В Москве одновременно прошли три акции, которые должны свидетельствовать о единстве россиян – дома и за границей. Прогосударственный марш "Мы вместе", Конгресс соотечественников и в какой-то степени "Русский марш". На чем, на каких идеях держится это единство? Размышляет публицист Акрам Муртазаев.
ПОЛНАЯ ВИДЕОВЕРСИЯ ПРОГРАММЫ
Шествие по Тверской 4 ноября
Елена Рыковцева: Мы обсуждаем те события, которые случились вчера, два из них вчера, одно происходит сегодня. С нами Акрам Муртазаев. Вчера был праздник – День народного единства. Вышли на улицы тысячи и тысячи москвичей. На Тверскую вышли 65 тысяч, по официальным данным, человек, организованных Общественной палатой, "Единой Россией" и прочими правящими партиями, они вышли на митинг "Мы едины". В Люблино случился "Русский марш" традиционный, на который вышли по другому зову и другого сердца, и по другой идее, наверное. Сегодня третье объединяющее мероприятие – Конгресс русских соотечественников, которых, как мы сегодня вычитали на сайте "Кремлин.ру", 30 миллионов человек по всему миру. Эти все люди объединены какой-то идеей, они едины, идут вместе 4 ноября, одни по Тверской, вторые в Люблино, третьи сидят сейчас в центре Москвы, они все объединены некоей идеей. Акрам, вам приходило в голову ходить на какие-то демонстрации или митинги?
Акрам Муртазаев: Я понял, что это не моя идея, я немножко далек от нее, поэтому я не хожу. Я вообще в последнее время стараюсь держаться подальше от каких-то публичных историй. Последний раз я был во времена, когда изгоняли грузинов из Москвы, на Пушкинской площади я стоял с надписью "Я – грузин". Но поскольку нас было человек двадцать, я понял, что не очень популярное движение, после этого мне расхотелось ходить на разные мероприятия.
Шествие по Тверской 4 ноября
Елена Рыковцева: Тогда скажите свое восприятие этого праздника 4 ноября. Сколько лет говорилось одно и то же, что никто не может понять, что за праздник, какой праздник и вдруг с годами подтянули народ на улицы, подтянули на эти шествия. Если раньше это был абсолютно праздник русских националистов, они честно всегда его приватизировав, проводили, то эти организованные студенты, огромное количество людей, которых мы увидели вчера, эти казаки и "волки" – это довольно новое. Вы считаете, с чем связана необходимость застолбить этот праздник, как шествие русского народа?
Акрам Муртазаев: Судя по всему, праздник несколько иной. Если он говорит о единстве, то он не должен носить какой-то этнический характер. Для меня это очень странный праздник, потому что 4 ноября раньше никогда не звучало ни при каких обстоятельствах. Минин и Пожарский находились в глухом забвении, если бы не было памятника на Красной площади, никто бы про них не узнал. Потом день этот немножко странный, поскольку в этот день, он никакого объединительного характера не имеет, можно считать, что он носит имперский характер, поскольку стала династия Романовых управлять страной. Это день религиозного праздника, связан с Казанской иконой Божьей матери. Какого-то объединительного характера он не имеет. Даже дело не в том, что он выдуман, потому что многие праздники у нас выдуманы. День Советской армии, Красной армии, в этот день не было одержано никаких побед под Псковом. Мы помним из истории, что ничего не случилось, но хотя бы Красная армия родилась в конце концов. Взятия Бастилии никакого не было, но тем не менее родилась республика. А какое событие произошло именно 4 ноября, мне как-то в голову не приходит. Все попытки притянуть его к какому-то единству, они отдают нехорошим душком.
Елена Рыковцева: Поначалу, когда людей созывали на этот митинг, была колоссальная телевизионная реклама, настолько колоссальная, что, казалось, весь город должен быть забит толпами демонстрантов, но пришли только организованные. Зов телевизора ровно в этом состоял: выходили по очереди люди из разных республик и говорили: "Я проживаю в Чечне – и я россиянин. Я проживаю в Татарстане – и я россиянин". Это их глагол – "проживаю". Они подчеркивали, что все они россияне, несмотря на то что я живу в Татарстане, я тем не менее все-таки россиянин. Проведя эту перекличку в паспортном столе, этот ролик призывал всех прийти на митинг "Мы едины". То есть все-таки они позиционировали этот митинг как некое мероприятие, единое для всех наций, населяющих Российскую Федерацию.
Акрам Муртазаев: Странно после того, как звучат слова такого типа "хватит кормить Кавказ", то есть "хватит кормить соотечественников", вдруг "я с Кавказа – я россиянин". Кажется немножко натянутым.
Елена Рыковцева: Интересно, там один человек стоит, говорит: "Я из Осетии – я россиянин". Не говорит, из какой.
Акрам Муртазаев: Потому что из Южной сложно говорить, возникнут дипломатические осложнения.
Елена Рыковцева: Мог уточнить, что из Северной. Давайте посмотрим сюжет, который снял наш корреспондент Святослав Леонтьев на этом митинге, что за люди пришли, что они говорили.
(Видеосюжет смотрите в видеоверсии эфира)
Елена Рыковцева: Акрам, ваши впечатления от этих людей, которые пришли?
Акрам Муртазаев: Показывает, что полная каша в головах у людей, они просто не знают, куда пришли, чему посвящен праздник.
Елена Рыковцева: Им что-то сказали про единство.
Акрам Муртазаев: Сказали, что 4 ноября Минин и Пожарский, народы сплотились, спасли страну. Наверное, не сказали, что был полный коллапс государственной власти, государство просто устранилось от управления страной. Самое главное, пожертвование денег произошло, в этом есть что-то хорошее. Может быть, праздник немножко другой должен носить характер. А это "уберем тех, кто правит миром, и снесем капитализм" – это мне совершенно непонятно, поскольку Россия родилась и начала строить капиталистическую страну.
Елена Рыковцева: Мне понятно, что он имеет в виду, потому что я, в отличие от вас, была на этом шествии, делала фотографии лозунгов, которые несли люди. Конечно, имеется в виду американский империализм. Там был такой совершенно замечательный плакат, на
Шествие по Тверской 4 ноября
котором было написано, что Минин и Пожарский спасли Россию от поляков, а Путин должен спасти от нашествия американцев. Были плакаты "Долой пятую колонну". Очень много пугалок и страшилок, связанных с Америкой, было в руках у людей. Понятно, против чего нужно объединиться, не за что-то объединиться, а против чего-то. Идея, против чего мы объединяемся, была очень четко сформулирована.
Акрам Муртазаев: Наверное, это было главной идеей праздника.
Елена Рыковцева: Я тоже так думаю, что это было главной идеей праздника. То, что люди пришли зависимые и по указке, они никогда в этом не признаются. Но поскольку я там была, я сфотографировала
Шествие по Тверской 4 ноября
девушку, которая ходила с ведомостями, отмечала. Там масса была студентов, это шествие состояло сплошь из молодых людей. Когда я опубликовала фотографию в социальной сети "Фейсбук", мне тут же написала женщина с именем, с фамилией, что мой брат – студент института, которого декан отправил на этот митинг под угрозой выговора. Оказывается, у студентов два выговора – исключили. Как у газеты. Два предупреждения – закрыли. Если вы не пойдете, сказал декан-единоросс, на это шествие, то вам выговор. Этот парень пошел, он вынужден. Разве это не Советский Союз уже сейчас? Вспомните, вы ходили на первомайские демонстрации в школе?
Акрам Муртазаев: Конечно. Главное отличие не в том, что кто-то ходил добровольно, главное отличие было в том, что мы прекрасно понимали, что это такое, это понимали и учителя. Нас эта зараза не касалась. Сегодня мы видим, что это лжеидеология, идеологии нет, тогда хоть какая-то была идеология. Скорее, это праздник самодержавия. Параллельно шагают ребята из "Русского мира" – это уже ближе к какому-то этническо-религиозному празднику, то есть ни о каком единстве здесь не может быть и речи, потому что это будет раскалывать общество.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим репортаж с "Русского марша".
(Видеосюжет смотрите в видеоверсии эфира)
Елена Рыковцева: Я первый раз увидела этот репортаж нашего коллеги Мумина Шакирова, который вчера его сделал. Я просто шокирована тем, что услышала, потому что то, что они кричат, это тянет на все статьи Уголовного кодекса, которые только существуют по разжиганию. Брать эту шеренгу, которые кричат "таджики – нет, туркмены – нет, киргизы – нет, а русские – да", брать и увозить. Их не увозят. Это легальный, разрешенный "Русский марш" с такими лозунгами в том же городе, в котором призывали прийти "я чеченец, я дагестанец, я россиянин, мы едины". Как это?
Акрам Муртазаев: Первое движение благородное непреложно перерастет в другое, они близкие по крови.
Елена Рыковцева: Формально, по словам, они радикально разные.
Акрам Муртазаев: Пока формально они разные, но все равно придут к этому – это неизбежно. Мне из всего тут понравилась одна девушка, которая сказала: красный диплом – подтвердить, что ты русский. Уровень производительности труда, от этого не зависит ни власть, ничего, давайте что-то делать, давайте доказывать делом, что ты нормальный человек, что ты цивилизованный человек. Производительность труда на уровне африканских стран, конечно, не Европа. Опасность национализма очень большая, она присутствует везде. Из Сирии бежали россияне, черкесы, которые когда-то покинули родину, теперь они возвращаются на свою родину, гражданство им не дают. А объявление в интернете идет: гражданство соотечественникам очень быстро. Кто такой соотечественник за рубежом? Это черкес? Мы видим, что нет. Адыг? Нет. Дагестанец? Тоже нет. Вот в чем опасность единства.
Елена Рыковцева: Они даже не понимают, что это неприлично, нельзя говорить таких вещей. "Евреи хорошие люди, но почему они должны быть в руководстве?" Посмотрите, какое у нее лицо прекрасное, доброе, русское, симпатичная, милая женщина. Не стесняется. Я все поражаюсь, что это в одном и том же городе, хотя вы считаете, что разницы нет.
Акрам Муртазаев: Когда говорили, что Крым исконно русская земля, у меня возникали такие вопросы: а почему не исконно российская земля? Почему мы сразу его приписываем к каким-то этническим корням?
Елена Рыковцева: Очень точный вопрос. Если они в чем-то смыкаются, почему все-таки колонна русских националистов не идет, почему они пока несовместимы, эти два марша, почему им не влиться и не идти всем вместе?
Акрам Муртазаев: Пока еще существует некая брезгливость нормальных людей, которые будут стесняться.
Елена Рыковцева: Вы считаете, что в этих колоннах могут решать, с кем нам идти, а с кем не идти?
Акрам Муртазаев: Они пока не решают. Я говорю о том, что среди организаторов еще существует какая-то брезгливость. Соединить эти две вещи совершенно нельзя, потому что ты окажешься сразу же вне цивилизации. Как только эту картину покажут нашим соотечественникам за рубежом, проживающим в Израиле или в Таджикистане, это что будет? Они скажут: это страна не моя. Мы говорим, что наши соотечественники за рубежом, но их становится все больше и больше...
Елена Рыковцева: Их 30 миллионов.
Акрам Муртазаев: Сегодня на 14 тысяч грин-карт в России претендует 250 тысяч желающих получить ее.
Елена Рыковцева: На Конгрессе соотечественников прозвучали две любопытнейшие фразы Путина. Одна была такой: "Российские соотечественники должны помнить, что Россия будет защищать их интересы, где бы они ни находились". То есть они должны знать, что ты уехал, но ты, пожалуйста, не думай, что Россия о тебе забыла, она тебя защитит. Вопрос у меня возникает: хочет ли этот соотечественник, который, может быть, и уехал потому, что он не особенно держится за защиту своих интересов Российской Федерацией, хочет ли он, чтобы она продолжала его защищать, даже когда он пересек государственную границу?
Акрам Муртазаев: Я думаю, что это прозвучало как угроза: где бы ты ни был, мы тебя достанем и защитим.
Елена Рыковцева: Абсолютно. Второй вопрос, который возник у меня, он гораздо серьезнее. Он же обращает свои слова к определенной аудитории, к тем соотечественникам, которые его понимают, любят. Ему кажется, что они все такие. Нам показывают, что они все такие. Что такое соотечественник? Это человек, который разделяет политику Владимира Путина. Он говорит такую фразу: "Российские соотечественники поддержали нас в истории с Крымом". То есть он уверен, не знаю, искренне ли уверен, что все, у кого был когда-то российский паспорт, они поддерживают стремление России присоединить Крым. Он в это верит?
Акрам Муртазаев: Нет, не верит. Я думаю, что природа здесь несколько иная. Каждый человек, который проживает за рубежом, ему говорить, что он прибыл из России, неудобно, потому что у нее имидж неудачный. Поэтому он хочет, чтобы Россия была великая и сильная. Он уехал из другой страны, он совершенно другой человек, он был гражданином такой страны. Те, кто уехал, они проживают в Германии, в Соединенных Штатах меньше, там другая страна, там нет такого внимания, как в Европе, в Европе все соотечественники читают российскую прессу, а в Америке меньше, они дистанцированы, другая страна, другая жизнь. А в Европе очень хотят, они мечтают о том, чтобы страна была великой. Правда, они не знают, каким образом это произойдет.
Елена Рыковцева: Очень интересно, мне никогда в голову не приходило такое объяснение, что они поддерживают политику Путина, потому что они видят, что эта политика ведет к укреплению имиджа супердержавы, поэтому мы его поддержим, чтобы на нас отблеск этой супердержавы падал, пока мы живем здесь.
Акрам Муртазаев: Если, допустим, на Севере из племени какая-то женщина забеременела от русского, у нее ребенок приобретал иной статус – это повышение статуса. Здесь прямой аналогии нет, но все-таки есть причина гордиться. В человеке заложена такая вещь.
Елена Рыковцева: Он связывает потенциальную гордость тем, что он русский, россиянин, хотя и бывший, именно с той политикой, которую ведет Владимир Путин сегодня.
Акрам Муртазаев: Он хочет, чтобы страна была великой.
Елена Рыковцева: Скажите, вы считаете, что таких много? Вы примерно как Путин сейчас обобщаете. Вы считаете, много таких людей, которые действительно поддерживают его политику, что он сделал с Крымом, что он сделал в Донбассе?
Акрам Муртазаев: Я не думаю. Речь идет прежде всего о чисто географическом понятии. У меня, допустим, приятель уехал из Киргизии, волей-неволей он думает о том, как бы его родина, из которой он уехал, стала совершенно другой, богатой, счастливой, он хочет ей процветания. Здесь не связано с режимом.
Елена Рыковцева: Но есть же люди на Западе, которые уехали из России и которые связывают процветание возможное России только в том случае, если он уйдет. В этом их надежда, что он уйдет, придет какой-то другой, лидер, более ориентированный на сотрудничество и менее на войну, тогда, может быть, настанет процветание.
Акрам Муртазаев: Есть же разные люди, у каждого свои идеалы.
Елена Рыковцева: Спрашивает вас Шамиль из Набережных Челнов: "Может ли мышление лидера, который сейчас сидит в Кремле, привести к мировой катастрофе или он блефует?"
Акрам Муртазаев: Я подозреваю, что в нем существует чувство собственного самосохранения, мировой катастрофы не случится. Но играть на каком-то шантаже – это нормальная игра. Эта игра присуща именно этой группе военнослужащих, я имею в виду Комитет государственной безопасности, люди, которые сделали шантаж своей работой.
Елена Рыковцева: Это профессиональная привычка. Есть второй момент, который прозвучал на этом конгрессе тоже из уст Владимира Путина и мне абсолютно понятный. Он вынес две благодарности, первую благодарность он вынес россиянам, которые там живут и поддерживают присоединение Крыма, а вторая благодарность русской прессе, как он говорит: эта пресса объективно освещает политику России и не ведется на пропаганду западную, которая вокруг нее, она старается быть островком правды в этом русском мире. Я поскольку была на Конгрессе русской прессы в мае, который организовывал ТАСС, я это очень хорошо знаю, все газеты видела, читала, это действительно прямое изложение позиции России главными редакторами, которые приезжают, их поддерживают государственные агентства, фонд сейчас создан поддержки русской прессы. Я вижу увязку достаточно простую, потому что они находятся в очень тяжелых экономических условиях, тут действительно им оказывают помощь. Может быть, действительно их нужно поддерживать? Не закономерная ли плата за такую поддержку – "объективность", как сказал Владимир Путин, освещения событий, связанных с Россией?
Акрам Муртазаев: Я думаю, что речь идет об обыкновенных грантах для газет, которые будут освещать события, происходящие в стране и мире, с нужных позиций. Матвиенко тоже хочет создать прессу объективной информации, ей мало Первого, второго и всех остальных каналов, ей мало всех центральных газет, она хочет создать еще более объективную прессу. Это ни к чему не приведет, эта информация все равно не побеждает. Она бессмысленна, потому что когда человек работает не по внутренним убеждениям, а работает чисто за бабки, отработать грант, здесь не бывает таланта. Мы не видим же талантливых людей, абсолютно нет талантливых людей. Сейчас мы посмотрим все каналы, мы не увидим талант, мы увидим мастерство отточенное Соловьева, Киселев, который умеет зажечь, погасить, подавить, перевернуть информацию, но мы не видим таланта, мы не видим души. Без этого пресса не состоится.
Елена Рыковцева: Душа – это когда от души, а когда по работе, какая может быть душа и какой может быть талант. Я думаю, там и сложнее, и проще с этой прессой, потому что она действительно не может прожить по-другому, а если ты хочешь жить вот так, то ты должен играть по каким-то правилам. Вы считаете, эти соотечественники, которые собрались на этом конгрессе, они априори согласны с той политикой, которую ведет Москва, или они могут теоретически не соглашаться и как-то выражать свое мнение на этом конгрессе? Есть ли люди, которые могут сказать: я приехал, чтобы сказать вам, что я не согласен? Такое теоретически возможно?
Акрам Муртазаев: Я думаю, что нет, потому что они знают, с какой целью их собирали, кто их собирал и для чего. Если человек едет на 18-й съезд комсомола, он едет не для того, чтобы сказать, что комсомол – это идеологически вредная организация, она развращает молодежь и абсолютно вредна в этой стране. Это делегаты съезда, они приедут, посидят, послушают. Здесь есть один вопрос, который может решить все сомнения, сказать: ребята, вы успешны, вы состоялись за рубежом, давайте, возвращайтесь к нам, мы поднимем нашу экономику вместе. 30 миллионов, вернитесь, пожалуйста. Если вернется человек 15, то это будет очень удивительно для меня.
Елена Рыковцева: Это такой показатель поддержки российской? Если вы вернетесь, то вы поддерживаете политику, если не вернетесь, значит не поддерживаете. Поэтому они их не позовут, чтобы не подставляться. Кроме того, что мы видим этот митинг, на который шли так, как шли в советские времена, есть еще какие-то вещи, есть возрождение пионерской организации, например. Зачем ему пионерия? Первое, с чем возникает ассоциация – с советским прошлым.
Акрам Муртазаев: Это не возрождение советского прошлого. Возродить нельзя, потому что существует очень большая раздробленность населения по социальным признака – бедные и богатые, по национальным признакам, особенно по религиозным признакам. В одну пионерскую организацию всех не загонишь. Воссоздать Советский Союз уже невозможно, об этом говорил сам Путин: кто не хочет вернуть Советский Союз, тот дурак, а кто хочет – тот фантаст последний. Речь идет о том, что в отсутствие идеологии стараются перенимать какие-то опыты прошлого, но они абсолютно не приживутся на современной территории, дети другие уже. Сегодня есть компьютеры, айфоны, айпады, люди абсолютно другого понятия и толка. Металлолом они не будут собирать, жечь костры и петь отрядные песни они не будут.
Елена Рыковцева: Заплатят – будут.
Акрам Муртазаев: Они уже объединяются по совершенно другим признакам. Это невозможно восстановить, другая жизнь, другая идеология, новая жизнь.
Елена Рыковцева: Вы считаете, следует опасаться того, о чем нас спросил сейчас слушатель, что все-таки живет в нем эта идея вернуть постсоветское пространство, может быть, не военным путем, но идеологическим, контроль?
Акрам Муртазаев: Допустим, давайте начнем с КПСС, восстановим КПСС. "Единая Россия" который год пытается ее восстановить, партия же не получилась. Какая это партия? В ней ничего нет, ни идеологии, ни структуры, ни лидеров. Сегодня руководитель "Единой России" может претендовать на какой-то пост?
Елена Рыковцева: Да, он премьер-министр.
Акрам Муртазаев: Мальчик переходного периода. В идеологическом плане бессмысленно, потому что нет идеологии – это самое страшное, что сегодня есть. Есть только одна идеология – группа крови на рукаве.
Шествие по Тверской 4 ноября
Елена Рыковцева: Как вы интересно сомкнулись с участниками этого митинга. Шли ребята, молодые достаточно, из Воронежа с плакатом, что Воронеж требует отменить такую-то статью Конституции, пункт такой-то. Я говорю: а что это за статья? Потому что я наизусть Конституцию не помню. Они требуют отменить две статьи: одна статья касается главенства международного права над российским, они считают, что так быть не должно. А вторая статья, которую они требуют отменить: они считают, что не должно быть той статьи, что в России нет единой идеологии, которая навязывалась бы кому-то. Эти молодые люди считают, что должна быть одна и обязательно.
Акрам Муртазаев: Выдумайте ее, ее нет.
Елена Рыковцева: Вы тоже так считаете?
Акрам Муртазаев: Нет. Я считаю, что идеологии должны соревноваться. Должна побеждать та, которая лучше, которая сильнее, в которую поверят люди. Убрать приоритет международного права – это абсолютный "железный занавес".
Елена Рыковцева: Молодые люди из Воронежа хотят двух вещей – железный занавес и железная идеология одна. Они хотят КПСС.
Акрам Муртазаев: Тогда надо говорить о том, что носить надо обувь фабрики "Скороход". Ребята, вы хотите отказаться? Полный вперед.
Елена Рыковцева: Вы считаете, что они понимают эту связь?
Акрам Муртазаев: Нет, они не понимают. Они хотят получить с Запада все продукты питания, они хотят получить всю одежду, всю технику, машины, но не хотят, чтобы международное право главенствовало и ущемляло их интересы. Так не бывает.
Елена Рыковцева: Как они чувствуют, что именно на этом митинге это будет востребовано? Все, кто идет с этими плакатами, с "пятой колонной", "Путин, освободи нас от американцев", они понимают, что это смотрится органично!
Акрам Муртазаев: Я не думаю, что это дошло умом, они не понимают, что такое международное право, им подсказали, что оно плохое, решение арбитражного суда в Женеве или еще каком-то городе по ЮКОСу – это страна не должна выполнять. Они же этого хотят. Этого хочет верхушка, этого хочет руководство страны. Они вводят какие-то поправки, законы, Дума тоже работает.
Елена Рыковцева: Еще смешнее, сегодня Лавров выходит на трибуну и говорит: "Россия против самоизоляции, Россия не ищет никаких врагов". Первое, что я сказала, что если он так выйдет, его разорвут с этим лозунгом, потому что ровно весь митинг про самоизоляцию, про поиск врагов.
Акрам Муртазаев: Только что он публикует статью о "Русском мире", сам не совсем русский.
Елена Рыковцева: Пишет вам Сергей из Москвы: "Вы понимаете, Акрам, что означают такие слова, как "исконный", "посконный"? Татары живут в Крыму 700 лет, а русские чуть более 200. Так чья это исконная земля?"
Акрам Муртазаев: Я про это и говорю, что это не устанавливается судом. Волга исконно русская земля, Шикотан исконно русский остров. А есть у нас какая-то территория, которая исконно татарская, исконно якутская? Придавая этническое направление, страна будет играть на разрыв – это абсолютный разрыв территорий. Граница прежде всего показывает размер идеологии, сегодня у России нет идеологии, поэтому ее границы трещат. Она ищет, мечется, ничего не может найти, кроме национализма.
Елена Рыковцева: Этот марш, который мы видели в Люблино, – это же тоже на разрыв границ, на отторжение республик. Этого никто не запрещает, это приветствуется, они идут, все желающие могут услышать, эти лозунги звучат на камеру, в телевизоре, где угодно. Как получается, что одна и та же страна, которая хочет расширить свои границы, при этом работает ровно на отторжение республик от себя?
Акрам Муртазаев: Она пока этого не понимает. Много лет назад я написал: ребята, у нас главная опасность заключается в том, что у нас национальность теперь становится партийностью. Потом, когда начали встречаться лидеры трех славянских государств, говорили: у нас общая религия, единая кровь, мы люди одной культуры. Другие народы как смотрели на это? Сидят три братских народа, а мы здесь при чем? Сегодня русские в Украине, которые поддерживают Украину, они не наши соотечественники за рубежом?
Елена Рыковцева: И которых ненавидят, считают врагом, превратили во врагов. Ничего хорошего мы сегодня не сказали, но и время такое плохое, траурное. Мы продолжаем каждую минуту все равно думать о Санкт-Петербурге и о других городах, откуда были эти люди. Будем надеяться, что следствие, которое сейчас ведется, может быть, приблизит к пониманию того, что случилось, и сделает так, чтобы не повторилось то, что произошло с этими несчастными людьми.