В Петербурге в Новом музее Арслана Чехоева и Ирины Кочиевой проходит посмертная выставка легендарного художника Ивана Сотникова. Прихожане, знавшие отца Иоанна, порой не подозревали, что священник прежде принадлежал к кругу художников ленинградского подполья.
Всего лишь месяц не дожил до открытия своей первой ретроспективной выставки Иван Сотников. Он скончался от опухоли мозга 16 ноября. Скончался тихо, как сообщает его вдова, Татьяна фон Штакельберг, без боли, в полном сознании, до самого последнего дня продолжая общаться с близкими и друзьями. Выставка "Иван Сотников: Живопись XX–XXI веков" стала первой ретроспективой этого художника. Надо отдать должное ведущему научному сотруднику отдела новейших течений Русского музея Екатерине Андреевой, куратору выставки, которой удалось собрать на нее 117 картин из мастерской художника, из коллекции Русского музея, и из 19 частных собраний Петербурга и Москвы.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Разговоры на выставке Ивана Сотникова
– Ваня и Владимир Шинкарев – два замечательных художника-пейзажиста, по картинам которых мы можем представить себе, как выглядел наш город в 70–90-е, нулевые и десятые годы. И вместе с тем, когда мы их картины видим, мы понимаем, что это тот же город, который писали Гринберг, Лапшин и другие гении первой половины XX века. А, с другой стороны, Ваня сделал нашу жизнь абсолютно преображенной. Когда мы ходим по этой выставке и видим, например, семейный портрет отца Иоанна или его первый автопортрет 1979 года, который хранит Лена Фигурина и где он выглядит как египетский жрец, вы понимаете, что этот мальчик проводил очень много времени в Эрмитаже, и это – часть его опыта и человеческого, и художественного. Все эти явления искусства, все эти традиции присутствуют в его творчестве, и они все присутствуют в абсолютной современности. В компьютерной современности, которая для него была, в отличие от нас, фантастической, потому что, когда он начал писать свои "Компьютерные игры" или "Машинки", а это была середина 80-х годов, тогда компьютеров еще ни у кого дома не было, и он, как и Тимур Новиков, придумал эти "иконки", "значки", которые позднее, уже через десять лет вошли в универсальный обиход.
"Покровская площадь", 2006. Собрание Якова Кальменса
– Известно, что Иван радовался, что открытие его выставки в Новом музее придется на 17 декабря, когда православный мир отмечает день памяти Святой великомученицы Варвары, а теперь этот день стал днем открытия фестиваля памяти Ивана Сотникова, который получил название Варваринского. А, если говорить о художественной стороне выставки, какое участие принимал в ее создании сам Иван?
– Ваня сам придумал для нее название "Живопись XX–XXI веков". И здесь на первом этаже мы выставляем, в основном, живопись XX века, то есть то, что было создано в эпоху "перестройки", поскольку в 90-е годы Иван не писал картины. В эти годы он как раз стал отцом Иоанном. Он был рукоположен и занимался обустройством храма в деревне Рогавка, где под церковь ему была выделена пивная "Голубой Дунай", а в качестве звонницы надо было придумать какую-то конструкцию. Колоколов у него, естественно, не было. И Иван автогеном отрезал днища бэушных газовых баллонов, т.е. весь опыт художественной жизни, перформанс 80-х ему очень пригодился. А потом, в начале нулевых, когда его священническая жизнь наладилась, он вернулся к живописи. То, что в его живописи относится к нулевым и десятым годам, находится этажом выше. Это – живопись начала XXI века. Так можно сравнить атмосферу "перестройки" с атмосферой России последних 15 лет.
– Иван Сотников еще в 1982 году создал группу "Новые художники", был звездой т.н. "дикого" стиля этой группы, и тогда же возникло соревнование между "новыми" и "митьками". Ивана Сотникова сегодня называют своеобразным умиротворителем этих двух групп, трансформировавшихся в "новые академики", "новых художников" и "митьков". Можно ли его считать таковым?
Натюрморт, 1981–1982. Собрание Евгения Волковыского
– Ваня мыслил себя, конечно, ни в коем случае не "новым академиком", потому что он мыслил себя художником-экспрессионистом и им остался. В отличие от других участников группы "Новые художники", которые потом стали "Новыми академиками". Но их было очень немного. Что же касается группы "Новые художники", то к 1991 году она закончила свое существование. А что же касается группы "Митьки", то она существует до сих пор, но всем известна превратность "митьковской" жизни, и я не очень себе представляю, как можно их сравнивать, потому что их структура, история так сильно поменялась, что сейчас, наверное, можно сказать, что все главные художники, которые тогда были участниками этих молодежных бандформирований от искусства, они теперь гении сами по себе. Каким был Ваня. Каким является Володя Шинкарев, Олег Котельников. Они каждый, как дуб, растут.
Екатерина Андреева говорит о том, что смерть Тимура Новикова, сподвижника Ивана, глубоко повлияла на него и его творчество:
– В особенности, не сама смерть, а то, как Тимур жил последние пять лет, когда он был слеп и продолжал быть художником, и куратором, и мыслителем. И эта мощь, конечно, дала всем пример. И Ване в том числе. Ваня об этом много говорит, в том числе в книжке, которую я в свое время собрала "Тимур: врать только правду". Там есть большие интервью с Иваном. К сожалению, не все его рассказы попали в эту книгу, их было гораздо больше. Там он рассказывает о Тимуре, о том, как он сам пережил эту трагедию.
"Машинка", 1980-е. Собрание Екатерины Андреевой и Геннадия Плискина
А вот что рассказывает один из создателей группы "Митьки", старый друг Ивана Сотникова, художник Александр Флоренский:
– Иван как священник достаточно легко относился к таким вещам. Например, о смерти Тимура он узнал от меня. И я помню, что он отреагировал, на удивление для меня, спокойно. Как бы философически. С церковной позиции.
– Я первый раз встретился с Иваном Сотниковым, кажется, в "Сайгоне" году в 80-м. Он у меня почему-то ассоциируется с этим кафе. Иван и запомнился мне на всю жизнь веселым, светлым, живым молодым человеком. А каким он останется в вашей памяти?
– Я познакомился с Иваном несколько позже. Я запомнил совершенно случайно тот день. 7 ноября 1982 года. И первых пятнадцати минут мне хватило для того, чтобы понять, что передо мной один из лучших художников своего поколения. И эволюционизировал он довольно мало, потому что всё уже было придумано, создано, и дальше просто развивалось количественно, качественно. Немножко расширялся круг сюжетов. В последние годы, не без моего влияния, мы стали путешествовать вместе.
– В Черногорию?
– Нет. В Черногории он сам купил дом для своей семьи. И как раз там мы вместе не были. А вот в Нижнем Новгороде, в Ферапонтово, в Норильске, в Красноярске, на Соловках мы с ним были вдвоем и нарисовали кучу картин и рисунков. И это мало отличалось от того, что я увидел 7 ноября 1982 года. Ваня был довольно ровный художник. Он все время выдумывал что-то новое, но оно все в том, что в 1982 году имелось, оно всё уже было заложено. Просто развивались какие-то стороны. Пленэрно-пейзажные, например. На этом мы сходились больше. А его гротескные, представленные в этом зале, вещи мне менее близки, но я ими восхищаюсь. У меня в коллекции много работ из этого собрания. Там, в основном, только "Елки". Они мне не близки как живописцу, но страшно нравятся как ценителю живописи. Так что эволюций я бы никаких особенно не назвал. Художественная, не человеческая близость его с Тимуром прекратилась, как он сам мне говорил не раз, когда Тимур выдумал "Новую академию". Ивану эта эстетика, как и мне, кстати, была очень не близка. Поэтому от всяких уговоров Тимура создать что-то в этом роде или примкнуть к "новым академикам" Иван всячески дистанцировался. И на этом мы сошлись. И на Соловках в 2004 году, участвуя в конференции под названием "Артангар", посвященной современному искусству, мы решили, что надо провести какую-то конференцию или симпозиум, посвященный художникам традиционного толка и, в противовес всему, поехать куда-нибудь с этюдниками и с холстами. Что мы и осуществили в 2005 году в Ферапонтово. Так появилось "Общество любителей живописи и рисования", организаторами которого числимся мы с Иваном. Хотя это тоже было одной из шуток. Понятно, что это было не всерьез. Но мы успели съездить под этим слоганом в несколько прекрасных мест. Нарисовать кучу картин, издать несколько совместных каталогов.
"Концерт", 1983. Государственный Русский музей
– Какие взаимоотношения с властью были у Ивана Сотникова?
– Как всякий нормальный человек, он всячески дистанцировался как от власти, так и от ее позиции. Вообще не припомню разговоров на политические темы. То, что взгляды у Ивана были как у всех нормальных людей, в этом нет сомнения, но к искусству это никак не относилось. Не могу себе представить Ивана, декларирующего какие-то политические лозунги. И андерграундные выставки, которые он устраивал, особенно одна, которая мне очень запомнилась, которую он делал в своей квартире, где все рисовали вид из окна, и назвалась она "Обязательный пейзаж", носила характер абсолютно невинный с точки зрения живописи, потому что это были всего лишь виды из окна, нарисованные разными художниками. И впоследствии я эту идею, с разрешения Ивана, развил у себя в мастерской, и этот проект теперь длится у меня, все рисуют виды из моего окна. Это была андерграундная выставка, которую можно было показывать в детском саду, в школе рабочей молодежи или на форуме ВЛКСМ. Дома, пешеходы, трамваи, деревья…
Достаточно сложно было представить, что лохматый и бородатый Иван, весельчак, даже немного скоморох, создатель с Тимуром Новиковым знаменитого "Ноль-объекта", "Утюгона", игравший в "Медицинском концерте" и в представлении балета "Стреляющий лыжник", да и вообще участник многочисленных тусовок, станет православным священником. Сан он принял в 1996 году, стал служить в отдаленных приходах Ленинградской области. А в 2006 году Иван Сотников еще и окончил Православный Свято-Тихоновский университет в Москве. Арт-критик Екатерина Андреева считает, что это, в некоторой степени, было закономерным в судьбе Ивана:
– Я думаю, что и Ваня, и Тимур всегда были людьми с очень сильным религиозным сознанием. Они творчество понимали как преображение жизни, и поэтому, конечно, церковь не была для них чужой. Но для Вани это очень важный опыт, потому что – как мы, я имею в виду тех, кто его любит как художника, поняли, придя на его панихиду, – гораздо больше людей любят его как батюшку. Потому что пришли очень многие его проводить. У него была очень многочисленная паства. И это значит, что как священник он мог трогать своей речью сердца многих людей. А кроме того, он очень интересно рассказывал о православии, о святых, о книгах. Он всё это отлично знал. И, конечно, с годами он превратился в настоящего знатока православия, с чем, наверное, никто не мог сравниться из его знакомых.
"Елки", 1987. Собрание Владимира Добровольского
И все же Иван Сотников был и останется, прежде всего, художником. Так, по крайней мере, считают его коллеги. Владимир Шинкарев:
– Иван Сотников – у нас лучший художник, который был все эти годы. Вообще большого художника нельзя словами объяснить, почему он большой. Искусствоведы пытаются это сделать, и в этом их задача, но собрат-художник не с помощью высказываний это сделает. Просто, поглядел – увидел. Да, он – лучший! И, пожалуй, многие в этом зале с этим будут согласны. Недавно похоронили лучшего нашего художника. Началась другая эпоха.