы от такого предложения.
Владимир Кара-Мурза-старший: Завтра смотрите по видеоканалу Радио Свобода интервью Леонида Велехова с женой Бориса Раисой, матерью его дочери Жанны.
А почему власть боится разрешить концерты памяти Бориса в Москве?
Надежда Митюшкина: Это же связано не только с Борисом. Обычно мы проводили концерты в поддержку политзаключенных в ДК "Горбунова", потом в ДК "Мир". А последние два года мы ни в одном большом зале не можем провести ни одного концерта в поддержку политзаключенных. Спасибо "Сахарнице", которая нас пускает. Конечно, получаются маленькие концерты, и трудно собирать средства. Это касается вообще всей оппозиционной или околооппозиционной деятельности. Большие залы не дают очень давно.
Владимир Кара-Мурза-старший: Достаточно сказать, что в "Сахарнице" прошла панихида. Большого зала не дали. Это вообще позор для страны, что люди не могли проститься с Борисом.
Егор Савин: Вообще власть боится любой гражданской активности, которая у нее не под контролем. Власть боится даже экологов – людей, которые не занимаются политикой. Буквально на прошлой неделе ко мне обратились экологи, которые занимаются лечением птиц. На них сейчас "наезжает" власть.
Надежда Митюшкина: Это история всех НКО.
Егор Савин: У нас сейчас власть параноидально боится любой неподконтрольной активности в государстве. Потому что она считает, что рано или поздно это все может перерасти в политическую активность, поэтому лучше это все сразу приглушить. Мы видим, что не разрешают концерты. В Новосибирске за последние пять лет нам перестали согласовывать митинги, марши. В 2009-2010 годах мы называли маршрут – и нам их всегда согласовывали. А за последние несколько лет – никаких маршей, никаких митингов, ничего. Это как раз и есть боязнь неподконтрольной активности граждан.
Владимир Кара-Мурза-старший: Сегодня первый раз мы отметили день рождения Бориса без него самого. Конечно, это ужасно. Но нам предстоит это пережить и жить дальше.